Loe raamatut: «Завещание старца Федора Кузьмича»

В давней стране, где крестьяне боялись земли, а литераторы – слов; когда телефоны не помещались в карман, но крепились к стене кривыми болтами, когда наши бабушки шли в первый класс, надев половик вместо пальто; на ледяных полустанках грузили вагоны людьми, а ватные конвоиры давали овчаркам слизывать кровь на сугробе; в те времена та страна крепилась новейшей религией, в центре которой был Он – червивые щеки и пальцы, как черви, с «Герцеговиной флор».

Капище той веры всем знакомо: суровый полумрак, сукном оббитый стол, зеленый абажур, тяжелый полутрон, в полупоклоне Ленин на портрете, который выполняет ту же роль, что крестное распятие над ложем сатаниста.

Маршал был не робкого десятка человек, но в этом кабинете чувствовал себя канатоходцем, стоящем на веревке в полной темноте. Хотя сегодняшний доклад был безупречен. Все просчитано до мелочей, все учтено, четкие стрелки на карте не оставляют сомнений.

– А если в двух словах, Борис Михайлович…

Маршал не услышал грузинского акцента.

– Если в двух словах, товарищ Сталин, – начал он.

Вождь его прервал:

– Ми отражаем нападение и разгромив передовые части вермахта, переходим в стремительное наступление.

– Так точно, товарищ Сталин, – отрапортовал маршал. – С главной задачей отрезать Гитлера от румынской нефти. Северо-западный фронт при этом освобождает Польшу, форсирует Одер.

– И что тогда?

– Победа над Германией, – уверенно сказал Борис Михайлович. – Через одиннадцать месяцев.

– Хороший план, – одобрил Сталин. – У вас в Генеральном штаби все плани имена имеют. А как этот зовется, – вождь кивнул на испещренную линиями карту, покрывающую почти весь стол.