Loe raamatut: «Изгнанники Менантра. Книга 2», lehekülg 41
Часть 34
Капля мелко дрожала, издавая хрустальный звон. Дальчи водила длинным стеком по краю сосуда, вызывая мелодичное гудение. Капля начала раскрываться, точно цветок распускает лепестки. Казарму заполнил одуряющий аромат, а посередине комнаты, прямо на полу выросло дерево с красно-золотистыми, плакучими ветвями. Из ствола торчали два стальных клина, дерево время от времени вздрагивало, точно от неожиданно набежавшего ветра. Рассеченный ствол сочился, душистым, янтарного цвета соком, быстро застывавшим на воздухе. Тяжелые капли смолы, замирали на выступе, неровного ствола, чтобы через секунду со стуком упасть на доски пола. Амадо коснулся вязкой жидкости, тепло ушло от кончиков пальцев по руке, а голова немного закружилась. Дыхание участилось, огонь побежал по венам, ноздри раздулись, стремясь вдохнуть глубже невыносимо сладостный аромат. Не понимая, что с ним происходит человек отпрянул в сторону, Дальчи весело рассмеялась, сверкая небесно-голубыми глазами. Пульс подскочил, внутреннее томление подсказало, что за чувства захватили тело Родриго: – «Это же возбуждение, непреодолимое желание, но как?».
– Что это? – придушенно поинтересовался Амадо, стараясь прикрыть плащом набухшие чресла.
– Ламина мастерица разжигать страсть, она воплощение идеальной женщины! В ее власти повелевать мужчинами, может влюбить, а может и убить. Не бойся! Ты ей понравился! Ха, ха – не удержалась девушка, глядя на неуверенность брутального мужчины.
– Тьфу, ты, бабы – Амадо отвернулся, стараясь прийти в себя.
Спокойствие никак не желало возвращаться, в его, почти умершее сердце. Даже голос Дальчи вызывал волнение, а смех кружил голову, и непреодолимо толкал к молодой женщине.
– Ха, ха, ха – смеялась в голос белокурая богиня, обхватив себя руками, и немного нагнувшись вперед.
Мужчина посмотрел на девочку в теле взрослой женщины, возникшая было обида улетучилась. В голове промелькнуло: – «Дура малолетняя, сразу видно не знает, что такое мужик».
От этой мысли ему стало легче, ощущение полного контроля над собой вернулось окончательно.
Легкие руки девушки касались ствола, тот вздрагивал в ответ на прикосновения, вот она резко выдернула один клин. Крона испуганно зашелестела, а в треске ствола отчетливо слышался стон. Дальчи мягко приговаривая, опустила руку в склянку с широким горлом, в тонкой ладошке засветилась прозрачная слизь, которая тягучими струями, медленно поползла между пальцами. Слизь постепенно впитывалась в рану на стволе, стягивая края. Дальчи усердно втирала ее в ствол, приговаривая что-то доброе и нежное. Разобравшись со вторым клином, девушка, отступила на несколько шагов, и громко произнесла на своем языке – Ламина!!! Проснись!!! Прими сознание и яви свой лик!!!
Секунду спустя ветви зашумели, почти незаметно для глаза от ствола отделился призрачный силуэт, он точно выходил из дерева. Поначалу, почти прозрачный, силуэт приобрел плотность и четкие очертания, когда окончательно отделился от гладкой коры ствола.
Золотые локоны рассыпались по нагим плечам, зеленные глаза посмотрели на Амадо. Чистые, незамутненные грязью жизни, глаза девы, расширились, где-то в глубине появился страх, он быстро рос, захватывая все существо богини. Она смотрела в глаза смерти, в памяти всплыли ужасы, наказания непреклонного Отца, укусы стальных челюстей Того, хруст ее костей, и боль, нескончаемая боль. Ламина вскрикнула и закрыла руками лицо. Плечи задрожали, с каждой минутой сотрясаясь все сильнее. Дальчи обняла подругу, прижавшись к ее вздрагивающему телу. Понемногу дрожь улеглась, ужас ушел, подруги вместе справились с его всеобъемлющей властью.
– Пусть он уйдет – попросила Ламина не поворачивая лица к Амадо. – Он меня пугает.
– Хорошо, хорошо Ламина, только не плачь. Он наш друг, но, если ты хочешь, он уйдет – Дальчи выразительно глянула на мужчину.
Амадо хмыкнул, и зашагал в столовую. В общем-то он уже привык, что его сторонятся, но сейчас почему-то в душе заскребло. Четверть часа спустя, дверь приоткрылась, вошла Дальчи. Присела у очага, поправила жар, а минуту спустя стремительно подошла к мужчине. Девушка постояла напротив Родриго, неловко переминаясь с ноги на ногу, точно подбирая слова, а затем присела рядом и заглянув в глаза спросила.
– Ты обиделся?
– Нет. Я уже не в том возрасте, когда обижаются на женские капризы, а тем более, когда перед тобой женщина женщин. Нет я не обижен, я устал.
– Устал? Дорога и впрямь слишком затянулась…
– Не от дороги. Я устал от одиночества. С тех пор как я потерял свой дом, я все время один. Хотя, наверное, это нормально, человек всегда одинок. Даже когда рядом самые близкие, только в этом случае ему кажется, что жизнь наполнена смыслами.
– Ламина тебя испугалась. Она пережила слишком страшный урок, а твои глаза вернули ее в те мгновения. Я в ужасе, если ее так сломала ярость Отца, что же она чувствовала – горло Дальчи перехватила спазма, девушка отвернулась, пряча слезы.
– Она вернется. Нужно время, и все встанет на свои места – Амадо попытался успокоить девушку. – Мне жаль, что я вновь кого-то испугал. Похоже права Аар, не той дорогой я иду, но остановиться у меня уже нет сил.
– Что ты имеешь в виду?! – удивилась девушка.
– Я стал злом. Каждый убитый мною оставляет внутри, что-то темное. Иногда я теряю себя и мне кажется, что мое имя не Даад, а Убийца. В чем-то ты была права, тогда на дороге, я и сам это знаю, от чего становиться еще страшнее. Страшно от осознания, что у людей нет будущего, они уничтожат и себя, и свой мир, со всем, что в нем есть. Мы как неизлечимая болезнь, но я человек, и буду биться за своих до последнего.
Дальчи покачала головой, и положила белую, тонкую ладонь на темную, загорелую руку мужчины. Впервые она видела мужчину так близко, такого незащищенного, открытого. Легкий поцелуй Родриго застал врасплох неопытную деву, но минуту спустя жесткое тело расслабилось, и губы Дальчи ответили. Страсть наполнила заброшенную столовую древней крепости, никто не мог увидеть желание голодного мужчины и любопытство юной девы. Только зеленные глаза рыжей богини удивленно смотрели, на рожденную магией любовь, из черноты дверного проема.
***
Громкий перезвон серебристых колокольчиков, наполнил ночную тишину Нарегона. Девушки выскочили из комнат и застали Амадо в полном облачении в дверях столовой. Требовательным жестом, он указал им на коридор.
– Уходите и спрячьтесь как можно дальше, я их уведу…
Закончить он не успел, шум крыльев оповестил о появлении андланда. Мечи скрестились, Гурда, перелетал через Родриго, зашел с тыла и атаковал человека. Затем мгновенно взмыл под потолок, ловко уходя от контратаки. Человек-орел стремился обойти его, чтобы попасть в коридор, где скрылись беглянки, но Амадо не пропускал Гурду, стойко защищая двери. Мечи Гурда мелькали как вихрь перед глазами рыцаря, но крепкий доспех выдерживал натиск андланда.
Четыре руки бога-орла, ловко перебрасывали два изогнутых клинка. Виртуозно вращая ими, андланд пошел на Родриго. Затем взлетел под потолок, и упал сверху как орел на свою жертву. Амадо не успел, отреагировать на атаку врага. Сознание тормозилось от скорости движения человека-птицы, копье не впопад тыкало в пустоту, перед глазами все мелькало, плечо обожгла резкая боль. Доспех не выдержал напора Гурда, волнистый клинок, окропил красной дорожкой стол трапезной. Под торжествующий клекот андланда, Родриго пропустил еще один страшный удар в ногу. Опустившись на колено, рыцарь пытался сохранить равновесие. Легко взмахнув крыльями, Гурда опустился за спиной человека и скрестив клинки над головой Амадо, приготовился наказать Убийцу, столько веков уходившего от возмездия.
Перепуганные насмерть беглянки, выглянули в проем. Вот уже должен свершиться момент, что решит жить им или умереть в страшных муках. Ламина вскрикнула, видя занесенные клинки, Гурда повернул полуптичью голову и торжествующе посмотрел на девушек. Мечи пошли вниз, но дойдя до цели, безвольно скользнули по металлу доспеха, а тело бога обвисло. Конец длинного лезвия человеческого копья вышел из спины бога, пробив тело Гурда насквозь точным ударом назад.
Птичьи глаза заволокло прозрачной пленкой третьего века, клюв открылся и застыл, издав придушенный, клокочущий звук.
– Что нам делать?! Они нас нашли?! – в панике воскликнула Ламина, она металась между столами трапезной и входом в оружейную.
– Мне нужен твой знак – попросил Амадо, обращаясь к Дальчи.
– Но я не смогу вернуться.
– Не сможешь, но, если они вас найдут, не думаю, что вы захотите вернуться – ответил Родриго, хмуря брови от напряжения, кальцер сращивал рану на его ноге.
– Надеюсь я не зря доверила тебе наши жизни – ответила почти испуганно Дальчи, пытаясь получить от человека заверения в честности его намерений.
Замок выворачивался из-под пальцев, руки плохо слушались, но она отстегнула знак, и протянула мужчине, что теперь казался таким далеким. Амадо принял ее жертву, и глядя девушке в глаза проговорил.
– Я их уведу. Воспользуюсь знаком, они пойдут по следу, а вы спрячьтесь. Используй все, чему тебя научили. Вы все-таки богини, а я всего лишь человек – он ей весело подмигнул, одевая черный перстень со щитом на указательный палец.
Минуту спустя его тело растворилось в воздухе, а девушки смущенно переглянулись.
– Он сумасшедший! – в восхищении проговорила Ламина.
– И везучий – отозвалась Дальчи.
***
– Сейчас бы не помешало чутье Того – грустно проговорил Випул, осматривая заброшенную трапезную.
– Их тут нет. След ведет под землю…
– Ты уверен Рован?! – строго спросил Отец.
– Совершенно, это знак Дальчи. Наверное, этот дурак думает, что его дружки из-под земли, могут им помочь – улыбнулся Рован.
– Вряд ли. Он не так глуп – с сомнением покачал головой Випул, искоса бросив презрительный взгляд на Рована.
– А ты, что скажешь, Хурукам?! Чего молчишь?! – обратился он к богу с львиной головой.
– Я согласен с Рованом, они в чертогах Даймеша – сурово глядя на отца прорычал Хурукам.
– Думаю, надо собрать всех. Там может оказаться много древних, они не оставят своего первородного – прошипел Тлакиль, неподвижные, янтарные глаза, разделенные чертой посередине, уставились на Отца.
– Зови, но не сюда! Здесь пусто! Пусть идут в чертоги! Одним ударом решим сразу несколько дел. Пора закончить эту войну.
Запах влаги окутал Амадо, вокруг переливались лишайники, отражая люминесценцию в тысячах кристаллах, усыпавших стены, и колонны гигантской пещеры. Впереди высился трон, частично заплывший в сталактитах. Замечательные размеры, явно делались под не менее замечательное в объеме седалище. Родриго вспомнил лицо Даймеша, сомнений не осталось, это его трон. Когда-то прекрасно украшенный потолок пещеры, зарос известковыми отложениями и переросшими кристаллами солей. На стенах еще угадывались образы, что некогда повествовали о героической истории древних. Пол устилал толстый ковер бесцветного мха, свет лишайников красил его в различные цвета. Мигая и переливаясь, он на мгновение рождал замысловатые узоры в мягкой подушке, что упруго прогибалась под ногами человека. Вдоль стен сохранились остатки тронов поменьше, часть совсем разрушенные, а некоторые настолько поросли мхом и кристаллами солей, что узнать в них некогда прекрасные творения древних мастеров, не представлялось возможным. Бесшумно ступая, Родриго приблизился к трону Даймеша. В густом переплетении тысяч слоев мха, он заметил что-то похожее на ключ, обрамленный огромными опалами.
Воздух завибрировал, в глухой тиши прозвучал тихий хлопок, затем еще один, слившийся в бесконечную череду хлопающих звуков.
Доспех менантров наполз на тело Амадо, броня Випула теперь не могла его спасти. Край щита утонул в ковре мха, скрывая человека целиком. Родриго видел, как к нему бесшумно подходят андланды, из-за отсутствия звука, казалось, что все происходит во сне. В руках Випула фосфоресцировал меч, с которого срывались блестящие капли, прожигая мох до камня. Сотни андланд окружали человека, осторожно сокращая расстояние. Страшный взгляд Амадо выхватывал врагов из плотных рядов, с воплями ужаса дети Випула падали замертво. Стрела взвизгнула, и ударилась в моментально появившийся шлем, качнув тело человека назад.
– Убрать стрелы!!! Прекратить стрельбу!!! – прогремел голос Отца.
Амадо пытался поймать глаза Випула, но его лицо скрывал шлем. Круг сомкнулся, вперед вышел сам Отец, меч вспыхнул и воткнулся в пол у ног андланда.
– Где мои дети?! – грозно прозвучал голос Отца, прокатившись долгим эхом по пустому помещению.
– Забудь о них! Сейчас тебе надо думать о себе, а не о глупых девках! – дерзко ответил Родриго.
– Можешь дерзить, глупец! Тебе осталось недолго! Сегодня я испачкаю свои руки в твоей крови, потому что не хочу, чтобы потом, менестрели сочиняли трогательные баллады о твоей героической гибели. Ох уж эти пачкуны, бумагомаратели. Как же меня раздражает ваша культура, такая же убогая и никчемная, как и весь ваш род. Любое вранье можете превратить в легенду, негодяя в святого, труса в героя, но тебе я не дам такого шанса.
Випул рывком вырвал клинок из пола, и шагнул к Амадо, круг немного раздался в стороны, освобождая пространство для поединка.
– Кому рассказывать о смерти моей? Или ты не веришь, детям своим? – с издевкой спросил Родриго.
Щит сотряс мощный удар, старик обогнул его, и ткнул сбоку. Меняя размеры, щит повернулся за мгновенным движением старика, отбив смертельный укол, и отбросив сухое тело в сторону. Восстановив равновесие, Випул завертелся в бешенном танце вокруг человека, сотрясая ударами прикрывавший его щит. Амадо оступился и рухнул, распластавшись на животе. Клинок с бешеной силой ударил о панцирь, от удара руки старика подкинуло вверх, на металле осталась глубокая зарубка.
Випул отскочил в сторону, и опираясь на эфес клинка ожидал пока поднимется его соперник. Только Родриго почувствовал землю под ногами, как его опрокинул, мощный удар в грудь. Острие его меча зацепило Випула, глубоко распоров руку андланда. Голубые капли легли строчкой на бесцветный мох, яростно-удивленное лицо Отца, замелькало перед Амадо. Кое как выбравшись из подушки мха, человек встретил щитом несколько сильных ударов, а затем выстрелил вперед копьем, изменяя форму клинка. Ловко пропустив мимо себя быстрый удар копья, Випул, прижал ногой древко к земле, и нанес удар сверху вниз. Сверкающий клинок андланда пробил кирасу, глубоко войдя в грудь, и вышел под грудной мышцей, в районе живота. Родриго вскинулся телом и опрокинул старика, высвободив копье. Клинок Випула со скрежетом вырвался из разреза в кирасе. Меч Амадо рубанул ногу Отца, пока тот падал на землю.
Кровь из глубокой раны, заполняла доспех изнутри. Силы мгновенно оставили человека, Родриго упал на колено, затем на второе. Тяжело дыша, он пытался поднять щит, но рука не слушалась, холодная испарина выступила липким потом на теле, в глазах завертелось.
Сильно хромая, старик подошел к человеку, доспех Амадо собрался в кольцо. Одна рука Випула висела плетью, но вторая перехватила тело врага за пояс, и рванула вверх. Пояс расстегнулся, Амадо упал на землю, Випул перекинул трофей через плечо.
– Ты не заслуживаешь этот пояс, он создан для богов, не смертным его носить. Ты просто удачливый мошенник, но сегодня тебе не повезло! Пришло время умереть и тебе! – клинок брызнул каплями, и опустился на тело человека.
Тяжелый доспех менантра сработал, последний раз прикрыв владельца от смертельного удара, стена андланд, развернулась наружу, в круг ворвались звуки битвы.
Забыв про человека Випул проковылял вперед. Один только вид Отца, вызывал ужас у древних. Отобранный доспех покрыл тело Випула, а меч завертелся с жутким свистом рассекая врагов.
С другой стороны, андланды отступали перед чем-то очень грозным. Випул со своего края не видел, что за враг обратил в бегство его детей. Распаляясь все больше, он двинулся навстречу неизвестному противнику.
Строй окончательно развалился на группы бойцов, ведущих поединок меж собой. Неожиданно Випул вышел на тощего старика, с длиннющей бородой и подстать ей, седыми патлами на голове. Дед неторопливо волочил за собой огромный молот. Они встречались не первый раз, и хорошо знали друг друга. Випул не обманывался кажущейся медлительностью врага, он знал, что неподъемный с виду молот может в мгновение ока оказаться в его голове. Знал своего врага и Вагаал, он помнил мертвящий холод от прикосновения плачущего клинка Випула.
Молот взметнулся, и едва не зацепил Отца, ответный выпад, парировал подставленный черенок кувалды. Работая на инерции Вагаал ударил противоположным концом в лицо Випула, шлем спас голову хозяина, а клинок андланда скользнул по груди древнего. Глубокая рана расползлась, обнажая черные жгуты мышц. Вагаал развернул молот, и подбросил, ударом снизу, Отца высоко к потолку. Кувыркаясь как тряпичная кукла Випул рухнул вниз. И едва успел увернуться от добивающего удара сверху, осколки камня веером разлетелись по сторонам. Затем еще несколько быстрых ударов Вагаала, заставили Отца сделать сальто назад, он приземлился на ноги, и припадая на колено раненной ноги, сразу нанес удар перед собой. Молот бесшумно погрузился в толстый слой мха вместе с отрубленной рукой Вагаала.
Древние бросились к своему герою, им наперерез выступили андланды. Вновь разгорелась жаркая битва. Под потолком бились летающие, на земле огромные и совсем крошечные, постепенно перевес оказался на стороне андланд. Их армия постоянно пополнялась вновь прибывающими куари. Они с громким хлопком появлялись прямо на поле боя, и тут же вступали в сражение выматывая своей неисчислимостью врага.
Меч Випула проткнул грудь Вагаала, упиваясь болью врага, Отец вертел клинком в ране побежденного.
Подоспели огромные огры, великаны навалились на богов, но их сил не хватало что бы победить сплоченное войско андланда, а немного погодя подоспели конные куари, началась настоящая травля древних. Перворожденные защищались, кидаясь с горящими мечами на врага. Волны холода, и все сотрясающие удары великанов, грозившие обрушить самый свод чертогов Даймеша, оказались бессильны против бессмертного врага.
Рован пронесся мимо шеренги великанов, опрокидывая одного за другим, огромными топорами. В помещении потемнело, лишайник сгорел и света не стало. Только яркие всполохи огня резко выхватывали фрагменты битвы из мрака. Дальние зарницы вызвали переполох среди андланд, они сгрудились за спиной Отца и в нерешительности ожидали появления самого страшного врага.
Сухой треск пламени проник в зал. В проходе показалась голова огненного древнего, затем разрывая тьму вошел сам пылающий великан, за ним неспешно следовал второй. Минутой позже, из другого прохода, появились оставшиеся двое. Яростно клокоча, гиганты шагнули в тронный зал Даймеша. Пришли последние четверо, что поклялись вечно служить Первому. Рожденные вместе с Даймешем перворожденным, они приняли его волю, став вечными телохранителями.
Земля задрожала от бега чудовищ, Випул стряхнул с клинка Вагаала, и выставил меч вперед. Повинуясь воле Отца, конница куари пошла в обход огненных чудовищ, а воины, что стояли за Випулом рассыпались по залу. Хлопки усилились, в помещение перемещались все новые и новые куари.
Четверо достигли линии врага, взмах огненного меча застыл, так и не достигнув цели, невидимая волна пробежала между врагами, расшвыривая их в разные стороны.
Женщина в черном, неторопливо вошла в образовавшийся просвет между армиями, она остановилась напротив Випула. Андланд поднялся и заглянул ей в глаза.
– Почему ты здесь? Помнишь ли ты наш уговор Андланд Отец? – спросила она, вглядываясь в лицо старика.
– Я все помню. Только ты нарушила его Ками. Ты спрятала нашего врага, и моих детей, что посмели ослушаться отеческой воли. А предательства я не прощаю – рука Випула метнулась в сторону женщины.
Клинок взорвался брызгами, разлетающегося металла, когда коснулся каменного пола, следом на землю упал пустой доспех, тут же свернувшийся в пояс. Из его недр вырвался столб пыли, клубясь он медленно оседал на землю.
– Домой идите, Андланда дети! Здесь более делать нечего вам! И помните, крепко слово мое! Я прощаю Отца неразумного, мира Андланд!
Андланды расступились и вперед вышел молодой слуга Випула, скривив по-женски красивые губы, он произнес.
– Твоя сила пока еще у тебя Ками. Однако в твой дом скоро придет враг пострашнее мирного Андланда, и когда твоя мощь истощится, я вернусь, чтобы забрать то, что мое.
– Придешь. Только многое будет не так, как видится нынче тебе. Свой мир сбереги, а я о своем позабочусь сама.
– Твои упыри, не устоят против Инветов. Братья идут! Этот дурак! – палец молодого Випула указал на тело Амадо. – Подарил им знак!
Скорченная рука человека сжимала в кулаке подарок Хозяйки. Кровь из рассеченной груди перестала сочиться, а края раны медленно стягивались к центру.
– Благодаря ему, узнала я о вероломности твоей. Он спас детей моих…
– Детей?!!! Дети твои вечно голодные твари, что рыскают между мирами, сея смерть и разруху. Это ты называешь детьми? – Отец указал на братьев Улкиду, напоминавших кого-то из хищных котов, невероятно больших размеров.
– Они людоеды, что забывают свою первородность предавшись страстям – хищники нервно зевнули и старший прогнулся в спине, демонстрируя кошачью пластику, и острые клыки, обрамляющие алый язык.
Хозяйка, презрительно изогнув бровь, скривила губы в усмешке.
– Ты смеешь попрекать меня детьми моими?! Хищники? Да Хищники, но такова природа их! Одни родились чтобы пищей для других служить, таков удел всего живого. И у детей моих такой же путь, не могут хищники отринуть свою суть! А чем ты лучше, тех кого коришь?!!!
– Да, ты не поедаешь плоть, и не хлебаешь кровь, но жадность к чувствам смертных, что богом выбрали тебя, ничем не лучше жажды плоти. Скажи мне сколько жизней ты уже забрал, чтоб силу веры получать бесперебойно?!!! Молчи! Сама отвечу я на свой вопрос, без счету жизней ты людских унес, чтоб сохранить свое величие и Андланда красоты возродить! Чтоб жить за счет чужого мира! Ты, и боги лживые твои, народам мира моего куда страшнее беды принесли, чем хищники Фанариона! Ничем не отличим ты от детей моих, они пожрали множество миров, а ты миры калечил! Теперь в мой дом пришел, и сеешь смерть в нем и раздор!!!
– Я подарил твоему миру эльфов, по-моему, дар более чем великодушный! Лучше этого в нем не было создано ничего – зло улыбаясь, парировал молодой Випул.
– Да, это правда. Я приняла их как детей своих, но мудрые последовали за тобой, воздвигнув храм благополучия, где на алтарь сложили жизни поколений иных народов мира, давшего приют. Страшнее хищника чем эльф, не знал Фанарион ни до, ни после. Ведь не потребность движет мудрыми, а алчность, и вера в собственное превосходство. Бесславный ждет конец народ, что получил твое благословение, и виноваты в том лишь жадность и гордыня – улыбка с лица молодого Випула слетела, а глаза матово заблестели, он сверлил взглядом Ками, не в силах выплеснуть скопившийся гнев.
– Уходи, и не возвращайся! Еще раз спустишься ко мне, закрою вход в мой мир навечно для тебя – почти спокойно закончила женщина.
Випул сломался, и опустив глаза повернулся к андландам.
– Все домой!!! – прогремел голос Отца, сотрясая стены древней каверны.
За спинами его воинов открылся широкий проход, из-за призрачного полога вылетела цветная муха и с громким жужжанием взвилась под потолок зала.
– Мы еще поговорим с тобой Ками. В другой раз, после прихода Братьев. Посмотрим, как ты заговоришь, когда потеряешь силу. Время поставит все на свои места. Оно самый беспристрастный судья и потому честно определит кто бог, и кому суждено править в твоем мире.
– Остановись Випул! Не нарушай закон великий равновесия, иначе потеряешь Андланд, а с ним и всех детей, что сердцу дороги – с жалостью глядя на Отца предупредила Хозяйка.
Випул ухмыльнулся, и покачав головой ответил. – Время нас рассудит! – после чего перешагнул черту, между мирами, и тут же захлопнул проход, который всосал остатки его воинства.
– Спасибо матушка! – склонился перед хозяйкой Вагаал, все еще с трудом переводя дыхание. Раны жуткого деда медленно срастались, отмечая покалеченные места безобразными шрамами.
– Зачем привел в мой мир детей Отца из Андланда? – с укором в голосе спросила жуткого деда Хозяйка.
– Это я привел Випула – выступил вперед Амадо, о ране на груди напоминала только кровь на разорванной одежде и коже человека.
– Ты?! Зачем?! – брови Ками взметнулись вверх.
– У меня не было выбора. Только так я мог спасти тех, кто готов изменить положение вещей в Андланде. Жестокий Отец охотиться за своими дочерями, желая их смерти, я же воспрепятствовал этому.
– Ты их сюда привел?!
– Нет, нет я бы не посмел Хозяйка! Они остались на поверхности, но Отец решил, что я спрятал девушек в твоем доме, знак одной из дочерей ввел его в заблуждение.
– Хозяйка он не мог иначе поступить. Человека ведет судьба, он нас освободит из подземелья – вступился Вагаал за человека.
– Хватит! – жестко оборвала их Ками. – Все ваши войны мелочь, их след исчезнет слишком быстро, а вот слова Отца о Братьях, поистине ужасное известие! Зачем ты отдал им врата?! Открыв их, Мертвый, уничтожит этот мир! – спросила она, сурово глядя в лицо человека.
– Хозяйка, я не хотел губить дом, что дал мне приют.
– Однако погубил! Ты потерял, ты и верни, то, что опустошить способно весь мой дом! Год сроку дам тебе, а там ты наказанье понесешь…, детей твоих я тоже не забуду – добавила она, жестко взглянув в глаза Амадо.
– Матушка, он всего лишь человек. Не хозяин он себе, его рукой ведет судьба – опять начал Вагаал.
– Вагаал, мое решенье неизменно! Как сказано, так и случиться! – резко оборвала она древнего.
Вагаал сжался, впервые Родриго видел, как деда, что-то напугало. Хозяйка исчезла, ушли и древние, кроме тех, что остались на поле боя. Павших еще предстояло похоронить со всеми почестями, но это потом, а сейчас настало время залечивать раны и готовить усыпальницы для великих детей суровой хозяйки. Немного погодя появились орки, с видимой неохотой принявшиеся за возложенные на них обязанности. Подземники суетливо собирали трупы, отделяя врагов от своих. Древних тут же куда-то уносили, а андланд скидывали в отдельные кучи.
– Что с ними будет? – спросил Амадо, указывая на андланд.
– Сбросят в ущелье Последнего Приюта, там много всякой гадости. Там они будут на своем месте – недовольно пробурчал Вагаал, старик сидел на остатках трона, и тоскливо смотрел на возню орков.
– Сделай как сказала Ками, она шутить не любит, и зачем ты им отдал врата?
– Я не отдавал… – начал оправдываться Родриго.
– Не лги! Я знаю, что Випул сказал правду. Смотри не потеряй все что успел сделать – предупредил старик, затем тяжело поднялся и пошел к ближайшему выходу из пещеры.
– В этом деле я тебе не помощник. Здесь ты сам – проговорил он, стоя уже под высоченной аркой искусно изукрашенного прохода.
Амадо качнул головой в знак согласия, и пошел к другому проходу, орки шарахались от него, стараясь избегать страшных глаз чужака.
