Loe raamatut: «Нижний Новгород – Псков»

«Она всех прокляла, я говорю тебе, всех. Мрут как мухи. У нее корни какие-то, плохие, не русская она» – причитала Маргарита Дмитриевна. За окном было пасмурно и тоскливо. Начало апреля. Серость, которая покрыла все пролетающие мимо населенные пункты, была отличным дополнением к рассказу моей попутчицы. «Нет, ну кто же знал, когда Алеша женился. Говорит, восточные женщины – хорошие хозяйки. А мне что…, мать его вообще ее признавать не хотела! Не рады ей были, совсем. Даже имя ее произносить не буду, господи прости…»

Ее рассказ то шел долго, эмоционально, с множеством подробностей, то прерывался на пару минут, и звучал вновь, но уже урывчато, невпопад, перемежаясь с ее тяжелыми вздохами и многозначительными взглядами в мою сторону. Я молчал. Маргарита Дмитриевна, – так звали пожилую грузную женщину, которая подсела ко мне в плацкартное купе на одной из станций, ехала с похорон своей родной сестры. Знакомство наше началось с ее рассказа о самом процессе похорон, а также причины смерти, чтобы я «ничего такого не подумал».

«Значит, ее переодели. Она сама раньше умела одеваться, а к старости перешла на штаны и халаты эти хэбэшные в цветочек. Все вещи разгребли. Там столько заготовок было! Так и оставили стоять на полу. А в ящиках одна водка. Она же от гепатита умерла, ну цирроз, желтая вся. Была в реанимации, все, говорят, поправляется, на выписку отправили, а она на следующий день умерла, как домой приехала. Из-за ее желтой кожи в магазине думали, она алкоголичка, еще бы! Столько водки! По пять бутылок за раз в одном магазине. И так пару раз на неделе ходила. А водка для строителей, которые на участке работы проводили, у нас же не решается ничего просто так: или деньги, или водка. Она выбрала путь простой, но репутация ее в ПГТ испортилась, люди говорить начали, сплетничать, а она отродясь не пила, понимаешь. Нисколько. Даже по праздникам… Вот и после смерти: отвезти, помыть, вырыть, поместить в гроб, отпеть, заказать носильщиков, заказать поминки, дать на лапу всем и сверху водки, опять водки! Но уже за скорость… Никому ничего не надо. Людей мало, а те, что есть хоронят друг друга…»