Loe raamatut: «Хроника Свайн-Эберской войны», lehekülg 7
– Куда теперь? – адъютант вылез из самолета и начал заводить двигатель.
– В Шряубечен. Горючего хватит? – двигатель завёлся.
– Туда – да! – стараясь перекричать двигатель, сообщил адъютант. – Но там заправимся!
– Хорошо!
Адъютант сел на своё место и закрыл дверь. Затем он надавил на педаль, и самолёт понёсся по полю. Адъютант поднял штурвал и самолёт взлетел…
Глава третья, Бог троицу любит
А буквально в это время в Министерстве Околопуссляндских Дел (город Бигбридж) заработал телеграф. Оператор оторвал ленту, когда аппарат затих, прочитал телеграмму и тут же выпрямившись понёс её полковнику Спаю (он с должной ответственностью отнёсся к этому важному мероприятию). Полковник как обычно качался на своём стуле и слушал граммофон. Это была опера «Рональд и Люсиль».
– Сэр полковник, – сразу же сказал телеграфист.
– Великолепная вещь, – ответил Спай.
– Нет, телеграмма.
– Что? – Спай перестал качаться, встал и подошёл к телеграфисту. – Читай.
– «СЕКРЕТНО»…
– Подожди, – Спай подошёл к граммофону, поднял иглу, музыка всё продолжала играть. Спай взял ленту у телеграфиста. Закрыл дверь на ключ, опустил шторы, вентиляцию закрыл бумагой. – Давай, – полковник взял ленту. – Ага. «СЕКРЕТНО ТЧК АГЕНТ ТРИБЛ ПОЛКОВНИКУ СПАЮ ТЧК ДОВОЖУ ДО ВАШЕГО СВЕДЕНИЯ ЗПТ ЧТО МАРШАЛ И ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ ВОЙСК ХАЗЛЯНДИИ ГЕЙНЦ РУДОЛЬФ ФОН ГРОБУЧ ЛЕТАЕТ ПО ПРОМЫШЛЕННЫМ УЗЛАМ ХАЗЛЯНДИИ ТЧК УЖЕ ПОСЕТИЛ КАПИТАЛЕСБУРГ ЗПТ СЕЙЧАС ЛЕТИТ В ШРЯУБЕЧЕН ТЧК В ПИЛОТЫ ВЗЯТ ЛИЧНЫЙ АДЪЮТАНТ ГРЕГОР АУСФАЛЛ ТЧК АГЕНТ ТРИБЛ НОМЕР 000008». Так. Вы свободны, – не отрываясь от ленты Спай, открыл дверь ключом и выпустил телеграфиста, после чего снова закрыл. – Интересно.
Полковник подошёл к карте Хазляндии. Он снял карту, под ней висела точно такая же, но с другими обозначениями. В правом верхнем углу значилось: «Карта секретных объектов Хазляндии». Спай проглядел карту и нашёл Капиталесбург, рядом с городом красовался красный танк и надпись: «Гробуч». Спай посмотрел на обозначения.
– Так и есть, – шёпотом сказал полковник, – там воспитывался Гробуч, но также там и завод по производству средних танков. Так, а дальше, – полковник нашёл Шряубечен. Рядом «взлетал» красный самолёт. Но подписи не было. Полковник посмотрел на обозначения. – Самолёты. Что это с Гробучем? Значит, по родственникам он не ездит. Или ездит по секретным объектам. Проверяет, – полковник достал курвиметр и измерил путь из Капиталесбурга в Шряубечен. – Семьдесят миль. Так, – Спай измерил расстояние от Шванбурга до Капиталесбурга. – Ещё сто тридцать, – полковник повесил на место карту-обманку, сел в кресло. – Летит он на однопилотном лёгком аэроплане. У его адъютанта пилотные, то есть пилотские, права на аэропланы… – полковник как фокусник достал откуда-то маленький кусок бумаги, посмотрел на него. – На самолёты H-2, H-3, K-2 и L-34. Лёгкий аэроплан – это L-34. Интересно. Дальность таких аэропланов порядка двухсот миль, ну это если они куда-нибудь не влезут. Как раз двести. Интересно. Значит, они должны заправиться в Шряубечене, но где? Где? Вот именно, на аэродроме. А аэродром там только на полигоне! Так, – полковник достал зажигалку, взял ленту и сжёг её. – Что это с Гробучем?..
Глава четвёртая, дважды два, это надо помнить
– Аусфалл, – сказал маршал Гробуч, – что это? Почему двигатель заглох?!
– Бензин закончился, – ответил адъютант.
– Почему? Ты сказал, что должно хватить.
– Ну…
– Только без «ну»!
– L-34 засчитаны на двести миль полёта, но мы приземлялись, а весь путь и был эти двести миль. Но был ещё маленький придаток, это двадцать пять миль. Но эти двадцать пять миль, вылетели, так сказать, в трубу.
– Что это значит?
– Ну, L-34 рассчитаны на стооктановый бензин. Но сейчас война, стооктанового не достанешь. Заправили девяносто восьмым. Все пятьсот пинт.
– Что? Это выходит, десять пинт сгорело просто так! Сколько миль до Шряубечена?
– Около трёх. Но мы летим с северо-запада, а на северо-западе, если верить карте, распложены большие поля.
– И на том спасибо.
– Будем садиться на поле?
– Да!
А внизу уже жёлто-зелёными заплатками «растянулись» злаки. Адъютант потянул штурвал на себя и самолёт начал снижение. А на горизонте уже возник городок Шряубечен. Небольшой, старинный. С церковью, кирхой и ратушей. Как только самолёт опустился на высоту трех сотен футов, уже различались улицы и домики.
– Садиться будем на пшеницу.
– Да садись уже!
– Есть!
Аусфалл опустил штурвал, и самолёт пролетел над пшеницей, а затем и сел на землю. По кабине пронёсся шорох, будто тысячи мышей шуршали, а в окна прыгали колоски. Аусфалл надавил на тормоза и самолёт остановился.
– Всё.
– И, слава Богу, – маршал вылез из самолёта.
Навстречу ему бежал сторож поля (если можно так выразиться). Бородатый старик с ружьём.
– Нашли где сесть, ёрш твой овёс! – кричал он. – Что другого места не нашли, ячмень вам в колос?! Тут всего тысяча футов до аэродрома! – он уже подбежал к маршалу и кричал ему прямо в ухо. – Да вы знаете, сколько вы загубили пшеницы, сорняки поганые?! Сейчас как врежу. Будете знать, как промазывать мимо аэродрома, чтоб вас саранча поела!!
– Успокойтесь, – спокойно ответил Гробуч, – военное ведомство всё заплатит.
– А вы там кто? Полотёры, пшено недожаренное?!
– Я маршал Гробуч, а это мой адъютант Аусфалл.
– В костюме и очках?! Да герр-герр генерал Гробуч никогда не надевает очков, человек из народа, наш колос! И волосы у него длиннее, колосятся.
– Я подстригся.
– А где мундир с маршальскими погонами?
– Я его снял.
– Ага, ячменное зерно.
– Да Гробуч я!
– А я генерал Катер, тоже овсянница. Сейчас как пальну солью в мягкие места, сразу во всём сознаешься, чтоб каша твоя замёрзла! За подделку личности ещё и срок схлопочешь, будешь знать, пахарь борошующий! А по закону военного времени и расстреляют!
– Аусфалл!
– Чего? – спросил адъютант из кабины.
– Документы.
– Есть, – Аусфалл вылез из самолёта.
– Итак, – маршал взял документы и начал читать. – «Гейнц Рудольф фон Гробуч», – маршал снял очки и протянул документы сторожу. Сторож посмотрел на фотографию и сразу же упал на колени.
– Не признал, батюшка, хлеб хлебов, – сказал он. – Прости, если можешь, прости овсянника.
– Ну, хватит. Военное ведомство заплатит. Придёт комиссия оценит ущерб и заплатит, чтоб тебя колосом об борону… Хм… Чего это я?.. А пока вставайте, – сторож поднялся и протянул документы Аусфаллу. Адъютант положил их на место. – Я пойду. А вы, Аусфалл, и вы, – он указал на сторожа. – Как вас кстати?
– Гемьюз Грегор, – ответил сторож.
– Вот. Отгоните самолёт на аэродром. И, Аусфалл, заправьте хотя бы девяносто девятый.
– Постараюсь, – ответил адъютант.
– Ну и хорошо. А я пойду по своим делам, – маршал надел очки и пошёл к аэродрому.
Гробуч нашел аэропорт, прошёлся по полосе и вошёл в одноэтажное здание. Оно предназначалось для того, чтобы никто не украл или сфотографировал самолёты в ангарах. Там находился телефон, а также капитан-вахтёр, пропускавший на завод людей с допуском категории «М» (Ме). А он мирно и спокойно спал.
– Это ещё что такое! – сказал маршал. – Что же ты спишь! Родин у тебя несколько, что одну и проспать не грех?
Капитан устало открыл глаза.
– У вас есть допуск категории «М»? – спросил спокойно он.
– Есть ли у меня допуск? Да ты, скотина, не узнаёшь меня!
– А что? – капитан поворочался и перевернулся на правый бок. – Я весь Шряубечен знать не обязан. Я вам не справочная.
– Да меня вся армия знает!
– А меня пол-Шряубечена. Если вы во второй половине, – он зевнул, – я уже сказал…
– Да я самый главный в армии.
– Ага.
– Не паясничайте!.. – Гробуч смерился и приготовился к грядущему возмездию. – Ну что ж, позовите кого-нибудь.
– Кого-нибудь нет, тут только я.
– А я вам говорю: позовите!
– Сейчас, нос в кровь разбил, как к вам бежал, просьбу вашу дурацкую выполнять.
– Позовите, – маршал снял очки, – если что, я отвечу.
– Хорошо, – капитан встал, подошёл к столу и снял телефонную трубку. – Эй, – он несколько раз нажал на рычаг. – Эй, это Кнопф? Эй, Кнопф, тут какой-то идиот тебя требует. Да нет, его моя компания не устраивает… А чёрт его знает… Так что, сержант, давайте-ка сюда…
– Эй, сержант меня не устроит, – ответил маршал.
– Чего?
– Давайте кого-нибудь повыше.
– Лейтенанта?
– Нет, повыше вас.
– Полковника?
– Да.
– Под вашу ответственность?
– Я же вам сказал.
– Ладно, вам на губе сидеть. Кнопф, отменяется. Зови полковника. А какой там есть? Шиебстанд? Давай его, – капитан положил трубку. – Он скоро будет. Только зря вы это затеяли. Полковник Шиебстанд – зверь!
– Как бы вас не покалечило.
– Не покалечит, – капитан снова разлёгся на кресле. – Жалко мне вас.
– Посмотрим.
Минут через пять в здание вошёл седой человек среднего телосложения и с бакенбардами.
– Герр-герр генерал?.. То есть, маршал, – сказал он.
– Кто? – капитан резко встал и отдал честь Гробучу.
– Ну, наконец-то! Я думал, меня уже здесь никто не узнает, – вздохнул Гробуч.
– А кто вас не узнал? – спросил Шиебстанд.
– Вот этот, – маршал указал на капитана.
– Это что такое? Капитан Парагей!
– Я, господин полковник, – виновато ответил тот.
– Я спрашиваю: что это такое?
– Виноват, не узнал.
– Капитан Парагей, три наряда вне очереди.
– Он ещё обозвал меня идиотом, – вставил Гробуч.
– Ещё семь. А теперь стойте тут на одной ноге.
– Он ещё спал, когда я вошёл.
– Ещё три. Начинаете с завтрашнего дня.
– Так точно, герр полковник, – только и ответил капитан.
– А вас милости прошу на завод, – шёпотом сказал полковник.
– Пойдёмте.
Они вошли в ангар, прошли его, оказались в будке непонятного назначения. Полковник открыл люк в полу и влез в него.
– Давайте сюда, – послышался голос Шиебстанда с многочисленным эхом.
– Иду, – маршал спустился вниз. Когда полковник закрыл люк, внизу стало совсем темно. – У вас, что лифта нет?
– Заводу всего два года, какой может быть лифт? – что-то щелкнуло, и появился жёлтый круг на полу. Полковник просто включил фонарь. – Идёмте.
Они прошли этим длинным коридором футов в сто и подошли к большой жёлто-чёрной двери. Шиебстанд открыл дверь ключом, за дверью оказалась лестница, они спустились. И вышли в ещё один коридор, в конце которого ещё одна дверь с замком, а за ней яркий (маршал аж зажмурился) полный военных коридор с голубыми дверьми.
– Вам куда? – спросил полковник.
– К директору.
– Прошу.
Полковник провёл до безымянной двери директора и ушёл. Маршал вежливо постучался.
– Войдите, – сказали из-за двери.
Гробуч вошёл в кабинет средних размеров, везде на стапелях стояли модели самолётов, ещё висели под потолком и стояли на столах и полках. В углу стояла вешалка с белым шарфом и кожаной курткой. Посреди кабинета стоял стол, за которым сидел человек в сером свитере, кожаных штанах и что-то клеил с языком навыпуск. Рядом лежали ножницы, клей и бумага. Для приличия маршал пару раз кашлянул. Никакого внимания.
– Здравствуйте, – поздоровался Гробуч.
– Что? – директор явно узнал маршала. Он быстренько сложил всё в кучку, которую и свалил в верхний ящик стола. После чего поднял голову. – Здравствуйте, Гейнц Рудольфович.
– Здравствуйте, Киел.
– Для вас я просто Август.
– Ну что ж, Август, чем порадуете?
– А что вам нужно?
– Ваш последний самолёт, неизвестный никому.
– Есть такой. Его не знают даже все работники завода, точнее знают не все. Точнее не все работники. А инженеры в КБ даже не знают, начали ли его производить или нет.
– Он должен быть неприхотлив.
– Это именно он.
– Иметь автоматическое зажигание.
– Естественно.
– Летать в диапазоне от минус сорока до плюс сорока градусов.
– Вам куда нужно-то?
– Секрет.
– Тогда это он и есть.
– И ещё, с ним мог бы обращаться полный идиот, – последнее слово маршал сказал как-то странно. Для чего ему нужно было это требование? Непонятно.
– Это он и есть.
– Тогда покажите его, Август.
– Идёмте, – директор встал, стряс со свитера кусочки бумаги, извлёк из кармана ключи. – Герр-герр генерал, полигон не в моём кабинете.
– Конечно, – Гробуч вышел из кабинета. Август тоже вышел из кабинета и запер его на ключ.
– Идёмте, – Киел показал в конец коридора.
– А долго?
– Тут около тысячи футов.
– А велосипедов у вас нет?
– У нас молодой завод. Я думаю электромобилями обзавестись.
– Поговорю в министерстве…
– Могли бы и трамвай пустить, но для этого придётся потолки поднимать…
И они пошли вперёд по огромному пустому коридору.
– Кстати, – прервал, наконец, долгое молчание Август Киел, – как там поживает дядя Мартин?
– Генерал Флиегер?
– Он самый.
– Дядя ваш живёт хорошо. Операцию он мою одобрил…
– Какую операцию?
– Это так… По вырезанию гланд.
– Хм. Вазерфалл – филолог, Спион – доктор математики, дядя мой – учитель, а вы выходит ещё и хирург!
– Нет, не такую операцию.
– Военную.
– Я этого не говорил.
– А понятно, тайна, как директор молодого, но уже секретного завода – я могила… – Киел указал направо. – Нам туда, – они свернули. – А если всё-таки, зачем вам такой самолёт? Уж не хотите ли вы брать Белодолию всю без остатка и сразу? Или может быть север Пуссляндии? Хотя вам нужны «не засвеченные» агрегаты. Значит операция сверхсекретная…
– Август, может, не будем об этом?
– Всё ясно. Не будем, так не будем. Но всё же, зачем вам такие самолёты?
– Я что сказал?
– Хорошо, я всё понимаю. Я не дурак, хоть кажется и наоборот. Но ведь чтобы преодолеть путь на север Пуссляндии, нужен сверхвыносливый самолёт. То есть он должен лететь на большой высоте, чтобы его не сбили. Бомбардировщик ведь вам не нужен…
– Успокойтесь, а то на ваше место поставлю полковника Шиебстанда.
– Ну что ж, – на какие-то три секунды директор замолчал. – Только Грегор Шиебстанд не полковник, он майор.
– А почему же у него тогда три звезды?
– В этом Подземелье один полковник – я!
Слово «Подземелье» было так и сказано, с большой буквы, отчего повеяло чем-то фантасмагорическим.
– А почему же у него тогда полковничий мундир?
– Шиебстанд майор и мой денщик. У нас с ним один размер, поэтому он иногда носит мой мундир.
– Зачем?
– Чтобы лучше выполнялись мои распоряжения. Завод-то у нас молодой. Никто друг друга в лицо не знает, поэтому приходится так действовать. Все смотрят не звёздочки, а не на лицо, потому что про звёздочки все помнят, а в лицо мало кто запоминает.
– С одной стороны это хорошо, а вот с другой я вас обоих посажу на губу?
– Надолго? А то у меня через три дня у дочки день рождения. Неудобно получится.
– Недельку.
– На двоих?
– Каждому!
– А, жаль… Нам налево, – они свернули налево. – У нас такой торт в планах…
– И ещё капитана этого, как его… Парагелий, точно.
– Может Парагей?
– Он самый.
– Только он не капитан.
– А кто?
– Он – старший сержант.
– Почему же он носит форму капитана?
– Он денщик капитана…
– Ясно всё с вами. Весь завод на губу!
– Спасибо, только как мы будем выполнять ваш заказ?
– И то верно. Значит после заказа.
– Всё, пришли, – маршал и директор остановились у большой синей двери с кодовым замком. Но директор не стал крутить барабан с цифрами. Он просто постучал. И не как обычно, а в особом ритме. Маршал узнал мелодию «Roll Over Ldorving», пуссляндской группы «Shedding Whiskey».
– Вы что здесь слушаете пуссляндский рок-н-ролл?
– А что прикажете делать?
За дверью что-то заскрипело, застучало, забулькало и она стала медленно открываться. И снова что-то забулькало, заскрипело и остановилось. Перед маршалом стоял, хоть и хвостом вперёд, одномоторный биплан с наставленным дулом пулемёта, от этого чисто инстинктивно захотелось поднять руки. Биплан раскрасили в белый цвет, с двумя красными параллелограммами на крыльях – эмблема Хазляндии.
– Ну, как? – спросил Киел.
– Не знаю, я мало что смыслю авиации. Покажите-ка его лучше в деле.
– Хорошо, – Киел подошёл к самолёту. Он огляделся. – Эй, – крикнул он куда-то наверх, – Клюге, где пилот?
– Сейчас будет, – ответили сверху.
– Проходите, – сказал директор маршалу. Гробуч прошёл, осмотрел самолёт.
– А как мы попадём на поверхность? – спросил, наконец, маршал.
– Что? Мы уже на поверхности, – Киел указал на большую дверь за самолётом. – Там уже взлётно-посадочная полоса! Клюге!
– Что? – ответили сверху.
– Дверь открой.
– Есть, – вновь что-то заскрежетало, забулькало и заскрипело. Дверь в коридор закрылась, зато открылась дверь ангара. Справа возвышалось здание аэропорта, где сидел капитан-денщик-старший-сержант. В дверь из коридора кто-то постучался, она открылась со звуковыми эффектами. На пороге стоял человек в пилотской куртке, пилотской шапке и кожаных штанах.
– Старший лейтенант Аустер прибыл, – отчеканил он.
– Садитесь в самолёт и покажите его.
– Есть, – профессиональным движением Аустер прошёлся вокруг самолёта, быстренько залез на место пилота и крикнул: – Я готов!
– Нам лучше выйти, – сказал Август Гейнцу.
Снаружи оказалось довольно-таки мило. Цвели цветы, пахли и зеленели травы, стоял лес, Аусфалл и Гемьюз тащили самолёт. Как маршал такую красоту упустил сперва?
– Что это ваш адъютант с майором делает? – спросил Киел, указывая на самолёт и тащащую его парочку.
– Это сторож! – ответил маршал.
– Да какой к чёрту сторож?! У него наряд по сторожению, то есть охране. Объект-то охранять надо…
– Надо, ячмень тебе в овёс.
– И всё это надо чтобы тайно, чтобы ни одна собака не пронюхала, что под землёй делают.
– Конечно, ёрш твою кочерыжку.
– Ну и ладненько, вот так народ воспитываем и без охраны не остаёмся.
А в ангаре в это время заработал двигатель самолёта. Маршал и директор посмотрели, как белый биплан пробежал мимо них, поднялся в воздух и начал летать.
– Клюге! – крикнул Киел, – несите рацию.
Через полминуты из ангара вышел бородатый человек в белом халате с рюкзаком на спине.
– Какая у него волна? – спросил Киел, протягивая руку.
– Третья, – ответил Клюге и вытащил из рюкзака чёрный микрофон.
– Почему третья? – директор взял микрофон, переключил на передачу. – Это же переговорный. Нас ползавода слышит.
– Ну, на другую волну рацию уже поздно перестраивать, – правой рукой он залез в рюкзак, что-то щёлкнуло. – Да и не слушает никто её никогда.
– Аустер, Аустер, говорит Август Киел. Ты нас слышишь? – Клюге переключил отпустил кнопку передачи.
– …лышу вас отлично, – донеслось из микрофона.
– Выполни-ка нам какую-нибудь фигуру!
– Есть.
Самолёт взлетел высоко и начал крутиться винтом.
– Бочка? – спросил маршал.
– Она самая, – директор переключил на передачу. – А теперь петлю, Аустер.
Самолёт взлетел повыше и сделал мёртвую петлю.
– Ну и что-нибудь ещё, – попросил директор.
Двигатель вдруг прекратил работать, и самолёт полетел к земле. В воздухе раздавался режущий перепонки звук. Самолёт входил в штопор.
– Он разобьётся! – сказал маршал и выхватил у директора микрофон.
– Нет, – ответил директор, выхватил микрофон и сказал: – Аустер, хватит дурачиться, герр-герр генерал волнуется.
Двигатель заработал, и самолёт вышел из штопора.
– Хорошо, – наконец сказал маршал, – я доволен.
– Правда?
– Очень. Мне нужно пятьдесят этих самолётов, как, кстати, они называются?
– «Одинокий рыцарь».
– Вот. Этих машин мне надо пятьдесят, как я уже сказал, к следующему понедельнику. Успеете?
– Если постараться, то успеем.
– Аусфалл, – крикнул маршал адъютанту. – Заправляйся, и мы полетим дальше.
– Ага, – с несильным удовольствием ответил Аусфалл, тащась к некрашеной цистерне с бензином.
– Вот и хорошо. Да и надолго у этого, – маршал показал на небо. – Хватает топлива.
– На четыреста миль, но по законам испытаний он заправлен на четверть… А заправлялся он… Клюге, когда заправлялся этот самолёт?
– Вчера, – без запинки ответил Клюге.
– Надо немедленно его садить. Он же упадёт. Аустер, немедленно, немедленно, садись!
Двигатель самолёта перестал работать.
– Всё, – сказал маршал.
– Перестань дурачиться, сесть тебе хватит, – и двигатель заработал. – Иногда я думаю, что система автозапуска двигателя на самолёты ставиться зря… – сказал Киел маршалу.
Аустер посадил «Одинокого рыцаря» на полосу и загнал его в ангар. Потом вышел к маршалу и директору.
– На губу бы тебя, – мечтательно сказал директор. Он отдал микрофон Клюге. – Вы свободны, – Клюге ушёл. – И ты тоже, – Аустер тоже ушёл. – Ну, так до понедельника.
– До понедельника, – ответил маршал. – Аусфалл, заправил?
– Ага, – сказал адъютант, и устало кивнул.
– Тогда полетели.
– Ага, – адъютант снова кивнул.
Как только самолёт маршала поднялся в воздух, Киел перестал махать платком и ушёл в ангар.
– Куда теперь? – еле шевеля иссушённым языком, спросил адъютант.
– В Хавбург, – ответил маршал. – На этот раз топлива хватит?
– Хватит. А потом куда?
– Потом в столицу.
– И туда хватит.
