Tsitaadid raamatust «Волною морскою (сборник)»

Старушка, простая, почти неграмотная, которую подполковник наблюдал как врач, дожила до ста с лишним лет. Обоих мужей, естественно, давно уже нет в живых. — С кем я буду, когда умру? — задается вопросом старушка. — В Царствии небесном, — объясняют ей люди сведущие, — не женятся и не выходят замуж, так что будете — все втроем. — Николай Константинович (второй, то есть, муж), — отвечает старушка, — еще согласится с таким положением, но Николай Алексеевич — никогда.

Иудеи превратили хлопоты по хозяйству в служение Всевышнему, но то иудеи.

Требуется консультация: каждый день раскалывается голова.

— Такое чувство, что мозгу в ней не хватает места.

И шум в голове? — И шум.

— Шум трения мыслей. — Эмиль говорит чуть громче, чем следует.

Мила поворачивает голову в сторону туловища, но говорит, словно сама себе:

— Сколько же у вас слов… во рту!

— У нас с Сомом непонимание, — говорит оно Петечке. — Непонимание меня.

Жизнь, как утверждают знающие ее люди, состоит из работы, отдыха и любви.

Баба Саша эта, опять-таки по словам Роберта, — женщина, близкая к святости, — воспитывает и содержит племянницу — дочь умершей сестры, сильно пьющую, и множество двоюродных внуков. Возможно, не содержала бы — племянница меньше пила бы, работала. Так что неизвестно еще, полезен ли бабы-Сашин подвиг. А ну как внуки — кажется, уже пятеро — вырастут паразитами?

любая обслуга, — свидетель той жизни, которую она обслуживает, — свидетель, метящий в соучастники

— Ничью участь, — произносит Лора, — чистосердечные признания не облегчали

Стены голые, без чьих бы то ни было изображений. Только на одной стене-карта мира с торчащими из нее флажками. Масштаб притязаний. Систему, по которой воткнуты флажки, понять невозможно.