Loe raamatut: «Изгнанники Менантра. Книга 1», lehekülg 16
Караван вышел из города за светло, сын сопровождал Крамвуда до Гуларовых врат после чего планировал возвратиться обратно. Хельм вел торговлю в городской лавке отца. Ближе к полудню в Танорте начали собираться группы вооруженных гномов, все они носили ремни с изображением бога камня Тарма на пряжках. В полдень город загудел, огромная толпа запрудила улицы. Как речные потоки она вылилась на дворцовую площадь, опасно подступая к королевской резиденции.
Момент восставшие выбрали удачно, значительная часть гвардейцев находилась за много дней пути от столицы. Даин направил верные части на помощь Рибигуду, в ответ на его поддержку в войне с Вудой Мудрым.
Стража, испуганная гневом толпы, частично разбежалась, частично перешла на сторону восставших. Чувствовалось чье-то влияние на действия толпы. Чья-то рука незримо вела восставших.
Спустя час в дверь Довардов забарабанили. Перепуганная Ханна впустила во двор гонца от Фодля. Глава дома Ричано призывал семью Довардов на помощь. Гонец сбивчиво рассказал, что имение Фодлей атаковали, когда он убегал дом еще держался, но напавших очень много и долго им не продержаться. Отрядив несколько человек охраны, Ханна отправила помощь Гисемеру. В доме осталось трое, двоих она послала к младшему сыну узнать, как у него дела, а заодно, если потребуется, защитить его семью. Вечер принес еще большее волнение, возле дома Довардов начали собираться горожане, они заполнили все пространство перед их воротами. Раздался удар в дверь и с улицы донеслись требования открыть двери. Ханна вышла на балкон и прокричала в ответ.
– Кто, и по какому праву требует впустить его в дом семьи Довардов? – сдерживая страх в голосе, спросила мать семейства, с достоинством выпрямив спину.
Вперед выступил пожилой воин, судя по латам и эмблемам на них, он принадлежал к одному из самых знатных Торговых домов, дому Салли.
– Женщина, я Римор Гофедер представляю Совет торговой палаты, и от его имени требую открыть двери и впустить представителя новой власти.
– Насколько я знаю представитель власти в Даносте, король Даин – не без сарказма ответила Ханна.
– Нет больше короля, и впредь никогда не будет – крикнул Гофедер, горделиво выставив ногу.
– Мы представляем дом Ричано … – начала было женщина.
– Дом Ричано вне закона! Да и скорее всего теперь уже и вне жизни! – с улыбкой ответил представитель новой власти. – Открывайте или мы сломаем дверь! К вратам бодро подбежали бунтари, с трудом удерживая в руках каменную колону. По знаку молодцы ритмично принялись выбивать дверь.
Охранник кинулся к дверному проему, но не успел, выбитая дверь опрокинула его на спину. В холл вбежали разъяренные мятежники. Один из них мимоходом пригвоздил пытающегося выбраться из-под двери охранника.
– Ищите девку! – скомандовал чей-то голос.
В помещении показались воины из отряда Каменная голова.
Разбившись по нескольку человек, они пошли по этажам, убивая все на своем пути. Ханна слышала, как они зарезали повара и его сына. Вот мимо пробежала служанка, ее нагнали, повалили. Девушка кричала и пыталась отбиться, что только раззадорило нападавших. Со смехом и похабными шуточками они принялись пытать несчастную. От криков и запаха крови Ханну начало мутить, и она потеряла сознание.
Сколько времени она провела без сознания, оставалось только догадываться. Ханна прислушалась, тишина, такая странная словно ничего и не произошло. Послышались тяжелые шаги воина в латах, он шел прямо к ее убежищу, в стенной нише. Гобелен отошел в сторону, Ханна, прощаясь с жизнью зажмурилась, дыхание остановилось.
– Мама – прозвучало откуда-то из далека.
Женщина не сразу поняла значение этого слова. Распахнув глаза, она с недоверием смотрела на мужчину в латах, не веря глазам дотронулась до лица.
– Хельм это ты? Откуда ты здесь? – женщина заплакала. Тело Ханны била мелкая дрожь.
Сын обнял мать, пытаясь успокоить родную женщину, он гладил ее седые волосы.
– До меня дошел слух о мятеже в городе. Гонцы разносят по всему королевству весть о смене правления. И я тут же примчался к вам.
– Но так быстро…
– Бараны, я несся во весь опор, но опоздал.
– Сынок им нужна Мая. Я не знаю… Что с ней?
– С ней все в порядке. Пришлось правда повозиться с кучкой убийц, но сейчас все в порядке. Нам надо собираться и уходить отсюда, пока они не вернулись – он потянул пухлую руку Ханны, вытягивая мать из убежища. Женщина последовала за сыном. Проходя коридор, она застряла на изуродованном теле служанки. Девушка лежала навзничь с широко открытыми глазами, изумленно распахнутые они безжизненно смотрели в потолок.
– Может к королю обратиться, он нас защитит…
– Мам нет больше короля. Он мертв. Убиты все четверо его сыновей, а оставшийся где-то в глубинах горы, воюет с гоблинами, и не знает, что случилось с его семьей. Дом Ричано тоже уничтожен.
Они быстро спускались в холл, у выбитых дверей Ханна увидела десяток охранников, тех, что она послала на помощь Фодлю.
– Госпожа! – обратился к ней старший, умудренный сединами воин. – Мы опоздали. Когда мы подошли к особняку там уже пылало пламя, живым никого не нашли. Голова Гисемера на пике около врат королевского дворца. Я приял решение возвращаться…
– Спасибо. Опоздай вы на десять минут… – горло Хельма перехватила спазма, он указал на тела мятежников, лежащие около выхода.
– Эти, схватили Маю.
Ханна поискала глазами девушку. Мая тихая и незаметная, стояла в окружении воинов. Хрупкая девушка, почти полностью скрывалась за широкими спинами охраны. Впервые в душе Ханны шелохнулась жалость к невестке, женщина вдруг ощутила, насколько той тяжело. Чужая, среди народа, что боится и ненавидит ее, что не в первый раз пытается убить, и при этом она сохраняет доброе, и чуткое отношение к тем, кто ее так презирает. Как Мая сносила ее придирки, с каким пониманием и сочувствием она выслушивала ее упреки. Раньше Ханну это злило, теперь чувство женской солидарности возмущало все ее существо. В голове Ханны не укладывалось как Мая могла сохранить в своем сердце место для любви к гномам. Она привыкла видеть гоблинов врагами, варварами, жаждущими крови, и ненавидящими все непохожее на себя.
– Что ж, наверное, и среди них тоже встречаются исключения – успокоила свою совесть Ханна.
Хельм осторожно положил руку на уже наметившийся животик Маи. Глаза мужчины, обеспокоенно и нежно смотрели на жену. Мать поняла, что потеря этой девушки будет означать конец всему ради чего живет ее сын. Вспомнились слова мужа о большой удаче, пришедшей с девушкой в их дом, Ханна горько усмехнулась.
– Что с Вилли? – спросила она командира охраны.
– С ним все в порядке госпожа. Его нет в городе, он работает в Тренгане, украшает храм Ками. Королевский заказ. Там и его семья – добавил он, видя, что ответ не удовлетворил Ханну.
Город бурлил еще несколько дней, пока, не объявили амнистию для восставших. Новой властью назначили Совет Торговой палаты. Постепенно жизнь входила в свое русло. Простолюдины, как и прежде беднели, старые дома по-прежнему богатели, не было только короля.
Часть 17
Изумрудные холмы поражали роскошью. Королевство Иргам сочетало в себе налет старины, и новейших достижений фортификации. Всюду высились величественные статуи героев и правителей, здания Батры, столицы Иргама, выстроенные по единому плану, и лишенные каких-либо оборонительных сооружений, напоминали небольшие виллы. Коронный зал дворца Рибигуда, приводил посетителей в трепет четкостью линий и богатством отделки. Предки Рибигуда постарались увековечить свое величие в камне. Разительное отличие Иргама от Даноста сквозило во всем. После вольного, даже разнузданного Танорта, Батра казалась образцом порядка, все стороны городской жизни регламентировались и контролировались. Жесткое подчинение правилам, соблюдение традиций, и проглядывающий отовсюду милитаризм поначалу смущали Довардов.
Не смотря на сложности, возникшие с новым правительством Даноста, беглец быстро встроился в новую жизнь. Пригодились прежние коммерческие связи Крамвуда, в качестве торгового посредника он объездил весь Восток. В Иргаме купец оказался подле Рибигуда, который приблизил к себе изгнанника. Королевские торговые поручения дали в руки Крамвуда новые связи, он наладил контакты со всеми известными торговыми домами смежных с Иргамом королевств. Лично познакомился с большинством монархов, и сумел завоевать репутацию торговца, для которого не существует сложных партнеров. При его посредничестве, Рибигуд получил контракт с Эмантораном на поставку звездных камней. Этот редкий минерал, обладающий печальным свечением, встречался только в месторождениях мифрила. Изумрудные холмы считались главным поставщиком удивительного металла, точнее Иргам поставлял на рынок редкие по качеству и цене товары, изготовленные из мифрила, стоимость которого, превышала цену золота в двести раз. Великий дом Алар заключил с Иргамом контракт на эксклюзивную поставку камней, в ответ, гномы получили исключительное право вывозить из Эманторана кажу, ткань схожую с шелком. Секрет изготовления, которой хранился в строжайшей тайне.
Хельм постоянно сопровождал отца в его путешествиях, поэтому молодого гнома знали, как торгового представителя короля Рибигуда.
Богатый дом и особое положение супруга не могли вернуть покой в сердце Ханны. Женщина постоянно боялась, что в дом могут проникнуть убийцы Торгового совета. Да и страх за сына и мужа никогда не оставлял ее, все-таки они там на поверхности. Неизвестной и страшной, где нет уютной тесноты каменного нутра горы. Единственной радостью для женщины оставался ее внук, маленький непоседа Товард. Мальчишка рос хулиганом и задирой, но бабка души не чаяла во внуке. Постепенно она привыкла даже к странностям невестки, теперь Мая не казалась ей совсем уж чужой, тем более что она родила такого внука. Уже сейчас Ханна видела, что ребенок родился необычный. Сердце бабки чувствовало, что Товарда ждет великое будущее.
***
– Зачем нас призывает король? – в очередной раз спрашивал Хельм, недовольно хмурившегося отца.
– Не знаю! – сухо отвечал Крамвуд.
Ответ отца не успокоил Хельма. Он чувствовал, что тот прекрасно знает, зачем их пригласил Рибигуд, но дальнейшие расспросы ничего кроме вспышки гнева не дали бы.
Этикет остался позади, и король пригласил в Малый совет отца и сына Довардов, событие из ряда вон выходящее.
– Чужаки в Малом Совете. Когда, такое было? – шептались аристократы Иргама.
– Что вы знаете о том, что твориться в Даносте? – спросил Рибигуд хмуря кустистые брови, делавшие грозным и без того суровое лицо монарха.
– Разные новости приходят из Даноста – уклончиво ответил Крамвуд. – Говорят там теперь процветание – гном улыбнулся. – Торговый совет заключил союз с королевствами Востока и готовит армию. Вроде бы для войны с гоблинами глубинных пустошей, вот только гоблинов там уже давно нет – ехидно закончил купец.
– И куда же они делись? – Рибигуд умело изобразил неведение.
– Ушли к Северным Воротам – почтительно ответил Крамвуд.
– Пусть останутся казначей и командующий армией, остальные могут идти! – повелительно проговорил Рибигуд.
Члены Малого совета с явным неодобрением поднялись из-за стола и покинули зал.
– Сейчас ты заработал еще больше врагов – улыбнулся купцу король. – Такова цена доверия.
– А теперь поговорим о Даносте, и о том, что там происходит – начал монарх. – Моя разведка донесла, что Совет Торговой палаты нашего горячо любимого соседа, готовит вторжение в Иргам. Главное наступление пойдет через Старые копи. Смешно, кто мог посоветовать торгашам избрать этот путь? Он явно наш союзник – мечтательно улыбаясь проговорил Рибигуд. – Надо будет после одарить его нашей милостью. Ну да ладно. Так вот, судя по всему, торгаши решили воспользоваться сложившейся обстановкой. Мир с людьми, уход гоблинов, смещение династии и народный подъем. Говорил я Даину, что любовь к деньгам его погубит … – Рибигуд поморщился, немного помолчал и продолжил.
– Но вот в чем вся закавыка, старый скряга успел спрятать казну, и новому правительству не на что содержать королевство. А, да забыл, теперь уже империю – с издевкой подчеркнул монарх. – Сейчас восторги улягутся, и денежный вопрос потребует решения. У торгашей один выход, война. Жертвой они выбрали нас. Все бы ничего, но Ули Норва заключил секретный договор с Карамантом. Войска Кейста отрежут нас от внешних поступлений, а Даност осадит изнутри, зажав с двух сторон они будут дожимать нас пока не сдадимся. Мое королевство населено отважными гномами, но у нас нет столь развитой системы продовольственного снабжения как у Даноста. Вы, – он указал на купца, – можете сами себя прокормить, у нас, к сожалению, другие условия и мы зависим от внешнего подвоза. Торговую войну Даност, конечно, выиграл. Несмотря на все ваши старания, лишь некоторые фактории согласились иметь с нами дело, остальные везут контрабанду. Только высокие цены на мифрил, да звездные камни, помогают нам держаться на плаву, но этого дохода мало для такого королевства как Иргам. Поэтому у нас нет другого выбора как принять вызов соседа, но начать войну надо на его территории.
– Ваше Величество, вы несколько сгущаете краски – неосторожно вмешался Крамвуд.
– Сгущаю?! Тогда покажи мне, где взять денег, и я тебя озолочу – нетерпеливо прервал его Рибигуд.
– Простите мне мою дерзость – смущенно ответил Крамвуд. – Если вы позволите…
– Я уже тебе позволил! Говори быстрее! Не трать мое время! – взорвался Рибигуд.
– Мы могли бы монопольно продавать кажу. Этот материал уникален. Он очень цениться как предмет роскоши. Настолько, что и королю не зазорно иметь в своем гардеробе. Ткани у нас в избытке. Королевские потребности не выбирают даже сотой части запасов, что нам поставляют эльфы. Поэтому мы могли бы создать специализированные представительства Иргама, торгующие этим уникальным товаром. При введении на товар королевской монополии, казна получит огромный доход… – по мере рассуждений Крамвуд все больше расходился, совсем позабыв кто перед ним. Сейчас он превратился в торгаша, который окучивает несговорчивого клиента.
– Ха, ха, ха – рассмеялся король. – Да ты и впрямь хорош! – проговорил Рибигуд довольно глядя на Доварда старшего. – Я не ошибся, сделав ставку на тебя! Ты хочешь прибылей?
– Нет Ваше Величество, я лишь пытаюсь принести пользу… – начал оправдываться Крамвуд.
– Да ладно, это нормально. Купец, который не хочет прибыли, не купец. Ты получишь свою долю, от предприятия! Я поручаю тебе организовать торговлю кажу. Зайди завтра к Салли, он тебе выдаст королевскую грамоту! Тебе будет дозволено создать свой торговый дом, но за неудачу ответишь головой – Рибигуд грозно сверкнул глазами, давая понять, что это вовсе не фигура речи.
– Благодарю Вас… – начал Крамвуд кланяясь королю.
– Не надо пустых политесов. Давай к делу, а то мы сильно отвлеклись – поморщившись оборвал его монарх.
– Вы спрашиваете себя, а для чего он нас пригласил! – загадочно глядя на Довардов проговорил Рибигуд. – А все просто! Мне надо чтобы твой сын нашел наследника короны Даноста.
– Что?! – изумленно выдохнул Крамвуд.
– Да он жив, как это не странно. До меня дошли слухи, что его видели в Долине огненных озер, но это только слухи. Тебе воин предстоит собрать отряд, и двинуться на поиски Торна. Пора вернуть трон истинному наследнику, да неплохо бы и самозванцев призвать к ответу.
Отец и сын, открыв рот смотрели на Рибигуда, экспедиция ничего хорошего не сулила. Кроме смерти в таких местах искать было нечего.
– Ваше Величество, позвольте мне возглавить эту экспедицию – запальчиво попросил Крамвуд.
– К сожалению, мой дорогой Довард, я не могу воспользоваться твоим предложением. Твой сын бывал в тех краях, когда служил в Каменной голове. Он воин, который притворяется купцом, а ты купец, что пытается выдать себя за воина. У тебя неделя на сборы! – подытожил Рибигуд, указывая Довардам на выход.
***
Тяжелые тучи повисли над каменным гребнем Патара. Древняя цепь седых гор, выросшая над равниной задолго до рождения Палеомии, отделяла пустыню от плодородных земель Амората. Бесчисленные разломы, проеденные временем и ветром, превратили горы в непроходимый лабиринт. Серые скалы угрожающе нависали над усыпанными щебнем промоинами, что дикие козы превратили в тропы. Рваные кручи скупо пропускали свет в тесные коридоры, отчего лабиринт даже ясным днем пребывал в полумраке. Одинокий путник в зеленном плаще уверенно шагал сквозь хитросплетения узких проходов, безошибочно выискивая нужные повороты, в сложной системе извилистых разломов, и тупиков.
Зарядил густой, тяжелый дождь, погрузивший ущелье в белесое марево. Путник сошел с дороги, и спрятался под козырек, промытый за тысячи лет бурным потоком дождевых вод, в подножии скалы. Серая пелена быстро поглотила небольшое ущелье. Сквозь занавес падающих капель вспыхнул свет походной печурки. Человек, вытянув ноги, и привалившись спиной к скале, утомленно потягивал горячий отвар, черты его лица скрывал густой пар, валивший от кружки. Несмотря на усталость, пронзительно темные глаза, впились в окружающий ландшафт точно что-то искали. Человек зябко повел плечами, проведя рукой по голове стряхнул влагу с волос. Капли дождя побежали по щекам и затерялись в бородке эспаньолке, которая задиристо топорщилась, придавая всему облику путника молодцеватость и задиристость. Тьма окончательно поглотила ущелье, и странник, завернувшись в плащ, погрузился в чуткий сон.
Первые лучи восходящего солнца коснулись влажного камня, а человек уже стоял на дороге, шаря взглядом по поверхности окружающих скал. Через минуту он застыл, вглядываясь в притулившуюся на самом верху надпись. Пыль, еще вчера лежавшую на камнях толстым слоем, смыло потоками влаги ночного дождя. Сама природа обнажила едва заметное послание. От времени надпись почти истерлась, поэтому никто не смог бы ее прочесть, но странник удовлетворенно улыбнулся. Четверть часа спустя, человек вновь шагал по путанным дорогам сумрачного Патара.
Лабиринт закончился широкой площадью, что упиралась противоположной стороной в фасад древнего города, вырезанного прямо в скале. Окруженная с трех сторон твердью Патара, площадь казалась огромным колодцем, выходом из которого служила сеть проходов лабиринта, откуда вышел путник. Чем ближе человек подходил к городу, тем сильнее сгущался мрак. Впереди замаячили неясные очертания полуразрушенной колоннады, что вела к главным воротам, ее дальний край тонул во тьме, непроглядной даже днем.
Скальный город сильно пострадал от времени и землетрясений, но все еще сохранял черты былого величия. Огромный провал главного входа, зиял черной пастью, как предвестник ужасов, что таились за его вратами.
Занялся факел, сначала слабо и неуверенно, потом все более смело. В его всполохах, древние стены словно зашевелились. Все в городе ожило и заколебалось в такт движениям пламени. Свет выхватывал из мрака прекрасные точенные колоннады, резные панели украшавшие стены домов, кое где выглядывала сохранившаяся роспись и мозаика. Свет глушил толстый слой пыли, который лежал на всем, как бы намекая случайному путнику, что здесь давно нет жизни, и если он осмелиться переступить ворота, то и его жизнь станет добычей проклятого города.
Сбросив плащ, и лишний скарб, путешественник извлек меч. Пламя заиграло на клинке болотного цвета. Еще мгновение человек собирался с духом, затем решительно шагнул вперед, во мрак.
Под ногами нестерпимо громко скрипели остатки каменных ворот, некогда ограждавших город от непрошенных гостей. Как не старался путник двигаться тихо, его тело производило слишком много шума. Факел трепетал и, казалось, стремился осветить все потаенные уголки мрачного места, но вместо этого порождал еще больше тьмы, вызывая к жизни многочисленные тени.
Шум, гулко расходившийся по галереям и улицам, проникал в уснувшие, много веков назад, дома. Пройдя ворота, человек попал на широкую площадь полукругом, подступающую к фасаду королевского дворца. Остальные строения подчинялись стилю главного здания города, что некогда создавало особую атмосферу уюта и размеренности бытия. Теперь же на всем лежал отпечаток запустения и непередаваемой тоски.
Улицы плыли перед глазами, человек переходил от дома к дому, пытаясь высветить неровным пламенем факела, надписи на столбах-указателях. Дворец остался позади. Путник намеренно обошел его темную громаду, стараясь чтобы даже свет не скользнул в провалы его окон в пол, и бархатно-черное чрево парадного зала.
Замелькали медные крыши на домах похожих на замки, здесь размещались литейные заводы. Путник ускорил шаг, он достиг цели своего путешествия.
Вдоль стен, рядами, стояли погасшие печи. По середине разместились прокатные станы, литейные формы, паровые молоты, и различные станки на водяной тяге. Человек неторопливо переходил из зала в зал, пока не достиг небольшой комнатки мастера. Он подошел к столу, стоявшему у дальней стены комнаты, и внимательно обследовал все ящики, подолгу вчитываясь в рабочие книги. Поднимая со стола листы, человек заставлял их светиться голубоватым. Не найдя того, что искал, путник подошел к коренастому сейфу, который пристроился в углу комнаты. Старый замок отказался открываться, пришлось повозиться. Полчаса спустя, нещадно скрипя от натуги, тяжелая дверь железного ящика отошла в сторону. Внутри стопками лежали документы, чертежи и отчеты. Прошло много времени, прежде чем человеку попалась нужная папка. Еще несколько минут он изучал ее содержимое, затем бросил на стол. Пыль заклубилась, медленно оседая на потревоженную столешницу. Человек тяжело опустился на табурет мастера, взгляд путника остановился на ладонях. Так он сидел не подвижно, до тех пор, пока руки не перестали дрожать. Наконец собравшись с силами, человек вернул документы в сейф и заперев его направился к выходу. Свет в заводских помещениях погас, и дома с медными крышами вновь погрузились в бесконечный сон.
В городе время оставалось величиной неизмеримой, постоянная тьма сделала это место вневременным. Путник взглянул на часы, механизм четко отсчитывал минуты и часы, судя по ним пошел второй час ночи. Человек остановился на перекрестке, и никак не мог решиться, что ему делать дальше. Наконец собравшись с духом, он направился в сторону дворца. Преодолев широкие ступени лестницы, выходившей на Королевскую аллею, путник вручил факел одной из статуй, что стояли рядами вдоль дороги. Манипуляции с поясом, вызвали к жизни, сначала едва заметный, затем все более яркий свет. Зеленый луч смело рассек густой мрак, клубившийся вокруг.
Осторожно ступая человек преодолел парадную лестницу. Над его головой выросла громада королевского дворца. Стараясь не дышать, чтобы не производить лишнего шума, путник шагнул в его чрево. Парадный вход остался позади, вокруг засверкали гладкие поверхности убранства приемного зала. Тяжелые, каменные скамьи, опрокинутые, точно их подхватило стремительным потоком воды, перекрыли часть помещения. Мощные колонны продолжали стоически нести гнет каменного свода, на котором горели звезды-самоцветы, что отражали чуждый этому месту свет. Их сияние раскрасило таинственным свечением разгром приемного зала.
– Хорошая работа – подумал человек разглядывая синий бархат нарисованного неба.
Зеленый свет мягко разливался вокруг путешественника, освещая значительную часть помещения. Приемный зал сменила анфилада комнат, упиравшаяся в лестницу, ведущую на верхние этажи. Сбоку зиял проход, спускавшийся в глубины дворца.
После небольших колебаний путник выбрал боковую лестницу, и стал спускаться в нутро королевского дома.
Тишина, глухая и липкая словно битум, окутала человека. Свет фонаря стал глуше, комнаты и коридоры подземелья, поглощали не только свет, но и звуки. Кухня, хозяйственные помещения, вход в прачечную. Из нее шло два выхода один круто уходил наверх, куда подавалось стиранное белье на просушку, а второй уходил в казармы стражи, откуда сеть коридоров приводила к тюрьме. Под ногой хрустнула белая кость, резкий щелчок отскочил от стен ближайших комнат. В темном углу, что-то шевельнулось, засопело втягивая воздух, загорелись два желтых пятна. Человек пошел на шум, с тихим шелестом вытаскивая клинок. В углу послышалось ворчание, мгновение спустя пятна метнулись к выходу. Существо двигалось очень быстро, сильно прогибаясь в спине, и напоминая повадками кота.
Пробежав помещение стражи, путник едва не снес решетку открытой камеры. Грохот эхом разнесся по каземату. Не обращая внимания на шум, он подошел к одной из камер и быстро отворив дверь, проскользнул внутрь, запирая за собой обитую железом створу. Из-за закрытой двери, послышалось шевеление, фырканье и быстрый топот ног. Руки путника, чутко касаясь камней в стенах камеры, искали секретный замок в кладке. Тихий щелчок, известил об удаче. Зашелестела стена, отворяя проход в короткий коридор, упирающийся в винтовую лестницу, резко уходившую куда-то наверх.
Человек взбежал по лестнице, и уперся в дверцу, размером в половину обычной. Руки путника зашарили по карманам, в поисках заветного ключа. Наконец он выудил квадратный предмет, с выпуклой резьбой. Резьба идеально легла в узор над дверцей, повернув его по часовой стрелке, он запустил механизм. Звук сдвигаемых шестерней засовов, казался путнику невыносимо громким, но дверь отворилась бесшумно и легко отошла в сторону, словно ее только вчера закрыли.
Роскошная спальня одного из правителей города, убранная в шелка, пахнула на него затхлым воздухом, пропитанным пылью и миазмами. Тяжелые шторы закрывали окна. Дымка паланкина определяла положение громадного ложа, стоявшего по центру комнаты. Напротив, расположился колченогий, резной столик, перламутр и золотые узоры сдержано блеснули из темноты.
Несмотря на почти тысячу лет, прошедших с момента гибели города, многое сохранилось в том же состоянии, что и при жизни владельцев. Особый климат в сухих и темных помещениях подземного города, консервировал и плоть, и время. Перед мертвящим дыханием этого места, ничто не могло устоять, все обращалось в смерть.
Из комнаты вело несколько плотно закрытых дверей. Судя по слою пыли на ручках очень давно.
Немного повременив человек отворил ту, что находилась ближе к нему. Тишину прорезал протяжный скрип сухого дерева. Напряженно, вслушиваясь в окружающую его тишину, путник застыл на месте. Его взгляд остановился на портрете, висевшем на стене. Картина изображала старика, с грозным взглядом, пробиравшим до глубины души даже с полотна картины. Поежившись как от прохладного ветерка, человек заглянул в помещение, большая мраморная ванна занимала почти все пространство широкого помещения.
За другой дверью оказался кабинет, с дубовой резной мебелью, стены, которого украшали деревянные панели с геометрическим узором. Все свободное пространство кабинета занимали книги, написанные на ныне забытом языке.
Вернувшись в спальню, он направился к третьей двери, в темноте нога за что-то зацепилась. Сильно рассадив колено, человек пинком отправил спинку от поломанного стула в стену. Удар оглушил его, на несколько секунд повисла гробовая тишина. Путник присел на край ложа и случайно сдернул ткань паланкина, кольца зазвенели на медных ободах, державших паланкин над кроватью.
Тихий шорох за спиной заставил человека оглянуться. Сильные руки притянули его к сухой, твердой как дерево груди. Путник рванул, что было сил, но объятия сжались еще крепче, грозя раздавить ребра человека. В ухо зажурчал нежный голос, слова казались знакомыми, само их звучание возбуждало в теле желание. Сверху упали волосы их оказалось так много, что они могли бы с легкостью послужить пологом для ложа. В нос ударило зловоние, быстро превратившееся в изысканный аромат, круживший голову. Мысли начали путаться. Из темноты на путника уставились два зеленных глаза, они становились все ближе. К нему склонялась кошачья морда, не милой домашней кошки, а дикого безжалостного хищника. Образ поплыл, и морда начала меняться, приобретая черты красивой женщины. Такой красоты человеку никогда ранее не приходилось видеть.
– Все ложь!!! Обман!!! – крикнул путник, делая последнюю попытку вырваться из стальных объятий.
Женщина застыла, прекрасное лицо исказил гнев, острые когти пантеры впились в тело человека. Одним движением она оторвала его от кровати, и швырнула о стену. Удар смягчил толстый гобелен, украшавший помещение. Полотно сорвалось с петель и упало на человека сокрыв его под собой.
Ворча, что-то тяжелое ступало по комнате, неторопливо приближаясь к путнику. От жуткого ворчания кровь стыла в жилах, но он продолжал лежать неподвижно, ожидая, что будет дальше. Со свистом слетел гобелен, человек кувырком откатился вбок, и ловко вскочил на ноги. Нечто, огромного роста, с вполне узнаваемыми человеческими пропорциями, стояло перед ним. Вислая грудь, достававшая почти до пояса, выдавали женское начало существа. Темные волосы, свисали тяжелыми прядями до самого пола, скрывая лицо обитателя спальни. Горящие зеленым глаза, пробивались даже через плотный полог волос. Жилистые ноги и руки говорили о необычайной силе. С виду совершенно неповоротливая, дама нанесла молниеносный удар рукой, разбивая в щебень стену за спиной путника.
Увернувшись, человек в два прыжка оказался у закрытой двери. Он дернул ее на себя, с оглушительным треском дверь подалась, за ней оказался приемный зал. Вдоль стен стояли обтянутые кожей диваны, посередине длинной комнаты валялось несколько перевернутых столиков. Человек занес ногу чтобы войти, из темноты на него уставился рой желтых светляков, они стояли неподвижно, разглядывая гостя, затем быстро стали приближаться.
Он хлопнул дверью и подставил злополучную спинку стула под ручку. С той стороны что-то тяжело ударилось, дверь застонала. Тем временем высокая дама неторопливо приблизилась, на позвонках ее шеи, обтянутых сухой, словно кора дерева кожей, блеснул необычный медальон. Путник узнал древний знак, изображенный на медальоне, резким движением он сорвал его с шеи сушеной дамы.
Высокий звук разнесся по дворцу, его сила оглушила человека. Обхватив голову руками, он кинулся к последней двери, но та распахнулась ему на встречу. Темные силуэты вбежали в спальню и размахивая мечами кинулись на человека. Завязался бой, отбивая атаки врагов, путник двигался к комнате откуда появились воины.
Еще несколько шагов, и человек оказался в караульной. Ударив дверью ретивого стража, что пытался прорваться следом, он щелкнул мощным засовом, оставляя снаружи шум и сутолоку спальной. Застучали топоры, быстро разрушая преграду. Что-то треснуло в спальне, послышался топот множества ног, дверь караульной затрещала под усилившимся напором.
