Допустим глава 3.
Ветер в ха… лицо и волосы назад, мы летим, не разбирая дорог.
Он все-таки летающий! Не Пегас, конечно, но четыре звезды с уверенностью поставлю. Правда после того, как соберу глазки в кучу. Ой, мама, меня тошнит…
Сивка стартанул прямо с крыльца и, если бы Барон не предупредил о том, что надо держаться за уши, там же на крыльце и осталась бы. Ветер свистел в ушах, глаза слезились, и оставалось лишь прижиматься к шее, смотря как внизу мелькают пейзажи. Хватило меня буквально на пять минут, прежде чем меня начало мутить, и я закрыла глаза: дорогу мой спутник знал отлично, и руководить не надо было. Хоть где-то были свои плюсы, но вот когда он резко остановился – минусы перевесили. Собственно, как и я. Уж извините, не любительница таких забегов, мне и на горках не по себе.
– Слабовата ты все же для дочери Кощея. Болела?
Вроде и не насмехается, а убить все равно хочется.
Сил моих разговаривать не было, я просто сползла с его спины на твердую поверхность, раскинувшись звездочкой на траве. Не знаю сколько километров он выдает в час, но солнце еще не успело сесть, но из-за плотных веток его было сложно разглядеть. Где-то под ухом стрекочет кузнечик, поют птицы вдалеке, легкие заполнялись чистым лесным воздухом, и все было даже хорошо, но это «хорошо» никогда долго не задерживается.
– Ну надо же, кого ко мне занесло! Сивка, паршивец эдакий, опять на мою морковь позарился? Я тя предупреждала, в этот раз шкуру точно спущу!
Такую трогательную речь оставить без внимания я просто не смогла и, приподнявшись на локтях, смотрела как мой транспорт резво скачет от не менее резвой бабушки с метлой в руках. Бабушке на вид было не менее лет восьмидесяти-девяносто, но ее живости можно было позавидовать. Седая, волосы собраны в аккуратный пучок, на плечах цветастая косынка. Лицо как пергамент и в морщинах, крючковатый нос. Платье с фартуком, метла, на ногах что-то схожее на галоши. Говорила она с чувством и с выражением одесского еврея, что можно было и заслушаться, однако веселье надо было все же прекращать. Еще затопчут ненароком.
– Простите, что прерываю, но вы – Яга? – мне удалось не только подняться, но и привлечь к себе внимание. Внимательные глаза желтоватого оттенка остановились на мне, и по спине пробежали мурашки. Наверное, так ощущают себя люди находясь под дулом пистолета, – Меня послал к вам Барон. Ну, кот такой черный, большой и говорящий. Живет в замке у Кощея…
– Баюн что ли? – Яга засеменила ко мне, а Горбунок в это время дал деру, пока старушка его не успела схватить. Вместе с моей поклажей сбежал. Возмутительно. – Ну-ка, девонька, дай я на тебя погляжу.
Я так понимаю, мое «а может не надо?» все равно не прокатит.
Сухие пальцы с острыми ногтями вцепились в мой подбородок, приподняв его: ведьмовские глаза жадно шарились по лицу, поворачивая голову в разные стороны, будто желая нам нем найти что-то конкретное. Было страшно, признаю, если еще вспомнить все сказки про данного персонажа. Вот только я не в сказку попала.
– А похожа, похожа, – уточнять на кого именно Яга не стала, отпустив мое лицо и щелкнув языком. – Ну пошли в дом, нечего на дворе стоять. А этого паршивца я потом изловлю.
Только сейчас появилась возможность обратить внимание на окружение, и, хочу сказать, дворик выглядел прилично. Нет тебе тут черепов на кольях, костей под ногами, замогильного холода и карканья ворон. Справа вот – красивые клумбы, огородик и ухоженность. Разрыв всех шаблонов – я вам скажу. Но изба все же была, на курьих больших и крепких ножках, на которых двигались пальцы с когтями. Тоже вполне приличная – этакий дачный домик.
Внутри места было больше, чем мне вначале показалось. Чистое. По привычке сняв обувь, прошла за Ягой, указавшей рукой на место за столом. Пока та кашеварила – надеюсь все же меня не съедят, осмотрелась: печка, кухонная утварь, развешанные сушенные травы, шкафчик, из которого старушка достала крупу и колбасу. За плотной шторой, видимо, была другая комната. Ничего зловещего не увидела, к радости или к разочарованию. Пахло домашним уютом, выпечкой, травами… Напомнило приемную маму, отчего на душе стало тяжело.
Миска с горячей кашей оказалась именно в нужный момент.
– Ешь, на голодный желудок подвиги не совершаются, – улыбка у нее была доброй, теплой, и зубы не кривые…
После каши на столе появились пирожки с компотом и, пока я набивала живот до отказа, она все это время молчала, глядя на меня. Только когда я отодвинула тарелку с пирожками из капусты, она заговорила:
– Небось Кощея решила из плена басурман спасти?
– А вы…
– Ты на него похожа, – она перебила меня, доставая из-под стола блюдечко с голубой каемочкой с треснутым дном, – и на мать. Да и кто ж его старого еще вызволить сможет. Я тебе, конечно, помогу до Горыныча добраться, путь укажу, а в остальном сама-сама. Рано мне еще светиться. Ну что ж, приступим. За качество и воспроизводство извини, вещь старая, таких уже не делают. Да и не кому.
В блюдце упало красное, идеально ровное яблочко, начав крутиться вдоль голубой каемочке. А вот вам и местный телевизор: с нескрываемым любопытством на лице привстала с места, вглядываясь в моргающее изображение на дне, в котором еле помещалась чья-то голова. Чешуйчатая и красная. Яга, скривив лицо, стукнула по столу кулаком, что я подпрыгнула от неожиданности, изображение моргнуло и, видимо, отдалилось, выхватывая всю картину целиком. Дракон. Трехголовый. Красная чешуя блестела в закатных лучах солнца. Сидел он к нам спиной, то и дело двигая руками и хвостом. Возможно, были и какие-нибудь звуки, но я их не слышала. Изображение же, моргнув, погасло; яблочко остановилось, почернев.
– Тьфу ты, все же продал гад испорченное, – быстрое движение рук и тарелочка с яблочком исчезли под столом, а Яга встала. Вслед за ней встала и я, – Горыныч у себя, повезло тебе. Завтра с утреца покажу дорогу к нему, а сейчас утро вечера мудренее.
Вторая комната являлась спальней: простенькая кровать, стол с парой табуреток, сундуки и несколько стопок книг. И два окна с занавесками. Меня уложили спать – хотя до этого и не тянуло, но стоило коснуться подушки, и мои глаза начали сами закрываться.
Вот это снотворное.
– Все запомнила?
– Суть уловила, да.
– Эх, девонька…
Рано утром меня разбудил петух. Его истошный крик вырвал меня из сладких грез, приведя тело в положение сидя. Потом был завтрак и объяснения Яги куда мне идти, что делать и кого избегать. Для этих же целей были выданы пирожки с капустой в корзинке, алый клубок и перо «на черный день». Как сказала Яга, сама она не может покинуть это место, но и местной нечисти не даст меня сожрать, чтото было тоже весьма хорошо. И вот, солнце только показалось над горизонтом, а я шла за клубком по бугристой тропинке – радость к жизни во мне еще не проснулась. Лес же жил своей жизнью: птички пели, шумели насекомые, шуршали кусты сбоку…
– Уууу! – проснулась я мигом, подпрыгнув на месте и непроизвольно стукнув себя корзинкой. Проматерилась вдобавок, позабыв о приличиях. Когда неожиданно что-то надрывно воет неподалеку от тебя – не до изысканной речи.
– Уууу!
Спокойно, Вася, что там Яга говорила про нечисть…
– Кхм, если что, я от Яги. С пирогами, – завывания прекратились. Я остановилась, всматриваясь в кусты. Пирожком что ли туда кинуть?
– С капустой? – Мужской скрипучий вопросительный голос.
– С капустой. Еще горячие.
Из кустов вышел… Ну, некто. Ростом мне по грудь, заросшее, зеленое, в коим не без труда угадывались человеческие черты. Однако в белой рубашке и в красных штанах на босу ногу. А вот глаза красивые, зеленые-зеленые, и большие.
«Леший»
Я так и поняла.
– Эм…
– Давай на тот пенек, а то некрасиво по средь дороги есть.
Пенек оказался за теми же кустами, от куда и появился леший. Удивительно, но разговаривал тот вполне сносно, культурно и совсем не походил на того, кто выл несколько минут назад. А если не смотреть на то, что он слегка зарос, то и вовсе отличный мужчина. За пирожками и морсом, который сам делает, поведал о своем бытие, пожаловался о большой популяции зайцев и залетных «эмигрантов без права на пересечение границы». И что Яга до сих пор не принимает его чувства. Вот тут я аж уши навострила: порой необходимы такие красивые романтические истории для души.
– И цветы дарили? – уминали пироги мы на пару, даже как-то сразу сблизившись от этого.
– А как же! – Леший активно закивал, подливая мне морс в деревянную кружку, – И цветы, и зайцев, и самогон даже. Ни в какую! Вот что за баба, а!
– Не баба, а женщина. Мы особо не любим, когда нас так называют, – ткнула указательным пальцем вверх. Леший посмотрел на небо и снова закивал. Разговор продолжился, Горыныч мог и подождать пару часиков. Тут любовь свершается. – А слова красивые говорили?
– Эт какие? Ну, я сказал, что она баба деловитая и хозяйственная… А что, это все не то…?
Вот тут уже я взвыла. Мужчины! Да еще из леса. И это называются красивые слова? Мне бы тоже не понравилось, когда меня сначала назвали бабой, а потом явно намекнули, что кроме хозяйства как бы больше ни для чего и не нужна. Может он такой шерстяной потому, что его Яга заколдовала?
– Вы не так все делаете. Хотя зайцы в хозяйстве – вещь нужная. Так, – теперь и меня куда-то не туда понесло, – Женщины, конечно, любят ушами, но и глазами тоже: нарвите лучших цветов, причешитесь – зайца тоже можете прихватить. Красивого. Придите к ней, скажите какая она красивая, что тоскуете по ней днями и ночами. Воете? Вот, так можете и сказать. «Вою по тебе с тоски». Добавьте, что такой женщины больше нигде и не встретите, да и кроме нее никто боле и не нужен. Можете встать на одно колено и цветы так подарить, очень эффектно. А дальше помогите ей по хозяйству. Скажет дров нарубить – нарубите. Тарелки помыть – даже не возражайте. Что скажет, то и делайте. Возможно, придется повторить все несколько раз, только слова уже другие говорите. А там она точно начнет думать в вашу сторону. В фильмах почти всегда срабатывает. Не берите в голову, сомневаюсь, что тут такое есть…
В конечном итоге Леший стал уже почти родным человеком, и время за разговорами пролетело быстро, что я начала собираться дальше в путь.
– Погодь, внученька, – я ж говорю, уже как родственники. Может я всегда хотела в дедушки зеленого и мохнатого? – Там дальше путь будет через озерцо, вот это Водяному отдашь – тогда спокойно переправит. А то его девкам скучно там небось, еще утопят.
Какая радужная перспектива!
– Спасибо вам, – в моих руках вместо корзинки с пирожками был самогон. Полторашка. Холооодный, – Я заскочу к вам на обратном пути. Удачи с Ягой!
Тепло попрощавшись, я и самогон отправились дальше за клубком – надеюсь через блюдце Яга нас не видела, а то проколюсь с ухаживаниями… Хотя всех хуже все равно будет Лешему. И ничего кстати, пусть и мифический персонаж, но очень внимательный слушатель и вполне добрый. Но я тоже, когда поем, добрая.
Честно говоря, очень надеялась, что это озеро будет ближе чем километров десять – очень неудобно нести бутылку. И не выкинешь же! У меня нет желания в перспективе становиться утопленницей. Если вспомнить все то, что читала про мифологию славян, то утопленницы выглядят как обычные девушки; еще были навки, кикимора, сам водяной – так себе познания. Еще и с Горынычем договариваться. Правда, пока сама не знаю о чем именно.
Лес начал резко редеть, и клубок вывел меня к озеру. Покрутился два раза вокруг своей оси и был таков: покатился обратно. Такой подставы от мотка ниток не ожидала. Это мне что, дальше самой змея искать? Ладно, спасибо и на этом, надеюсь не заблужусь, а то так и будет батя в плену у басурман сидеть. На воде и хлебе в лучшем случае.
«Так оно и есть»
Вот, моя шизофрения даже согласна.
А как Водяного вызывают-то?
– Я дико извиняюсь, но мне нужен Водяной! – надеюсь никто не гуляет рядом, а то мой крик может спровоцировать инфаркт, – Аууу!
Нет, ну а что прикажете еще делать? Я в такой ситуации в первый раз, Леший вот, сам первый вылез. Да хоть бы утопленницы явились на мой крик, может с начальством свяжут.
– Какая красивая…
– Хочешь к нам? В воде нет никаких мирских забот, на дне жемчуга и камни лежат, сестрой нам станешь…
Накаркала. Утопленницы собственной персоной. Кто в воде, кто на камни выбрался, все красивые, молодые, стройные, русоволосые, одна лишь темненькая, лет пятнадцати-шестнадцати. Волосы распущены, в прозрачных белых платьях, лица вроде и живые, но взгляд холодный, «рыбий». Если начать приглядываться, то можно и синие губы подметить, и слишком яркие вены на руках, и зубы острые… Не сожрали бы, а то вон как тянутся.
– Не, спасибо, у меня тут дел полно, надо довыполнять. Да и кто Барона кормить будет? – медленно начала отходить от берега подальше, – Вы уж без меня, ладно? А мне Водяной нужен, тут презент ему от Лешего, лично передать попросили. И не надо так на меня смотреть, я нормальной ориентации!
Последнее было уже на ультразвуке: прижимая к себе бутыль, отпрыгиваю назад от острых когтей одной из девушек, чей лик теперь мало напоминал прекрасный вид. Скорее злой и очень голодный. Их что, совсем там не кормят?!
– Водяной, мать твою за хвост, вылезай! Я самогон сейчас разобью!!!
– Какой самогон?!
Воды озера вспучинились, забурлили, девицы завыли и начали линять под воду, ибо появился он – хозяин озера. Грозно сверкая водянистыми глазами и хмуря темные брови, он успел схватить самую последнюю утопленницу за руку, что та повисла над водой: сжалась, потеряв весь грозный вид, со стекающей с лица водой.
– Наська, опять ты воду мутишь?! – «Наська» тихо пискнула, когда ею потрясли в воздухе, – Беда-девка, знал бы какую головную боль от тебя получу, назад бы вернул своими же руками! А ну брысь с глаз моих долой!
Девушка скользнула в воду – видимо выполнять указания, а ко мне на волнах приблизился Водяной. Крупный мужчина с пивным животом, синюшный, лысый: выйдя из воды оказался в набедренной повязке а-ля полотенце и с волосатыми ногами (волосы, почему-то, имели зеленоватый вид). Не скажу, что прям гроза морей и океанов, скорее похож на соседа снизу: он когда напьется, почти такой же вид имеет, кроме зеленых волосатых ног. И также жадно смотрит на алкоголь.
– Держите, – самогон у меня буквально вырвали из рук, жадно приложившись к горлышку. – Вы это… Хотя бы закусывали, что ли…
Конечно, я немногое повидала на своем жизненном пути, но чтоб так хлестать спирт подобно воде – впервые. А его, случаем, потом не развезет? Я как-то с пьяными не очень нахожу общий язык. Водяной оторвался от бутылки и довольно выдохнул.
– У Лешего как всегда отличный самогон! Хочешь? – я великодушно отказалась, на всякий случай сделав шаг назад, – Ну ладно, оставлю на вечерок. А то и вправду, без закуски как-то не по-людски.
Вот кто бы говорил о человечности.
– Тебе-то что надо? Впервые вижу такую рыжую – залетная что ли?
– Ага, залетная, – тихо пробормотав себе под нос, повысила голос, глядя в мутные глаза мифологического персонажа, – На тот берег надо, к Горынычу.
– Плевое дело, иди за мной. Лешему спасибо потом скажи.
Не выпуская бутыль из рук, Водяной погрузился в воду, где отрастил себе толстый рыбий хвост, больше похожий на хвост сома. Ненужное полотенце перекинул через плечо; мне было как-то боязно заходить в воду, как и мокнуть, но стоило вступить, как поднялась волна, подхватив нас. От неожиданности плюхнулась на жопу, так и просидев в этой позе пока меня не выбросило на берег. С промокшей пятой точкой. Замечательно. Но ведь доставили, грех жаловаться, не сожрали, не утопили, и даже не приставали. Только и осталось что сказать «спасибо» да пойти дальше в лес. С непониманием, куда следовать дальше.
Еще и солнце начало садиться, а здесь волки по любому ночами бродят. И медведи. А я лазить по деревьям не умею. Даже по канату. Но ведь идти-то куда-то надо было?
«Поверни налево»
Ты – моя шизофрения, и я не уверена, что следует слушать свои глюки.
«По губам получишь потом, а сейчас говорю: иди налево, до развилки. Потом направо до дуба, попросишься на ночлег».
Хотелось поспорить, но куда уж. Спорить с собственным голосом – признак ненормальности. С другой стороны – я в другом мире, где тут нормальность то слышали?
– Ладно, иду, я иду. Налево.
Но знаете, как неудобно идти в мокрых штанах, что постоянно липнут к коже!?
Нужная развилка появилась, наверное, часа через два-три, когда мне уже захотелось есть, а солнечного света становилось все меньше. Поворачиваем направо и надеемся на лучшее, ожидая в то же время худшее. Интересно, насколько быстро бегают волки?..
Дуб я все же нашла. На последнем издыхании, с отваливающимися ногами и с урчащим желудком. Солнце явно уже село – из-за кроны деревьев это сложно понять, но видимость прилично снизилась. Птички умолкли, шелест становился все подозрительней, и могу поклясться, что слышала волчий вой! Поэтому к дубу буквально вылетела из кустов, не сразу заметив костер. Лишь когда моя рука коснулась коры дерева, я остановилась, жадно хватая ртом воздух: не привыкла к таким марш-броскам, я – девушка городская, на транспорте передвигаюсь, лес только по телевизору видела.
– У тебя такой вид, словно за тобой кто-то гнался.
– Ааа!
Да, я заорала, от неожиданности. Стоишь себе, отдышку ловишь, про себя думаешь, а тут голос рядом раздается! Почему нельзя быть более тактичным?
«Это кашлянуть три раза и извиниться?»
Ой, давай без тебя, а. Тут вот…
А «вот» оказался мужчиной. Надеюсь, барабанные перепонки у него не лопнули, хотя сам виноват, если что.
– Ты че орешь?
– А ты чего пугаешь?
Молодой на вид, возраст даже не угадаю, но симпатичный – был бы Барон, подтвердил. Немного загорелый, с легкой щетиной – еще бы в лесу тут куковать, – волосы, убранные в хвост. Темные, но с проседью на висках – все-таки в возрасте? Шрам поперек носа. Господи, какие глаза! Расплавленное золото, не иначе. А можно влюбиться только из-за глаз?
«Ты куда-то не туда думаешь»
Взял и все испортил.
Одежда легкая: ботинки, штаны и футболка местного калибра. Да, не разбираюсь я в здешней моде, сама не лучше. Сидит, прислонившись спиной к дубу, посередине костер, котел – о, еда! – потертая куртка и, собственно, все. Отлично, у волков будет и ужин, и закуска.
– Ты какая-то странная.
– Просто голодная.
Мы переглянулись. Он усмехнулся, отчего глаза еще сильнее засверкали – так, не отвлекаемся, – похлопал по земле подле себя, а сам же потянулся вперед. К посуде, из которой очень вкусно пахло чем-то мясным и вареными овощами. Ладно, если и умирать, то хоть на сытый желудок!
«И в кого ты такая…»
На голос я уже не обращала внимания, греясь у костра – не заметила, как температура неожиданно упала. Адреналин – он такой.
– Тебя как звать то? – неизвестный налил похлебку в деревянную миску, протянув мне вместе с ложкой, сам же снова прислонился к дереву, глядя куда-то в лес.
– Вася, – я подула на миску, скосив на него взгляд. – Спасибо.
– Ешь уж…Вася.
Раз сказали есть, надо так и сделать.
– И ты не знаешь куда тебе идти?
– Ага. Это как «иди туда, не зная куда». К счастью, приносить ничего не надо, только дракона найти. Слушай, а ты волков не боишься? – казалось, его удивил мой вопрос, вон, бровь приподнялась.
После ужина мне стало хорошо, уютно, и как-то разговор завязался сам собой, что я даже не поняла, как выложила весь план этому золотоглазому. И про свою жизнь, и про бывшего, и как сюда попала, и что я дочь Кощея. Тот очень внимательно слушал, не перебивал, и от этого меня несло все сильнее. Ну не каждый же мужчина так выслушает! И самое интересное, я ведь даже не пила ничего, кроме воды.
«Свел же на свою голову»
Действительно, а вот и крайний. Если что случится, свалю на свой внутренний голос.
– Нет, – Кратко. Ясно. А главное понятно. Но прежде, чем я продолжила свои вопросы, он постелил куртку недалеко от костра. – Спать пора, ложись, я подежурю.
Прищурилась, глядя на него. Хотелось вот съязвить, но действительно почувствовала усталость: видимо заряд адреналина иссяк, и телу нужен отдых. Но можно ли было ему доверить? А вдруг усну, а он приставать будет или вообще убьет?
– Не буду.
Я что, это вслух сказала?!
– У тебя все на лице написано, – снова усмешка. Мужчина обошел костер и сел к нему спиной, даже не обернувшись. – Ложись. Завтра отведу к Горынычу.
– Обещаешь? -
секунды тишины и твердый уверенный голос, от которого по спине пробежали мурашки:
– Обещаю.
«А нет, как интересно выходит!»
Нам же сказали спать, вот и… спи.
Я тоже последовала этому совету, хотя куртка отчетливо пахла костром, лесом и чем-то еще тяжелым, но не отвратным. Повернулась лицом к огню, ощущая его тепло на своей коже: прямая спина, сложенные на коленях руки, длинный хвост – вот, что я видела перед тем, как уснуть. И даже волки были уже не так страшны.