– Что ты делаешь? – я следила за каждым его движением.
– Что–что! Готовлю тебе постель. Или ты собиралась спать на пыльном матраце? – он жестом пригласил меня прилечь.
– А как же ты? Где будешь спать?
– А я сяду вон там, – Астэр кивком показал мне угол, в котором валялись соломенные рваные игрушки.
Меня тронула его забота. Он отдал мне единственный матрац, встряхнув его перед этим, взял у хозяйки одеяло для меня, а сам решил спать сидя в пыльном углу, еще и без плаща.
Но спорить и уговаривать лечь со мной я не стала.
Я присела на матрац, поставила рядом лампу и начала растирать замерзшие пальцы над огнем. Хоть на чердаке мы и были защищены от северного ветра и снега, но температура была почти та же, что и снаружи. Зачем я сняла плащ? Теперь не наденешь его, ведь рядом сидит Астэр и смотрит на меня своими хищными глазами.
Во время всей поездки, его взгляды постоянно были обращены в мою сторону. Иногда он смотрел с искрой в глазах, иногда, в его выражении не было ничего. Два куска льда.
Астэр, сидевший в углу чердака, подошел ближе и опустился на колени напротив меня. Нас разделяла лишь лампа и пара сантиметров. Он взял мои замерзшие руки и начал растирать своими теплыми ладонями. И уже через минуту кровь снова хлынула в мои одеревеневшие пальцы.
Я подняла глаза и посмотрела в его лицо. Длинные золотые пряди выбивались из хвоста и торчали в разные стороны, губы были плотно сжаты, а в глазах увидела свое отражение. В них была усталость и тоска.
Мое дыхание участилось. Астэр тоже начал дышать чаще. Он по-прежнему сжимал мои руки и смотрел в глаза. Так мы просидели около пяти минут.
– Я еще кое–что хотел сказать тебе, – шепотом произнес он. Я молчала и ждала продолжения, – Я рассказывал тебе, что в ночь твоей смерти поднялся столб света и была яркая вспышка. Боги послали в наш мир Искру, ту самую, которая хранит частичку их магии. Ты – проводник Богов в мире людей. Ты теперь не человек, но и не бог. Тебе придется столкнуться с трудностями, с которыми тебе никто не поможет. Хоть некоторые из людей обладают магией, но обучить тебя никто не сможет. Твоя магия – она другая, пугающая и настолько сильная, что ты можешь уничтожить столицу. Просто помни, что ты теперь служишь лишь стороне добра. От тебя зависит будущее не только Элисбора, но и всего континента.
«Теперь ты не человек». Эта фраза до сих пор звучала где–то внутри меня.
Я не человек.
Кто я?
– Зачем ты все это говоришь? – таким же тихим голосом спросила у жреца.
– Завтра мы прибываем в храм, там тебя уже ждет наш Верховный Жрец. Возможно, он кое–что будет не договаривать, пытаясь защитить тебя от горькой истины. Я лишь хочу, чтобы ты знала правду и у тебя было время переварить все до того, как ты войдешь в городские стены. Если в чем–то сомневаешься, то всегда можешь обратиться ко мне за помощью.
Мысль о том, что Верховный Жрец намерен меня обманывать теперь не давала мне покоя. Как, отныне, верить его словам. Спасибо, Астэру, что предупредил и остался на моей стороне.
Я отпустила его руки и начала укладываться спать. Теплое одеяло окончательно согрело мое тело. Астэр отправился в свой пыльный угол, в котором, уселся на соломенные игрушки, скрестил руки на груди и пытался уснуть. Я видела, как трудно ему это дается.
– Иди сюда, – я похлопала по шерстяному одеялу, приглашая его лечь рядом с лампой.
– Ты хочешь, чтобы сегодня ночью, мы спали вместе? – с этим вопросом, игривый взгляд жреца вернулся, а на лице нарисовалась все та же ехидная улыбка.
– Так уж и быть, потерплю одну ночь, – со скучающим видом, развела руки в стороны.
– Только помни, ты сама меня позвала!
После этих слов, Астэр чуть ли не бегом преодолел почти весь чердак и юркнул под одеяло. Хоть до этого, он и говорил, что ему тепло, но сейчас, находясь рядом, я видела, как дрожит его тело и стучат его зубы.
Я повернулась к нему спиной и начала засыпать.
Уже сквозь сон почувствовала его крепкие объятия и прерывистое дыхание, но возмущаться у меня не было сил. Я провалилась в глубокий сон.
ГЛАВА 6
Верховный Жрец Илларион
300 лет назад
Шел пятый год этого безумия. За это время демоны обосновались почти в каждом крупном городе материка. Столицы соседних государств превращались в руины, а число жертв уже не сосчитать. Элисбор они не трогали. Хоть и ходили вокруг да около, убивая и грабя окраины города, оставляли нас напоследок. Многие перебрались за городские стены, а те, кто не смог это сделать, умерли в ужасных муках.
Наша армия была бессильна. Солдаты и добровольцы убивали лишь малую долю тех тварей. Демоны умели очень многое. Кто-то читал мысли и предсказывал ходы любых солдат, с которыми тот встречался, кто-то пускал иллюзию, от чего человек сходил с ума, а кто-то просто был превосходным бойцом. Магия оказалась для нас чудом и одновременно – проклятьем. Мы не знали ранее что это, а теперь не знаем, как с ней бороться. Мне оставалось только молиться. И я каждый день молился Ариадне, слыша крики и чувствуя запах крови, которыми пропитался воздух.
Багровое небо продолжало возвышаться над нами, уничтожая надежду и веру в счастливое будущее. Никто больше не верил в богов. Наш храм опустел. Многие служители покинули его на второй год Войны, а верующие забыли к нам дорогу. Главные ворота храма больше не открывались. Но несмотря на все это, я продолжал верить и молиться.
Это все, что я мог.
Я сидел в молитвенном зале на первом этаже и мысленно возвращался в прошлое, когда был счастлив. В те времена это место было наполнено жизнью. А сейчас здесь пусто и тихо. Лавки покрылись пылью, окна были зашторены, а пыль и паутина собрались почти в каждом углу. Монастырь, казалось, был заброшен, но продолжал служить домом для десяти монахов и пяти детей – моих последних учеников.
В полной тишине деревянная дверь со скрипом отворилась. Я услышал, как по каменному полу стучат каблуки. Открыв глаза, я увидел своего друга – Леопольда, который уже двадцать лет служил в этом храме. Леопольд бежал к алтарю, едва дыша.
– Что случилось? – громко спросил я, и мой голос эхом разнесся по пустому помещению.
– Дербенг пал, а тамошний король бежит на юг. Это еще не все, – Леопольд остановился в метре от меня, упер руки в бока и начал восстанавливать дыхание, – Демоны первым делом, уничтожили храм Айворока, а местных жителей просто погнали со столицы как скот. Все они живы и скоро прибудут с королем в Элисбор. Надеюсь, наш король примет беженцев.
– В государственном хранилище осталось очень мало зерна и другого продовольствия. Не знаю, как поступит его Величество, когда начнется резня за хлеб и пшено.
Леопольд пожал плечами. Я решил навестить детей и проверить состояние Тоббиаса. Последнее время, малыш, очень много болеет. Каждая его болезнь проходит все тяжелее предыдущей.
– Илларион, дружище, постой! – Леопольд схватил меня за рукав и потянул назад. Я остановился и посмотрел на него, – Есть еще кое–что, что тебе нужно знать. Помнишь город Псарта, тот, что на востоке?
– Да, лет десять назад мы отправили туда Николаса в небольшой храм смотрителем, – Николас был нашим другом и тоже служил в этом монастыре, однако, смотритель храма Ариадны в Псарте скончался. Этот пост достался Николасу. Он хорошо исполнял свои обязанности эти десять лет.
– Возвращаясь сегодня с рынка, я встретил Николаса. Он тут, в столице! Прибыл с беженцами. Так вот, он мне поведал одну интересную историю, – Леопольд огляделся и понизил голос, – Как ты знаешь, в городе Псарта есть большой храм Ариадны и небольшие монастыри Мелека и Джелайи. Месяц назад в город ворвались демоны. Они сожгли дотла монастыри Мелека и Джелайи, но храм Ариадны оставили нетронутым. А после просто ушли. Николас рассказал мне, что в Денберге на столицу Бостонии было нападение демонов, которые уничтожили весь город, за исключением храма Ариадны. Это действительно странно: все кругом горит, но монастыри, посвященные Ариадне, остаются нетронутыми.
Я молчал несколько минут, обдумывая причины такого поведения.
– Нужно встретиться с Николасом. Он не говорил, где остановился? – спросил я у Леопольда.
– Он прибыл сегодня, хотел остановиться в нашем монастыре. С ним еще пять служителей. К вечеру будет.
Я кивнул и направился к выходу. Открыв деревянную дверь, я попал в просторный холл, в центре которого располагалась лестница, ведущая на второй этаж. Наш монастырь был построен из каменных монолитных блоков, начиная со стен, заканчивая верандами и ступенями. По обе стороны от лестницы находились два длинных коридора, которые вели к жилым комнатам. Главный холл был таким же заброшенным, тёмным и пыльным, как и все остальные помещения монастыря. Запах сырости и плесени здесь ощущался сильнее, чем на втором этаже. На фресках с изображениями Ариадны лежал толстый слой пыли, витражные стёкла были разбиты, а огромные деревянные люстры под потолком сгнили. Давно мы их не зажигали.
Я направился по одному из коридоров в общежитие учеников. За пять лет многое тут изменилось. Окна были или выбиты, или треснули после последнего землетрясения. Какие-то двери были заколочены. Пыль перемешивалась с грязью и сухими листьями с прошлого сезона. А самое угнетающее – это гробовая тишина, напоминающая склеп на нижних этажах монастыря.
Я дошел до конца коридора и потянул дальнюю дверь. Тут была комната Тоббиаса. Он больше не был трусливым мальчишкой, которого я помнил, теперь он – пятнадцатилетний парень, готовый уйти на фронт, как только раздастся звук горна.
Но сейчас Тоббиас напоминал мне того беспомощного юнца, которого я нашел в этой комнате пять лет назад. Болезнь совсем лишила его сил. Мальчик спал. Рядом с ним сидела его возлюбленная Бетти, та самая лучшая моя ученица. Ее каштановые волосы были собраны в тугую косу, губы плотно сжаты, а на глазах проступали слезы. Девушка осторожно вытирала пот со лба любимого и пела ему колыбельную. Они очень любили друг друга, и если Бетти его потеряет, она не сможет пережить эту боль. Я очень переживаю за их судьбу.
– Как он? – спросил я, подойдя к койке.
– Все так же, плохо, – Бетти тяжело вздохнула и повернула голову в мою сторону, – Пока не приходил в себя. Я дала ему все, что могла, все травы, которые есть у нас в лазарете, но бестолку.
Я положил ей руку на плечо и сжал его. Девушка закрыла глаза, и слезы потекли по ее щекам.
– Эта какая–то черная инфекция, никто не знает, как лечить ее. Леопольд сказал, что в городе еще пять человек слегли с этой заразой, но один уже поправился, пришел в себя и даже ест сам, – я пытался приободрить Бетти.
Никто не знает, как лечить этот недуг. Всё начинается с головокружения и слабости, затем головные боли, немеют руки и ноги, а в конце – ужасная температура. Не многие могут находиться в сознании, большинство его теряют или засыпают.
Я дотронулся рукой до лба парня, проверяя температуру. По–прежнему жар. Далее поднес указательный палец к носу. Дыхание тяжелое и прерывистое. Нужно больше времени. Он еще не скоро придет в себя.
Я осмотрел комнату Тоббиаса. Это было небольшое помещение. У стены стояла деревянная кровать, у окна – стол и старый комод, а напротив кровати находился умывальник, который раздражающе капал. Окна были зашторены, поэтому в комнате было темно и душно. Я подошёл к окну и отодвинул занавески, пропуская в комнату багровый свет. Бетти зажмурилась от неприятного цвета. Затем я открыл форточку, и в комнату ворвались свежий воздух и запах мокрой земли. Комната наполнилась свежим воздухом. Из окна открывался вид на монастырский сад – единственное место, где можно было почувствовать себя живым. Я довольный направился к двери.
– Не закрывай ни шторы, ни окно. Может быть это поможет.
Бетти посмотрела на улицу, а после продолжила напевать колыбельную. Я закрыл дверь с той стороны и оставил их одних.
Николас прибыл как раз под ужин. Я с Леопольдом и еще тремя служителями сидел в столовой и ел пресную монастырскую булку и кашу. Это место, не считая наших жилых комнат, единственное в монастыре, где ничего не поменялось за время войны. Тут чисто и светло. Об этом мы заботимся каждый день.
– Илларион, приятель! Сколько лет, сколько зим! – Николас влетел в столовую и кинулся ко мне с распростертыми объятиями. Мы долго обнимались, после чего, я взял его за плечи и посмотрел на своего старого друга.
Николас был младше меня на четыре года и ниже на несколько сантиметров. Однако сейчас, в этой комнате, он выглядел как старик: его длинные и лохматые волосы утратили свой прежний блеск. Раньше Николас не носил бороду, а теперь она достигала его подбородка и была такой же лохматой, как и его причёска. Неизменным остались лишь его карие глаза, густые черные брови и широкая улыбка.
Я был рад встретиться с давним другом, отчего улыбался ему в ответ еще шире.
– Николас, добро пожаловать! – воскликнул я, обнажая все тридцать два зуба.
Когда-то мы трое: я, Леопольд и Николас, были юными студентами и учились в стенах этого монастыря. Мы были очень дружны и всё делали вместе, но в какой-то момент бывший Верховный Жрец отправил Николаса в Псарту, убеждая нас всех, что он готов управлять храмом, хоть и небольшим. А через пару лет меня назначили Верховным Жрецом. Под моей властью оказались все храмы и монастыри Ариадны. Это была моя цель и моя мечта, которую я смог осуществить. Леопольда я оставил рядом со мной как верного друга и хорошего помощника, а с Николасом мы больше не пересекались. Лишь получал годовые отчеты почтой из храма в Псарте.
Вот такая история.
Я попросил Фарина, одного из жрецов, помочь разместить послушников, что прибыли вместе с Николасом. Фарин кивнул и удалился из комнаты.
Мы трое сели за большой стол из красного дерева и начали вспоминать молодость. Мы так бурно обсуждали прошлое, что не заметили, как наступила ночь. Все послушники уже давно оставили нас одних.
Наконец, мы вернулись в настоящее. Пришло время обсудить текущие проблемы и задать волнующие вопросы.
– Леопольд рассказал, про нападение на Псарту и про сгоревшие храмы. Расскажи, что видел, Ник, – прервав молчание, сказал я другу.
Николас полминуты молчал, смотря в дальний угол столовой. Тени от факелов, пленили его, напоминая о событиях в Псарте и встречи с демонами. Такое невозможно забыть.
Я никогда не видел их так близко, однако, с башни монастыря открывается хороший вид на город и прилегающие территории. Я наблюдал за ними издалека.
Многие демоны ничем не отличаются от нас. Такое же строение тела, рост, походка, волосы. Но есть среди них и настоящие чудовища, передвигающиеся на четырех ногах. У этих тварей иссине-черная кожа, острые уши. Они похожи больше на волков, чем на людей, и издают такие ужасные звуки, которые ни один человек не способен повторить.
– Каждый день на протяжении пяти лет наш город жил в постоянном страхе. Хвала Ариадне, Разломов рядом с Псартой не было, но мы слышали, что соседние города и поселки пали, превращаясь в руины. Все жители находились в постоянной готовности – бежать или драться. Кто-то собрал почти все свои вещи в узелок, а кто-то наточил ножи, вооружился топорами и молотками. Но большая часть покинула свои дома, одна Ариадна знает, где они сейчас, – Ник сделал паузу, закрыл глаза и упер подбородок в свой правый кулак, а затем продолжил рассказ, – Месяц назад я сидел в храме, читал молитву. Услышал крики, доносившиеся с улицы. На проповеди в тот день ко мне пришло человек пятнадцать. Все мы подбежали к окнам, открыли двери, чтобы увидеть происходящее. Через городские ворота прошло около восьми демонов. Пять из них были неотличимы от людей, выделяла их среди толпы только одежда, сотканная будто из черного пепла и смолы. Они были невероятно красивы. А трое больше походили на больных чумой волков. Иссине-черная обгоревшая кожа с такими же черными волдырями, огромный прогнивший рот с большими зубами и красные глаза, горящие от ярости и ненависти!
Да, таких же тварей видел и я.
Николаса передернуло от воспоминаний, но он хотел рассказать свою историю до конца.
– Люди, кто увидел их, начали кричать, в панике прятались под лавки. Ох, ребята, в храме начался сущий кошмар. Я закрыл дверь и попросил всех отойти от окон. Мы начали молиться в последний раз, думая, что смерть уже близко. Но прошло полчаса, крики на улице угасли, а звуков бойни не было слышно. Я подошел к окну посмотреть, что происходит снаружи. Вы и представить себе не можете, каково было мое удивление, когда улицы оказались пустыми, следы крови и мертвые тела также отсутствовали. А в противоположных частях города горели монастыри Джелайи и Мелека.
– А остальные дома? – спросил Леопольд, сидевший напротив Ника.
– Остальные дома стояли нетронуты. Лишь те монастыри полыхали, будто факелы. Демоны смотрели на это, пока последняя балка не превратилась в пепел, а после просто ушли. Они будто искали что-то в тех монастырях, но не нашли. Больше всего нас удивило то, что они покинули город так же неожиданно, как и пришли. Естественно, мы больше не могли находиться в Псарте, боясь, что это затишье временное. Мы покинули город, бросили его в лапы демонам.
– Действительно, очень странно все это! – воскликнул я, наливая в глиняные кубки колодезной воды, – А что на счет Денберга?
– А что там? Товарищ мой жил там раньше, рассказал похожую историю, – Николас развел руками, – Подожгли храм Айворока, сожгли дотла город, а храм Ариадны цел и невредим.
– Должны быть причины такого поведения. Возможно, Ник прав, они ищут что–то и это может находиться в любых храмах, кроме храмов Ариадны, – резюмировал я.
Леопольд задумался, почесав свой подбородок, сказал:
– Или их что–то связывает с религией.
Мы с Николасом недоверчиво повернулись в его сторону и вскинули брови.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я, поглядывая на Ника. Он, как и я ничего не понял.
– А что, если демоны как–то связаны с религией, а именно с Ариадной? Возможно, они поклонялись ей раньше. Это и объясняет, почему храмы под ее покровительством остаются целые, не только в Псарте и Денберге, но и в других регионах континента.
– Что? Поклонялись? Ты видел этих тварей? Не похоже, что они молятся кому–то, кроме смерти, – Николас раздраженно стукнул кулаком по столу. Наши глиняные бокалы подлетели и со звуком упали обратно.
– Возможно, их история настолько глубока, а мы только и можем плавать на поверхности. Никто не знает, где и кем они были до того, как открыли Разломы, – Леопольд был прав. Мы ничего не знали о демонах и никогда не задавались вопросом, почему многие из них так похожи на людей. Возможно, у нас есть общие предки. А, возможно, это просто магия.
– Ты что, защищаешь их, Леопольд? – воскликнул Николас. Он был на взводе. Еще одно слово и он бросится на Лео, я уверен.
Я подскочил и встал между парнями, создавая видимую преграду для Ника. Он всегда был вспыльчив, но сейчас, завелся не на шутку.
– Пора заканчивать наши посиделки, – вмешался я в их спор, – Как Верховный Жрец прошу, расходитесь по комнатам. Завтра обсудим все остальное.
– Но, Илларион! Ты разве не слышал этого сумасшедшего? Нашелся, защитник хаоса! – Николас продолжал возмущаться, он искал поддержку в моих глазах, но я не собирался разжигать еще больший конфликт.
– Николас, я сказал расходимся! – в приказном тоне ответил я другу.
Ник хищно усмехнулся. Он развернулся и направился к двери. В его походке читалось оскорбление и раздражение. Не будь меня в этой комнате, произошла бы драка.
– Мы еще вернемся к этому разговору, коллеги! – последнюю фразу он выплюнул с сарказмом, а после чего, хлопнул за собой дверь.
Мы остались с Леопольдом одни. После этого концерта, тишина была благоговением. Так мы стояли еще несколько минут, наслаждаясь покоем.
– Отчасти ты прав, Лео. Мы правда не знаем ничего о демонах. Но сейчас не время задумываться об этом. Иди спать, а я пойду помолюсь, – действительно, время было позднее.
Друг кивнул, взял меня за плечо и сжал его. Этот жест был больше похож на знак благодарности. После этого, Леопольд растворился в черных коридорах монастыря.
Я решил помолиться перед сном в зале Очищения. Выйдя следом за Леопольдом, я попал в темный прохладный коридор. Единственным источником света была лампа, которую держал в руке. Тени от пламени плясали на каменных стенах, пугая мое воображение. В них я видел демонических тварей, убивающих моих друзей и учеников.
Я тряхнул головой, прогоняя дурные мысли. Однако, меня не отпускало чувство, что за мной следят. Я резко обернулся, молясь, чтобы за спиной никого не было. От этого движения, пламя погасло, оставляя меня в полной темноте.
Я хорошо знал эти коридоры и мог передвигаться с закрытыми глазами. Я побрел дальше, в главный холл, убеждая себя, что всё это – игры моего воображения. Дойдя до большой каменной лестницы, стоявшей посередине холла, я взялся за холодный поручень.
Ночная прохлада, струящаяся из разбитых витражей, обволакивала заброшенный зал монастыря и успокаивала мое нарастающее беспокойство. Я начал подниматься по лестнице. Гробовую тишину нарушали мои тяжелые шаги и шелест сухих листьев, гонимых полуночным майским ветром.
Поднявшись на второй этаж, я отправился по коридору, ведущему к башне монастыря. Второй этаж был менее заброшен. Окна целы, а сухих листьев гораздо меньше. Раз в месяц Фарин подметает каменный путь к залу Очищения. Я открыл большую дубовую дверь в конце коридора. Передо мной появилась винтовая лестница из шестидесяти ступеней.
Поднявшись в зал Очищения, первым делом я направился к умывальнику, стоящему рядом со входом. Необходимо помыть руки и лицо. Война также отразилась и на этом зале. На каменных стенах появились трещины, идущие от пола до самого купола. Результат самых первых землетрясений. Белый ковер, который когда-то покрывал холодную каменную плитку, стоял скрученный в трубочку в дальнем углу комнаты. Чаша с вечным огнем, находившаяся по центру, уже долгое время пылилась. И лишь алтарь оставался неизменным.
Я сел на лавку напротив больших арочных окон. Сложил руки у груди и начал молиться Ариадне. Я всегда просил одно и тоже – помощь в этой неравной войне. Хоть, боги и не слышали моих молитв, я продолжал отчаянно просить.
«Casic Tafao Gasis, да будет моя вера искренняя, а сердце чистое. Да будет молитва моя посланием, а восточный ветер – посланником. Возношу молитву Ариадне – богине солнца. Прошу, помоги одолеть зло и защитить добро. Прошу, защити своих детей от сил разрушения. Даруй нам надежду».
Я закончил молитву, но еще несколько минут сидел с закрытыми глазами, наслаждаясь холодным ветром.
«Илларион».
Я услышал женский голос. Он напоминал голос матери, такой же нежный и убаюкивающий.
Открыл глаза и начал оглядывать помещение.
– Кто здесь? – ветер подхватил мой вопрос и унес в ночное небо.
В зале Очищения никого не было, лишь холодный воздух гулял по башне, обдувая каждый сантиметр моего тела.
«Илларион».
Голос звал меня.
Я тихими шагами направился к арочным окнам вглядеться в ночную мглу.
– Кто ты? – в пустом зале эти слова больше походили на испуганный голос ребенка, потерявшего свою маму.
«Ты просил меня помочь. Будь готов, Илларион, помощь уже близко, не противься событиям. Что должно произойти – произойдет».
Ариадна.
После стольких лет молитв! Я не мог поверить, что она говорила со мной. Ущипнув себя за щеки, я понял – это не сон. Это реальность.
– Ариадна, что все это значит? Быть готовым? К чему? – я прошептал свои вопросы, глядя на ночной город, огни которого стремительно гасли, погружаясь в поздний сон.
Богиня молчала. Она покинула это место, унося с собой прохладу и легкий ветер. Я вновь остался один, на этот раз с огромный количеством вопросов.
– Ариадна! – я крикнул ее имя куда–то в ночное небо, в надежде, что богиня ответит. Но она молчала.
Мне хотелось поведать о случившемся друзьям. Окрыленный, я помчался к выходу и в полумраке преодолел шестьсот ступеней вниз. Мои тапки скользили по каменному полу, но я продолжал бежать, не заботясь о своей безопасности.
Спустившись на первый этаж в главный зал, я остановился, чтобы отдышаться. Присев на корточки, начал восстанавливать свое сбитое дыхание. В гробовой тишине я услышал шуршание сухих листьев. Звук был мимолетным, но мой острый слух уловил каждый хруст, исходивший из дальнего угла. То место было не освещено, я не мог ничего разглядеть. Только тьма, режущая глаза.
Однако интуиция подсказывала, что это вовсе не ветер решил поиграть со мной. Я вскочил на ноги и достал из-под серого халата небольшой кинжал, который всегда носил с собой после вторжения.
Надеялся, что он никогда не пригодится. Как же я ошибался.
Я тихими шагами направился на звук. Тот, кто прятался в тени, очень хорошо видел каждое мое движение. Чем ближе я подходил, тем тяжелее становились мои шаги и учащалось сердцебиение. Ладони вспотели, а рукоять кинжала скользила. Я крепче вжался в холодный металл, направляя в него весь свой страх.
Но это не помогло. Мое тело немело, перестало слушаться, а подсознание выдавало страшные картинки ближайшего будущего. До того злосчастного угла оставалось менее двадцати шагов, но я не мог идти дальше.
– Кто тут? – крикнул я, вглядываясь в кромешную тьму.
Тишина.
Я выставил руку с кинжалом перед собой. Этот клинок достался мне от наставника – покойного Верховного Жреца Сизима, а ему – от предшественника. На эфесе было изображено солнце и папоротник. На основании клинка выгравировано: «Diosus Lustsenta», что означает «Рассекатель зла».
Я стоял в такой позе несколько минут, не решаясь подойти ближе. Звуков больше не слышал, но кинжал все еще находился у меня в руке. Разбитое витражное стекло пропустило луч полной луны в зал, освещая почти всё помещение. Угол, возле которого я стоял, был пуст, ничего, кроме сухих листьев, там не было.
Я облегченно выдохнул. Да уж, перепугался не на шутку. Я собирался опустить свой кинжал, как вдруг в отражении стали увидел кого-то, стремительно приближающегося ко мне. Я резко повернулся, все еще держа перед собой кинжал.
Некто схватил меня за руку и быстрым движением вывернул ее. Я почувствовал жжение в области живота. Опустив туда глаза, увидел, что «Рассекатель зла» вошел в мою плоть по самую рукоять. Я приложил руку чуть ниже ранения, пытаясь сдерживать алые капли крови. Они стекали обильными струйками, сочились между пальцев. Горячая кровь ощущалась даже через плотную ткань халата, а воздух рядом приобрел металлический запах, от которого меня чуть ли не вывернуло.
– Любопытное создание, – этот голос был подобен раскатам грома, такой же низкий и пугающий, – Эх, Верховный Жрец Ариадны, ты не должен был сегодня умирать.
Только сейчас я набрался смелости взглянуть на своего убийцу. Рядом со мной стоял мужчина в чёрном плаще с глубоким капюшоном. Его одежда была похожа на ткань, сотканную из пепла и смолы. На плаще были видны грубые и неровные складки, словно это были угли в очаге. Перчатки, закрывавшие его руки, были того же чёрного цвета, что и его мантия, и казались второй кожей. Всё, как описывал Николас.
Демон.
Незнакомец толкнул меня на каменную плитку, залитую собственной кровью. Я упал, чувствуя нарастающую боль, словно заживо варюсь в горячем котле. Корчась от боли, я посмотрел на демона. Под капюшоном я видел лишь его подбородок и губы, которые не выражали никаких эмоций. Не было радости или ухмылки. Он стоял и наблюдал за моей смертью. Ему было все равно.
Я чувствовал, как последние силы покидают меня, а веки тяжелеют. Эта комната с каждой секундой растворялась в небытие, а жизнь испарялась из моего тела, подобно капли росы под утренним солнцем. Демон сделал шаг вперед и резким движением достал кинжал из моего тела. Я почувствовал, как моя кровь заполняет пространство, опустошая меня до последней капли.
Мужчина сел на корточки и вытер испачканный кровью клинок о мою золотую рясу, а после поднес его под луч багровой луны и всмотрелся в надпись.
– Dious Lustsenta, – произнес он шепотом, смотря мне в глаза, – Если не против, оставлю себе, – Он встал, засовывая мой кинжал себе за пазуху и направился к разбитому окну.
Я увидел его удаляющуюся спину, а после чего, сделал последний вдох.
«Будь готов, Илларион, помощь уже близко, не противься событиям. Что должно произойти – произойдет».
Значит, я должен умереть.