***
Мы просидели ещё минут пятнадцать-двадцать, кушая эклеры и болтая о современной музыке. Конечно же, никакой «The Beatles» или, упаси Господи, «Rolling Stones», профессору, как и его супруге, не нравились. А вот песня «Валенки» в исполнении Ольги Воронец была им очень по душе.
Также им очень нравились песни из советских фильмов: «Девчата», «Весна на заречной улице», «Трактористы». Эти фильмы, как и песни, мне тоже очень нравилась, и мы с удовольствием некоторые из них спели.
Как-то сам по себе разговор стих. Повисла минутная пауза и я ей решил воспользоваться.
– Большое спасибо за завтрак и приятную беседу. Извините, но мне пора, – поднимаясь, поблагодарил я добродушных хозяев.
Особо сильно отговаривать меня не стали и, попрощавшись ещё раз, я одел сандалии и поехал домой.
*****
– Ну и что ты об этом скажешь? – спросила Эмма Георгиевна через минуту мужа, после того как закрыла дверь за странным визитёром. Супруг сидел за столом в задумчивости и был явно «не в своей тарелке».
– Не знаю, что и думать Эмма, – «фамильярно» ответил ей Иван Павлович. – Если б не его возраст, я подумал бы, что разговариваю по меньшей мере с каким-нибудь учёным-профессором. Ну или на худой конец каким-нибудь доцентом. Если б я закрыл глаза и общался с ним, не видя его, то был бы уверен, что звание и знаний у него уж никак не меньше, чем у меня. Кстати, ты заметила, как он держался?
– Обычно, как подросток.
– Нет, не как подросток! Не как подросток! Он держался с нами, как с равными. Всё бы ничего, но ему всего пятнадцать. Представь, всего пятнадцать! Если бы не его возраст, можно было бы предположить, что он, быть может, иностранный шпион!
– Эээ… – офигев от неожиданности удивлённо «проэкала» жена.
– Да-да, не удивляйся! Именно шпион! Шпион, внедрившийся к нам для получения информации о СССР! Причем, прекрасно подготовленный шпион! Вот только… Что может заинтересовать иностранную разведку у тебя в библиотеке? Гм… Ни-че-го! Ответ очевиден, ничего! Возможен вариант, что через тебя подбираются ко мне, но и моя работа не секретна. Опубликованы тысячи статей. Тема, которой мы сейчас занимаемся, известна уже с 1970 года. В 1971 году японцы опубликовали некоторые результаты. В 1973 году уже мы теоретически обосновали гипотезу о новом классе ингибиторов деструкции полимеров и тоже опубликовали. Ничего секретного, всё в открытом доступе. Тогда зачем? – Он смотрел на жену и ждал от неё ответа.
– Иван, ведь мы сами его пригласили. Он не напрашивался, – с ответной «фамильярностью» напомнила она.
– Ну и что?.. Психология или гипноз, – отстаивал идею с вражеским агентом муж.
– Ну ты ещё и про гадание на кофейной гуще вспомни, – усмехнулась жена. – Ты же знаешь, это антинаучно. Эх ты, учёный! – проговорила она и присев к нему на колени погладила его по голове.
– Нда… Что-то я, наверное, всё же перебарщиваю с иностранной агентурой у нас в квартире. А как было бы здорово поймать шпиона, – мечтательно произнёс «проф». – Кстати, что там ещё было в листке? Ну-ка…
Он держал одной рукой её за талию, а другой взял листок со списком литературы, которую хотел бы прочитать таинственный незнакомец.
– Ох ёлки-палки… Про корабли-то я забыл спросить! Зачем корабли-то ему понадобились? Что он собрался исследовать-то, в свои годы? Насмотрелся приключенческих фильмов, начитался книг про пиратов и решил стать «Пятнадцатилетним капитаном»? Скорее всего, – усмехнулся химик, который и сам любил этот жанр в литературе.
– Не знаю, я как-то тоже забыла спросить, – задумчиво произнесла жена.
– Ну и ладно, – сказал муж и вздохнул. – Принесу я ему пару книг тридцатых годов. Там уж точно нет ничего секретного. А как прочитает, пообщаюсь с ним. Посмотрю, понял ли он вообще там что-нибудь, – сказал он и положил листок на стол.
– Когда будешь отдавать книги, не забудь спросить про корабли, – напомнила она и поцеловала супруга.
– Ну книги, наверное, я всё же принесу домой. Позвонишь, скажешь, чтобы зашёл к тебе в библиотеку. Мне не досуг с ним встречаться. Работы много. Так что, и про корабли спроси ты, – сказал Иван Павлович и нежно поцеловал любимую жену.
У профессора стало прекрасное настроение, и он уже решил пригласить супругу на прогулку, когда услышал вопрос:
– А мы на юг в этом году поедем?..
– Ааа!!! …
*****
Вчера, когда мама увидела меня такого красивого, всего разодранного и забинтованного, то отмазывался я, наверное, с полчаса. Вопросов было выше крыши. К вечеру разболелся раненый локоть. Но вот с утра почти ничего не болело. Все раны нормально подсохли и не кровоточили. Нога, как ни странно, тоже не болела. Поэтому, когда ехал домой на метро, решил выйти на одну остановку раньше и прогуляться пешком.
Народу на улицах достаточно много. По дороге решил зайти на почту. Облом. Сегодня же воскресенье – почта не работает. Выходной. Вот блин, забыл. Зря раньше вышел получается.
«Ну хоть прогуляюсь», – успокоил себя путешественник и тут же обнаружил ещё один «облом». Хозяйственный магазин, ввиду всё того же воскресенья, наверняка тоже не работает. Тоже выходной. Короче – двойной облом – не купил ни билетов спортлото, ни белых обоев.
Обои мне были нужны потому, что я решил сделать у себя в комнате небольшой ремонт. На это дело мама вчера мне выделила десять рублей. Но вот то, что магазины по воскресеньям в основном не работают – забыл. Как говорится кому-то хрен, а нам всегда два. Вздохнул и пошёл в сторону дома.
До пяти вечера было ещё много времени, и, придя домой, улёгся на диван и решил полазить в интернете.
*****
ДК завода ЗИЛ. Вечер.
На стене в коридоре я увидел ватман, на котором было написано гуашью – ВИА «Музыкальная Юность». По углам были нарисованы музыкальные инструменты, барабаны и гитары. «Креативненько», – подумал я, а вслух произнёс:
– Не толерантненько.
– Что, прости? – переспросил меня Антон. Именно он ходил встречать меня на проходную.
– Не толерантно, говорю. Почему у вас ансамбль называется именно «Музыкальная Юность»? А старость разве музыкальный быть не может? Или старики не любят музыку и не поют? – уточнял я, когда мы зашли внутрь репетиционной студии, где находился только Мефодий. Антон смутился, внимая лекции.
– Ну подумайте сами. Что им остается, если не петь? Что? Пить?! – закончил я свою отповедь и улыбнулся. Через секунду все засмеялись, приговаривая: «Да точно, «ха-ха-ха-ха-ха»! Молодец!».
Я осмотрел студию. Стены оббиты поролоном и завешены тканями для звукоизоляции. На небольшом деревянном подиуме стоит барабанная установка, вторая установка лежит в разобранном состоянии в углу. По краям комнаты стоят колонки. На них лежат усилители. В небольшой каморке стоит микшерный пульт. В общем для этого времени это не студия, а мечта.
– Мефодий, а зачем ты покупал тарелку «Amati», если здесь есть тарелки?
– Ну ты сравнил, наши звучат плохо и мнутся, – ответил ударник.
– А эти – нет, – с ехидством в голосе сказал Антон. – Они не гнутся, они колются.
– Да, колются, но звучат намного лучше, – приняв вызов защитил «Amati» Мефодий.
– Так вот, в углу стоят же такие же тарелки, – показал я пальцем.
– Да, эти две колотые. Я трещины надфилем растачивал, не помогает. Трещина дальше ползёт. Денег отдал за них немерено. А, что говорить… – махнул он рукой. – Вот смотри, – протянул мне барабанщик треснутую тарелку. – Видишь, с края трещина идёт в центр. После каждой репетиции она всё больше и больше. Я их на концерт берегу.
– А если ее полукругом вырезать, чуть ниже трещины. Вот так, – я показал, – а уже затем, обрабатывать напильником. По идее рваться дальше не должно. Попробуй вырезать, всё равно особо ничего не потеряешь. Всё равно, ещё пару концертов и ей «монтана» наступит.
– «Монтана»?
– Ну да. Видел герб штата «Montana» на джинсах? Распятый орёл, ну или поднявший крылья орёл – это уж кому как нравится. Многие считают, что на самом деле это вообще распятая курица, – нетолерантно закончил я. Мефодий задумался.
– Да, действительно. Нужно будет попробовать вырезать. Может, и не наступит тогда твоя эта «монтана».
Я присел на стул и к более детальному осмотру репетиционного помещения. Две колонки, три комбика, огромный шкаф на котором лежат несколько барабанов (альты). Рядом со шкафом стоит барабанная бочка.
– А для чего вторая ударная установка? Экспериментируйте? – решил уточнить я.
– Нет, это старая… – пояснил Антон. – Мы ж тебе вчера рассказывали. Когда мы хорошо выступили на свадьбе главного бухгалтера то директор завода спросил, «что же нам не хватает для ещё более успешного исполнения песен». Мы и составили список. Наверное, директору очень понравилась выступление, потому как после концерта нас решили отметить не только премиями по 25 рублей, но и инструментами! Очень ему, как и другому руководству, песня одна понравилось. Мы её три раза подряд на бис исполняли.
– И что за песня? – осведомился любознательный пионер.
– ВИА «Песняры», песня называется «Белоруссия», слышал?
– Наверное, – наврал я, ибо эта песня была мне хорошо известна и симпатична.
– Ну так вот. Мы подготовили список того, что нам нужно, и отдали его на рассмотрение. Как сейчас помню: две гитары, бас-гитара, клавишные, саксофон, баян, 4 усилителя, 4 комбика, 8 колонок микшерский пульт, провода, 12 микрофонов, два магнитофона и так далее. Внизу списка, подписали, чтоб аппаратура была японская. В общем, хотели организовать супер-студию.
Мефодий, перевешивающий тарелки, хмыкнул и с горечью вздохнул.
– Ну там, наверное, обалдели, – смеясь продолжил Антон, – когда посчитали в какую сумму это выльется, и решили, что хватит и меньшего. Вот гитары из ГДР, установка из Чехословакии, два электрооргана и так далее. В общем, неплохо и можно даже сказать хорошо, так как у других и такого нет.
– Ну да, неплохо, – согласился я с очевидным. Для этого времени даже аппаратура ГДР была верхом мечтаний большинства музыкантов. – А что, ударная установка без тарелок была что ли, –поинтересовался я и подошёл к барабанам.
– Да, – ответил Мефодий опечалено. – Или своровали, пока везли, или забыли в магазине. Ну а может при разгрузке как-то потерялись… не знаю. Остальное-то новое, а вот тарелки… Эхх… Вот деньги откладываю и покупаю потихонечку. Они, заразы, дорого стоят, да и вообще тяжело достать. Вот за эту 35 рублей отдал, – он вздохнул. – Ну ничего, уже одна есть, а если ещё и старые удастся реанимировать, по твоему способу, то вообще будет шикарно. Кстати, вот сам послушай, сравни звук наших тарелок и чехословацких, – он ударил по нашей – «энгельсовской», а потом по «амати» …
бух … бух …
– А?! Видишь разницу! Какой звук! Видишь? – и он стал колотить то по одной, то подругой тарелке радуясь, как ребёнок.
– Стоп, стоп!.. Хватит уже долбить! Дай гитару настроить, – прокричал Антон и в этот момент дверь открылась и в помещение вошла девушка.
– Привет ребята, – сказала она.
– Ну ни х** себе! – прошептал я и сел на пол.
В нескольких метрах от меня стояла Люси.
Вы верите в реинкарнацию? А в клонов? Ну так вот, девушка была практически точной копией моей неадекватной подруги из будущего. Конечно же, на ней не было килограммов пирсинга, татуировок, да и волосы были рыжие, а не покрашенные в «не пойми какой», но вот черты лица были до боли знакомые. И голос. Голос был её – моей маленькой, глупенькой Люси.
Я сидел ни жив, ни мёртв и смотрел на вошедшею девчонку как на призрак.
Очень красивая, миленькая, курносенькая девушка. Такая прям «няш-мяшечка». Наверняка именно такой, когда-то задолго «до металлического периода», была и моя красавица, оставшаяся в 2019-ом.
За призраком вошел высокий парень с усами а-ля «Песняры».
– Физкульт привет старики. Мы чуть-чуть опоздали. Извините нас. А где Сева и Дима, ещё не пришли?.. Сева, наверное, опять задерживается в своей консерватории тираня орган?! А Димка что? Опять сегодня не может? – развил бурную деятельность усатый.
– Вот познакомьтесь. Это наш знакомый – Александр, – не обращая внимания на реплики, представил меня вновь прибывшим Антон.
– Здравствуйте, Юля, – представилась реинкарнация. Если бы она назвалась Люсей я бы, наверное, полез целоваться, а так… Просто пожал протянутую ладошку.
«Нет, не она,» – с сожалением пронеслось в голове, а жаль.
Конечно же не она, и при ближайшем рассмотрение это становилось совершенно ясно – очень, очень похожа, но другая. Лицо более загорелое, на носу больше веснушек, реснички более густые, но вот глаза… глаза и ямочки на щеках были точь-в-точь как у той, будущей.
– Иннокентий, – представился усатый басом и как-то нехотя протянул мне руку. Я тоже нехотя её пожал и отвернулся к Антону. Тип мне сразу не понравился и, вероятно, это было взаимно.
Минут через десять открылась дверь и вошёл запыхавшийся парень с гитарой. Такой же лохматый, с чёрными волосами и с такой же прической а-ля «битлы», как и у других присутствующих здесь индивидуумов мужского пола. Насколько я понял, это и был Дмитрий – второй гитарист и, как мне показалось, был он навеселе.
– Привет честной компании. Извините, опоздал. Еле сбежал. У нас там собрание трудового коллектива проходит. Намечалось пропесочить нашего механика Семёныча. Он опять что-то по-пьяни накуролесил… – увидев меня, заулыбался, подморгнул мне глазом и сказал: – Привет, пионер, – и стал доставать свой свою гитару.
Ещё через пять минут пришёл типичный еврейский мальчик с русским именем Савелий. Сева быстро со всеми поздоровался, извинился за опоздание, шмыгнул носом и сел на своё рабочее место – за клавиши.
В очередной раз пожав руку опоздавшему, я присел на свободный стул и стал ждать… и в этот момент Иннокентий развернул бурную деятельность. Он всем давал советы, как что и где нужно настраивать. Он осмотрел тарелку, похвалил барабанщика, подошёл к гитаристам, они вместе состроились – настроили гитары в одну тональность с басом, сказал во все микрофоны: «раз», «раз», «раз, два, три.» Затем покрутил все ручки, на всех без исключения усилителях и микшерном пульте. В общем, принял участие во всём предрепетиционном процессе. После этого принял волевое решение – репетицию можно начинать.
И вот ребята начали играть…
Репертуар был понятен. ВИА «Самоцветы», «Песняры», «Сябры», и «Лейся песня». Мне, также как и директору их завода, приглянулись только две песни «Песняров»: песня Вологда и песня Белоруссия. Нужно сказать, исполнение песен было несколько странным, и, я бы сказал, в высшей мере непрофессиональное. Барабанщик Мефодий, сильно «плавал» по темпу, то ускоряясь, то замедляясь. Гитарист Дима часто выпадал из ритма или забывал аккорды, и постоянно подсматривал их у Антона. Басист Иннокентий также половину аккордов вероятно не помнил или не знал и также посматривал на игру Антона, какой аккорд он берёт. Иногда басист пытался усложнить свою партию некоторыми гаммами, но всегда запутывался, сбивался и «лажал». Как такая «вакханалия» могла понравиться директору, я не понимал.
На мой взгляд достаточно профессиональными тут были только два человека. Это клавишник Сева и гитарист Антон. Также неплохо пела Юля, хотя ей было очень сложно пытаться подстроиться под «плавающий», скачкообразный темп с дисгармоничными звуками. Но даже несмотря на это я заметил, что голос у Юли был приятен и красив, впрочем, как и она сама.
Некоторые песни пел Антон. Его голос мне показался вполне себе профессиональным. Во всяком случае, в ноты он попадал и его тембр неплохо гармонировал с музыкой.
– Ну как? – вальяжно спросил Иннокентий, обращаясь ко мне, когда закончилась четвёртая песня. – Видал, как мы можем?!
– Угу… – «угукнул» я и мотнул головой. Как за такое исполнение им ещё и премии выдают, мне было непонятно.
Оценил бы я их игру на неудовлетворительно. Игру Севы, как и Антона, я оценил бы, по пятибалльной шкале на четыре с минусом. Пение Юли – три с плюсом, остальные – два! Правда ударнику можно было бы поставить два с плюсом, за попытки вернуть кораблю ту скорость, с которой он начинал движение. Получалось, что корабль, то замедляется, попадая в штиль, то ускоряется, когда начинается шторм, и его кидает на рифы. Нужно сказать, что такие перемены погоды не хороши ни в музыке, ни в жизни. В общем барабанщик «плавал», плюс-минус пять-десять ударов в минуту.
Тем временем началась пятая, как я понял, новая композиция. Всё было то же самое, только хуже – все играли «мимо». Из колонок лилась какая-то адская какофония, в которой звучали невразумительные слова: «Нокаут. Нокаут. Держать правей. Нокаут. Нокаут. Я словно зверь.» Когда песня заканчивалась, то Иннокентий громко орал на каждого по отдельности и на всех вместе, обвиняя их в неумении играть и чувствовать музыку, хотя сам «лажал» чуть ли не больше всех. Они сыграли её, наверное, десять раз и хоть какого-то адекватного результата, на мой взгляд, не достигли. Всё было плохо.
В конце концов они устали и посередине песни остановились.
– Ничего-ничего, неплохо, – подбадривал коллектив Антон. – Давайте ещё раз сыграем. Мефодий не спеши, успокойся. Не нужно так торопиться. Давай, ещё раз… «и» …
Результат оказался хуже. Мефодий весь расстроенный сидел за барабанами и молча смотрел вниз. В студии был слышен только лёгкое потрескивания динамиков. Тут слово взял Иннокентий, в очередной раз обвинив всех. Чаша терпения у народа оказалась не безграничной и быстро переполнилась гневом негодования и несправедливости! И началось…
«Да что же это за х**** такая?!» «Да что же ни хрена сегодня не получается?!» Да как же вот ты же,..» «тоже… ты же». «Да потому, что ты же…» «тоже сам…» «…же тоже, также…» «там не я…» «а ты…» «а я…»
– Да ни х** подобного, – пытался отмазываться Мефодий, от обвинений в виновности «во всех косяках», которому доставалось, нужно сказать заслуженно, сразу от всей честной компании. – Ты же так же …
В общем происходила «дикая» ругань.
Всё это мне надоело, и я по привычке, не осознавая, что лезу не в свое дело сказал:
– Ребята. Мне кажется, вам необходимо…
– Что!!! – Заорал басист. – Что он тут делает? Кто это? Кто его сюда привел? Почему он влезает в рабочий процесс?! – он подбежал ко мне, и с вытаращенными глазами глядя мне в лицо заорал: – Вон отсюда, малолетка! Бегом! Пшёл вон!
Я понял, что попал под так называемую «горячую руку». Конечно, я был неправ, что влез не в свое дело, но раз так уж получилось хрен с ним. Я встал и сказал:
– Ну и ладно, до свидания.
– Кеша, ты зачем так с мальчиком? – вступила за меня Юля.
Ребята замерли. Антон с Мефодием стали что-то мямлить о том, что «ну хватит», «Кеша успокойся», «это мы парнишку пригласили», «ему интересно музыку послушать», «он ни в чём не виноват», «ну хватит», «давай дальше репетировать.»
– Что?!! – опять заорал психованный басист. Резко развернулся, кинул басуху на диван и прокричав: – Я распускаю ансамбль! – схватил плащ и выбежал из студии.
– Иннокентий, Иннокентий, стой. Подожди. Кеша, подожди, – бросилась за ним Юля не переставая кричать: – Кеша! Мы же хотели ещё песню выучить. Концерт ведь скоро. Ты же обещал. Кеша! Кеша, постой!
Антон поставил гитару и сел на стул. Потёр себе виски и спросил: – Что ты хотел сказать Саша?
– Я? Хм… Да как бы… Вы извините, что влез. Я не хотел. Просто как-то случайно вышло. Вы так ругались…
– Да фиг с ним, у него бывают заскоки. Не обращай внимания. Так что ты хотел сказать-то?
– Да, я уже, если честно, забыл, – честно признался я.
Антон вздохнул.
– А музыка как тебе? Нормально? Понравилась? – решил узнать моё мнение лидер ансамбля. Остальные ребята тоже присели на стулья и вопросительно уставились на меня.
«И что они от меня ждут? Похвалы что ль?»
– Ну, наверно я хотел сказать, что для того, чтобы хорошо звучала ваша музыка, то нужно соблюсти ряд условий.
– И каких?
– Во-первых, Мефодию необязательно долбить по всем барабанам, достаточно просто вот эти две тарелки – хай-хэт, бочка и малый барабан, вот. Этот хай-хэт он, считай, что вместо метронома, задает темп. Тогда музыка не будет «плавать». Как только перестанешь плавать по темпу, можно будет добавлять более сложные элементы в тему игры на «барбанах», например, делать небольшие переходы по альтам.
Ребята переглянулись и посмотрели на барабанщика.
– Пойми, – обратился я к ударнику и попытался внушить ему простую истину, – тебе вообще не нужно слушать, что и как играют твои коллеги по ВИА. Ты должен знать свою партию и играть только её ни под кого не подстраиваясь, а вот они, наоборот, будут играть конкретно под тебя. Ты их метроном. Ты задаешь весь ритм и скорость композиции и тебе не нужно слушать, что играет клавишник или что поёт певец, они сами будут подстраиваться под тебя. Если же ты начинаешь скакать по темпу – то замедляясь, то убыстряясь, а затем остальные ребята начнут подстраиваться друг под друга, то звучать это будет просто ужасно. Приблизительно так же, как звучала последняя ваша композиция. Басист начинает пытаться подстроиться под тебя, гитарист под басиста, не успевает и путается второй гитарист, а в это время Сева пытается ещё под кого-то также подстроиться и над всей этой вакханалией слышен голос Юли, поющей мимо нот и непонимающей почему. Пойми, у тебя должен в голове всю песню «щёлкать» метроном. Лажаешь ты – лажает весь ансамбль!
Вернулась расстроенная Юлия и сказала, что Иннокентий уехал, но ребятам было не до него. Они пододвинули стулья поближе и расселись полукругом возле меня.
– Подожди Саша. Объясни. Откуда ты это знаешь? – задал логичный вопрос ударник немного придя в себя после моего выступления.
– Просто знаю. Меня один человек научил.
– Ты хочешь сказать, – продолжал пытать меня Мефодий, – что, столько барабанов на установке не нужно? Смешно. Вот в песни «Вологда» я, к примеру, вот поэтому барабану не бью ни разу. А в «Через две зимы» не бью вот по этой тарелке и по этому барабану, а это неправильно! Не зря же ударная установка состоит из такого количества барабанов, – он потыкал в каждый из них пальцем. – Во всех западных группах барабаны используются «на всю катушку». Ты послушай «битлов» или «ролингов», какие там прекрасные переходы есть, закачаешься, – закончил он.
– Ну и что! Ну и что, что у них так. Их барабанщик может быть играет уже 20 лет. Ну или же просто какой-нибудь гений. Ты же только недавно начал, насколько я понял. Поэтому тебе сейчас, пока все это не привело к печальным последствиям, когда ты не сможешь уже по-другому, нужно в первую очередь научиться держать темп. Вот когда ты этому научишься, тогда можно будет и усложнять партии, – внушал я неразумным детям, а затем подумал и решил продемонстрировать мастер класс. – Мефодий, разреши попробовать.
– А ты что, умеешь? – удивился тот.
– Немного, – сказал я «стесняясь» и «набивая себе цену». А что тут такого? Пионер, услышав музыкантов сам решил стать таким же великим. Ну кто в своей жизни не хотел быть великим певцом и выступать перед толпами поклонниц и поклонников? Единицы? То-то же.
В той жизни я занимался барабанами около 30 лет, поэтому немного умел…
– Где научился играть на барабанах? – спросил подозрительный Дмитрий, который отходил в коридор и вернулся с запахом «свежачка» только что «принявшего на грудь» человека.
– Да на даче. На пустых банках из-под краски тренировался.
– Ха-ха ха… из-под краски… – засмеялась ребята.
– Действительно смешно, – прокомментировал, успокаиваясь Антон.
– Ну так что. Можно попробовать, на настоящих барабанах? – поинтересовался я вновь в предвкушении. Интересно, с какой скоростью я буду «молотить»?
– Ну попробуй, – разрешил хозяин «кухни». – Проходи. Вот – это педаль для бочки, это вот хай-хэт, это…
– Я понял, понял. Но нас сейчас остальные барабан не интересуют. Нас интересуют только хай-хэт, малый барабан(ведущий) и бочка. Антон подыграй мне пожалуйста на басухе что-нибудь простое – четыре аккорда. Любые. По тональности сверху-вниз, ну или снизу-вверх, неважно, как хочешь. Смотри. Вот наш темп, – проговорил я, ударяя барабанные палочки друг об друга. – Раз, «и», два, «и», три, «и», четыре, «и» … Поехали. – Я отсчитал еще раз, и мы начали играть простой, обычный, незатейливый ритм – «бум-бум, бум-бум» …
https://www.youtube.com/watch?v=6bJWch1MHjA
(что то, типа этого – прим. автора.)
Антон играл мелодию из последней песни, которую исполняли они, та, что про «нокаут». Всю композиция я сдерживал себя, чтоб не усложнить партию, и не сыграть более «замороченно» … неимоверными усилиями я всё же добился того, что за всю песню не сделал ни одного перехода и лишь по привычке один раз ударил по тарелке.
«Примитив!» – скажете вы.
«Конечно, примитив, но зато темп не сбивается. Это для них сейчас самое главное. Это залог того, что песня будет хорошо слушаться. Это залог будущего, как бы пафосно это не звучало,» – отвечу я.
– Ну, а научившись понемногу, – сказал я, когда мы закончили, – начнёшь добавлять. Там тарелочка, тут переходик. Так постепенно и научишься. Ну, а если что, то я помогу.
– Поможешь? – удивлённо спросил Мефодий.
– Помогу. Чем смогу, – подтвердил пионер и улыбнулся.
– А переходы, ты тоже умеешь? – поинтересовался молчавший до это времени Дима.
– Господи, дались вам эти переходы. Конечно и переходы я умею, но зачем вам они нужны-то, эти переходы. Разве без них мы сейчас с Антоном плохо сыграли?
– С ними музыка все же лучше звучит, – сказал Мефодий, и все поддержали его утверждение.
– Ну хорошо. Если уж вы так хотите, то покажу вам с переходами, только давайте, вот эту – вторую установку, поставим рядом с той – первой. Всегда хотел сыграть на двух установках одновременно, – предложил экспериментатор.
– Зачем? – удивились ребята.
– Скоро узнаете… Не бойтесь… Всё будет хорошо, – закончил я фразу голосом мерзкого злодея из не менее мерзкого третьесортного фильма.
– Ставь, – разрешил Антон, глядя на хозяина «кухни», который только пожал плечами. – Тебе помочь или мы пойдём перекурим?
– Я тоже пойду подышу свежим воздухом, – сказала Юля, вставая и поправляя причёску.
– Идите курите, конечно, если вам лёгкие не жалко, – сказал я, поднял старую бочку с двумя барабанами сверху – альтами и потащил к "первой" ударной установке.
Мы с Мефодием и Севой остались собирать комплект «два в одном». Пока расстанавливали «барабаны», Сева всё время на меня косился, а потом спросил:
– Саша, а откуда ты всё это знаешь? С чего ты это взял, что устанавливать барабаны нужно именно так?
– Да… как-то концерт смотрел по телевизору – «Песню 1975». Смотрел, смотрел и задумался, что, если две барабанные установки поставить рядом – соединить. Представил и мне показалось, что смотреться это будет очень даже феерично, – обманул я «маленького ребятёнка». – Кстати, неплохо было бы поставить микрофоны для более чёткого звучания прям внутрь бочек, чтоб можно было на пульте отрегулировать частоты.
На немой вопрос – «а нахрена?», последовал немой ответ – «так надо!»
Курильщики и реинкарнация вскоре вернулись и обалдели от вида барабанной установки «гиганта». Затем спросили – «почему микрофоны лежат и в бочках?». Получив объяснение народ присел на свободные стулья в ожидании пионерского концерта.
«Короче говоря, для первой демонстрации сойдёт», – закончив расставлять стойки с тарелками решил демонстратор и сел за установку.
Ребята смотрели на меня снисходительно. Ну да, малыш построил себе замок из барабанов. Конечно, их можно было понять. Ведь они же музыканты. А я кто? Мальчишка, который на банках играл в деревенском саду. Ладно, «поехали».
«Ум па-па, ум па-па», примитивно начал я… Ребята заулыбались, мальчик дорвался…
Потом прошелся по альтам сделав небольшой переход… Лёгкое удивление на лицах слушателей.
Ну а затем, рваный ритм из «Nirvana – Smells Like Teen Spirit» …
https://www.youtube.com/watch?v=-SA6Gc1L_kA
Так, что у нас с реакцией? Угу, вижу… Нравится… Очень удивлены и смотрят «во все глаза». Ладно идём дальше, что там у нас… переходы «двоечками» … опа… Опять удивились…
Успокаиваюсь и делаю двойками большой переход заканчивая ударом по тарелкам с двух рук… не только удивлены, но и обескуражены? То ли ещё будет!
А знаете ли вы, мои дорогие слушатели, такую группу как «Slayer» и к примеру, их песенку «Angel of Death» … вижу, вижу, что не знаете. Ну ладно, не волнуйтесь сейчас я вам продемонстрирую партию ударных из этого шлягера …
Как вам одни из родоначальников трэш-метала (thrash metal)? Нравится?.. Что, охреневаете?! Ну вы там держитесь… Ведь мы от родоначальников трэша переходим к более экстремальному стилю, о котором наверняка вы мои дорогие слушатели тоже не слышали. А называется он дэт-метал (death metal). Его яркие представители, такие группы как Death, Obituary или Morbid Angel наверняка вы не должны были слышать, ведь их ещё нет на белом свете. Зато есть я! И сейчас я их творчество, вам мои милые детки в общих чертах обрисую…
У ребят, уже открылись рты, а у Юли, по-моему, начинают течь слёзы. Мефодий истерически смеётся. Дмитрий в растерянности вращает головой и смотрит на реакцию коллектива. Антон закрыл лицо руками. Только Сева, открыв рот улыбается, его глаза горят.
Что ж, настало время сыграть вторую часть – «марлезонского балета» … Ну, ребята, миленькие мои, потерпите. Ещё немножко осталось. Вы должны это услышать. Это должно вам понравится, а заодно вы должны мне поверить, ведь мы нужны друг другу, и вы мне нужны ничуть не меньше, чем я вам. У меня планы и, по всей видимости, реализовывать их мы будем с вами вместе. Не волнуйтесь, друзья мои, ведь от реализации замыслов вы только в выигрыше окажитесь! А сейчас, дорогие мои, надо потерпеть, совсем капельку, совсем немножко …
… Итак, мы переходим к более вкусному- грайндкор (grindcore). Сегодня этот стиль будет представлен барабанным попурри из песни группы Cannibal Corpse – Hammer smashed Face … Конечно же, и с этой песней вы не знакомы… Ну что ж, тогда познакомлю. Две бочки молотят, руки колотят, всё звенит, всё грохочет.
https://www.youtube.com/watch?v=EyEA1IikdqM
В этом стиле очень часто используется один приём – левая и правая руки бьют одновременно по хай-хэту или тарелке и малому барабану, в то время как две бочки лупят дробь. С каждой секундой увеличиваю темп…
Господи, как же легко мне это дается в молодом теле. Руки и ноги просто «летают». Скорость ударов немереная, наверное, 170 ударов в минуту, не меньше.
Со стороны эта какофония напоминает стрельбу из пулемета или даже нескольких пулеметов, которых поддерживает беспрерывно стреляющая артиллерийская батарея. Короче, фронт рядом. Весь этот «огненный налёт» происходит минуты две, после чего я решаю закругляться. Делаю длинный переход и в завершении шлёпаю по всем тарелкам секунд тридцать.