Трасса потерь и находок

Россию и русских в одночасье возненавидели многие коренные прибалтийцы, а когда железный экономический занавес с грохотом опустился, и большая часть их среднего класса поняла, что деньги свои они заработали именно через эту агрессивную страну, у многих и вовсе посносило крыши. Витас вел бизнес, аффилированный с русскими транспортниками. Прямо как ураган прошел, сметая соломенные крыши со строений.

У Мани были готовые ответы на каждую из претензий Витаса и от себя, и от страны. Но их она даст потом. Когда он вместе со всем европейским сообществом слегка отрезвится, поняв, что Украина самозабвенно вводила Европу в заблуждение.  По сговору конечно с элитой европейской, и даже частично российской. Зачем? А вот в этом и главный ответ на все без исключения вопросы Витаса.

Вечер подкрался мягко и плотно. Маня включила свет во дворе, подбодрила огонь в камине. Поработать над сказкой и над интервью сегодня опять не получиться. Скоро приедут постояльцы, пока поужинают, поболтают, а там и спать пора…

Противень с восемью окорочками, покрытыми приправами кружками лука и политых майонезом готов к отправке в духовку. Очищенная картошка в кастрюле –остается только поставить на огонь. Уже целиком запеченная в фольге тыква остывает на блюде. Своя квашеная капуста в салатнице приправлена луком сахарком и оливковым маслом. Для трех человек ужин больше чем плотный. Но аппетит у гостей не хилый. Маня сунулась в холодильник, проверила хватить ли запеканки. Ее она согреет в микроволновке к чаю. Сметана успела загустеть. Все кроме окорочков свое.

И как по заказу на канале «Смотрим ру» эксперты радостно сообщают. Санкции для России?  А что сами кушать будете – тридцать процентов мирового рынка зерна обеспечивали Россия и Украина. Треть энергоресурсов на зимний период тоже из России.  По мнению экспертов Европу ждет не только голод, но и холод.

Маня пожала плечами – Латвия точно голодать не будет.  На хуторах по привычке держат и свиней, и коров. Накануне, на Манину пежошку напала даже стая домашних гусей.  Ровно семь минут ей пришлось стоять на грунтовой дороге, пока стая не пересечет проезжую часть. Лениво переваливаясь, и грозно гогоча гуси не торопясь двигалась в сторону дома, а две птицы расправили крылья и шипели, вытянув шеи. Они стояли перед машиной, как строгие гаишники.  Маня знала семью с этого хутора – четыре человека, двое из них дети, гусей она насчитала тридцать шесть.  Именно здесь Маня попробовала впервые и немедленно купила соленое гусиное сало. Такого деликатеса в магазинах не найдешь.  Хозяева люди приветливые, пригласили покупательницу на ужин. Свиное ухо с черным горохом. Пока гостья лакомилась и наслаждалась гастрономическим открытием, Артис уточнил, – готовы ли Маня с Глебом купить через две недели половину свиной туши

Маня чуть не подавилась: Куда столько?  Интра прямо замерла с салатницей в руках. Ее изумленный взгляд говорил без слов – зима большая, часть мяса – в морозилку, еще часть пустить на консервы. Сало на засолку. Без заготовок зиму встречать никак нельзя.

Разумная хуторская философия. Позже Интра пояснила – в магазин они ездят раз в две недели. В погребе мешки с картошкой, морковью, свеклой и капустой. Батарея баночек с вареньем, сваренным в течение пяти лет.... Было это семь лет назад. Теперь у Мани в погребе свои батареи баночек с вареньями и соленьями. Но корову, хрюшку, гусей или хотя-бы кур она не завела.

Разговаривали тогда на русском, Интра с легким акцентом только иногда вспоминая некоторые слова. Надо было бы заехать к ним, повод – подкупить овощей. А на самом деле Маня хотела понять, как глубоко проник вирус украинезации. Если Интра будет требовать у Мани «убрать руки от Киева», значит поражение сравнимо с короновирусом. Интра не сидит в соцсетях, да и Артис, тоже – хозяйство и дети занимают много времени.

Хотя Путина здесь в Латвии поругивают.  Хуторяне бояться, что их страна снова попадет в СССР, а лес, поля в 22 гектара которые Артису вернули после наступления независимости, отнимут опять. А ведь хутор купил еще его прадед.

В России после капитализации ничего наследникам не вернули. Всучили по ваучеру в одни физические руки, и пока народ гадал, что это за бумага и во что ее можно материализовать – страну и предприятия растащили по карманам. Грабеж века – в каждой и русской и украинской семье вам могут поведать свои детали этой истории. Для Мани границей между советским прошлым и капиталистическим будущим был огонь в тазу на коммунальной кухне. Бабуля десять лет, не разгибая спины шила на заказ пальто, плащи, костюмы – собиралась купить себе отдельную квартиру. Очередь не двигалась ни в какую. Она шила и складывала деньги в сейф, оборудованный прямо в манекене. Туловище без головы, рук и ног стояло в 12-метровой, вытянутой как трамвай комнате.  Иногда на нем хранились дожидающиеся примерки пальто, пиджаки. А иногда и просто отутюженная блузка.  Павловская реформа обнулила бабушкины сбережения и надежды за один день. Плотно сжав губы, бабуля сложила купюры в железный таз и на глазах изумленных соседок подожгла содержимое. Баба Клава примчалась к Мане: «Скорее, Тоня умом тронулась!». Манюня влетела на кухню, купюры уже догорали. Бабуля взяла кружку, залила остатки огня и спокойно спросила Маню: «Чаю попьем?»

«Чаю попьем?» – на пороге стояли гости. Отец и сын из Киева.  Два Адама. В руках они держали торт и пакет, в котором характерно позвякивали бутылки.

– Обязательно, только сначала поужинаем. Адамы согласно закивали.

Глава 11

Ночная дорога сплошной релакс, в салоне приятно светятся приборы, настроена тихая музыка, коридор света помогает сосредоточиться на своих мыслях, мечтах. Глеб заметил, что самые удачные решения ему удавалось отыскать именно в такой обстановке.

Вот и сейчас у него в запасе два с половиной часа, чтобы решить, как именно пересекать границу.  За 10 лет путешествий рубеж между Польшей и Литвой ему приходилось пересекать не меньше сотни раз.  Обычная дорога, но пересекая эту рубежную часть, согласно дорожным знакам, следует постепенно сбрасывать скорость, сначала до 50-ти километров, потом до 30-ти. Где-нибудь рядом обязательно стоит автомобиль пограничной службы, иногда еще рядом пристраиваются и таможенники. На практике останавливают машину приблизительно один раз за пять пересечений.  Первые месяцы по приезду из России такая прозрачность границ даже шокировала всякий раз приближаясь к границе он непроизвольно напрягался, а потом привык. Так было вплоть до пандемии. С введением карантина на всех границах выставили посты, а на некоторых участках между Латвией и Литвой даже перекрывали блоками. Предприимчивые граждане извлекали свой гешефт от ситуации.  Неистребимые путешественники выискивали самые невероятные «дырки» и делились открытием друг с другом.  Один фермер, живущий прямо на границе, оригинальным способом, использовал свой ангар для извлечения прибыли. В свое время, при разделе территорий большая часть строения располагалась на латышской земле, а одна пятая оказалась на литовской. Мужик мгновенно сориентировался, освободил ангар, и с литовской стороны оборудовал вторые ворота. Строгие пограничники конечно просекли эту хитрость, но, во-первых, не сразу, а во-вторых поставить пост на чужой частной земле, они не могли.  На проезд была установлена такса – 20 евро за одно пересечение. Сколько мужик успел заработать тайна за семью печатями. Латыши, когда спрашивали, он рассказывал русский анекдот. «Таможенник с пограничного пункта готовится к юбилею. Коллеги обсуждают что подарить, один говорит давай замок, неет, у него уже несколько замков есть, другой говорит, может подарим ему остров? Тоже есть и третий говорит, давай дадим ему пункт пропуска на сутки. Тут все в один голос – Ты что обалдел такие дорогие подарки делать! … Пограничный ангар работал пока не открыли границы.

Сейчас ситуация посложнее короновирусной, война контроль на границе однозначно усилят. Ничего страшного – у Глеба все согласно требованиям, автомобиль с перегонными номерами, действующей страховкой, его документы тоже в порядке. При поверхностном досмотре никаких вопросов лично к нему возникнуть не должно. Но вот сумка… Конечно не факт, что пограничники заинтересуются содержимым его дорожной сумки. Но не стоит забывать и о главном законе жизни – «Законе Подлости».  К тому же сейчас в стране много так называемых беженцев из Украины, ребята там отчаянные могут переселяться и с оружием, взрывчаткой или наркотиками. В СМИ об этом говорить запрещено, но пограничники осведомлены. Словом, пункт на центральной трассе лучше обойти.  Виктор согласился с Глебом, тем более, что крюк получается небольшой километров 80. Эту дорогу сам Глеб открыл во времена пандемии и несколько раз ею пользовался. Однажды прихватил с собой попутчика, когда на границе проверяли прививочные куар-коды, соседу требовалось попасть в Варшаву, а делать прививку он категорически отказывался. Ох, и позабавил его тогда Артис.  Мужик служил на границе, еще до вступления Латвии в Евросоюз и как только машина свернула в направлении польской деревеньки Шипмешки, мгновенно ударился в воспоминания.

Они тогда на отдаленных лесных дорогах соорудили четыре фальшивых пограничных пункта, вокруг ни одного поселка или даже хутора.  Действовать требовалось вдали от посторонних глаз.

– Мы тогда переселенцами занимались, рассказывал Артис. В Белоруссии формировали фуру с вьетнамцами, им зачем-то требовалось просочиться в Германию. Набивались в кузов человек тридцать, заднюю часть кузова плотно закладывали коробками, а люди сидели внутри как мыши. Не знаю, на каких условиях они проезжали участок между Белоруссией и Литвой, но мы тут организовали все просто. Встречали фуру на границе, каждого по 3000 долларов. Кружили с ними по дорогам часа три, а потом сворачивали в условленном месте в лес, где к тому времени, коллеги уже установили декорации. Два полосатых столба, информационный щит со значком Евросоюза, шлагбаум с полосками, пару погранцов в форме и обязательно с собакой. Открывали машину, выпускали переселенцев и объясняли, бегите в лес, за ним уже Германия.  Темно, десять минут и никого нет. Остается собрать декорации и поделить навар. А потом Латвия Литва и Эстония вошли в Евросоюз, на пограничных пунктах остались только добротно выстроенные латышами здания с затейливыми крышами. И время легких денег для Артиса прошло, но заработанного хватило на собственный автосервис и разборку.

Глеб улыбнулся, вспоминая эту байку Артиса, лично он в нее не очень верил, но история получилась забавная. Свет фар прямо на середине дороги выхватил фигуру с расставленными в стороны ногами и руками. Справа и слева лес, может случилось что?  Глеб остановился, но выходить из машины не стал. Молодой крепкий парень возрастом до тридцати лет сначала на литовском, а потом и по- русски просил «подбросить» его прямо по дороге километров шесть-семь. Сворачивать де никуда не надо, устал он пешком идти. Подошел и Виктор – почему не подвезти раз по пути.  Одно смутило Глеба, за пятнадцать километров он не встретил ни одного поселения.  Косуля, лиса или заяц на дороге в этом месте его бы не удивили, но человек… Глеб отметил, что на парне военные ботинки и армейские брюки, за спиной рюкзак, а вот куртка с капюшоном гражданская.

– Располагайся, я пока покурю – Глеб кивнул на переднее пассажирское сидение.

Парень втиснул в салон рюкзак, выбрался и попросил сигарету.

– А что пешком-то?

– Денег нет, я из-под Львова на перекладных.

– Беженец что ли?

– Легионер. Обстрел Яворовского полигона слышали?  Я там был. А теперь в Мариамполь к отцу пробираюсь. Александром меня зовут, можно просто Сашок. Так меня батя звал с детства.

Похоже не осознал еще себя взрослым парень, если предпочитает оставаться Сашком. Да, но почему в Мариамполь обходным путем пробирается? Что-то здесь не так. Может оружие в рюкзаке? Пока рюкзак отдельно от хозяина лежит в салоне, Глеб решил прояснить ситуацию.

– Так из Сувалок прямая дорога и машин там больше?

– Нельзя мне по прямой. – Сашок потупился. – Дурак потому что. Заснял на Яворовском полигоне последствия удара ракеты, бежать бы дураку без оглядки, а я машинально айфон включил. Снимаю, матерюсь, ругаю всех. Потом конечно побежал, но видео другу в Познань отправил.  Отошел немного, звоню маме она плачет, сынок, живой слава богу.  Только домой не показывайся, приходили полицейские предупредили, как приедешь сразу в участок. Вскоре я выяснил, друг идиот, мой ролик в сеть выставил, просмотров куча, лайков немеряно, а я в бегах. Такие видео не только подписчики смотрят, полиция, военная разведка тоже.  А там все. И о том, что все врут, и надо послать куда подальше и Украину, и наше правительство, в ролике даже мат не запикали.  Еще я там говорю, что русские ювелирно сработали, а это против мейнстрима.  Получается ненадежный я, прорусски настроенный. Я сам по себе, любая политика побоку просто поехал заработать.

– Но говоришь по-русски отлично.

– И по-польски неплохо, и литовский в совершенстве, и английский вполне. Но это не повод в тюрьму сажать. – Сашок махнул рукой и пошел к машине.

Глеб с Виктором переглянулись.

– Языки надо учить, – подвел итог Виктор. – Анекдот знаешь – русские заблудились в Германии, смотрят у дороги на пеньке пацанчик сидит, остановились дорогу спросить. Он им на немецком и на французском, и на английском пытался объяснить. Слушали, слушали – ничего не поняли и один другому говорит: «Языки надо было учить», а второй отвечает: «А что толку? Вот он сколько языков знает, а оно ему помогло?!». Посмеялись и разошлись.

Сашок терзал свой телефон, слал сообщения, получал ответы, злился и остервенело набирал новый текст.

– С отцом переписываешься?

– Не отвечает батя. С ним бывает, то забудет поставить на зарядку, то вообще без телефона уйдет.

Отца Сашка тоже Виктором зовут, он военный летчик на пенсии. Служил еще в советской Литве, так и остался здесь.  Родители развелись, мама уехала на заработки в Польшу, там и встретила отчима. Живут неплохо, сестренке уже скоро 16 будет. А отец больше не женился. И Сашок частенько приезжал к нему, заодно повидаться со старыми друзьями, оторваться. У мамы с отчимом не забалуешь. Последний раз созванивался с батей, когда записался в легионеры. Отец ругался, советовал «включить мозги», и бросил трубку. Потом перезвонил, но тут уже Сашок показал характер. Теперь надо бы нормально пообщаться.

– Правильно советовал, а я его послал и трубку бросил.

Глеб рассказал парню, что тоже военный вертолетчик, но служил в Чехии. А сюда приехал из Москвы, как гражданский по бизнесу.  Пытался выучить и сдать литовский, но не получилось. Ни времени не хватало ни усердия.

– А ты Сашок молодец.

– Остановитесь здесь перед поворотом.

– А тебе сюда разве?

– Выйду, осмотрюсь. И фары выключите пока.

Глеб растерялся, но послушно съехал на обочину. Парень вышел и нырнул в лес. Рюкзак остался в салоне. Через десять минут Сашок вернулся и сообщил: – передвижной пограничный пост за поворотом.

– Мне пешком надо, знаю тропу пройду мимо. А вы поезжайте, удачи.

– А далеко идти?

– Не очень, пару километров, а потом опять на дорогу выйду голосовать. – Сашок потянулся за рюкзаком, Виктор перехватил его руку.

– Погоди парень. Подумать надо.

Подумать было о чем. Одинокий передвижной пост их машины остановит обязательно. Рассуждала вполголоса троица. Виктору бояться нечего, он посоветовал Глебу выбросить чужие документы прямо в лесу и спокойно ехать. Глеб отрицательно покачал головой. Кузькин поправиться, как он без паспорта. Виктор со значением пожал плечами в упор посмотрел на Глеба и замолчал. Догадался что Глеб, рассказал не все. Глеб это понял и коротко бросил – потом объясню. Сейчас де другие проблемы. Субару надо где-то пристроить, на дороге чужую машину бросать нельзя. Сашок вспомнил, что недалеко есть хутор, можно и на время оставить там. Через час разбудили хозяина, пристроили машину во дворе. Договориться очень помог польский язык Сашка, что он говорил пану, Глеб с Виктором толком не поняли, они просто кивали и угукали. Пристроив Субару, вернулись на исходную позицию. Еще раз согласовали действия – Виктор должен миновать пост и через полтора километра остановиться на обочине.  Поспит пока Глеб с Сашком дотопают. А это часа полтора. Так и сделали.

Сашок ломился по лесу как лось, Глеб семенил следом, наконец взмолился:

– Не беги так, у меня нога больная.

На привале поведал парню про аварию, когда заснул за рулем и влепился в столб. Если бы не столб улетел бы в Москву реку. Тогда врачи говорили, что ходить ему придется только на костылях, а он, видишь на своих ногах ходит. Но при таком переходе трудновато… Сашок посочувствовал, предложил взять сумку.  Вслух Глеб отказался, а про себя подумал: «Своя ноша не тянет».

На дорогу выбрались уже на рассвете, а в семь пятьдесят добрались до цели. Гольф припарковался у подъезда блочной пятиэтажки.  Сашок принялся прощаться, благодарить.  Глеб же попросился в квартиру – умыться, выпить чайку. Не откажет же батя.

Сашок заулыбался. Конечно, нет. Батя классный мужик, тем более сыну помогли, да и тоже офицеры. Так что примет с радостью, накормит, напоит. И Сашку с порога по шее не надает. Троица направились в гости.

За дверью надрывался звонок, но никто не спешил открывать. Странно, для похода в магазин еще рано, отец на пенсии не работает. Берет, конечно, заказы – телевизоры ремонтирует, бытовую технику. Но в такую рань без крайней нужды из дома не выходит......

Все разъяснила соседка – позавчера Ермаков срочно уехал в Россию.  Для Саши письмо оставил. Сказал, ключи у сына свои есть. Ключи Сашок с собой не взял. Разорвал конверт, пробежал глазами текст. И опустив голову, поплелся вниз. Даже не услышал слова соседки: «Полицейские тебя искали».

Глеб с Виктором молча спускались за парнем.  Трасса их познакомила щитаные часы назад, но сейчас они понимали друг друга без слов. Парень в растерянности, к маме нельзя, оставаться здесь, а Мариамполе тоже опасно. Надо как-то помочь. Границу пацан не пройдет, значит отцом Терезом предстоит стать Глебу.

Сашок присел на лавочку у подъезда, как потерявшийся щенок. Да поддался парень на пропагандистскую наживку, еще три дня назад уверенно ехал стрелять в русских, а теперь за ним самим охотятся. Может стоит парню сходить в участок… Но что-то подсказывало – что лучше повременить. И как его с русской фамилией в легионеры записали?  Наверное, спрашивали готов ли воевать против агрессора. А ничего, что этот агрессор, это родина родителей паренька, место, где могилы его бабушек и дедушек. Об этом три дня назад паренек не думал, он гражданин Евросоюза, может поселиться и найти работу в любой стране европейского континента. Он активный пользователь сетей, а там свои аргументы. Сашка, как и тысячи других легко зацепил вирусы украинизации, и они настолько вцепились в мозг, что даже убойные аргументы родного отца казались пареньку неважными. Волей случая он теперь оказался на нейтральной политической полосе между красными и белыми. Да без гроша в кармане, но это не самое страшное: мир не без добрых людей. Сложнее будет осознать кто ты, где, зачем и почему Но сначала парню надо отогреться, подумать, помолчать и поговорить.

– Поехали ко мне, Сашок, там подумаем что делать.

Сашок встрепенулся:

– А можно?

Глеб прочел в его взгляде облегчение и откровенную радость.

– Сейчас позавтракаем и рванем. – Подключился Виктор.

– У меня денег нет, – напомнил экс легионер.

– Берем тебя на довольствие. Шагом марш в машину! – скомандовал Виктор.

До дома четыре часа пути.  Этот марш-бросок в четыре руки не будет сложным. Хотя ночь все трое и провели без сна, но прямой путь домой это всегда радость.

Первый час ехали молча, Сашок уснул на заднем сидении, сопел и как ребенок причмокивал губами. Глеб неуютно чувствовал себя на пассажирском сидении, а Виктор гнал Гольф на предельно разрешенной скорости. Казалось, он полностью поглощен дорогой. Это для Глеба трасса известна и привычна, а для Виктора новая.

– Да, вляпался пацан. – Глеб едва услышал голос Виктора. – Говорил, что в Познани открыли пункт вербовки, обещали платить по 2000 евро в день. С чего?  Украина в долгах как в шелках, или платить парням вообще не собирались? Вон говорит – без денег совсем.

– Ничего прорвется, может еще поймет на чьей стороне правда. – Поддержал разговор Глеб. – Хотя и мне взрослому мужику не все понятно. Вот прочитал сейчас – очередной раунд переговоров между российской и Украинской делегациями. Украинцы утверждают, что мирное соглашение будет подписано со дня на день. Зеленский даже ультиматум объявил за 24 часа россияне должны вывести все войска! Бравирует конечно, но наши то молчат

– Нет, за сутки Киев взять не успеют. Может Зе о своих войсках говорил… Не верю что Путин даст заднюю.

Глеб промолчал. Разговор свернул на минную дорогу непонимания. Нет думал и чувствовал он так же как и Виктор. А вот час назад он заблокировал очередного друга из Каунаса, тот злорадно сообщил – в России заблокировали Ютуб, и кто твой хваленый канал теперь смотреть будет. Теперь российский народ совсем одичает. … Великий доложил – украинцы создали в Латвии сайт «Миротворец» и с энергией достойной лучшего применения выискивают тех, кто не осуждает Путина.  Он посоветовал Глебу не говорить даже по телефону о политике, мало ли кто рядом уши греет. Великий, – мужик не рисковый, впрочем, ему и надо быть осторожным. В политических баталиях Великий не силён. Его точка зрения часто зависит от того какую новость он только что прочел и не важно из какого источника. Назавтра ознакомиться с новой статьей и будет говорить тебе прямо противоположное. А ведь Великий знает три языка, имеет два высших образования, да еще в полтора раза постарше Сашка и то путается кто враг, кто жертва. Не мудрено, что Сашок запутался… Да разве он один!

Паренька Глеб жалел, и Виктор, похоже тоже. Видно, Сашок не трус, физически крепкий, ответственный, старается заработать. На родителей надежды немного, отец живет на военную пенсию, мать с отчимом тоже особо не шикуют, иначе перекинули бы беглому вояке немного денег.  Да…, парню повезло, вырвался из пекла целым и невредимым…

– Фуры застряли, похоже, наши. – Виктор кивнул на полностью забитую фурами парковку. Свифт отключили, а деньги у всех на карточках. Я тоже на пределе, налички даже на заправку не хватит.

Глеб сообразил – переживает белорус.  Наматывает незапланированные круги, по сути, в интересах его Глеба, да паренька. Скоро свернут на Латвию, а ему бы через Вильнюс и прямиком на Минск. Можно в Каунсе пересесть на автобус и отпустить Виктора домой, подумал Глеб. А вслух сказал:.

– Я заправлю тебя и денег дам. – Успокоил Виктора Глеб. – Сочтемся потом.

Виктор удовлетворенно кивнул. Глеб понял его тревогу, сейчас днем, когда на трассе много машин, светит солнце… В такой атмосфере ночные приключения кажутся несущественными. Виктор похоже смирился с синяками и ссадинами и сейчас с большим удовольствием летел бы домой как на крыльях. Но хочешь не хочешь, а приходится ехать в Латвию.

– Что у тебя в сумке?  – Задал он главный вопрос Глебу

– Не наркотики, не бойся. Документы важные. – Глеб готовился к этому разговору. Убедительных версий не нашлось, не говорить же о деньгах. Решил напустить туману.

– Так история с охотниками выдумка?

Глеб даже обиделся:

– Нет конечно, так получилось. Ты же не подстава на трассе, Сашок вон тоже. Виктор помолчал и произнес примирительно:

– Мужик мимо не проедет. А ты мужик.

Глава 12

Маня прочла сообщение от Глеба и отметила: в восемь утра для мужа неурочное время. Значит не спал, и странно по данным на двадцать один ноль ноль он находился в Августове. К утру должен быть дома. А взамен короткое сообщение: «В Мариамполе. Приеду с двумя гостями». Все чудесатее и чудесатее в этой командировке мужа. Задержался почти на четыре дня, гости по дороге размножаются как инфузория Туфелька, почему-то вспомнился Мане осколок знаний из школьной биологии.  Она встала, привычно посмотрела в окно. У туи паслась косуля, снег почти осел, а яркие лучи уже фактически весеннего солнца пронизывали каждую веточку. Участок сада с этой стороны дома размером меньше полутора соток. Здесь две яблони, под навесом со стороны кухонного окна стол, отгороженный покрашенными полетами. Уголок получился уютным, но рабочим. Здесь летом в тенечке Маня возилась с рассадой, сортировала яблоки, собирая ящики для переработки урожая на сок. А зимой и до середины весны на этом участке вовсю хозяйничали косули. Иногда они подходили прямо к окну. Маня в эти минуты отрывалась от компьютера, и замерев разглядывала гостей. Светло-коричневая шерстка, белоснежные мохнатые трусики с крохотным хвостиком. А какие у косули глаза?! Продолговатые блестящие и темные-темные, как две сливы. Нос вздрагивает каждую секунду, а скрученные ушки напоминали большой лепесток лилии как крона венчают изящную голову. Если косуля слишком увлекалась в поедании плюща, Мане достаточно было поднять руку, и гостя стремглав уносилась прочь. Муж говорил, что это животные с вертикальным взлетом, действительно удалялись косули крупными прыжками, легко перемахивая любые условные ограждения.  С этой стороны дома по бокам садика они с Глебом оборудовали две парковки, ведь у каждого по машине.  Летом получалось что Шаран стоял в центре клумбы, по сторонам ряд жирных пионов вперемешку с осенними астрами, а почти на капот опускались листья каштана. Сам участок сада с ремонтантной клубникой и многолетними крупными ромашками по бокам приподнят. От дороги его отделяет плотная туевая стена, в которой косули проломили дыру.  А барьером между парковкой и садом настоящий Манин ноу-хау. Она придумала, свернув и закрепив края строительной сетки, размещать в середине плотный полиэтиленовый мешок на 200 литров. Осенью она, собирала и закладывала в него листья, зимой добавляла овощные очистки, остатки еды, пересыпая содержимое землей и песком. К весне получался отличный перегной, в котором прекрасно всходила рассада кабачков, патиссонов, огурцов или цветов. Высота и диаметр такого условного забора метр на метр. Семь штук этих теплых грядок образовывали широкий и плотный забор, но косуля перемахивала загородку как чемпион легкоатлет. И теперь взлетела, точно приземлилась рядом с багажником и унеслась прочь. Маня отошла от окна, ну почему она всегда, когда видит косуль, замирает у окна? Может потому что так близко с косулями Маня познакомилась только здесь в Латвии, раньше конечно видела их в зоопарке, на картинках. А вот в природе…, сначала наблюдала издалека, позже, когда кто-то из стада приходил на участок она замирала и почему-то млела от счастья.

Это утро не стало исключением, хотя за дверью спальни ее ждала куча дел, список которых удвоился благодаря гостям. Камин, кофе, завтрак – спагетти с куриными окорочками, кусочками тыквы, помидорами посыпанными кружочками лука, семенами укропа, а сверху сыр, который запекаясь образовывал красивую сырную корку. Спагетти Маня любила, но готовила их редко – Глебу не позволяла завтракать ими строгая диета, для нее тоже это блюдо нежелательно. Но с гостями она сегодня полакомиться этим блюдом. После завтрака гости собирались уехать, уборка в доме предстоит на грани генеральной, но Маню спасает паровая швабра. Успеть надо многое – к вечеру вернется Глеб. Гости после завтрак покинут дом. Это радует. Маня юркнула в душ и под струями воды подумала, почему же она так радуется отъезду гостей. Вполне себе приятные можно даже сказать красивые статные мужчины – отец и сын. Сдержанные, вежливые, говорят по-русски, включая иногда в речь польские слова и ругательства. Хотя вчера за ужином кое-что произошло. Адамы уселись перед тарелками, пристроив рядом на диване свои айфоны. Просматривали новости и делились вслух тем что их затронуло.

– Глянь, опять сбрехали! В Мариупольском театре никого не взорвали. Оказывается, никаких трехсот заложников в подвале и не было, их закрыли там на время, пока в фойе работал штаб Азова, а потом здание заминировали, штаб вывезли, а мариупольцев отпустили восвояси.

– Курва! Во Львове разбомбили наши самолеты. Где Львов, и где Донбасс – совсем обнаглели. Ну, ничего, обратка скоро прилетит.

Адамы добавляли друг друга, но оба обращались к Мане.

Она молча просматривала свой телефон, у нее другие каналы. Из Мариуполя вышли 20 000 беженцев, их переправляют в Россию. Без звука она просматривала ролик. Молодая женщина что-то говорит, а к ее ногам прижимаются трое ребятишек. Старшему около девяти, младшей, скорее всего, нет и четырех. А за спиной растянулась широкая лента людского потока. Они шли и шли, согнувшись под тяжестью сумок и горького военного опыта. Мужчин останавливали военные, заставляли поднимать одежду, осматривая спину, живот и почему-то правое плечо. Маня поняла, в потоке беженцев военные не должны пропустить боевиков. Такое она видела только в фильмах, снятых про войну, да на черно-белых фотографиях в музее Ленинградской блокады. Здесь у мраморного стола в гостиной, у горящего камина под плетеным абажуром за сытным ужином представить себе, что где-то от разрыва снарядов плачут дети, люди отсиживаются в подвалах, а квартира на первом этаже заселенной девятиэтажки, служит гаражом для боевого танка…

– Мария как думаешь, кто в войне победит? Маня, ау?!

Вопрос она услышала, поняла – Адамы приглашают к разговору не просто так. Их позиция ясна как божий день: безвиз, вояжи по Европе, наладили бизнес – автомобили на Украину можно гнать практически без растаможки. Лучше бы режим Зеленского остался, а то чего доброго введут драконовские пошлины на завозные авто и все – контору можно закрывать. Адамы уставились на Маню, ей предстояло обозначить свою позицию.

– Никто в этой войне не победит, –  ответила она и принялась разливать по стаканам компот. – Не наша это битва, а в ней  все как в поговорке: «Паны дерутся, а у холопов чубы трещат».

Адамы испытательно уставились на Маню, ей на секунду даже показалось, что сейчас как удар хлыста кто-то из них выбросит вопрос: «Слава Украине?!», Даже мурашки побежали по спине. Они втроем в уединенном доме… Женщина пожала плечами и метнулась к плите.

– С вашим митингом, чуть кофе не упустила!

Старший Адам присел перед камином, подложил полено. Опасную паузу у каждой из сторон хватило ума перешагнуть. Но осадочек остался.

Потом за кофе Адамы рассказывали о своем доме на Украине. Маня изложила историю своего Кошкиного домика. Адамы подливали себе виски, Маня налегала на компот.