Неисповедимы пути Господни, или Привет из Космоса

После покаяния Павел и Вера не сразу поняли правила, установленные коммунистами. Однажды к Павлу подошел один из братьев и тихо спросил:

– Паш, у тебя есть свободный вечер, чтобы помочь одной многодетной семье? Их отец лишился работы. Начальник, как только узнал, что он верующий, сразу стал преследовать его и искать повода для увольнения. Но потом в цехе случилась авария, и его "сделали виноватым". Но тогда даже не его смена была. Брата Ивана на заводе в тот момент не было. Но разве кому-то что-то докажешь? Хорошо еще, хоть расстреливать перестали.

– Конечно помогу! – спокойно и довольно громко ответил Павел.

– Тише ты! А то мы сами можем попасть "под статью"! -зашипел молодой парень.

– Не понял?! – удивился Павел, мгновенно перейдя на шепот, – за что?

– Как за что? Нам нельзя помогать друг другу! А тем более тем, кто за веру страдает! Ты что, не знаешь? – поразился парень.

– Впервые слышу, и понять не могу! – растерялся Павел, – то есть, получается, что я, в свое свободное время, не могу помочь ближнему, ну, допустим, бабушке какой-нибудь… так?

– Да, именно так! – подтвердил брат по вере.

– Подожди! Нам же всем с детского сада твердят, что хороший будущий коммунист тот, кто всегда готов помочь ближнему, а тут – все наоборот что-ли? – Павел был готов протереть уши, чтобы удостовериться, что правильно понял собеседника.

– Да, пионер, комсомолец, коммунист, когда помогает ближним – он молодец и герой. А когда верующий помогает ближнему, он преступник и негодяй. Ты все правильно понял. – Горько усмехнулся тот.

– У меня не укладывается в голове – Павел с недоумением потряс головой.

– Ну, понимаешь, они же хотят сломить нас. А пока мы дружные и вместе, это невозможно. Поэтому для нас взаимопомощь – это преступление. – Пояснил более опытный верующий, который годами был моложе Павла.

– Ну да ладно, понял. Что нужно сделать? – вспомнил молодой мужчина, с чего начался их разговор.

– Да у брата Ивана угля на зиму не было, так вот братья скинулись и собрали деньги на большую машину угля. А послезавтра снег обещают, вот мы с молодежью решили прийти и помочь быстро уголь убрать. А то у них детей много, и все – мал-мала-меньше. – Пояснил парень.

– Конечно приду! – живо откликнулся Павел. – Я только Верочку предупрежу. Говори адрес.

Коммунисты запрещали помогать нуждающимся, тем, у кого в определенные моменты жизни происходили беды. Если у кого-то сгорел дом или провалилась крыша – власти всеми силами поощряли взаимопомощь неверующих людей, но для церкви это было противозаконно. Если верующие помогали тому, кто из-за своих убеждений потерял работу, или когда чей-то отец сидел в тюрьме, это было особенно опасно.

Власти запрещали молиться с детьми, проводить молодежные общения или детские собрания. Детям было запрещено участвовать в служении, рассказывать стихи или петь песни. Существовал еще очень большой список того, что верующим запрещалось делать. Если бы общины исполняли эти правила, церковь обречена была бы на вымирание в ближайшие годы.

Были те, кто категорически отказался регистрироваться. Кроме того, что они не регистрировались сами, верующие активно критиковали тех, кто подписался под документами об обязательной регистрации. В церквях произошло разделение. Верующие из Совета Церквей нередко приходили к пресвитеру, "обличая" его за то, что он согласился зарегистрировать общину. Для пресвитера это была еще одна нелегкая ноша.

– Братья, – не раз и не два отвечал он "обличителям". – Что вам не живется мирно? Мы же с братьями не вмешиваемся в вашу жизнь, не требуем, чтобы вы регистрировались? Почему вам так важно навязать нам свою волю? Где же хоть маленькое уважение к свободе выбора? Даже Бог не заставляет нас делать то, что Он считает правильным. А Он – то точно знает всё! Что же вам не живется мирно? Зачем вы вносите смуту и разделение в общину?

– Мы страдали за веру, а вы в это время подписали эти греховные документы! – возмущенно твердили "обличители".

– Вам обидно, что времена изменились, и что-то стало не так как прежде? Или вам не хватает славы "мучеников" – устало вздыхал пресвитер. – Мы приняли решение не в одиночку, молились и немало дней, размышляли. Да, сейчас коммунисты, как всегда, лгут и нарушают все договоренности. Они не изменились, они всегда такими были. Но в Библии сказано, чтобы мы не противились власти в том, что не нарушает Заповеди.

Верующие, вернувшиеся из мест заключения за убеждения, пришли в церковь, которая официально зарегистрирована, и над ней уже не висит "дамоклов меч" страданий за проведения собраний и совместные молитвы. Власти дали послабление, но не все готовы были меняться. Мужчинам было горько, будто они страдали ни за что.

И все же в тот момент, когда их арестовали, все было иначе для всех, и те, кто согласился пройти регистрацию, тоже страдали до момента послабления. Но эти братья продолжали бередить умы верующих, утверждая, что регистрация была от дьявола, и старшие братья зарегистрировавшихся общин стали "пособниками сатаны".

Для пресвитера, постоянно подвергающегося давлению от властей, добавилась еще одна беда. К сожалению, в этом была победа коммунистов. Они отняли мир в общинах.

Павел с Верой покаялись в церкви, которая уже была официально зарегистрирована, но исполнять правила, навязанные властями, никто из искренне верующих людей не собирался, ведь это было нарушением учения Иисуса и Заповедей Божьих. Поэтому Павел и Вера не раз помогали ближним в случае нужды, хотя им это грозило штрафом и различными взысканиями. Они также выполняли посильную работу на строительстве нового здания.

Видя разрозненность и переживания братьев и сестер по вере, Павел не мог стоять в стороне. Он старался нести мир, собирать тех, кто рассеялся и кто страдал от разделения. Молодой мужчина всей душой болел за церковь. Ему не важно было состояние бумаг – есть там регистрация или нет. Павлу важны были души людей, страдающие от боли и одиночества. Поэтому он начал посещать небольшие группы верующих, своей заболевшей духовной семьи.

Наконец здание Дома Молитвы на новом месте было построено, и братья провели освящение. Теперь, хотя многим верующим стало дальше добираться до места служения, все же они радовались, что вновь есть Дом, где они все вместе могут славить Бога.

Павел с Верой участвовали не только в стройке, и в помощи своим по вере. Они оба, имея музыкальный слух и хорошие голоса, записались в хор и теперь могли петь в собрании. Их жизнь была заполнена не только работой для себя, но и служением Господу и ближним. Супругам хватило мудрости не вмешиваться в пересуды и разговоры о регистрации или отказе от нее. Они сосредоточились на искреннем служении Богу.

Первым ребенком в семье была дочь, которую назвали Светой. Малышка родилась совсем красной и Вера устало улыбнулась:

– Она красная, потому что я всю беременность очень любила свёклу и много её ела.

Врач лишь усмехнулась. Она была удивлена, что маленькая храбрая мамочка не утеряла чувство юмора даже после родов, впервые в жизни пройдя через предел боли, которую могла выдержать.

Женщина давно заметила, какими глубокими и устало – помудревшими становятся глаза мамочек – первородок. Лишь вчера она казалась наивной девочкой, а сейчас, пройдя сквозь боль появления на свет новой живой души, подойдя к грани жизни и смерти, словно заглянув туда, за ту таинственную грань, вдруг смотрит на мир совсем иначе. В ее глазах навсегда появляется нечто новое, будто та самая тайна жизни и смерти навсегда поселяется этом взгляде.

Когда первой дочери Лисициных было только шесть месяцев, она заболела коклюшем. В то время прививку от коклюша делали не часто и ребенок не был привит.

У молодых родителей начался очень тяжелый период жизни. Малышка задыхалась в тяжелых приступах кашля, с трудом втягивая воздух и выдавливая его обратно, издавая свистящий звук. Во время приступов лицо и все тело синело, малышка почти не спала. Вера сутками носила ее на руках и только возвращаясь с работы, Павел мог забрать крошечную дочь с рук матери. Молодой отец не мог постоянно помогать жене, ведь он обязал был ходить на работу каждый день и быть внимательным, чтобы не получить травму, работая на станке. И все же Павел старался помогать Вере ночами носить малышку на руках. Светочка очень мало спала. Часто во сне начинались сильные приступы кашля, заканчивающиеся синевой ее личика.

Когда руки молодой матери начинали сильно болеть от усталости, она клала ребенка на кровать. Но малышка очень скоро начинала снова кашлять. Видя как синеет лицо ребенка, Вера сразу подхватывала дочь на руки, и держала ее вертикально. Ребенок почти не спал ни днем, ни ночью. Родители понимали опасность заболевания и старались прикрывать свое лицо, чтобы не заразиться. Ведь коклюшем болеют не только дети, но и взрослые. Они знали, что от этой болезни умерло огромное количество людей.

Вера очень тяжело переживала болезнь дочери. Света задыхалась от кашля, а мать готова была забрать болезнь себе, только бы ее малышка могла спокойно дышать! Мать давала ребенку все лекарства, прописанные доктором, но почти не видела никаких результатов.

Люди советовали разное.

– Ее нужно на вертолете поднять в разреженный воздух. Она там сможет спокойно дышать, – советовал один.

– Нужно отвезти ее высоко в горы, – предлагал другой.

– Но где же я возьму вертолет или машину, которая могла бы увезти нас на вершину?! – со слезами спрашивала молодая мать.

– Можно отнести на речку, чтобы она подышала влажным воздухом от речки, – предложил кто-то.

Вера на рассвете стала носить малышку к речке. Она укладывала девочку у самой воды, чтобы та дышала испарениями. Ребенок стал дышать чуть лучше. Но стоило вернуться домой, все начиналось сначала. Молодая мать знала, что далеко не все дети выживают при этом заболевании, и ее сердце сжималось от страха за свою крошку. Она молилась, почти не прекращая молитву, сутками. Ей казалось, что даже во сне она продолжает молиться за свою малышку. Павел также непрестанно взывал о милости Бога к его семье и его крошечной дочери.

Время болезни ребенка казалось для родителей бесконечным! И все же наконец кашель стал реже и не настолько удушливым. Ребенок и родители, наконец, вздохнули с облегчением, опасность миновала, хотя врач предупредила, что после коклюша может возникнуть вторичная инфекция из-за ослабленного организма ребенка. Да и опасность заражения всех окружающих все еще оставалась. Тем не менее болезнь, наконец, покинула их дом. Павел с Верой искренне благодарили Бога за милость и сохранность жизни их первого ребенка. Но трудные дни болезни они запомнили на всю жизнь!

Вера тоже пошла работать, чтобы быстрее накопить на свой собственный дом. Она уже носила под сердцем второго ребенка и хотела также получить декретные деньги от государства. Но перед тем как выйти в декрет, молодой женщине нужно было отработать несколько месяцев. В Советском Союзе можно было уходить в декретный отпуск в семь месяцев беременности, поэтому Вера взяла вечернюю работу, чтобы муж после смены мог помогать ей в работе и в пути.

Им приходилось ездить на двух автобусах. Вера брала Свету с собой. Павел понимал, что беременной жене не просто добираться с ребенком на автобусе, и он старался никогда не задерживаться на заводе, чтобы сопроводить жену. Усадив дочь на колени, Павел сидел в автобусе рядом с женой. Одна из попутчиц, решила поговорить с ребенком. Она обратилась к Свете.

– Привет! А где твоя мама?

Светочка прищурилась, хитро улыбнулась, посмотрев на свою мать, затем указала на постороннюю женщину. Попутчица очень удивилась. Она заметила, что ребенок не ошибся, девочка явно знает все правильно, но решила пошутить. Женщина обратилась к родителям Светы:

– В таком возрасте обычно у детей с чувством юмора еще не очень. Но ваша юмористка не из тех.

Покинув автобус, Павел усадил дочь себе на шею, чтобы перенести ребенка с одной остановки на другую. На улице было холодно, и тепло одетая девочка была немного неуклюжа. Но восседать на шее у отца было не сложно, и Света свысока поглядывала на всех. По пути ее шапочка упала с головы, но Света была только рада этому обстоятельству. Она не любила носить шапки. И поэтому, потеряв шапочку, малышка ничего не сказала. Но когда отец снял ее со своей шеи, прежде чем войти в следующий автобус, он увидел, что ребенок с непокрытой головой.

– Света, где твоя шапочка? – не понял мужчина.

– Ку-ку, – развела руками малышка.

Пришлось взрослым срочно придумывать, чем закрыть голову ребенку, чтобы дочь не простудилась.

****

Через время на свет появилась вторая дочь, которую назвали Витой. Малышка Света вдруг стала старшей, не успев насладиться местом малышки в своей семье.

К двум годам родители решили отучать Светочку от соски. Но это было не просто, ведь рядом была маленькая Вита, у которой была не только соска-пустышка, но и бутылочка с вкусным молоком. Света не любила пить молоко из стакана. Оно казалось ей не таким вкусным, как из бутылочки, но мама постоянно давала девочке пить его из кружки.

Умная малышка заметила, что рядом с Витой всегда появляется бутылка с тёплым молоком перед тем, как маленькая сестричка должна проснуться. Мама старалась заранее подготовить молоко, чтобы младшая сестренка не расплакалась. Вера заметила, что если Вита, не до конца проснувшись, сразу получает бутылку с молоком, она засыпает еще раз и может проспать лишний час. И молодая мать, заранее готовила тёплое молоко.

Но Света выяснила то, что было выгодно ей, и стоило матери выйти из комнаты, Света хватала бутылочку, выпивала молоко, а если в это время просыпалась Вита, старшая сестра давала малышке пустышку, которая тоже всегда лежала рядом.

Но перед сном пустышка казалась очень ценной для Светы. Девочка знала, что днем родители не позволят ей сосать соску. Но ночью было темно и никто не видел. Поэтому Света прятала пустышку к себе под подушку, чтобы пососать ее перед сном.

Однажды, когда Свете было около трёх лет, она играла на улице, но что-то пошло не по ее планам и желаниям. Она упала на землю и начала дрыгать ногами и кричать. Павел сорвал первую попавшуюся тонкую веточку курая (стебель высохшей травы), случайно веточка сорвалась вместе с высохшим корнем. Павел подошел к кричащему ребенку и шлепнул ее по попе. Света не отреагировала, явно доказывая, что наказание было слишком несерьезным для нее. Но в этот момент рядом стояли обе бабушки. Они заметили, что на ножке ребенка появилась капелька крови. У основания стебля, на корне оказалась колючка.

Что тут началось!

– Как ты мог! Взрослый мужчина! Она же такая крошка! Тебя нельзя к детям на пушечный выстрел подпускать! – раскричалась мать Веры.

– Изверг! – возмутилась мать Павла.

– Стоп! – резко ответил молодой отец, – это моя дочь и воспитывать ее буду я!

Пока Света была совсем маленькой, три сестры и две бабушки почти не спускали ребенка с рук. Но позже, когда появились и другие малыши, Света вдруг стала «большой», хотя соседи так не считали, глядя на трех или четырехлетнего ребенка, считающего себя большим.

Молодые супруги решили иметь большую семью, если Бог позволит. И молодой отец копил деньги, чтобы купить или построить дом побольше. А пока они продолжали жить рядом с родными. Они жили дружно, но дети Павла и Веры немного побаивались строгого дедушку. Детям не позволено было заходить в сад бабушки и дедушки, если в нем созревали фрукты или ягоды. Дедушка также не часто угощал детей сладостями, но всегда закупал печенье и конфеты коробками. Детям было странно видеть коробки сладостей в кладовой дедушки. Но мужчина, переживший голод, все закупал с запасом. В его кладовой всегда находилась внушительная ёмкость с пшеницей.

Иногда он звал детей к себе в дом и приговаривал:

– Пойдёмте я вас угощу.

Дети наперегонки бежали к дедушке, а он медленно открывал один замок, открывал дверь и медленно шел к следующей. Затем он открывал еще один замок и также медленно раскрывал дверь в кладовую. Когда кладовая открывалась, взгляду детей представали коробки с печеньем и конфетами.

Дети не знали, почему он предпочитал покупать конфеты, которые в народе называли: «дунькина радость» – без обёрток. Глаза детей загорались. Они готовы были съесть всё и сразу, но дедушка давал им по две печеньки и по паре конфет и отправлял домой. Если бы перед глазами детей не предстала картина с большими картонными коробками, полными сладостей, они были бы безоблачно счастливы, но воспоминание о том, сколько там еще осталось вкусного, заставляло их невольно мечтательно вздыхать.

Глава 8

Когда девочки подросли, в семье появилась третья дочь, затем черед два года родился сын.

Погодкам Свете и Вите до школы оставался только один год, потому что родители приняли решение отдать девочек в школу вместе, чтобы сестрам не было скучно, и чтобы они могли помогать друг другу.

Жарким летним днем, когда отец был на работе, а мать занималась малышами, Вита решила сделать себе новую прическу. Она обрезала себе чёлку, хотя родители запрещали девочкам стричь волосы. У обоих сестёр были густые волосы и к этому времени они гордились своими длинными, почти до пояса, косами. Вита обрезала чёлку криво, но девочке казалось, что теперь она стала очень красивой! Вернувшись с работы, отец увидел этот «шедевр парикмахерского искусства» и спросил:

– Что это такое?

– Я хотела, чтобы было красиво, – ответила девочка.

– Кто тебе помогал?

– Люба.

– Какая Люба, у нас здесь есть четыре Любы? – не успокоился отец. – Моя сестра?

– Да.

Павел пошел к сестре и спросил:

– Зачем ты постригла Вите чёлку?

– Какую чёлку? – не поняла девушка.

Тогда молодой отец понял, что вторая дочь его обманула.

Так методом перебора, называя фамилии и проверяя сказанную ребенком информацию, Павел пытался найти «помощницу» девочки. Он назвал уже всех «Люб», кто жил рядом, но дочь все равно твердила:

– Другая Люба…

Поняв, что дочь совсем «завралась», пытаясь скрыть имя своей «помощницы», отец принял решение:

– Вера, неси машинку! – обратился он к жене.

– Я не знаю, где она, – ответила молодая женщина.

Она на самом деле не помнила, где находится инструмент, но не хотела помогать мужу искать ее, надеясь на то, что Павел успеет «остыть» и не станет стричь девочек, если будет долго искать машинку. Но Павел не передумал. Он нашел машинку, посадил девочек на стул посередине двора и постриг их обеих «наголо».

Обе девочки плакали, расставаясь со своими косами.

– Но Свету-то за что? – не поняла Вера.

– А чтобы не повадно было! – ответил отец. – Она знала, что мы с тобой запретили им обоим стричь волосы, и не остановила младшую сестру. И тогда, когда та лгала мне, Света тоже молчала. А значит, участвовала во лжи Виты.

К школе косы девочек отрасли. К счастью их волосы росли очень быстро, но обе хорошо запомнили, что не стоит делать запрещенные вещи, и уж тем более лгать отцу.

В школу девочек-погодок отправили в один класс. Сестры сидели за одной партой и многие воспринимали их как двойняшек. Из-за того, что девочки везде были вместе, они не очень нуждались в подружках и намного легче переносили притеснения за веру или насмешки одноклассников после очередного «атеистического часа». Девочки могли поддерживать друг друга.

Бабушка Домнекия иногда приходила к дочери, чтобы помочь ей с детьми, или отпустить её куда-нибудь по делам. Дети в семье росли уверенными в любви родителей, подвижными и нередко шумными. Когда они, разыгравшись, совсем переставали слушаться, бабушка не ругала и не наказывала их. Она не могла поднять на малышей руку или повысить на них голос. Но женщине нужно было хоть как-то призвать расшалившихся малышей к порядку. Тогда она говорила:

– Всё! Вы не слушаетесь меня, значит я вам не нужна, и я ухожу от вас.

– Нет, бабушка, ты очень нам нужна! – убеждали малыши, – мы будем слушаться!

И дети затихали. Но их обещания хватало ненадолго и тогда бабушка выходила во двор, в уличный туалет. Детвора бежала за бабушкой, и выстроившись вокруг маленького деревянного, дурно пахнущего домика громко просили:

– Бабушка, мы больше не будем, вернись, пожалуйста!

– Бабуля, мы будем слушаться!

– Иди к нам, мы больше не будем! Мы станем тихи-тихо себя вести!

Соседи поглядывали через забор и не понимали, что у баптистов происходит? Кого вызывает детвора из уличного туалета?

Бабушка Домнекия иногда уезжала к старшим детям, ведь она вырастила семерых детей, младшей из которых была Вера, но все же считала своим домом семью Веры, хотя в ней и было шумно. Пожилой женщине было хорошо в растущей семье младшей дочери.

Света была левшой, но в школе учителя переучивали ее, заставляя писать только правой рукой. Девочке привязывали левую руку к телу, чтобы она держала ручку только в правой.

Света научилась писать правой рукой, но рисовала всегда левой. Ножом и ножницами всю жизнь также пользовалась левой. А ложку и вилку научилась держать, и правой, и левой рукой.

В классе с девочками учился мальчишка, крупный, задиристый, вредный. Все одноклассники боялись Гришу и мальчишки обычно делали все, что он скажет. Однажды Света рассердилась и сказала:

– Если мы будем соревноваться на руках, я тебя одной левой положу на стол!

– Да ты! – возмутился мальчишка. – Слабо тебе, девчонка!

– Давай проверим, – смело заявила Света.

Все одноклассники собрались вокруг парты, рядом с которой сели Света и Гриша, напротив друг друга. Света не призналась, что она – левша и ее левая рука значительно сильнее правой, ведь в классе она всегда писала правой. Уже через минуту после начала поединка, рука Гриши лежала на столе, а Света торжествовала победу.

– Нет, так не честно! – закричал мальчик, – ты слишком быстро начала бороться!

Поединок повторили, и теперь один из мальчиков взмахнул рукой, чтобы девочка и мальчик начали борьбу одновременно. И снова Света выиграла. Раздосадованный Гриша вынужден был признать поражение и после этого случая все мальчишки стали побаиваться обоих девочек. Ведь Света и Вита всегда держались вместе.

Перед поступлением в музыкальную школу, девочек обучала певица Вера Фёдоровна, работавшая в тот момент в Казахконцерте. Павел посещал родителей певицы, беседовал с ними о Боге, молился. Отец женщины вскоре умер, но мать была жива и любила, когда ее посещал Павел, беседовал с ней. Певица решила отблагодарить доброго молодого мужчину и предложила подготовить его дочерей, чтобы те смогли поступить в музыкальную школу. Женщина решила приходить к ним домой, чтобы подготовить детей.

Вера Фёдоровна так хорошо подготовила девочек, что их приняли в престижную музыкальную школу в центре города, при «Доме офицеров». Через время певица уверовала и приняла крещение. Для солистки Казахконцерта в то время это было почти невозможно. Понимая, что после покаяния ей не дадут выступать, женщина уехала в Ригу, поменяв квартиру. В Латвии меньше прислушивались к атеистическим властям и женщина смогла продолжить выступать на сцене.

На работе Павлу выдавали кусочки ткани десять на двенадцать сантиметров. Они считались «ветошью» и нужны были для того, чтобы он мог вытирать ими во время работы черные, испачканные машинным маслом руки. Но Павел приносил из дома то, что реально было непригодным ни на что другое, заменяя выданные куски новой ткани. А из собранных кусочков бабушка Домнекия иногда шила девочкам платья.

Света запомнила бабушку Домнекию как очень кроткого и доброго человека. Пожилая женщина умерла, когда Свете исполнилось только тринадцать лет.

В музыкальную школу приходилось ездить на двух автобусах. В первый год мать возила девочек, но на следующий год, девочки ездили в школу самостоятельно.

Каждый месяц отец покупал детям проездной билет, но те очень быстро его теряли и приходилось родителям давать девочкам деньги на проезд.

Света обычно старалась все делать по правилам, но Вита нередко что-нибудь выдумывала. Нередко она предлагала не платить за проезд и таким образом сэкономить. Света чаще всего соглашалась на затеи сестры, ведь на сэкономленные деньги они покупали мороженное или пирожные, которые обе девочки очень любили. Однажды дети собрали довольно много денег и им хватило, чтобы купить билеты на канатную дорогу, которая поднимала людей на гору, где стояла телевизионная башня и все вокруг было очень красиво оформлено.

С этой горы открывался прекрасный вид на город, и сестры давно мечтали побывать на Кок Тɵбе. И теперь их мечта воплотилась в жизнь! Но дети не подумали о том, как они будут возвращаться. Погуляв по горе, они подошли к канатной дороге.

– Можно нам пройти? – спросила Вита, показывая контролеру использованный билет.

– Нет, конечно! – ответила женщина. – У вас же билет был только в один конец.

– А как мы домой попадём? – расстроились дети.

– Можете спуститься пешком по той дороге, где машины поднимаются, – ответила женщина.

– Но мы же заблудимся. И это очень далеко! – испугалась Света.

– Девочки, не мешайте людям проходить! – строго сказала контролер. – Отойдите!

– Что же нам теперь делать?! – расстроилась Света, – нас уже ждут дома! Если мы будем слишком долго возвращаться, тогда мама и папа узнают, что мы не платили в автобусе!

– А мы попросим у людей, у всех понемногу, – решила Вита, – и людям не жалко, и мы сможем купить обратные билеты.

– Но мне стыдно просить! – расстроилась Света.

– А наказание от папы не стыдно получить? – поинтересовалась Вита.

Девочки вернулись на смотровую площадку, с которой открывался чудесный вид на город. Здесь было очень много людей. Они стали подходить к тем, кто казался им добрым, и просили денег на обратный билет.

– Мы думали, что билет один и туда и обратно, – признавались они.

К удивлению обоих девочек, их приличная внешность и наивные глаза очень помогли. Они довольно быстро набрали денег на обратную дорогу и пошли за билетами. Домой они вернулись вовремя. Родители знали, что автобусы иногда приходится ждать довольно долго и еще не начали волноваться за детей.

Света была большая сладкоежка. Она просто не представляла себе жизни без сладкого. Но в доме не часто появлялись десерты, ведь с зарплаты рабочего нужно было не только одеть и обуть детей, но и отложить на постройку дома. И поэтому дети придумали свой «десерт». Они отрезали кусок хлеба, обмакивали его в воду и затем погружали в сахар. Таким образом они сами себе создавали «пирожное».

Однажды, собираясь в музыкальную школу, Света залезла в карман отцовского пиджака и обнаружила в нем десять рублей. Это была очень крупная купюра, но меньшей там не оказалось.

Девочка взяла деньги и они с сестрой уехали в школу. По дороге Света показала сестре деньги.

– Откуда!?! – обрадовалась Вита.

– Я у папы из кармана взяла, – призналась Света. – Я хотела копейки на проезд взять, а там были только эти деньги.

– Здорово! – обрадовалась Вита. – А давай после музыкалки на все мороженного купим!

– На все, наверное много будет, а давай всех по два возьмём. А потом, если еще захотим, тогда купим ещё, – предложила Света

– Давай, – согласилась Вита.

После окончания занятий в музыкальной школе, девочки отправились в ларёк, где продавали мороженное. Они взяли всех видов по два и начали есть с самого дорогого, по двадцать восемь копеек, затем по двадцать, обычный пломбир, по пятнадцать крем-брюле, а потом по десять и по девять копеек. Самое дешевое мороженное показалось детям совсем не вкусным, даже соленым. Они не знали о том, что этот вид мороженного действительно был солёным, потому что родители никогда не покупали его, зная пристрастия своих детей.

Девочки смогли съесть все, что купили. Но к концу им стало плохо. А когда они вернулись домой, их ждал отец.

– Света, Вита, я хочу знать, где деньги, которые лежали у меня в кармане? – строго спросил он.

– Я хотела взять денежку на проезд, – призналась Света, опустив глаза, – но там было только десять рублей и я их взяла.

– И где же сдача? Если ты только на проезд хотела взять? – не успокаивался отец.

– Мы много потратили на мороженное, – Света достала остатки денег.

– Где же мороженное? – строго продолжал отец.

– Мы его съели, – обе девочки стояли перед отцом с поникшей головой. Им было плохо, тошнота подступала к горлу и у обеих начиналась ангина. Но сейчас они понимали, что это не самая большая их проблема.

– Значит вы не оставили ничего ни малышам, ни нам с мамой, а все съели сами? – уточнил мужчина.

– Ага, – качнули головой девочки.

Отец долго объяснял детям, как плохо они поступили, взяв деньги без спроса, а потом потратив их только на себя. Он рассказывал, что нельзя быть настолько эгоистичными детьми, напоминал, что Бог учит людей заботиться о ближних и любить друг друга. Обеим девочкам хотелось, чтобы он быстрее отшлепал их и отпустил, чтобы можно было полежать и попытаться уснуть. Их сильно мутило. Но Павел продолжал лекцию. Наконец он спросил:

– Вы все поняли?

– Да! – с готовностью ответили дети.

– Тогда давайте помолимся, – как всегда сказал отец.

Света и Вита коротко сказали:

– Господи, прости, мы больше не будем так делать.

Отец закончил молитву и взял ремень. Он шлепнул по паре раз по мягкому месту обеих девочек и отпустил их в комнату. Теперь наконец можно было лечь. Тошнота так и не проходила и у обеих болело горло. В этот раз девочек можно было и не наказывать, они достаточно наказали себя сами, но отец не знал об этом. Одно он знал наверняка – такой поступок нельзя оставлять без наказания, иначе он может закрепиться и сломать жизнь его детям.

Глава 9

Подобное наказание было обычной практикой отца. Павел никогда не наказывал детей пока не объяснит им, за что именно будет наказание, и пока ребенок не согласится с тем, что это необходимо. Детям иногда было проще, если бы отец просто шлепнул ремнём и все – быстро и эффективно. Но Павел не мог наказывать, если не был убежден в том, что ребенок понял, что у отца действительно нет другого выбора. И после долгой беседы отец всегда молился с детьми и только после этого наказывал. Зато у детей был шанс показать, что они все поняли и без наказания, и тогда оно отменялось.

Сначала девочки ездили в музыкальную школу вдвоём, но позже к ним присоединилась третья сестра, которая тоже начала учиться играть на фортепиано.

Летом, когда в саду и огороде созревали фрукты и ягоды, дедушка не позволял детям заходить в его огород самостоятельно. Он мог пригласить детей к себе, сорвать что-то вкусное и угостить. Но рвать что-то самим детям было запрещено.

Однажды летом Света увидела, что у бабушки с дедушкой в саду созрели персики. Девочке очень хотелось вкусных плодов! Глядя на их желтые, иногда кажущиеся прозрачными на солнышке бока, девочка невольно проглатывала слюну. Но дедушка всегда был дома и не приглашал к себе, чтобы угостить. И это было очень грустно. И ждать приглашения совсем не хотелось.