Loe raamatut: «Закат Гейропы и России»

55-му

Февраль очередного страшного 2013 года. Девятилетний(!) мальчик Аарон Дагмор, как обычно, пришел домой из школы, в которую ходил уже несколько месяцев после переезда семьи в этот район Бирмингема. Сегодняшний школьный день мало чем отличался от всех предыдущих. И потому ребенок понимал – что выхода нет. Он – Белый! Все другие одноклассники – «тожеангличане» из африканских стран, Ближнего Востока и еще сам черт знает из каких закоулков планеты Земля, будут его избивать и унижать бесконечно. Сегодня Аарона не спасла даже игровая площадка возле школы, где он обычно старался спрятаться во время перемен. Старшеклассники и одноклассники раскрыли его тайное убежище, снова избили со словами «хороший белый – мертвый белый» и даже пытались сексуально надругаться. Запершись в своей комнате, мальчик смастерил петлю и свел счеты со своей очень короткой и несчастной жизнью в «родной» Британии. Газета «Дейли Мейл» назвала маленького Аарона самым юным самоубийцей Туманного Альбиона. Чиновники британского Минобразования и директриса «школы» заявили родителям мальчика: «Мир меняется, и вы не можете этому помешать». Сами британцы (не «тоже» – а именно британцы) благоразумно промолчали, опасаясь репрессий. И только в далекой по европейским меркам Испании неравнодушные люди пикетировали английское посольство с плакатами «Нет, мы не допустим, чтобы они забирали наших дочерей и сыновей!».

Несколько позже в России директриса московской школы № 847 некая Ирина Жданенко проявила солидарность со своей британской коллегой и уволила двух учительниц с формулировкой «За разжигание межнациональной розни». Учителя пытались прекратить угрозы и давление на славянских учеников со стороны других учеников – «тожероссиян» из кавказских, закавказских и среднеазиатских республик. Кто знает, чем бы все закончилось, если бы не статья в «Комсомольской правде» и тысячи гневных откликов от родителей учеников и просто читателей в защиту честных учителей, в которых было выражено общее требование: «Проверить директора 847-й школы Жданенко на ее связи с криминальными диаспорами». Мы еще вернемся к этому случаю подробнее позже. Там есть масса любопытных нюансов.

2013 год – далее. В Париже более миллиона человек выходят на улицы города с требованием отменить легализацию однополых браков. А в Швеции одуревшие от безделья и щедрых пособий мигранты (несчастные беженцы из понятно каких стран) принимаются крушить все вокруг себя. В Лондоне двое «тожеангличан» афромусульман средь бела дня демонстративно перерезают горло английскому солдату на улице во имя Аллаха. В Москве при задержании насильника-педофила – «тожероссиянина» из Дагестана другие дагестанцы проламывают череп оперативнику МУРа, собирают свои арбузы и спокойно уезжают при бездействии районных прикормленных полицейских. Во Франции мусульмане громят полицейский участок из-за штрафа, выписанного за ношение паранджи. Почти в то же время в российском городе Пугачев уже местные жители устраивают беспорядки. Властями в город вводится бронетехника. Повод для беспорядков (для очередной и, к сожалению, не последней «Кондопоги») – очередной зарезанный кавказцами местный парень, наступивший на все те же грабли – наивно принявший предложение кавказцев разобраться честно, по-мужски, один-на-один на кулаках. Чуть ли не каждый месяц обнародуется новая статистика следственных органов Российской Федерации о все возрастающем устрашающими темпами процентном количестве совершаемых тяжких преступлений (в том числе по изнасилованиям женщин, стариков и детей) со стороны закавказских и среднеазиатских мигрантов. Цифры зашкаливают за 80 %! В статистику, естественно, не попадают те, кто разными путями уже обзавелся заветными российскими паспортами, а также представители некоторых коренных народов России. Но даже опубликованные с подобным соблюдением строжайших формальностей цифры вызывают доходящие до истерики протесты со стороны так называемых «правозащитников», причисляющих себя к этнической либеральной интеллигенции, и так называемых «евразийцев», считающих себя «патриотами» России до последнего русского. В Германии ультра-феминистки требуют от Евангелистской церкви заменить обращение к Богу «Господь, Отец наш» и начать называть Его… матерью. И Церковь идет на попятную! В то же время во Франции и Англии другие феминистки требуют слово «мать» из официальных документов убрать вообще. В Швеции обсуждается закон, по которому мужчинам законодательно будет запрещено справлять естественную нужду стоя, и Стокгольм обгоняет Нью-Йорк по числу изнасилований. В Норвегии министр по делам детей и гендерному равноправию обещает ввести в начальной школе предмет под названием «инцест». А в Америке государственные органы США готовятся легализовать 30 видов «сексуальной ориентации», фигурирующих в списке психических расстройств Американской ассоциации психиатров: инцест, зоофилию, некрофилию, педофилию…

2013 год. Мир Европейской христианской цивилизации стоит на пороге чего-то. Чего-то страшного и очистительного…

Пролог
Паноптикум уродов, или Толерантность шагает по Земле

Во времена всеобщей лжи говорить правду – это экстремизм.

Джордж Оруэлл

Раньше по Земле шагал коммунизм. Был даже придуман гордый слоган: «Коммунизм шагает по земле». Но не только. И капитализм, и империализм, и фашизм, и монотеизм, и еще много кто в истории человечества по земле шагал. Шагал тяжелым грубым шагом хозяина – завоевателя умов и судеб людских. Но с конца двадцатого века фривольной порхающей походкой по планете стала дефилировать некая странная субстанция под названием «толерантность». И в цивилизованной части земного шара смела со своего пути все некогда могущественные «измы». Что же это за чудо чудное такое? Что же это за сила сильная, пред которой все бессильными оказались?

Открываем словарь медицинских терминов:

«Immunological Tolerance: толерантность – это неспособность организма вырабатывать антитела, а мозг – лучший иммуностимулятор, и потому…»

Нет, что-то не то. Что-то не совсем хорошее, судя по словарю. Не может же такое нехорошее, которое мозг человеческий губит, так вольготно вышагивать. Или с мозгами у человечества совсем плохо?

Но – нет. Не туда я сдуру смотрел. Нужно было не в какой-то медицинский словарь смотреть, а сразу – в устав Организации Объединенных Наций:

«В соответствии с Декларацией принципов толерантности (ЮНЕСКО, 1995 г.) толерантность определяется следующим образом:

ценность и социальная норма гражданского общества, проявляющаяся в праве всех индивидов гражданского общества быть различными, обеспечении устойчивой гармонии между различными конфессиями, политическими, этническими и другими социальными группами, уважении к разнообразию различных мировых культур, цивилизаций и народов, готовности к пониманию и сотрудничеству с людьми, различающимися по внешности, языку, убеждениям, обычаям и верованиям…»

Характеристика определения толерантности в Преамбуле Устава ООН звучит следующим образом: «Проявлять терпимость и жить вместе, в мире друг с другом, как добрые соседи».

Ага – это уже что-то похожее на всесильное и победоносное философское учение. Прям новая реинкарнация земного рая выходит. Тут тебе и устойчивая гармония, и уважение, и мир с добрососедством. Звучит весьма неплохо. Что ж плохого, если все люди на земле будут уважать друг друга, уважать чужую культуру, сотрудничать, а не лезть со своим уставом в чужой монастырь? Что ж плохого, если никто не станет навязывать и выпячивать собственную религиозную конфессию, как единственно верную: не станет делить людей по конфессиональному признаку на неверных, которых любыми методами нужно загнать в свое вероисповедание, или на скотов, кои вообще за людей не считаются и истинной веры даже недостойны?

Как видим – сплошь благие намерения. И все бы хорошо, но только наши неглупые предки когда-то не зря придумали фразу: «Благими намерениями выложена дорога в ад».

Так давайте же разберемся, что принесли цивилизованному миру фривольно порхающая по планете толерантность и идущие с нею рука об руку ее подружки-товарки – политкорректность и мультикультурность?

Глава 1
Восхождение трехглавой царицы

Солнечным апрельским утром возле недорогого мотеля в городе Мемфис остановился белый спортивный «Мустанг». Из машины вышел поджарый русоволосый мужчина, достал из багажника брезентовую сумку и направился в здание мотеля. Администратору он представился Джоном Уиллардом. Путешественник снял комнату за 4 доллара, чтобы передохнуть после долгой ночной дороги. Обычная история. Сейчас человек примет душ и завалится спать, а после продолжит путь туда, куда ему надо.

Однако когда назвавшийся Джоном Уиллардом переступил порог комнаты и закрыл за собой дверь, его поведение в привычный стереотип укладываться перестало. Мужчина не раздеваясь прошел в ванную комнату и достал из своей сумки разобранную винтовку с оптическим прицелом. Подготовив оружие, он зарядил его разрывными пулями и занял позицию у окна. Напротив, через дорогу, располагался другой мотель, гораздо более дорогой и комфортабельный. Вытянутое двухэтажное здание мотеля «Лоррейн» просматривалось как на ладони. Стрелок отыскал нужное ему окно на втором этаже и стал ждать. Даже через прицел, и даже в огромном, в полный рост окне были видны лишь смутные силуэты. И потому стрелок не торопился. Лишь только тогда, когда окно-дверь распахнулось и на террасу вышел плотный чернокожий мужчина, стрелок выстрелил. Разрывная пуля в голову не оставила никаких шансов борцу за права негритянского населения Мартину Лютеру Кингу.

Это убийство произошло в 1968 году. Вполне возможно, оно произошло не совсем так, как описано выше. Почему? Да хотя бы потому, что даже вдова доктора Кинга не считала Джеймса Эрла Рея (так звали предполагаемого убийцу-одиночку) виновным. А еще потому, что мелкий уголовник Рей перед этим только что сбежал из тюрьмы, где-то сразу же раздобыл высокоточное оружие и машину, пользовался кучей поддельных документов, после убийства скрывался по липовым паспортам сначала в Лондоне, а после в Португалии. Как-то не слишком вяжется с уголовником-одиночкой, накануне совершившим побег. Скорее что-то из рассказов о рыцарях плаща и кинжала, не правда ли? Или же… но об этом чуть – позже.

Как бы там ни было, убийство борца за расовые права с моральной стороны окончательно и бесповоротно закрепило принятый ранее Конгрессом США Закон о запрете расовой дискриминации. А еще при жизни самый молодой лауреат Нобелевской премии мира Мартин Лютер Кинг после своей гибели был удостоен невиданных почестей:

«Епископальная церковь США признала Кинга мучеником, отдавшим жизнь за христианскую веру.

Его статуя размещена в Вестминстерском аббатстве Лондона в ряду мучеников XX века.

Кинг был выдвинут в помазанники Божии, и считалось, что он стоял у истоков демократических достижений движения в защиту гражданских прав.

Кинг был первым темнокожим американцем, кому был установлен бюст в Большой ротонде Капитолия в Вашингтоне.

Третий понедельник января отмечается в Америке как День Мартина Лютера Кинга и считается национальным праздником.

О жизни Кинга снято множество фильмов и написано множество книг, переведенных на десятки языков».

Само убийство вызвало волну где искреннего, а где злорадно-притворного возмущения по всему миру. А в США прокатилась невиданная вакханалия уличного террора:

«Это убийство вызвало общенациональное возмущение, сопровождавшееся бунтами чернокожего населения более чем в ста городах. В федеральной столице дома горели в шести кварталах от Белого дома, а на балконах Капитолия и лужайках вокруг Белого дома разместились пулеметчики. По всей стране 46 человек были убиты, 2,5 тысячи ранены, а на подавление беспорядков были брошены 70 тысяч солдат. В глазах активистов убийство Кинга символизировало неисправимость системы и убедило тысячи людей в том, что ненасильственное сопротивление ведет в тупик. Все больше чернокожих обращали свои взоры к организациям, подобным «Черным пантерам».

Официальная правительственная версия, которую впоследствии суд закрепил 99-летним обвинительным приговором, гласила, что убийцей являлся маньяк-расист. Маньяк специально сбежал из тюрьмы, чтобы убить чернокожего активиста Кинга. Общественность, причем не только негритянские организации, в версию одиночки не поверила. И обвинила в заговоре ФБР и власть имущих белых расистов. И действительно, судя по фактам, трудно поверить в версию одиночки. Но неспроста еще древнеримский юрист Кассиан Лонгин Равилла рекомендовал судьям задаваться вопросом: «Cui prodest» – «Кому выгодно»? Кому было выгодно создавать из искреннего и убежденного человека жертву как символ борьбы, когда закон об отмене дискриминации уже был подписан? ФБР, Ку-клукс-клану, белым расистам в правительстве, потомкам плантаторов-рабовладельцев?

Давайте не будем искать ответ на этот вопрос. Слишком много аналогий неудобных может возникнуть с другими «временами и народами». Лучше подытожим, что смерть Мартина Лютера Кинга провела окончательную черту в умах граждан Америки – возврата к прошлому быть не может. С любой, даже самой критической и радикальной позиции, закон об отмене дискриминации выглядел правильным. Взглянем беспристрастно на положение вещей глазами того времени, абстрагируясь от того, что происходит сегодня. Америка – по сути, страна эмигрантов. Как такового коренного, исконного и моноэтнического народа нет, если не брать в расчет загнанных в резервации и также в те времена лишенных многих прав индейцев. То есть все равны, все граждане одной страны без «пришлых», поскольку «пришлыми» могут считаться в равной степени все. Тогда почему к негритянскому и другому цветному населению применяются унизительные ограничения? Допустим, повсеместная сегрегация, послужившая толчком не только к массовым протестам, но и бьющая по экономике страны:

«По законам города Монтгомери в Алабаме, чернокожие граждане не должны были занимать в автобусах первые четыре ряда. Ибо они – «только для белых». А если все места «только для белых» были заняты, то сидящие чернокожие должны были уступить белым пассажирам и свои «черные» места… 1 декабря 1955 года 42-летняя чернокожая швея из Алабамы Роза Паркс не уступает место белому мужчине в Монтгомери. Ее арестовывают… В том же году, в Монтгомери, в автобусах арестовывают еще пятерых женщин, двоих детей и множество черных мужчин. Одного чернокожего белый водитель застреливает на месте. Тогда, по инициативе Мартина Лютера Кинга чернокожие жители города объявляют всеобщий бойкот общественному транспорту… В это время автобусные компании несут значительные убытки, – так как в городе чернокожие – это 70 % от всех пассажиров автобусов.

Штат Арканзас. Год 1957-й. Сентябрь. Первый день занятий. Девять чернокожих детей пытаются пройти в школу, а их со штыками встречают вооруженные солдаты Национальной гвардии штата. Толпа белых запугивает детей: угрозы, оскорбления. Одна из школьниц, Элизабет Экфорд, делится воспоминаниями своего первого школьного дня: «Я подошла к школе и наткнулась на охранника, который пропускал белых учеников. Когда я попробовала протиснуться мимо него, он поднял свой штык, потом это же самое сделали и другие охранники. Они так враждебно смотрели на меня, что я очень испугалась и не знала, что делать. Я обернулась и увидела, что сзади на меня наступает толпа. Кто-то выкрикнул: «Линчевать ее! Линчевать ее!»

Убивают черного подростка. Проступок негра серьезный, он заплыл в озере на сторону «для белых». Следуют массовые беспорядки в Чикаго с серьезными жертвами».

Итак, даже из той малой толики перечисленных примеров можно сделать вывод, какими глазами смотрел на происходящее обычный, лишенный расовых предрассудков человек того времени. Не нужно также забывать, что этнический состав населения Америки в те годы был кардинально иным, нежели сейчас. Белое население составляло абсолютное большинство. (Забегая чуть вперед, прошу не ставить мне в пример официальную перепись населения США от 2010 г., с окончательным оглашением результатов в … 2083 году! По этой переписи белое население там и сегодня составляет большинство (80 %), однако факты из независимых источников говорят прямо противоположное.) В общем, лишенный предрассудков человек сердобольно и искренне верил, что расовые ограничения для чернокожего меньшинства должны быть сняты окончательно. Так разве это плохо? Разве что-то было неправильным? Абсолютно правильным. И динамично развивавшееся американское общество, наряду с экономическими успехами, правильность этого вывода подтверждало. До определенного момента.

Хотя с этим тезисом взаимосвязи (бурно развивающегося до определенного момента гражданского общества, и как следствие экономическим скачком вперед) можно поспорить. Как так? Это почему же? Ведь невооруженным глазом видно, что во второй половине XX века американская экономика…

Не будем торопиться. А пока достаточно привести пример из мира спорта. Бывает так, что работает тренер, строит скрупулезно команду, но успехи не такие большие и быстрые, как хотелось бы руководству. Да и накладки случаются досадные. Тренера решительно меняют под радостное одобрение фанатов, а у новичка, что называется, «поперло». Сразу, с ходу, в первый же сезон! А во втором все куда-то «сдувается». Тогда-то дальновидные люди начинают понимать, что все успехи – на багаже, оставленном первым тренером. А после него – пустота.

Но вернемся в мрачные времена маккартизма. Того самого сенатора Джозефа Маккарти, с именем которого связывают «охоту на ведьм» – притеснения коммунистов, социалистов, инакомыслящих, борцов за права различных меньшинств в 50-х годах прошлого века. И вспомним еще одну категорию угнетаемых (почти без сарказма и кавычек). А также кое-какие любопытные параллели с убийством в Мемфисе найдем.

* * *

Мало кому известный сенатор-республиканец от штата Висконсин Джозеф Маккарти впервые прославился на всю Америку в начале 1950 года. В городе Уилинг в Западной Вирджинии он произнес речь, в которой заявил, что государственные органы США напичканы коммунистами и завербованными подрывными элементами. А уже к концу года был принят закон о «внутренней безопасности» и было создано специальное подразделение по контролю за подрывной и антиамериканской деятельностью. Что немаловажно – даже несмотря на противодействие президента США, в обход его вето. Кроме президента Трумэна, против начавшегося из ниоткуда маккартизма выступили очень влиятельные фигуры Вашингтона. Например, госсекретарь Ачесон и министр обороны Джордж Маршалл – тот самый автор экономического плана. В общем – весьма влиятельные люди против были. Но нашлись те, кто влиятельнее президента США, госсекретаря США, министра обороны США и еще многих других оказались. И закон заработал.

Под понятие «подрывные антиамериканские элементы» подпали не только скрытые или явные коммунисты. Речь зашла о разных слоях общества. К примеру, о части голливудских актеров и режиссеров, о борцах с расовой дискриминацией, о профсоюзных деятелях и… о представителях секс-меньшинств. Логика в отношении последних была простой: если человек склонен к сексуальным извращениям – он и в остальном неблагонадежен. Но самое главное – такой человек уязвим с точки зрения возможности шантажа и вербовки вражескими (т. е. советскими) спецслужбами.

Здесь следует пояснить положение представителей секс-меньшинств в США в те годы. Оно было достаточно нейтральным. Разумеется, гомосексуализм, допустим, считался психическим заболеванием, афишировать его было не принято, и в пуританской Америке он считался пороком. Но вместе с тем всем было по большому счету наплевать, с кем коллега по работе или сосед по дому проводит свой досуг за закрытыми дверями. Если двери действительно закрыты, естественно. Позорно, конечно, если кто-то что-то разнюхает – ну, так, на то она и интимная жизнь, чтоб чужих в нее не впускать. Однако с принятием закона о «внутренней безопасности», сложившемуся моральному равновесию, когда одни не выпячивают, а другие лишний раз не суют нос, пришел конец.

Комиссию по расследованию возглавляли сам Маккарти и его помощник Рой Кон. Допускались даже анонимные обвинения. Если на кого-то из работников государственных органов поступал сигнал, что он сочувствует коммунистам или является гомосексуалистом, человек немедленно увольнялся. Что интересно, количество выявленных сторонников коммунистической идеи в кулуарах Белого дома оказалось меньше количества лиц с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Не обходилось и без курьезов. Так редактор журнала Time Уиттакер Чамберс, бывший в молодости коммунистом, но позже пересмотревший свои взгляды, обвинил своего прежнего сподвижника, ставшего госчиновником, в утаивании членства в компартии. На суде, однако, выяснилось, что когда-то они являлись не только идеологическими единомышленниками. И, состоя в партийной ячейке, не только Маркса там изучали. В результате Чамберса выгнали с поста за «голубые грешки молодости», а его бывшего однопартийца посадили на 5 лет за сокрытие партпринадлежности.

Помощник Маккарти Рой Кон, в свою очередь, взял в комиссию собственного помощника для работы в подкомиссии. Постепенно поползли нехорошие слухи, которые Кон гневно опровергал. Но с окончанием эры маккартизма и охоты на разнообразных «ведьм» он в открытую до старости жил с однополыми партнерами, пока в итоге не умер от… СПИДа.

Другой видный сторонник сенатора Маккарти, знаменитый глава ФБР Эдгар Гувер также впоследствии назывался гомосексуалистом. И не он один.

Ну и как апофеоз на закате короткой эры маккартизма в 1952 году газета Las Vegas Sun обвинила в гомосексуальности самого Маккарти. Ему даже пришлось спешно жениться на собственной секретарше. Как тут не вспомнить притчу, что наиболее ярые борцы за трезвость – бывшие или латентные алкоголики.

Не знаю, был ли сенатор Джозеф Маккарти в душе еще и скрытым коммунистом, но вот что любопытно. Его эра закончилась так же быстро и неожиданно, как началась. Словно по невидимому сигналу. В 1953–1954 годах Маккарти стали бойкотировать конгрессмены в Конгрессе. В Сенате всякий раз, когда он появлялся на трибуне, сенаторы покидали зал заседаний, а галерея для представителей прессы пустовала. Его уже игнорировал и новый президент Эйзенхауэр. Американское общество считало дурным тоном поддерживать идеи опального сенатора. «В 1955 году он внес свою последнюю резолюцию в Сенат касательно изменения строя в странах, принимающих социализм, которая была отклонена 77 голосами против 4. Слушания по его делу были закончены, этот процесс не освещался ни на радио, ни по телевидению с целью стереть Маккарти из памяти зрителей». В итоге он начал пить и через два года, в 1957-м, окончательно спившись, умер.

Но именно годы расцвета Маккарти, как считают исследователи, послужили толчком к выходу из подполья представителей сексуальных меньшинств Америки. Именно тогда, по словам гей-активистов, геи и лесбиянки Америки стали организовываться и приняли решение открыто вести борьбу за собственное признание. В 1957 году психиатр Эвелин Хукер провела исследования своих студентов-гомосексуалистов, сенсационно объявив их психически полноценными людьми. В итоге в 1973 году коллегия опекунского совета Американской психиатрической ассоциации приняла-таки постановление, согласно которому гомосексуализм исключался из числа психических заболеваний. Этому предшествовали зачастую нарочито агрессивные акции и демонстрации геев на протяжении нескольких лет. Такие, как побоище в Нью-Йорке в Гринвич-Виллидже возле бара «Стоунуолл Инн», когда полицейский патруль едва заживо не сгорел в загоревшемся помещении, спасаясь от толпы разъяренных гомосексуалистов, швырявших в патруль не только камни, но и расчески, окурки, недопитые пивные банки – все, что было под рукой. Наутро на улицах начались беспорядки, в которых приняли участие несколько тысяч человек. Спустя месяц в разных городах США начали возникать боевые группы гомосексуалистов: такие, как нью-йоркский «Фронт освободительной борьбы геев». Впрочем, акции этих боевиков не были кровожадными. К примеру, во время обеда в окно столовой на обеденный стол гомофобного сенатора Хейла была брошена «бомба» из… человеческих фекалий.

Но так или иначе, кое-что на размышления наводит. Особенно, если вспомнить слова историка лесбийского движения Лилиан Фэйдерман об этих акциях, ставших:

«…органичным продолжением целого ряда массовых акций протеста, которые в 60-е годы устраивали темнокожие, студенты, безработные и обездоленные. Акция протеста гомосексуальных меньшинств была бы абсолютно невозможной в какое-либо предшествующее этому периоду истории время. Даже если бы она и произошла, то никогда бы не приобрела столь сильный общественный резонанс».

Что ни говори, а без искусственного «катализатора» в виде маккартизма процесс борьбы за права разных меньшинств не был бы таким скорым. И не имел бы такой моральной поддержки в обществе. Другими словами: если бы не было сенатора Маккарти, его стоило бы выдумать.

Кстати говоря, конец пятидесятых – начало шестидесятых прошлого века ознаменовались в Америке еще и так называемой второй волной феминизма. Если в первой волне XIX века движение суфражисток сосредоточивалось на таких вопросах, как избирательное право, то вторая волна шла под лозунгом «Личное – это политическое». Этот лозунг подразумевал, что власть имущие (мужчины) подвержены сексизму и отводят женщинам только роли домохозяйки, воспитательницы, объекта сексуальной эксплуатации. Причем, по мнению феминисток, делалось это чуть ли не на правительственном уровне. Активистка Бетти Фридан написала книгу «Загадка женственности», в которой высказала мысль, что воспевание на протяжении веков женской красоты, нежности, любви к женщине как к жене и матери, специально придумано мужчинами, чтобы не позволить женщинам самореализоваться в жизни. Газета The New York Times в 2006 году назвала «Загадку женственности» одной из наиболее влиятельных публицистических книг XX века.

И снова, казалось бы, трудно что-либо возразить. Разве есть что-то плохое в том, что женщина в современном мире имеет право на свободу, самореализацию, возможность делать карьеру?

Ну, и подытоживая разговор о рубеже пятидесятых-шестидесятых годов в Америке, о времени, последовавшем вслед за осуждением маккартизма и «охоты на ведьм», давайте вспомним еще один исторический факт. В середине 1950-х некто Антон ЛаВей организовал сообщество «Орден Трапезоида». ЛаВей перепробовал множество профессий. В разное время был цирковым рабочим, бродячим музыкантом, фотографом в полиции, исследователем паранормальных явлений, был связан с подпольными сионистскими группами в Сан-Франциско, которые помогали поставлять оружие для террористической организации «Иргун» во время израильской войны за независимость. И, наконец, создал «Орден Трапезоида», ставший впоследствии… управляющим органом Церкви Сатаны. Церковь Сатаны была основана в Вальпургиеву ночь 30 апреля 1966 года в Сан-Франциско и вскоре была внесена в реестр официально признаваемых религий США.

Итак, вслед за временами, когда «неблагонадежные» попадали в черные списки, из университетов изымались «подрывные» книги, а на всех уровнях расцвело доносительство, в Америку пришли времена невиданных дотоле свобод. Политических, религиозных, сексуальных, расовых – практически любых. Чуть позже, в 1965 году, широкое распространение получило движение хиппи. Аккурат в тот самый год, когда началось полномасштабное военное вмешательство США во вьетнамские дела. Хиппи были ярыми пацифистами и помимо своего самого известного лозунга «Make love, not war» («Твори любовь, а не войну!») прославились другим: «Off The Pig!» («Пошли вон свинью!»). Кто-то считал, что под «свиньей» подразумевался армейский пулемет М-10, а кто-то, что правительство Соединенных Штатов.

В принципе, можно все эти события рассматривать просто как очередной виток истории. Не проводить никаких аналогий и не усматривать закономерностей. Развивалось себе американское общество неспешно по восходящей, чтило традиции. Например, иммиграционная политика строилась на том, чтобы отдавать приоритет высокообразованным иммигрантам из европейских стран. И в большей степени из стран Северной Европы, жители которой, кроме ирландцев, в большинстве исповедовали протестантскую веру. Это делалось, чтобы сохранить национально-религиозные пропорции и не нарушить их. Озвучивался девиз – «лучше меньше, но лучше». Во времена маккартизма ко всему прочему ужесточились требования к политической благонадежности иммигрантов, вкупе скажем так, с достойным моральным обликом. Однако уже с пятидесятых годов, с момента заката и осуждения Маккарти и его сторонников, все громче раздавались призывы об отмене национальных квот как противоречащих принципам демократии и национального равенства. Как следствие в 1965 году (в том самом) был принят закон под названием «Immigration and Nationality Act of 1965». Этот закон изменил прежние приоритеты. С его принятием впервые в истории Соединенных Штатов Америки количество прибывающих в страну иммигрантов с европейского континента перестало быть большинством. И если присмотреться внимательно, глядя из сегодняшнего далека, то простым витком в истории все эти моменты уже не кажутся. Давайте задумаемся. Итак, развивалось неспешно общество, чтило традиции, сохраняя моральный баланс и не делая резких движений. Неожиданно кому-то понадобилось «закрутить гайки» до предела, что вызвало отторжение по всей стране. И так же неожиданно все перевернулось на 180 градусов. Причем во всем. Расовые ограничения сняты, иммиграционные по нацпризнаку тоже, религиозные свободы достигли наивысшей точки (дальше просто некуда, раз до Сатаны добрались). Сексизм осужден окончательно – женщина свободна во всем, даже от неприятности быть любимой и желанной. Сексменьшинства больше не преследуются полицией за совокупления в общественных местах. (Это не преувеличение и не метафора, мы об этом ниже поговорим.) Ну и напоследок то, против чего так яростно выступал сенатор Джозеф Маккарти. Проникновение в общество тлетворных левых, коммунистических и пацифистских идей. «Off The Pig!» – как говорили хиппи. Не слишком ли много всего и сразу для естественного хода истории?

Но в общем и целом ситуация до будущего всевластия трехголовой царицы (толерантности-политкорректности-мультикультурности) в те времена еще не дошла. 60–70—80-е годы прошлого века являлись как бы пограничным переходным периодом. Ведь еще не был сокрушен Советский Союз! А это значит, что время трехглавой царицы еще не пришло.