На его теле не было ни одного цветка. Вот уже месяц Омела приходила в палату без номера и в каждый визит внимательно осматривала тело пациента. Руки, ноги, спина, плечи, грудная клетка: абсолютная пустота. Тонкие пальцы девушки беспрепятственно скользили по коже и одновременно покрывались мелкими цветочками.
– Простите! – Омела поспешно спрятала руки за спину.
– Ваши эмоции выдают вас. – Антон поморщился. – Вы удивлены или вам меня жалко?
– Я удивлена. – Девушка присела на край больничной койки, позволив пациенту одеться. – Эти драиристы… Я никогда не спрашивала вас, но… зачем они это делали? Зачем рвали с вас цветы?
– Как и все фанатики, они свято верят в свою идею. Я пробыл у них достаточно долго, чтобы немного разобраться. Драиристы считают, что жизнь была бы лучше, не отражайся каждая наша эмоция цветком на теле.
– Но это же бред! Как мы могли бы понять тогда, кто плохой человек, а кто – хороший? Кто заслуживает общественного порицания, а кто – поощрения? Как бы мы понимали, что думает или чувствует человек перед нами?
– Ну, мы могли бы спросить его самого об этом, например.
– Спросить?
– Ну да. – Он рассмеялся. – Вам кажется это глупо?
– Это… странно. Зачем спрашивать кого-то о его чувствах? Ведь он может соврать.
– Да. Может. Если посчитает нужным.
В глубоких, как колодец, глазах обеспокоенно ожили темные воды. Антон нервно почесал шею, будто пытался нащупать что-то, затем сел очень близко к Омеле. Настолько, что ее руки покрылись мурашками чужого присутствия, а вслед за ними – маленькими белыми ромашками.
– Должен признать, это очень красиво.
– Мне пора.
Девушка поспешно встала. Последнюю неделю он вел себя странно, чем вызывал у нее неконтролируемое цветение. Омела никогда не стеснялась своих чувств, но здесь, рядом с этим странным человеком, ей вновь стало неловко за яркие проявления бурной личности. Ведь Антон больше не может вырастить на себе ни одного цветка. А следовательно, он не может испытать ни одной эмоции. Почему-то от этого ей становилось особенно обидно, и полные грусти колокольчики печально кивали головами на ее шее.