– И всё-таки, господин Ченс…
– Можете называть меня просто Лу.
– Скажите, Лу, почему вы занялись моим спасением? Потому, что я был обречен? Вы сомневались в результате?
– Нет, не сомневался. Эта планета очень гостеприимная. Она наделяет нас своеобразным иммунитетом, а мы ему сопротивляемся. Мы сами себя убиваем.
– Что ж, поздравляю! Ваш эксперимент удался. Теперь мы сможем спасти всю нашу команду!
Ченс оторвался от созерцания скалы и задумчиво посмотрел на Дэниэла.
– Понимаете, Дэн… Эта планета позаботилась о нас, а наша задача – не навредить ей.
– А что нам мешает? Что для этого нужно сделать?
– Не спасать других сотрудников.
Дэн выругался, отвернулся от Ченса. «Всё-таки этот профессор – псих. Как можно оставить на верную смерть людей, с которыми ты столько времени бок о бок работал, отдыхал. Да они – практически семья! Чем могут навредить эти несчастные обреченные люди?»
– Эмоции, я понимаю… Но, Дэниэл, прошу вас, не торопитесь с выводами, – с этими словами Лу наступил на край болотной жижи, окружавшей изумрудную скалу. Шаг, другой, он шел, как по вымощенной дороге. Дэн стоял неподвижно, терзаемый сомнениями, – не бойтесь, идите за мной, я покажу вам сердце и мозг Камиллы, которые ваши работодатели хотят разрушить.
– Тогда, повторю вопрос, для чего вы решили спасти меня? – не унимался Дэн.
– Вы категорически запретили все возможные взрывные работы на изумрудной скале, тем самым не дали уничтожить планету. Предвижу следующие вопросы. Расскажу всё сразу. Когда мы уходили с базы, я оставил записку с подробным описанием своего метода выживания здесь. Я так же указал, что в случае успеха, мы вернемся через несколько дней. Если же этого не произойдет, искать нас никто не будет. Сами знаете, за пару дней и следа от тела не останется. Когда сюда прилетят корабли, мой метод, учитывая неутешительный результат, точно использовать не будут. Оценят смертельные риски и, скорее всего, забросят весь этот проект. Нет другого спосо