На отрогах Сьерры-Морены он встретил Чёрного смерча. Тот пытался нашего сеньора проглотить, но, наткнувшись на острую шпагу, ещё немного покуражился для отвода глаз, а потом и сдался.
– Я вручу тебе, о храбрый молодой кабальеро, – сказал он, – свои крылатые сандалии (у меня-то ещё одни есть!) С ними ты легко преодолеешь горы и попадёшь в замок короля Апчхируса.
– А можно такие же сандалии, но коню? – рассудительно спросил синьор Антонио (и рассудительностью своею, нетипичной для столь юных лет, поставил в тупик синьора Вихря).
– Ну-у… Это так скоро не будет, – пробормотал тот. – Это я сперва должен домой слетать, за запасными. Хочешь – жди меня на этом месте; хочешь – потом нагоню.
Дон Антонио вновь пустил коня галопом; только их и видели.
Потом уже, на Сьерре-Рохе среди ночи, кто-то большой и чёрный, склонясь над нашим героем, тихонько и вежливо спросил: 'К вам можно, дон Антонио?' Проснувшись, юноша увидал вместо грабителя, на которого он рассчитывал (бывают же вежливые разбойники, и, кроме того, разбойники-хуглары…)
Так вот, вместо здоровенного бандита с лютней за плечом и пистолетом наголо, он увидал всё того же дона Вихря. Тот показал ему две пары крылатых сандалий, которые нежно и бережно обул на лошадь. Сеньор Антонио улыбнулся. С горячностью,свойственной его возрасту, сжал смерч в крепких (нет, даже можно сказать, крепчайших) объятьях. И, пожелав ему зря не хворать апчхирусом, вновь пришпорил свою лошадёнку.
Преодолев Сьерру-Верду, наш герой почувствовал себя куда увереннее: ведь он был намного ближе к цели! И прекрасная донья Соль, глядя на статного кабальеро из окна донжона, что на Зелёной горе, нет-нет да и улыбалась. Светила ему своими лучами, насылала тепло…
Сеньор Антонио отсалютовал ей саблей, и помчался дальше.
У Сьерры-Биолеты ему стало не по себе. Он понял, что где-то здесь и сокрыт вход в королевство его врага; начал простукивать скалы, одну за другой, и действительно нашёл глубокую полость. Вставив клинок в расселину, он надавил как следует – и открылась перед ним ниша, а в той нише – дверь.
Пока он стучал, никто с другой стороны не озаботился подойти и спросить, что ему надо. Тогда сеньор Антонио стащил сапоги, положил их в седельную сумку, а сам уселся на приступочке и, греясь в лучах доньи Соль, продолжил читать. Книга особо-то не развлекала (граф Люгеронд не был таким уж… строго говоря… писателем), но как-то убить время в ожидании неумолимо приближавшегося Апчхируса (короля!!) юноша должен был.
Подчас, отвлекаясь от книги, он лицезрел на жаре мираж (или, может, это просто ему снилось): сеньорита Исабель гуляет по саду, и верные тётушки, затянув лица пёстрыми мавританскими платками, поддерживают её под руки и ноги. Как под фарфоровую, так и под золотую.
– Ап-чхи, – стонет прекрасная сеньорита. – Где-то он там, глупый Антонио? Надеется ли, что я его ещё жду? А ведь жду; кто бы мог подумать… Ибо он – наше единственное избавление.
Кадеты же из морского училища на каждом шагу полируют её парчовые, затканые пурпуром туфельки, а болонка нервно лает.