И.О, ИП и тп.
(Записки чиновника)
Слово новое придумал- «властье». Понятно, да? Власть и счастье, получается властье. А я – властливый человек. Стою в своем кабинете, смотрю в окно на алюминиевый затылок Ленина, за которым видны купола андреевской церкви, боковым зрением за собой наблюдаю в зеркале. Доволен. А что? Молодой руководитель целого района, хрен с ним, что сельского. Да-да, уже пятый день исполняю обязанности главы администрации Красномайского района. Так сказать, и.о. Есть такой ослик Иа, а я вот Вадик Ио.
Так-то я заместитель главы, но этот пентюх заболел чего-то, дай Бог ему здоровья, желательно на пенсии. А первый зам, который по правилам должен в таких случаях обязанности исполнять, как назло, в отпуске, где-то с вьетнамскими трансвеститами тусит. Есть еще, конечно, Степаныч, зам по сельскому хозяйству, но обошли его. Тактично так. На меня возложили обязанности главы.
А должность зама мне батя на тридцатилетие подарил. Как сейчас помню, в прошлом сентябре это случилось, как раз примерно год назад. Я тогда был начальником сектора в юридическом отделе в одном департаменте краевой администрации. Кстати, интересно, это только русские на вопрос «кто ты?» говорят о профессии. Просто приходилось общаться с нацкадрами, так такого спроси, кто он есть, он ответит, что, мол, татарин или алтаец. Или скажет, что мусульманин или из клана такого-то. А вот на вопрос чем занимается по жизни, он про работу расскажет. А русский как? На вопрос кто он есть, ответит, например, что полицейский, майор, а спроси: «Чем занимаешься?», так он расскажет, что у него там пивбар на новом рынке, а вообще по жизни он рыбак и охотник. Странно. Ну да это отступление.
Так вот, поскольку начальник сектора не бог весть, какая должность, отдельного кабинета мне не полагалось, и сидели мы втроем: я, Мишка и Сергей Иванович. При этом Сергей Иванович обладал истинно номенклатурным талантом незаметно дремать на рабочем месте. Ему полтора года оставалось до пенсии, он и посыпохивал, чтобы это время быстрее прошло. В общем, сидим мы с Мишкой играем по сети то ли в карты, то ли в стрелялку, вдруг звонок мне по внутреннему. Когда по внутреннему телефону звонят, сразу напряжение: не прилетит ли какая звездюлина, или какое поручение настолько глупое, что невыполнимое. Оказалась батина секретарша. Сообщила, что Георгий Петрович хотел бы незамедлительно лицезреть Вадима Георгиевича (то есть, меня) по некоему неотложному делу, суть которого Вадим Георгиевич (то есть, я) узнает по прибытии. Ну, думаю, если вызывает через секретаря, что-то тут действительно серьезное, так что придется идти. Да в любом случае придется идти, к бате мэры городов за месяц на прием записываются, он у меня маститый функционер, в госаппарат рога затулил еще при Брежневе.
Иду по красным ковровым дорожкам, киваю встречным коллегам, проходя мимо людей с улицы, принимаю надменный и страшно занятой вид. У меня еще какие-то бумаги с собой, первую попавшуюся стопку взял со стола. Ну не принято по краевой администрации с пустыми руками шарохаться. Когда после юрфака меня батя взял сюда на работу, я дико бесился от этого притворства, от имитации бурной деятельности как это здесь называется. Вот отписали бумагу ерундовую, на полчаса работы, например, какой-нибудь ответ гражданину, что, мол, хрен тебе, а в случае несогласия вы можете обратиться за защитой нарушенного права в суд общей юрисдикции. Опытный чиновник исполнение такой бумаги на неделю растянет, он будет ходить советоваться с юристами, экономистами, созваниваться с муниципалами, а начальство видит, что сотрудник занят, все довольны. Меня молодого это, конечно, не устраивало. Первый законопроект, который я разработал, состоял из одной строчки: «В пункте 2 статьи 3 слово «администрация» заменить на «Администрация». Всё! Написать с большой буквы и всё! Два месяца согласований! Два месяца!!! Получить визы всех заинтересованных органов и учреждений, потом вице-губернаторов, а этих алырников у нас восемь рыл, и каждый мою бумажку по неделе держит. Изучает, наверное. Да, два месяца. А сколько тогда стоящий законопроект согласовывается? Я тогда спрашиваю у бати, неужели нельзя нормальную систему создать, чтобы документооборот хотя бы ускорить как-то. Конечно, говорит, в царское, скажем, время у нас в Сибири был губернатор, десяток урядников, да три казачьи сотни и ничего, держали такой край обширный. Можно, говорит, и сейчас все упростить и сделать по-человечески. Да только при таком раскладе ты-то здесь будешь на хрен не нужен. Более того, я сам буду на хрен не нужен. Устраивает такая перспектива? Меня такая перспектива не устроила. И за восемь лет службы, как раз к тридцати годам я мало того, что принял существующие правила, я в игре в бурную деятельность и чрезвычайную занятость достиг грандиозных высот. Так что стал вполне себе качественным чиновником. Но! При этом всегда себе говорил, что надо потерпеть пока, а вот когда займу должность, позволяющую действительно решать важные вопросы, вот тогда я не допущу никакой этой волокиты и раздолбайства. Через какое-то время, через определенное время.
Так размышляя, поднялся я на четвертый этаж, зашел в батину приемную, в которой маялись два зашуганых персонажа, по всей видимости, из муниципалов. Напряженные лица. К бате, вообще, побаиваются на ковер попадать. Мне-то хоть бы хны, не чужие люди, родня все-таки, молекула ДНК в соплях общая. Я поэтому бодро в кабинет направился, секретарша (как её, Оксана, что ли) глаза прячет робко. Чего спрашивается стесняться, что я не понимаю? Дело житейское. Родителям, считай под шестьдесят, матушка моя – бабка, а для мужчины шестьдесят лет еще как бы ничего.
– Вызывал? – захожу в кабинет. Батя кивает мне, жестом приглашает присесть, а сам трубку телефонную слушает.
Сажусь, оглядываю кабинет, в котором бывал сотни раз. Батя – консерватор, в кабинете ничего не меняется. Один только раз несколько лет на стене другой портрет висел, ну да это мелочи.
Думаю, сейчас договорит, первым делом спросит меня про семью. А ведь ему неинтересно! А я кстати и женился-то по батиному настоянию. Вызвал как-то и говорит, что ни о каком повышении речи быть не может, пока я не женат, потому как губернатор панически боится педерастов, присматривается ко всем с этой позиции, а быть холостым в двадцать пять лет это подозрительно. Одного специалиста даже пришлось уволить, но, правда, он на самом деле был из этих. Таким образом, говорит батя, у нас на сегодняшний день есть дочка директора строительного концерна, племянница зам начальника ГУВД, и девочка из семьи, занимающейся туристическим бизнесом, последняя даже симпатичная. Она и стала мне законной супругой после формальных ухаживаний и обычных фраз, которые говорят в таких случаях.
– Привет, привет, – батя наконец-то положил трубку.– Ну, как дела? Как семья?
– Все нормально, сидят в своей Черногории. Каждый вечер по скайпу разговариваем. Петька уже совсем большой стал.
– Ясно, ясно, – я ж говорю, ему не интересно, а батя очки снял, значит, начинается разговор по существу.– Значит так, сын. Я – не вечен. Собственно никто не вечен. Пока я при власти надо использовать это и укрепить твои… Твои! Позиции. Чтобы и мне было спокойно и тебе нормально. Мы беседовали в определенных кругах э-э-э. Есть мнение м-м-м. В честь твоего недавнего тридцатилетия к тому же. Только ты подумай, взвесь. Есть мнение выдвинуть тебя на заместителя главы Красномайского района. Тихо-тихо, не возмущайся, а то вон глаза выпучил. Я понимаю, что уезжать из города в деревню тебе не хочется…
– Да не то слово. Не хочется! Чего я там не видел?! Красный май какой-то. Ты если хочешь меня сельскими вопросами озадачить, готов пойти в министерство сельского хозяйства. Пап, ну в самом деле.
– Во-первых, это всего сто с лишним километров и ты можешь хоть каждый день возвращаться к своим девкам и клубам. Во-вторых, через пару-тройку лет с таким опытом смело возвращаешься в аппарат на заместителя главы департамента, а может быть и на управление, и тогда карьера практически состоялась. Сидя в администрации, максимум, на что можно рассчитывать, это начальник отдела, и то лет через пять. Ты пойми, не я же один все решаю. Каждый двигает своих людей, своих расставляет, где выгодно. Да ты сам все знаешь. И потом, ты принадлежишь определенной команде. До сих пор мы тебя продвигали и поддерживали. Теперь твоя очередь сыграть за команду. Еще раз говорю: это не блажь. Это коллективное решение. Нужен доверенный человек на том месте.
– Красномайский район. Это Каухер?
– Каухер Петр Петрович, глава администрации Красномайского района. Один из его заместителей получил хорошее назначение в федеральную структуру, образовалась вакансия, завтра объявят конкурс.
– Так Каухер наверняка кого-нибудь уже имеет в виду.
– Это не твои проблемы. Твоя задача собрать пакет документов. Дипломы там, все такое и выслать, а лучше отвезти самому на конкурс. Оглядеться, познакомится. Уж что-что, а конкурсы мы выигрывать умеем немного. Так что с этой стороны все нормально. Главное! Красномайский район претендует попасть в план газификации. Есть мнение, что преждевременно туда газ тащить. Сегодня газ, завтра воду захотят, потом теплые сортиры в доме. Они и так неплохо живут.
Ну, думаю, вот теперь все понятно стало. Эти хотят газопровод, а кемеровские угольщики хотят продавать уголь. Моя задача состоит в том, чтобы подыграть Кузбассу. Ну не то чтобы я один все решал. В администрации сильное угольное лобби, даже один из вице-губернаторов продавливает интересы кемеровчан. Теперь, значит и батя к ним примкнул. Да не один, еще и меня вовлек. Хотя так-то правильно, шибко жирно будет красномайцам, если туда газопровод кидать.
– Я подумаю,– говорю.
– Подумай и прими единственно правильное решение. Всё. Пошел вон. – с отеческой лаской проводил меня батя.
Петр Петрович Каухер – пузатый краснолицый мужик возрастом далеко за пятьдесят пришел на должность главы района вполне тривиальным путем, стандартным для нашего края. Глава сельхозпредприятия, «Единая Россия», депутат, обозы в крайадминистрацию с говядиной, свининой, лосятиной, зайчатиной, цистерны меда туда же, организация охоты для нужных людей, выборы и оп-ля.
Главой он сидел уже второй срок и исходил желчью оттого, что не приглашают его на более спокойную, более денежную должность. А тут еще зам пристроился в Роспотребнадзор. Унылая перспектива пенсионерства с огородом и разведением бройлеров становилась все отчетливее. Более всего он боится бедности и утери влияния. Еще у него есть принципы. Один из них – не пить в своем районе. Когда Петр Петрович едет в командировку, его «Волга» останавливается на обочине прямо за стелой с наименованием района, на багажнике накрывается импровизированный стол, и вот тут уж Петр Петрович может себе позволить. Ну и дальше по пути тоже можно остановиться и позволить себе. А уж как можно позволить в гостинице! Поэтому, если его ждут в краевой столице, допустим, в среду, выезжает он, как правило, в воскресенье после обеда.
Когда я, сидя напротив Каухера в его убогом по нашим меркам кабинете, сообщил о намерении участвовать в конкурсе на заместителя главы, он с плохо скрываемым недовольством хмурился и теребил уродливые усы, которые видно недавно только отпустил. Тогда вздохнув, я сказал, что молод еще, опыта достаточного не имею, поэтому попросил бы (в случае прохождения по конкурсу, разумеется) не поручать мне вопросы, связанные с лесопользованием и распределением земельных участков. Тут градус негодования существенно понизился. Когда же я доверительно сообщил, что совершенно ничего не понимаю в вопросах дорожного строительства, Каухер заметно повеселел и сказал, что, дескать, молодым везде у нас дорога, и лично он ничего против моей кандидатуры не имеет, тем более, что он всегда с пиететом относился к рекомендациям краевой администрации.
В общем, конкурс прошел с ожидаемым результатом, и через месяц я вступил в должность заместителя главы Красномайского района.
В новом коллективе будь то хоть стая, хоть стадо надо сразу правильно себя поставить. Это всем известная истина. Ну и я среди туземцев тоже сразу обозначил свое положение: выбил хороший комп, новую мебель, секретаршу заменил на более молодую.
Инну я приметил еще в первый свой приезд. Ничего такая, как говорится, все при ней. Сидела она в приемной на двух начальников, на двух заместителей главы. А мне надо было передать документы для зама по сельскому хозяйству. Захожу в эту приемную, сам весь из себя лощеный, бодрый, говорю:
– Здравствуйте!– а сам ненароком оцениваю тело.– Ваш шеф на месте?
– А вам кто нужен? – приемная-то одна на двоих, значит и шефа у нее два.
– Мне бы Сергея Степановича.
– А никого нет, все на выезде.
Так зачем ты уточняешь, глупышка, кто мне нужен, если нет обоих?
– А если я вам. Вас, кстати, как зовут? Инна Викторовна. Если я через вас передам документы для Сергея Степановича из краевой администрации. Но только эти бумаги идут под грифом особой важности. Вам можно доверять?
– Я не зна-аю. Может вам лучше дожда-аться.
Ну, разве не прелестное существо?
Так или иначе, после моего назначения Инна стала моей личной секретаршей, а оставшаяся от предшественника Светлана Владиславовна отправилась в ту самую приемную на двоих. До Инны я добрался на ноябрьские праздники. Меня тогда, как самого молодого, поставили на дежурство по району. Надо было сидеть на рабочем месте и принимать периодические звонки из сельсоветов об отсутствии нештатных ситуаций, потом отзваниваться в край, докладывать, что в районе все нормально. Это конечно глупо и скучно, но правильный человек должен уметь из всего извлекать если не выгоду, то удовольствие. Поэтому я накануне праздника сказал секретарше, мол, Инна Викторовна, сожалею, но поскольку я выхожу на работу, то и вы как референт тоже обязаны быть рядом. А она ведется на слово «референт», вроде уже и не секретутка, а лицо значительное. Референт, блин. А дальше что? Пустое здание администрации, коньячек в честь праздника, «Вы – привлекательны, я – жутко привлекателен. Чего время терять?».
Правда, после этого Инна сделала попытку разговаривать со мной «на ты». Неопытный человечек. Я это дело сразу пресек, объяснил как смог некоторые принципы служебного секса, вроде поняла. Так что мы периодически это самое, так сказать. Шифруясь, конечно. А то к ней на работу приходил её муж, смотрел на меня как-то без уважения. Там муж-то одно название – щуплое курносое чудище, продавец-консультант, пылесосами торгует, кретин. Но я Инне сказал, чтобы он тут не появлялся, такие хлюпики в ревности бывают небезопасны.
Конечно, по прошествии года самое время сказать: «Инна, ин нах!», но что-то привык я к ней, прикипел. Сентиментальный же, романтик. Да и помогала она мне все это время добросовестно. А дел было немерено. Это я участок получил, неплохой возле леса. Кедрач выбил, сруб сложил, под крышу подвел, там сейчас работа кипит. Сейчас-то обитаю в съемной квартире, но думаю в следующем году уже заехать в особняк. Но баню на участке первым делом поставил, баня, она же не для мытья, а для общения. Через эту баню я и подружился с разными интересными людьми. А кто здесь интересные в общении люди? Начальник ГИБДД, директор лесхоза, прокурор, владелец маслозавода, и прочие, и прочие. Такие вот мои новые друзья. Старые друзья тоже приезжали из города, однако с ними как-то у нас теперь не ладится. Нет, все весело, хорошо, попьянствовать, посмеяться, но серьезных общих тем не стало. Да они дети еще, подростки. Все разговоры про клубы, да про девок. Несерьезно. Мне властливому человеку это уже неинтересно.
Что ещё? Машину поменял. Удалось оформить кредит почти беспроцентный. На новогодние праздники летал к своим в Чехию. Они из Черногории на зиму перебрались в Чехию. А что? У тещи четырнадцать отелей в Европе, живи, где хочешь. Странная у нас семейная жизнь, но Петьке скоро в школу и я буду настаивать, чтобы учился он в России. Как ни крути, а там, в Европе мы – чужие. Здесь мы – элита. Провинциальная элита это тоже неплохо. Да и кто сказал, что Москва недосягаема? Веди себя правильно, говори верные слова, накопи денег побольше, да и купи себе должность столичную. Нет препятствий патриотам. Я, может, так и сделаю со временем. Тем более, что зарекомендовал себя вроде неплохо, недаром же назначили И.о.
А у исполняющего обязанности главы забот хватает.
Вот ежедневник, например. У меня все ходы записаны. Все фиксирую в ежедневнике, можно издавать как «Записки чиновника». А то люди с улицы думают, что мы тут ничего не делаем. Как же, как же. Как с понедельника началось: планерка, заседание комиссии по чрезвычайным ситуациям, конкурс на самый благоустроенный населенный пункт, совещание по дорогам, еще какое-то совещание. Было совещание по подготовке к отопительному сезону. Угольком топимся, угольком, наши кузбасские друзья могут быть довольны. Или вот: комиссия по тендеру на реконструкцию Березовской средней школы. Абсолютно честно и прозрачно тендер выиграл ИП «Джамхарян Г.В.». Я ему еще сказал тогда:
– Поздравляю, Геворг. Но надеюсь, что это не отразится на работах по объекту Заречная, 26
– Вадым, слюшай, я вчера заезжал, отопление уже сварили, отделку сдэлаем, к Новому году можешь въезжать. Можешь жене сразу говори, что Новый год в новый дом.
Ладно, думаю, посмотрим.
Дальше что у меня было? Листаем ежедневник. Вот опять какое-то совещание, потом написано: «Удод». Подчеркнуто два раза. Это я учил уму-разуму нового редактора районной газеты по фамилии Удод. Молодой, ни хрена не соображает. Я объясняю:
– Вот заголовок: «В Петровке открыт детский сад». И статья начинается: «В Петровке открыт детский сад». Ну что это? Надо писать: «В рамках президентской программы в селе Петровка открыт…» и так далее. Что значит: «Построен мост через Черемшанку»? «По поручению губернатора края построен мост». Вот как это должно звучать. Котельная введена в эксплуатацию не просто так, а усилиями районной администрации. Ясно?! Увеличилось производство молочной продукции? Прекрасно! Надо только объяснить, что это явилось следствием выполнения майских указов Президента. Это же явилось следствием указов? Согласен? Надо людям с улицы это тоже донести. Понятно тебе?!
Дальше в ежедневнике запись на среду «Челобитные от холопов». Это я прием граждан вел. Тут тоже все зафиксировано: Дубровин Александр Викторович, провести воду, сам проводи, придурок. Иванова Светлана Петровна – ни хрена не понял че хотела. Лохнович Наталья Борисовна, очередь на жилье, а я сам живу в съемном, а Лохнович на то и Лохнович, и муж у тебя Лохнович. Попова Екатерина Дмитриевна, берегоукрепление, надо бы помочь т.к. тетка Лазарева. Маняхина Татьяна Федоровна. Это последнее имя обведено раз пятьдесят, потом написано: земельный пай, земельный пай, земельный пай… на поллиста мелкими буквами, ниже стишок:
Старушка пришла. Земельный пай
Ей для чего-то нужен.
Ответ через месяц. По почте. Ступай
Иди, не мешай. Служба.
Она реально часа полтора у меня сидела про земельный пай долдонила. В ежедневнике дальше как мантра: «Бабка, уходи. Бабка, уходи. Бабка, уходи. Бабка! Уходи!».
Непросто это общаться с населением.
Потом у меня отмечена встреча с прокурором. Он кстати на юрфаке курсом младше меня учился, но мы не общались тогда, конечно. Лицо могло бы быть знакомым, но по его словам после универа, придя в прокуратуру, он набрал шестьдесят килограмм, так что его лицо, видимо, несколько изменилось. То ли дело я – гончая порода – сколько пива не пью, не толстею.
В прокуратуру я сам поехал. Хоть и двести метров, но на служебной машине. Так сказать, положение обязывает.
Андрюха-прокурор пребывал в расстроенных чувствах. А я смотрю на него и думаю: «Вот кабан. На нем пахать надо, а он сидит здесь, дурабаса погоняет». А проблема у Андрюхи заключалась в том, что Карманский клуб прокуроров постановил ему поставить трех бычков-производителей какой-то породы, хрен выговоришь, где-то у меня на листочке записано.
Дело вот в чем. Есть в Карманском районе животноводческое хозяйство, принадлежащее высокому чину в генеральских погонах из региональной прокуратуры. На базе хозяйства существует что-то типа дома отдыха, где периодически собираются прокуроры районов. Собираются, чтобы, значит, побороть то ли преступных людей, то ли доступных блядей. Отдыхают, охотятся, общаются, то есть, создан такой неформальный клуб прокуроров. Как я понял, будучи членом этого клуба прокурор не испытывает прессинга со стороны начальства, служит себе потихоньку. А кто не вхож в этот круг, того регулярно порят на коллегии в прокуратуре края, лишают премий, очередных званий. Проблема в том, что Карманский клуб прокуроров требует определенных взносов, которые направлены на благо этого самого животноводческого хозяйства. В основном районным прокурорам ставится задача по доставке кормов. И там речь не об одной тонне и не о десяти! А вот Андрюху озадачили племенными бычками. Генералу отказать нельзя, себе дороже, вот и запаниковал наш прокурор, обратился за помощью ко мне как к И.о главы. Я ему честно сказал, что в бычках разбираюсь только на пике их эволюции, на стадии отбивной, но пообещал поговорить с Сергеем Степановичем, замом по сельскому хозяйству, может что-нибудь и придумаем. В конце концов, нам это тоже выгодно, а то обидятся генералы прокурорские, да заменят Андрюху на его посту. Нам тут новых людей не надо, это же опять отношения выстраивать, хлопотно это. Короче, обнадежил гоблина.
Вот такая суетливая неделя была. Кто может сказать, что я мало работал? Последняя запись осталась в ежедневнике, один пункт, который надо сегодня выполнить: «Чалый М.М.»
Михаил Михайлович Чалый, индивидуальный, прости Господи, предприниматель. У него даже не автомойка – книжный магазин. Ну, какие книги в двадцать первом веке?! Кто эти книги читает? Кто вообще сейчас читает? Тем более магазинчик находится в отдаленном районе села, который в народе именуется Забегаловкой, кто туда пойдет за книгами? Все равно что-то барахтается ИП Чалый, но его бизнес – проблемы нас не касаются. Напрягает его активная общественная деятельность.
Это еще до меня началось. Попал ИП Чалый в программу поддержки малого предпринимательства. Все честь по чести, представил документы, составил заявку, и вроде бы должен был получить определенную сумму. Но так вышло, что получил этот грант небезызвестный ИП Джамхарян. По этому поводу Чалый разнервничался и обратился в суд. Естественно, проиграл. Ну и тут обнажилась вся его либеральная сущность. Начал он в интернете районную власть хаять, одиночный пикет провел – помаячил там под окнами с плакатом. Потом митинг организовал демократический, где уже общеполитические вопросы поднялись. Соратников у него не много, но суки шумные они. Все на этой сволочной либерастной волне. А мы же должны реагировать. Налоговая проверка, МЧС, прочие надзорные органы. Другой бы уже все понял, да успокоился, а этот только обозлился. Стал достаточно известным в интернете блоггером, начал контактировать с некоторыми одиозными оппозиционными фигурами крупного масштаба. Мы подключили ментов, те попрессовали слегка, Чалый затих. Сначала думали, что умом тронулся, потому что он ходил в своем районе с блаженной улыбкой и батрачил по дворам. Кому-то забор покрасил, кому-то сено сметал, а один раз взял у соседа лошадь с телегой и два дня собирал мусор на опушке леса. Ну, псих и псих. И ладно. Недооценили подлеца. Заявляется этот гад в администрацию и говорит, что так и так вот на этих трех улицах и двух переулках создана территориальная организация самоуправления населения под названием «Забегаловка», а он, соответственно, председатель. Нет, в принципе такая форма законом предусмотрена, но чтобы втихаря, без ведома вышестоящего начальства…!
И начались на Забегаловке мутные дела. Ладно, то, что они сами организовали вывоз мусора – это, как говорится, баба с возу. Осушили болотце – молодцы, детскую площадку построили – никому не мешает, скверик тополиный высадили – не страшно. Но то, что жители Забегаловки самостоятельно отсыпали гравием переулок Октябрьский, да еще и вырыли канавы для сточных вод, это уже недопустимо. Недопустимо, потому что люди с улицы не должны самостоятельно устраивать свою жизнь. Для этого есть власти различных уровней. Такая активность и инициативность населения крайне вредна, это коню понятно. А если эти метастазы Забегаловки будут распространяться? А если распространятся повсеместно? Это в конечном итоге представляет угрозу целостности страны. Это я, конечно, загнул, но тем не менее. Сегодня сами дорогу делают, завтра электростанцию соорудят для своей деревни, а потом что? Откажутся налоги платить? Нет, такие моменты надо душить в зародыше. Поэтому выехала на переулок Октябрьский комиссия, составила акт о проведении работ без разрешения, выписала штраф нескольким деятелям, в том числе Чалому, выдало предписание о приведении переулка в первоначальный вид. Всё в строгом соответствии с Кодексом об административных правонарушениях.
Чалый обратился в районный суд, с заявлением об отмене предписания. Судья, кстати, моя однокурсница, Ирка. В универе была первейшая шалава, а сейчас, глянь, федеральный судья. Но как человек системы Ирка приняла нужную сторону и жалобу отклонила.
Но Чалый не успокаивается, готовит документы в краевой суд. Вот здесь наши позиции, честно говоря, не прочны. Да я и сам умом-то понимаю, что раз сделали дорогу, зачем ее теперь ликвидировать. Надо найти возможность узаконить, да и все. Хотя буква закона говорит о выдаче предписания о приведении в первоначальный вид.
Самое неприятное состоит в том, что Чалый стал известным политиком не только в районе, но и в крае. Поэтому сейчас применять к нему силовые методы затруднительно. Нам такой колоритный персонаж в районе не нужен, совершено. Выборы не за горами. Посмотрит губернатор на ситуацию, скажет: «Развели на ровном месте либералов». Какие тогда будут последствия для Каухера и для меня?
В общем, Чалый приносит нам много вреда. Достойный оппонент, падла. Никто ничего с ним сделать не может. И это мой шанс. Если у меня получится разобраться с Чалым, мой рейтинг взлетит до облаков. Поэтому я и пригласил на разговор Михаила Михаиловича Чалого, а он уже минут на семь опаздывает.
Звонок.
– Вадим Георгиевич, к вам Чалый.
– Да, пусть заходит, и чайку нам Инна Викторовна.
Чалый. Лет тридцать пять, худощавый, жилистый, русоволосый, глаза хитрые с прищуром. Зашел без робости, без почтительности. Здравствуйте-здравствуйте, присаживайтесь. Сел, смотрит равнодушно, как мой Петька говорит, со всёнарошностью. Инна заносит поднос с чашками, блюдцем нарезанного лимона, печеньем.
– Да не беспокойтесь, ничего не надо, временем не располагаю, – говорит Чалый.
Ничего, что я временный глава района, а он временем не располагает. Ах ты гадость! Надеваю приветливую улыбку.
– Да я, собственно, Михаил Михайлович, много времени у вас не займу. Давайте сразу к делу. По поводу переулка. Вы все еще намерены подавать жалобу в краевой суд?
– Намерен.
– Видите ли, в чем дело, Михаил Михайлович, это противостояние ваше с администрацией привело к этой абсурдной ситуации. Вот мне, например, дико было читать предписание о ликвидации ремонта переулка. Получается, что ТОСН «Забегаловка» выполнило за нас нашу работу, а мы требуем это все разрушить. Ерунда же получается.
– Да, по этому поводу в ближайшее время будет сниматься сюжет. Так что…
– Михаил Михайлович,– блин, я так ласково с больной матерью не разговаривал.– Пусть будет сюжет, если это необходимо. Пусть. Дело в том, что я по образованию – юрист, и с уверенностью могу сказать, что нет правовых механизмов для отмены выданного предписания. Даже такого идиотского. Там специалист палку перегнул, сделал что попало. Но есть вариант. Перевести данное предписание в неисполнимые. Это делается одним актом проверки и можно про это дело забыть.
– Предлагаете сделку? – усмехнулся Чалый.
– Да нет. Зачем? Просто предлагаю исправить ситуацию, приношу извинения за недобросовестные действия чиновников.
– Извинения?! – возмущенно переспросил Чалый. Проснулся подлец.– За действия чиновников?! Может за все и за всех?!
– За всех не могу, Михаил Михайлович,– улыбаюсь, разводя руками. Сейчас надо сгладить. Процитирую ему Евтушенко.– За всех не могу. Уж слишком много нашего брата. Как писал Андрей Вознесенский: «Ты открой глаза, черно в них. Посмотри по всей России на чиновнике чиновник как бацилла на бацилле».
– Это Евтушенко, – сказал Чалый.
А то я не знал. Так-так, гладим дальше.
– Ну да, точно, Евтушенко. Вам, конечно, лучше знать. С книгами работаете. Покупают сейчас книги-то? – тут не надо ответа, надо говорить, говорить.– Вот говорят, что в век интернета, книги становятся не востребованными. Все тексты оцифрованы, легкодоступны. А что толку от оцифровки. Вон выруби подстанцию и все. Нет электричества, нет текста в интернете. Книга все-таки материальный предмет. А шуршание страниц! Магия! Согласны? Вы знаете, я с наибольшим трепетом отношусь к таким старым фолиантам с пожелтевшими страницами. У вас нет таких в продаже?
– Н-нет, нету, – выглядит немного обескуражено. Это хорошо.
– На самом деле я с уважением отношусь к тому, что вы делаете, Михаил Михайлович. Это и к книгам относится и к вашей деятельности на Забегаловке. Это правильно, когда граждане сами устраивают себе какие-то блага. Почему нет? Но есть решение суда.
– Не смешите! Независимый суд? Вот я последний суд проиграл. Не потому ли, что судья – однокашница заместителя главы администрации?
Оп-па! Я знал, что ты не прост. Такого укола не ожидал. Это мы пропустим мимо ушей, надо срочно понижать градус.
– Михаил Михайлович! Я во многом с вами согласен. Но скажите, чего вы хотите для села, для края, для страны.
– Свободы, законности, нормальной рыночной экономики..
– Это общие слова.
– Чтобы люди мыслили. Самостоятельно думали.