В следующее мгновение произошло сразу несколько вещей.
Кольцо, о котором я уже успела забыть, нестерпимо обожгло палец, вынуждая меня неконтролируемо вскрикнуть. За секунду до этого леди Обилия внезапно схватила Ангилию за руку, дергая девочку на себя. Еще через мгновение к шее Анги был приставлен тонкий стилет.
Вот так уже во второй раз я убедилась, что действительно совершенно не разбираюсь в людях. Рома, а теперь и эта лживая леди.
– Чаша Желаний, герцог де Зентье, – выплюнула женщина, прижимая девочку к себе.
– Попрошу без резких движений, – холодно произнес Себастьян, поднимая вверх раскрытые ладони. – Отпустите Анги, и я гарантирую, что самолично отдам вам Чашу Желаний.
Женщина рассмеялась. Зло. Страшно. В ее смехе, в застывшей на лице гримасе с легкостью читалось все то, что вслух произносить и не нужно было. Девочку она не отпустит – это было ясно как день, а иначе ей просто не дадут уйти.
– Леди Обилия… – попыталась я хоть как-то помочь. Лихорадочно придумывала выход из ситуации, и, наверное, герцог де Зентье занимался тем же.
– Я не собираюсь стоять здесь до вечера! Чашу! – оборвала она мою речь, пока Ангилия тихонько плакала.
Я не могла смотреть на девочку! Внутри все сжималось от страха за нее.
– Отпустите мою дочь, и я гарантирую… – снова начал герцог, а я отмечала медленно окружающих нас гвардейцев.
– Чашу! – начала пятиться женщина, собираясь обернуться.
– Леди Обилия! – громко воскликнула я, поднимаясь с бревна, на котором сидела, отвлекая ее. – Отпустите девочку и возьмите меня вместо нее. Неужели вы не видите, что пугаете ребенка?! Я дорога Себастьяну не меньше – я его невеста. Возьмите меня, и мы с вами тут же отправимся к Чаше Желаний. Вам даже герцог не нужен. Я знаю, где она спрятана.
С каждым произнесенным словом я приближалась к ним. Смотрела исключительно женщине в глаза, удерживая ее внимание только на себе. Тихое: “Что ты творишь?” – от герцога де Зентье напрочь проигнорировала. Главное сейчас было спасти Ангилию, потому что дама оказалась максимально непредсказуемой.
Видела, что мои слова породили в женщине сомнения, что заставило ее крепче прижать стилет к шее Анги.
– Ну же? – надавила я, делая последний шаг. – Я знаю, где Чаша Желаний. За нами никто не пойдет. Туда отправимся только мы.
Последние слова и стали решающими. Оттолкнув Анги, она схватила меня за руку, вынуждая повернуться к ней спиной. Одной рукой крепко сжимала мои волосы, второй удерживала у моей шеи стилет.
– Если кто-то пойдет за нами, я ее прирежу! – зло предупредила леди. А леди ли? – Куда идти?
– Нужно развернуться и по дорожке вперед, до второго фонтана.
Идти было откровенно неудобно. Приходилось пятиться, но я хотя бы еще успела заметить, как герцог обнял дочь, крепко прижимая ее к себе. В его синих глазах читалось облегчение, благодарность, но одновременно с этим я отчетливо понимала, что он считает меня идиоткой.
Считает, но при этом волнуется. От этой мысли стало как-то светлее на душе.
– Иди давай! – подгоняла меня дамочка, то и дело подталкивая локтем в спину.
– Если бы ты отпустила мои волосы, все могло бы быть гораздо быстрее!
– А ну, отошли все на десять шагов назад! Отошли, иначе я ее прирежу! – заорала она мне в ухо. – Куда дальше?
– Направо и почти до конца дорожки. Там есть живая изгородь.
Лгала ли я? Лгала, но другого выхода просто не видела.
Куда я ее вела? На самом деле могла бы привести куда угодно, потому что от этого смысл бы не изменился. Я не знала, где находится Чаша Желаний, не помнила, где ее видела, но была уверена сразу в двух вещах.
Первое – леди Обилию отправили сюда все те же феи, а конкретнее, матушка Тез, которая точно знала, как выглядит эта чертова чаша, но понятия не имела, где именно она находится.
Второе – все многообразие чаш я видела только в одном месте, которое прозвали аркой “Ста поцелуев”. Именно количество чаш должно было хотя бы на время деморализовать моего противника, сбить эту дамочку с толку и дать мне лишнее мгновение на то, чтобы что-то предпринять.
Конечно, где-то в глубине души я искренне надеялась, что герцог меня не бросит и хотя бы попытается мне помочь, но, как говорится, на чудо надейся, а сам не плошай.
– Куда дальше? – толкнула меня дамочка, опасливо осматриваясь по сторонам.
– Нужно пройти через изгородь. Вот здесь, – махнула я рукой наугад, потому что откровенно не помнила, где именно здесь имелся проход.
– Чего ты ждешь?
К изгороди подходила осторожно. Сначала запустила в пушистые кусты руки, нащупывая проход среди тонких веток, и только потом прошла внутрь, чтобы почти сразу же вынужденно сделать еще один шаг. Именно это мгновение и стало решающим.
Я успела подставить пальцы между лезвием стилета и собственной шеей. Схватившись за него, резко отвела чужую руку и юркнула вниз, подставляя подножку той, что только выбиралась из куста. Увы, надолго она не растерялась. Даже не упала, споткнувшись, но стилет выронила, а подобрала его уже я.
– Ах ты дрянь! – мигом развернулась женщина, словно фокусник доставая из воздуха сразу два стилета. Сейчас она была похожа на кобру, что могла броситься в любой момент.
– От дряни слышу, – негромко отозвалась я, прижимаясь к ограде.
Собственно, именно ограда меня и спасла от точных бросков. Присев на корточки, я отпрыгнула в сторону, но, когда выпрямлялась, все-таки получила. Не стилетом, нет. Золотые блестки были посланы прямо в меня, мгновенно обездвиживая.
– Вот и постой тут, – самодовольно заявила дамочка, оборачиваясь к постаментам с вазами и чашами.
Теперь я могла на себе ощутить все то, что испытывал герцог при нашей первой встрече. Непередаваемые ощущения. Ни вдох сделать, ни пальцем пошевелить не могла. Я будто стала камнем.
– Не то, не то, не то… А вот это то! – воскликнула дамочка, останавливаясь у четвертого ряда.
Со своего места я тоже прекрасно видела ту самую чашу, чье изображение мне принесла Айя. Выходит, именно здесь я ее и наблюдала впервые, да только легче от этого знания мне не стало. Она все время была так близко, а я…
А я ее просто не искала, потому что несмотря ни на что находиться в этом волшебном мире мне понравилось. В этом замке понравилось. Рядом с герцогом и Анги.
Марево портала и на этот раз было голубым. Словно шар, оно нарастало, открываясь, будто зеркало. Ничего не могла разглядеть в его глубине, но это не помешало дамочке в нем исчезнуть. Естественно, вместе с чашей.
С чашей, которая была моим единственным шансом на возвращение.
Он появился тут же. Себастьян вышел из изгороди в шаге от меня, и чужая магия словно сбросила цепи. Да только на ногах я не устояла, как не смогла и ничего сказать. Только губами произнесла: “Простите”.
– Ничего страшного, Сандра. Ничего страшного, – поймал меня мужчина, беря на руки. Сухие холодные губы коснулись моего лба, скользнули к виску. Крепче прижав меня к себе, он молчал целое мгновение, жадно вдыхая запах моих волос. – Все будет хорошо.
Это было последнее, что я услышала, прежде чем погрузиться в темноту. Была почти на сто процентов уверена: меня просто усыпили. Однако, закрывая веки, я успела увидеть кровь, что пропитала рубашку герцога. Порезанные стилетом, мои пальцы кровоточили, но больше болело сердце.
Оно одновременно радовалось тому, что злосчастная чаша пропала, и сожалело о том же самом.
Проснулась я уже вечером. Проснулась привычно в своей комнате в компании служанки, но на этот раз девушка не уговаривала меня еще полежать. Наоборот, помогла мне собраться и проводила наверх – на четвертый этаж.
Пока поднималась по лестнице, старалась понять, что именно не так. Нет, внешне я не претерпела изменений. Раны на пальцах затянулись без следа, да и содранное колено меня не беспокоило. Меня вообще ничего не беспокоило, но внутри, в душе, все будто замирало в ожидании чего-то. Почему-то думалось исключительно о неприятностях.
– Добрый вечер, – встретил меня герцог в дверях, пропуская внутрь.
Здесь все осталось без изменений. С потолка неспешно падал снег, тонким слоем покрывая отдельные участки пола, но на этот раз Анги не сидела за столом. Она стояла и, увидев меня, сорвалась с места, влетая в мои объятия, обнимая крепко настолько, насколько могла.
Герцог нам ничего не сказал. Только смотрел как-то пристально, будто сквозь нас. Я же шепнула девочке, что со мной все хорошо, да спросила о том, как она себя чувствует.
– Я в порядке, – отошла она на шаг, спрятав руки за спину.
– И уже уходишь к себе. Ты помнишь, о чем я просил? – обратился к дочке Себастьян.
– Да, папа. Прочитать пятнадцать страниц новой сказки, – покладисто отозвалась Ангилия.
– Иди. Я зайду перед сном.
Проводив девочку взглядом, мужчина закрыл за ней дверь и подал мне руку, чтобы отвести к столу. Белые снежинки неспешно падали хлопьями, а огоньки свечей давали уют и иллюзию тепла.
Присев на стул, я нервно улыбнулась:
– Спасибо. Вы снова меня вылечили.
– А вы снова совершили необдуманный поступок. Что мне делать с вами, Сандра? Что мне делать с тобой?
Понять, простить и любить – именно эти слова я хотела бы произнести, но промолчала. Отвела взгляд, сконцентрировав внимание на огоньке свечи. Не видела – слышала, как, едва присев на стул, герцог снова поднялся на ноги, чтобы подойти ко мне. Взяв за руки и опустившись рядом на одно колено, мужчина вынудил меня повернуться.
Приподняв мои безвольные руки, Себастьян наградил поцелуями каждую ладонь, рождая в моей груди что-то необъятное, давно забытое, живое.
– Не описать словами, насколько сильно я благодарен тебе за Анги. До сегодняшнего дня мне казалось, что я боюсь только одного – не уберечь свою дочь. Ты спрашивала меня, нужна ли ты мне. Сегодня я нашел ответ на этот вопрос. Нашел в тот самый миг, когда ты обменяла себя на мою дочь, а облегчение так и не наступило, – почти не мигая, смотрел он мне в глаза, завораживая, гипнотизируя снежной бурей, что бушевала в его очах, обжигая холодом. – Знаешь, Сандра, любовь – это самое страшное, что есть в жизни, но одновременно с этим самое прекрасное чувство. И… Я не хочу тебя любить. Но люблю. И отпустить от себя уже не смогу.
Глава 16. История нелюбви
Себастьян, Герцог де Зентье
Устал… Он смертельно устал бояться, смертельно устал оглядываться и просчитывать все наперед, каждую секунду ожидая удара в спину. Он устал так жить, подвергая опасности всех тех, кто находился с ним рядом.
Наверное, когда-нибудь последняя капля должна была переполнить чашу его терпения. Чашу…
Все, что происходило в последние дни, так или иначе было связано с этой чертовой чашей, которую не удавалось ни сломать, ни уничтожить. Если бы мог, он давно бы это сделал. Но он не мог, да и никто не мог, а отдать Чашу Желаний феям – то же самое, что обречь весь мир на катастрофу. Второй раз он такому свершиться позволить не мог.
А ведь все начиналось как в сказке. Десять лет назад герцог де Зентье встретил самую прекрасную девушку в мире, чья красота пленила его безвозвратно. О да, покойная супруга его именно пленила, очаровала, заколдовала, пользуясь волшебной пыльцой из Чаши Желаний, делая из него послушного влюбленного раба.
Себастьян не видел ничего. Ничего не замечал долгие шесть лет, пока королева фей травила его своим ядом. Яд был в словах, яд был в действиях. Она захватила, взяла в плен всю его жизнь, зачаровала весь замок и его обитателей, заставляя всех плясать под свою дудку.
В этот замок люди ходили, словно в храм. Ей поклонялись, ее просили о помощи, ей рассказывали самые сокровенные желания, а она исполняла каждое, каким бы противозаконным ни было это желание.
Старый хрыч хочет в жены молодую богатую жену? Сделано. Сын влиятельного отца желает сам встать во главе семьи? Сделано. Старуха просит молодое тело? Сделано. Все выполняла, но цена…
Никто не спрашивал у молодой девочки, хочет ли она замуж за старого хрыча. Ее родители погибали невообразимым образом, а опекуном становился тот самый старик, который и выдавал ее замуж – за себя, получая вместе с молодой женой все ее наследство.
Никто не спрашивал у влиятельного отца, есть ли у него планы на жизнь. Его ее просто лишали, а также убивали всех претендентов на наследство, чтобы в случае чего не было ни одного сомнения, кто в итоге встанет во главе семьи.
И конечно, никто не спрашивал у юной красавицы, хочет ли она проснуться следующим утром. Ее просто выкрадывали из дома среди ночи и вытравливали душу из тела, освобождая сосуд для души старухи.
Совсем нетрудно догадаться, что эти желания исполняла не пыльца, получаемая из Чаши Желаний. Она просто была не способна на подлость, присущую разумным существам. Феи богатели, воплощая волю заказчиков самостоятельно или поручая задания наемникам, но без пыльцы сделать это было гораздо сложнее.
Сонные чары, окаменение, перемещение души, защита, очарование… Этот список можно продолжать до бесконечности. Для фей пыльца являлась вторыми руками, воздухом, без которого они разучились жить, и, естественно, они желали вернуть эту чашу обратно. Она желала – подруга его покойной супруги, преемница, матушка Тез и настоящий демон в юбке, скрывающийся за маской благочестивой монахини.
Однако желания ее на этом не заканчивались. Тез всей своей черной душой хотела отомстить герцогу де Зентье. Отомстить за смерть дорогой подруги, потому что свою супругу Себастьян убил собственными руками.
Как он мог? Как он мог?!
Именно эти слова раз за разом повторяла Тез, ощутив, как и остальные феи, что матушки Гральи больше нет.
Он и сам не мог поверить, что способен на подобное, но на чаше весов лежало слишком многое. Себастьян мог позволить себе оставаться в неведении и дальше, но королевский герцог…
Он клялся служить короне. Он клялся ценой собственной жизни защищать народ. Он обещал до последнего вдоха оберегать свою дочь. Ни одну из этих клятв герцог де Зентье не позволил бы себе нарушить, но нарушил другие.
Ведьмаки не могут использовать силы Матери Природы во зло, но именно это он и сделал, обрушая на Гралью сотни молний, добивая ту, которую под подавляющими волю чарами клялся любить и оберегать.
Себастьян не помнил себя в те дни. Действие чар рассеялось совершенно случайно. В их парк каким-то невообразимым образом попал поющий аух. Отлавливать неведомого зверя герцог отправился сам, и это стало его спасением.
Это уже потом герцог де Зентье узнал, что поющие аухи всегда являлись незаменимыми помощниками фей-учениц. Они не давали молодость, они не обладали эликсиром жизни, заживляющим раны. Но они могли и умели безболезненно рассеивать чары, наложенные феями-недоучками.
Желая поиграть, аух рассеял чары совершенно случайно, давая Себастьяну прозреть, а затем давая прозреть и всем королевствам.
Мужчина закрыл границы герцогства в тот же день. Вместе с камердинером и горсткой солдат они обошли каждый дом, заглянули под каждый куст, избавляя людей от чар. Всех поющих аухов герцог перевез в свой парк, а Чаша Желаний и без того долгое время находилась в замке. Герцог не крал ее в полном смысле слова, но феям не отдал.
Король пожаловал им то, что было гораздо ценнее, – жизнь, назначив герцога вечным хранителем чаши. Да и не было нужды на тот момент истреблять всех фей. Среди злобных тварей, отравленных ядом вседозволенности и роскоши, попадались и истинные чаровницы, еще помнящие, для чего Мать Природа их создала.
Именно так герцог де Зентье думал тогда.
Абсолютно противоположное мнение сложилось у него спустя три года нескончаемых покушений. Сейчас он искренне жалел, что не разобрался с каждой, не стер фей, будто их и не существовало. Он даже был готов к тому, что Мать Природа отвернется от него, лишив сил, но лучше так, чем жить в постоянном страхе.
Не за себя.
За дочь.
А теперь еще и за Сандру.
Настольное зеркало пошло серебряной рябью. Сжимал и разжимал пальцы, ожидая, пока Алдрид выйдет на связь. Сегодня феи подобрались слишком близко. Настолько близко, что каждый его неосторожный шаг мог стоить жизни Анги или Сандре. Чувствовать себя беспомощным герцогу совершенно не понравилось.
– Удалось что-нибудь узнать? – спросил Себастьян, не утруждая себя приветствиями.
Мужчина уже сотню раз пожалел, что отправил верного друга в столь длительное путешествие, но доверить это дело кому-то другому просто не мог.
– Увы, но ответ все тот же. Несколько лет назад Алдийские словно в воду канули. О них ничего неизвестно ни на дальних островах, ни у наших соседей. Есть версия, что корабль, на который они сели, был захвачен пиратами, но в дальнейшем это судно так и не появилось ни в чьих водах.
– Но Сандра говорила о родителях… – размышлял герцог вслух, задумчиво глядя в окно.
– Возможно, они так и не сели на этот корабль. Думаю, обо всем этом лучше всего спросить у нее. Конечно, я могу еще поискать…
– Нет, – оборвал Себастьян чужую речь. – Ты нужен мне здесь. Король требует незамедлительной свадьбы, но даже не это главное.
– Что ты придумал? – насторожился Алдрид, который своего подопечного знал как облупленного.
– Ничего нового. Лишь то, что давно стоило сделать. Возвращайся. И да, мне нужна синь-трава. Много синь-травы.
– Хочешь перетравить всех фей?
– Только так моя дочь сможет жить спокойно, – голос герцога был холоден и полон решимости.
– А ты?
– А что я? У Анги останется Сандра, да и ты не бросишь…
– Никогда не любил в тебе эту черту, – кривовато усмехнулся камердинер, настраивая портал.
– Какую? – спросил Себастьян, позволяя порталу открыться в кабинете.
– Всегда поступать правильно, – ответили уже рядом.
Изображение в зеркале пропало, а герцога де Зентье ждал ужин. Тот самый ужин, который должен был расставить все точки над “и”.
Глава 17. Закат из лжи
– Знаешь, Сандра, любовь – это самое страшное, что есть в жизни, но одновременно с этим самое прекрасное чувство. И… Я не хочу тебя любить. Но люблю. И отпустить от себя уже не смогу.
Странные слова. Странные чувства.
Вот так мне еще ни разу в жизни не признавались в любви. Эмоции смешались. Должна была бы радоваться, но отчетливо ощущала обреченность, с которой герцог все это произносил.
Не понимала. Не понимала его чувств, не представляла, чего ожидать. Все мое возможное будущее сейчас замерло под огромным знаком вопроса. Растеряна, испугана, насторожена. Именно так я себя ощущала и не зря. Все то, что я услышала в дальнейшем, напрочь разбивало хрустальный замок, который мы еще даже не начали строить.
– Прежде чем ты скажешь хоть что-нибудь, я хотел бы поведать тебе одну историю. – Прижавшись губами к тыльной стороне моей ладони, мужчина поднялся и отошел к окну, за которым скрывался вечер.
Белоснежные хлопья снега неспешно падали прямо с потолка, оседая на темные волосы и плечи мужчины, скрытые синим камзолом. Где-то там зажигались огни ночного города, текла размеренная, привычная жизнь, от которой я была далека.
Каждое слово, произнесенное герцогом, забивало очередной гвоздь в крышку моего личного гроба.
Когда желание вернуться домой стало неприоритетным?
Не могла сказать, но лучше бы я действительно вернулась домой, потому что рассказать правду после услышанного от Себастьяна – все равно что подписать себе смертный приговор.
Я не знала, даже не могла предположить причины конфликта между герцогом и феями. Мне все это время казалось, что дело именно в этой чертовой чаше, которую матушка Тез так сильно желала получить обратно.
Не представляла, как это – спустя шесть лет очнуться от чар и понять, что тобой и твоей жизнью все это время умело манипулировали. Хотя почему не представляла? Мой супруг поступил ровно так же, только в отличие от меня герцог выжил и взял все в свои руки, а я – глупая, наивная, доверчивая дура – оказалась здесь.
Теперь я хотя бы осознавала, почему мы до сих пор топтались на месте. У меня были свои причины – как минимум понимание того, что я должна буду вернуться домой, а герцог…
Трудно отпустить себя, когда за плечами подобный опыт. Трудно вообще верить женщинам, если каждая из них может оказаться пособницей фей. Прямо как я, при всем моем отрицании и желании поступить правильно. А ведь именно я и отдала этим чертовым сектантам эту чертову чашу.
– Я даже представить не могу, что чувствовала Ангилия, – прошептала я, осторожно приближаясь к герцогу.
Себастьян так и стоял у окна. Чувствовала, что лучше его не жалеть – мужчины вообще не терпят жалости, но обнять его мне никто не запрещал. Просто для того, чтобы показать, что я не считаю его монстром. Да, он мог сделать и другой выбор, но люди…
Гралья была настоящим чудовищем, если позволяла себе все то, о чем рассказал герцог. Странно, но его словам я поверила сразу. Наверное, просто хотела верить, что так все оно и было. Да и феи ко всему прочему вызывали у меня только негативные эмоции.
– Анги никогда не воспринимала Гралью как мать. Рядом с ней с самого рождения находились я и Алдрид. Ну и нескончаемый поток нянь, – положил он ладони поверх моих рук, лежащих у него на животе, чуть сжимая пальцы. – Ей просто некогда было заниматься дочерью. Да и особого желания никогда не возникало. Ее интересовала власть – повсеместная, абсолютная.
– Прости, что по моей вине забрали чашу. Анги привела меня в это место, и мне показалось логичным пойти именно туда… – покаялась я, остро чувствуя вину.
– Не говори глупостей. Твоей вины в этом нет. Да и забрали из парка лишь бесполезную копию.
– Как копию? – не сдержала я изумления.
– Вот так. Таких копий на территории замка огромное множество. Увы, они это очень скоро поймут.
Ужина как такового не получилось. Остро чувствовалось что-то гнетущее, но озадачило меня даже не это. Обернувшись, Себастьян произнес то, что неожиданно всколыхнуло во мне самую настоящую обиду. То, что задело меня до глубины души, поражая.
– Я не буду ходить вокруг да около. Ты нужна мне, ты нужна Ангилии. Король настаивает на том, что мне срочно необходимо жениться, чтобы обеспечить герцогство наследником, и я в этом вопросе с ним солидарен. Жаль, что я не могу сделать все по правилам. Если бы твои родители были живы…
– То меня бы здесь не было, – вырвалось у меня против воли, потому что это действительно было так. Если бы мои родители были живы, возможно, Рома в моей жизни никогда бы не появился, потому что тогда наследство получила бы не я.
– Верно, – кивнул герцог, улыбнувшись одним уголком губ. Его руки крепче сжали мою талию, и от этой пьянящей близости стало как-то совсем неспокойно. Жаркая волна прострелила позвоночник, губы мгновенно высохли. – Мисс Алдийская, вы станете моей женой?
– Нет, – сорвалось с моих губ на выдохе. Я ответила от чистого сердца и, видя, что герцог на секунду опешил, стараясь вернуть себе спокойствие, добавила: – Ваше решение нелогично и совсем не взвешено. Мы совершенно не знаем друг друга. Даже я, далекая от политики, понимаю, что это мезальянс, который, вероятнее всего, не поддержат. Простите, но я же вижу: вы не потеряли голову от любви, чтобы разбрасываться подобными предложениями. Я допускаю, что вы действительно могли меня полюбить, но сейчас вами движет расчет – для меня это очевидно.
Сказав все это, я продолжала смотреть мужчине прямо в глаза. Осознанно вновь перешла на вы, выстраивая между нами стену. Пыталась говорить отстраненно, не желая показывать эмоции. Увы, это очень больно, когда тот, кто тебе нравится, намеревается тебя использовать.
Меня собирались использовать – это я понимала, хотя определенные симпатии точно были. Самое поганое, что они были взаимными, но мало понять, что любишь, нужно время, чтобы это в полной мере осознать, а времени с моего здесь появления еще прошло слишком мало. Даже слишком мало для того, чтобы я сама могла сказать, что люблю Себастьяна. Действительно люблю – без оглядки, без дополнительных “но”, со всеми его минусами и плюсами.
– Что еще для вас очевидно? – не стал мужчина меня разубеждать, а в его глазах снова поселилась зима. Взгляд стал острым, холодным.
– Вам от меня определенно что-то нужно, – предположила я. – Что-то, что вы намерены оплатить статусом герцогини и вашей супруги. Ну же, герцог. Это ведь деловой разговор. Здесь не место романтике, и я хочу знать почему.
За стол мы все-таки сели, но к ужину никто из нас не притронулся. Это был стол переговоров, за которым герцог пытался сказать как можно меньше, а я – выяснить как можно больше. И то, что удалось узнать, мне совершенно не понравилось.
Голос мой был ровным, уверенным. Ни единого намека на эмоции. Обидно, что моей искренней симпатией пытаются воспользоваться. К чести Себастьяна, он хотя бы не манипулировал исподтишка, а действовал прямо.
К себе я уходила, приклеив к губам сдержанную улыбку. Это был самый сомнительный договор в моей жизни, но мы все-таки пришли к соглашению, хотя будь моя воля, я бы просто сбежала отсюда.
Да только правда в том, что идти мне было некуда. Больше того, я не привыкла сбегать от проблем, но, кажется, впервые в жизни не знала, что делать.
– Иди. На сегодня ты свободна, – выпроводила я служанку, едва попала в комнату.
Дверь закрылась за девушкой, а по моим щекам в ту же секунду покатились слезы, потому что сдерживать их я больше была не способна.
Сил не осталось. Из меня будто стержень вынули. По стене на пол я просто сползла, чувствуя, что подняться уже не смогу. Слезы застилали обзор, но голубое пятно, осторожно выбравшееся из-под кровати, я все-таки разглядела.
Тучка уткнулся лбом мне в колено, забрался на руки, перебирая волосками. Так с ним и просидела до самого утра, выплескивая через слезы все накопившиеся эмоции. Странно, но в такие моменты людям кажется, что их мир просто рухнул, разбился на сотни тысяч осколков, которые не склеить, не собрать.
Ощущаешь себя загнанной, растоптанной, беспомощной, но приходит утро, а вместе с ним и новый день, знаменующий, что жизнь продолжается. Самое страшное – это смерть. Второй шанс наверняка дается далеко не каждому. Все остальное же можно пережить. Я в это верила и отступать от своих принципов не собиралась.
Переложив спящего ауха на постель, я одернула портьеры и открыла окно, впуская внутрь прохладный воздух. Яркое солнце слепило глаза, но земля еще не нагрелась. Сделав глубокий вдох, медленно выдохнула, приказывая себе собраться. Еще не все потеряно. Просто стоит как следует обдумать план действий.
Горячая ванна помогала расслабиться. Привычные движения не позволяли отвлекаться. Я была точно убеждена в нескольких вещах. Первое – наша свадьба будет. Не от большой любви, не потому, что мы вместе наверняка будем счастливы.
Просто на сегодняшний день этого требует ситуация. И дело даже не в приказе короля – его Себастьян вполне мог позволить себе проигнорировать. Мужчина искренне переживал за дочь, которая в любой момент могла остаться одна. Столько покушений – это не шутки, так что его опасения я понимала и принимала, но…
Считая меня возможной союзницей, предлагая мне титул герцогини и статус своей супруги, доверяя мне жизнь своей дочери, мужчина должен был понимать и то, что было известно мне: феи не отступятся. Они не отступились за столько лет, так что глупо было полагать, что что-то изменится в ближайшее время.
Но было и то, чего герцог не знал: я в любой момент могла отправиться домой. Конечно, если Анги все же останется на моем попечении, я не смогу ее бросить, но до тех пор этот вариант не стоило исключать и об этом мне предстояло поведать герцогу. Как и о том, что так или иначе с феями я связана.
Именно от его реакции зависело, каким станет мое будущее, куда повернет моя дорога.
Сможет принять? Я останусь здесь, буду с ним до последнего вздоха.
Не сможет? Тогда и мне здесь делать больше нечего. Меня ждет моя жизнь, в которую отправить мою душу придется именно ему как владельцу чаши. Надеялась, что позволит загадать желание. Если же нет, то жизнь моя в этом мире будет очень несладкой, а возможно, и короткой.
– Мисс Алдийская! Его Милость велел сопроводить вас во внутренний сад на завтрак, – после короткого стука раздался голос Гердара за дверью. – Пригласить служанку?
– Не стоит, – ответила обреченно, понимая, что или сейчас, или никогда. – Я уже выхожу.
Меня, несомненно, охватывало волнение, но одновременно с этим я была полна решимости. Все это нагромождение из лжи необходимо разрушить именно сегодня. Просто потому, что, если не сделать это в ближайшее время, мои связи с феями запросто могут навредить.
Чертово кольцо ведь до сих пор не снималось, а обо всех его функциях я просто не знала. Вдруг через него можно отслеживать мое местоположение или, скажем, взорвать эту железяку, да так, что от замка камня на камне не останется?
Отвечая только за себя, я могла позволить себе некоторое пренебрежение безопасностью, но если герцог твердо уверен в своем желании сделать из меня свою супругу…
Выбор стороны был очевиден.
У самых дверей, что возвышались в холле до потолка, Гердар решил меня покинуть. Поклонившись, парнишка кивнул гвардейцам, что охраняли вход. Мужчины тут же молча открыли створки, а я сделала пару шагов внутрь, чтобы неопределенно застыть рядом с Себастьяном.
Герцог явно ждал только меня. Об этом говорила чуть грустная улыбка, прямой взгляд, пробирающийся в самую душу, и уверенность, с которой мужчина взял меня за руку.
– Нам нужно серьезно поговорить, – выпалила я, чтобы не оставить себе и шанса сделать шаг назад.
– Конечно. Обязательно поговорим, – согласно кивнул Себастьян, приподнимая мою кисть для поцелуя. – Но только позже. Пойдем.
Увидев герцога де Зентье, я совсем не обратила внимания на окружающий нас антураж. Внутри замка действительно находился сад, скрывающийся под стеклянным куполом.
Здесь было много зелени, море цветов, которые лично мне казались экзотичными из-за своих форм, размеров и оттенков. Еще немного, и, задирая голову, чтобы лучше все рассмотреть, я поверила бы, будто мы находимся в диких джунглях. Да только с небес меня спустили быстро и жестоко.
В самом центре сада, окруженная десятками поющих аухов, стояла улыбающаяся Ангилия в сопровождении камердинера герцога. Имя этого мужчины я не запомнила, но сама сцена меня насторожила. Хотя бы потому, что Себастьян крепче сжал мою руку, будто боялся, что я сбегу, а в нескольких шагах от нас открылось сияющее марево портала.
– Что происходит? – насильно остановила я шествующего по дорожке хозяина замка.
– Ничего из того, чего бы следовало пугаться, – упрямо вернул герцог мою руку на сгиб своего локтя.
– Мне казалось, что вы позвали меня на завтрак…
– Так и есть, но завтрак будет несколько позже. Сейчас вы нужны мне в другом месте.
– Может быть, тогда мы сначала поговорим?