Полное превращение

Тит услышал странные монотонные звуки дудки, возникшие из ниоткуда. Внезапно молодой человек осознал, что видит перед собой лишь горящие желтые глаза демонессы. Он поднялся с дивана и медленно приблизился к демонессе. Флавий попытался остановиться, но не смог этого сделать. Не на шутку перепугавшись, Титус собрал всю свою волю и все же сумел закрыть глаза и отвернуться. Музыка тут же стихла, а сама демонесса недовольно фыркнула и убежала прочь. Тит, тяжело дыша, вытер вспотевшее лицо рукавом халата.

– Успокойся, она безобидна, ничего плохого не сделает, всего лишь хотела поиграть, – подбодрил юношу усатый мужчина, сделав еще пару глотков вина. – Жрецы не стали бы призывать по-настоящему сильных и опасных демонов.

Тит заверил его, что все в полном порядке. Хотя в душе он все еще паниковал. Несмотря на желание возлечь с девушкой или даже демоном, Флавий пришел в ужас от мысли, что может потерять контроль над собственным телом. Молодой человек хотел оставаться в здравом уме, а не быть безвольной марионеткой.

Понемногу приходя в себя, Титус обратил внимание на императора Непота, который, громко хохоча, катался верхом на мускулистом рогатом демоне. Владыка пытался пить вино, но проливал большую часть на бороду и необъятный волосатый живот. Внезапно он приказал демону остановиться и уставился на одного из рабов, стоявшего в стороне.

– Эй, ты чего отлыниваешь?! – грубый мощный голос императора сотряс помещение, затем он обратился к своим наложницам, указав пальцем на раба: – А ну-ка, сделайте из него женщину!

Все присутствующие тут же оторвались от сношений и с интересом принялись наблюдать. Несколько наложниц Непота подскочили к провинившемуся слуге. Тот попытался ретироваться, но император вытянул руку и пробормотал под нос заговор. Раб застыл на месте, не в силах пошевелиться. Девушки схватили его за руки и за ноги, повалив на пол. Еще одна наложница выхватила нож с волнистым лезвием и ухватила раба за детородный орган. Помахав кинжалом перед лицом несчастного, она принялась отрезать ему гениталии.

Кровь мигом хлынула по его ногам и разлилась по полу. Комната наполнилась истошными воплями истязаемого. От его криков у Тита перехватило дыхание, но он не стал отворачиваться и продолжил наблюдать за происходящим. Не в силах пошевелиться из-за действия заклинания, раб сквозь визг и слезы пытался молить о пощаде, но девушки лишь громко хохотали в ответ, продолжая кастрировать мужчину.

К ним тут же подбежала демонесса с четырьмя руками. Наложница погладила ее по щеке и страстно поцеловала в губы. Затем она поднесла к рту существа кусок окровавленной отрезанной плоти. Демонесса раскрыла пасть, заполненную рядами крупных клыков, и принялась жадно пожирать отсеченный орган. Всеми своими руками она обхватила раба и принялась скользить ладонями по его телу. Тит увидел, как грудь вопящего от боли мужчины начала вытягиваться, приобретая женские очертания.

К его горлу подступила тошнота, и он отвернулся. Молодому человеку было ничуть не жаль провинившегося раба, однако он никак не хотел разделить его участь. Возбуждение от созерцания прекрасных дев и демонесс моментально улетучилось, уступив место отвращению. Не желая более смотреть на обнаженные тела после столь мерзкого зрелища, юноша поспешил выбежать из зала, не обращая внимания на окрики Тевты, которая пыталась его остановить.

В большом зале за столом практически никого не осталось, лишь несколько низкоранговых чиновников продолжали набивать брюхо деликатесами. Тит открыл боковую дверь и заглянул в помещение. Оно оказалось чуть меньше, чем комната, где устраивали оргию, но было таким же светлым. На полу на подушках сидели люди, над ними стояли мистики, облаченные в темно-синие тоги с белым орнаментом.

Титус догадался, что тут колдуны погружали гостей в иллюзии, которые те им заказывали. Эта забава несла в себе куда меньшую опасность, чем оргии с демонами. Мистик мог создать любую иллюзию, которую попросит заказчик, будь то реконструкция известных событий из древности, или же воссоздание каких-то моментов из личной жизни, а то и вовсе воплощение желаемой фантазии. Тем не менее могущественный колдун не только имел власть считывать самые потаенные воспоминания и секреты человека, но и мог навечно оставить его в трансе. Не желая принимать участия и в этом, Тит поспешил удалиться.

Следующее помещение имело такие же красные стены, как и тронный зал. Тут царил полумрак, а под потолком витали облака синего дыма. В дальнем конце помещения музыканты играли на кифарах и флейтах успокаивающую мелодию. Слышалось журчание небольшого искусственного водопада, устроенного в углу перед входом. Люди сидели на подушках или лежали на боку, воскуривая из причудливо украшенных трубок сушеную траву под названием шестнадцатилетник.

Туаты называли ее «слезы Мельфины». Согласно поверьям, когда туатам удалось изгнать демонов из своих лесов, верховная богиня Мельфина пролила слезы счастья, радуясь за свой народ. Там, где они упали, выросла трава, обладающая удивительными свойствами. Для туатов она являлась священной, и друиды использовали ее в своих ритуалах.

Если курить засушенные и растолченные желто-синие цветы, которые появляются только раз в шестнадцать лет, то разум человека очищается, уходят усталость и все дурные мысли. Те, кто пробовал сие удовольствие, рассказывали о необыкновенном ощущении невесомости и полета. Но Тит знал, что шестнадцатилетник вызывает сильнейшее привыкание. Некоторые аристократы проматывали целые состояния, увлекаясь курением этой травы, поскольку цена на нее была крайне высока вследствие ее редкости. А слишком частое употребление могло довести человека до безумия и истощения.

Среди курящих Титус заметил господина Ронга, восседающего на подушке и скрестившего ноги перед собой. Закрыв глаза, владыка Запада подносил ко рту серебряную трубку в форме дракона, украшенную рубинами, делал затяжку и выпускал струю густого синего дыма. Уже через несколько минут пребывания в помещении Титус почувствовал сильное головокружение. Решив больше не задерживаться, юноша вышел обратно в тронный зал.

В последней комнате царила куда более оживленная атмосфера. Люди сидели на подушках на полу, пили чай и общались. Некоторые предпочитали испивать чай стоя, облокотившись о стены. Многие гости играли в шахматы или проводили гадания. Титу оказалось по душе пребывание в этом зале.

Юноша взял у слуги-туата черную пиалу, покрытую прозрачной глазурью, и отхлебнул травяной отвар. Приятная горечь тут же разлилась теплом по всему телу. Тит закрыл глаза и прислонился к стене. Он погрузился в размышления о том, как было бы чудно пробраться в императорскую библиотеку, изучить древние гримуары и рукописи мудрецов.

– Простите, могу я с вами поговорить? – из грез Тита вырвал робкий женский голос необычайной красоты.

Открыв глаза, он увидел перед собой невысокую девушку. Судя по розовому халату, через который просвечивало исподнее, перед Титом стояла одна из наложниц императора. Юноша тут же поклонился и представился. Хотя внешне он пытался сохранять спокойствие, его душу обуял страх, поскольку любого, кто посмеет прикоснуться к императорской наложнице без дозволения, ожидает смерть без суда.

– Мое имя Лин, – назвалась девушка, – я не видела вас тут ранее, и, честно говоря, ваша фамилия мне не знакома.

– Я на императорском приеме впервые, мой отец настоял, дабы я посетил его. – Тит закатил глаза и почесал подбородок. – А ваше имя кажется мне знакомым, но я запамятовал, где слышал его.

– Я Лин Юнь, дочь достопочтенного Шао Юня, – милое лицо наложницы потускнело, и она опустила глаза. – Это из-за меня началась война…

– Ах да, точно! – воскликнул юноша, но тут же осекся, посчитав свое высказывание неуместным.

– Из-за этого меня все ненавидят и презирают, никто не горит желанием говорить со мной, – по щеке девушки покатилась слеза, – стоит мне подойти к кому-то, все тут же извиняются и, раскланиваясь, уходят. Будто бы я желала начала кровопролития!

«Или все боятся, что Непот зажарит их живьем, решив, что те пристают к его наложнице. Или, того хуже, будет использовать их кровь в своих ритуалах, а то и вовсе нашлет демонов! Со времен великого Гисскала моронские императоры считались проводниками между богами и смертными. Как можно пытаться их прогневать?» – подумал про себя Тит, но не осмелился озвучить сие измышление.

– Я не думаю, что это ваша вина, – вместо этого произнес юноша, стараясь говорить как можно дружелюбнее.

– Правда? Вы так считаете? Вы очень добры! – Лин подняла голову и едва заметно улыбнулась. – Может быть, вы сможете сказать мне, будет ли моя любовь счастливой?

– Откуда я могу знать? – Тит развел руками. – Я ведь не могу предсказывать будущее.

– Понимаю. – Взгляд девушки снова потускнел. – А вы сами женаты?

– Конечно нет!

– Но почему? Ведь благородные юноши вашего возраста обычно уже имеют хотя бы одну жену или наложницу!

– Мне не нужна жена! Что бы там не говорил отец! – Тит нахмурил лицо, вспоминая постоянные нападки со стороны родителей, которые пытались его женить. – Жена будет мне только мешать!

– Но как? Почему? – изумленная Лин прикрыла ладонью рот.

– Я желаю посвятить свою жизнь науке! Изучать природу, открывать что-то новое! Изобретать! Для этого мне не нужны женщины! Представьте, если вместо занятия своим любимым делом я вынужден буду посвятить себя заработкам, дабы содержать семью!

В голове Флавия моментально возник образ матери, что донимала Клодия истериками и нападками по поводу нехватки денег. Тевта время от времени изливала на мужа свое возмущение отсутствием богатств и достатка. Тому оставалось лишь терпеть крики и неумело оправдываться. А потом бесконечно унижаться перед вышестоящими начальниками, чтобы те позволили ему получать хоть какую-то прибыль. Тит не желал себе участи отца. Юноша испытывал страх от мысли, что ему придется до конца жизни услуживать благородной супруге, фактически оказавшись в рабстве.

– Но ведь хорошая жена будет вам верно служить, она будет вдохновлять вас на подвиги и поможет… – взволнованно произнесла Лин, но ее перебил грубый женский голос:

– Ты что себе позволяешь?!

Тит вздрогнул и резко обернулся, увидев перед собой ту самую рыжую женщину в черной тоге с темными кругами под глазами. К его удивлению, обращалась она не к нему, а к наложнице. Глаза Лин округлились, а колени задрожали, девушка повалилась на пол, низко кланяясь.

– Простите меня, госпожа! – сквозь слезы умоляла наложница. – Этого больше не повторится, клянусь!

– А ну, пошла вон отсюда, – несмотря на то, что рыжая не повышала голоса, ее слова звучали жестко и угрожающе, – ты и так доставляешь мне много проблем. С тобой я разберусь позже.

Кое-как поднявшись на ноги, плачущая Лин, выкрикивая извинения, поспешила выбежать из комнаты. Тит тоже решил удалиться, но холодная жесткая рука крепко ухватила его за запястье.

– Прошу простить ее, – голос женщины нисколько не смягчился. – Вы кто? И о чем вы говорили?

– Меня зовут Флавий, – юноша отвел взгляд в сторону, чтобы не видеть сверлящих его зеленых глаз, – Титус Флавий. Да ни о чем мы не говорили, собственно, она просто поздоровалась. А вы кто?

– Меня зовут Медб, не трудитесь вспоминать, вы не могли обо мне слышать.

Тит обратил внимание, что на бледном лице его собеседницы практически отсутствовали морщины и виднелись едва заметные веснушки.

– Скажите, почему вы не участвуете в оргии?

– Эмм, что? – вопрос поверг Тита в неловкость. – А… А вы?

– Я? Развлечения с демонами меня уже давно не забавляют, – Медб едва заметно усмехнулась. – Но право же, все молодые люди предаются плотским утехам, а вы предпочитаете общество стариков, – она обвела рукой зал, и Тит заметил множество шрамов, обильно покрывающих ее предплечье. – Оглянитесь вокруг, ведь здесь собрались лишь те, чья молодость давно прошла. Странно видеть вас среди них.

– Ну, поймите меня правильно, подобное мне не по душе, – попытался слукавить Тит, вспоминая свое стеснение, однако сразу сообразил, как можно уйти от темы, – я бы предпочел посетить императорскую библиотеку! Меня интересуют несколько трактатов, которые…

– Вы очень напоминаете мне Повсания. – Глаза Медб сузились, Тит обратил внимание, что та до сих пор удерживает его запястье, поскольку ее хватка усилилась. – Такой же философ и мечтатель, любящий проводить время за книжками.

– Вы знаете Повсания?

– Конечно, – Медб, наконец, отпустила юношу, заметив его неловкий взгляд на своей руке. – Он как-никак был владыкой Южных земель, пока не предал нас. Кстати, насколько я помню, ваш отец был с ним в хороших отношениях?

– Отец? – Тит усмехнулся. – Полагаю, что это сильное преувеличение. Они виделись всего-то пару раз, не думаю, что он даже помнит отца.

– Вот как, – собеседница не сводила с него напряженных глаз. – И что же Клодий думает по поводу восстания?

– Боюсь, он будет думать так, как велит ему Прасутаг. Отец шагу не ступит без его одобрения.

– А что насчет вас? – Медб сделала шаг вперед, заставляя Тита попятиться. – Что вы думаете по поводу восстания?

– Я могу говорить прямо? – Тит слегка поежился, облизнув пересохшие губы.

– Вы должны! – От пристального буравящего взгляда зеленых глаз собеседницы Флавию сделалось не по себе.

– Я понимаю, что нельзя говорить такое о людях более высокого положения, но думаю, что Повсаний – просто дурак! – после небольшой паузы выпалил Титус, прогоняя из головы образ отца, что наставлял его никогда не говорить дурного о превосходящей знати. – Глупо начинать войну из-за какой-то женщины! Он ведь владыка Юга, его сын мог выбрать любую другую женщину, какую пожелает!

– Вы правда верите, что война началась из-за женщины? – впервые на лице Медб появилась едва заметная улыбка. – Уверяю вас, Повсаний задумал свой заговор задолго до этого происшествия. А история с девушкой была нужна, дабы побудить простолюдинов поддержать его. Подумайте сами, простой мужчина куда охотнее пойдет проливать кровь за господина, жаждущего вернуть возлюбленную, чем за того, кто желает приумножить свои власть и влияние. Я скажу больше, что он задумал! – рот собеседницы недовольно искривился. – Он считает, что вместо великой власти императоров нам следует выбирать старейшин на определенный срок, которые и будут править, подобно цвергам, вместо могущественных колдунов! Он хочет превратить наше великое государство в республику, подобно древней Ольвии! Вот видите, до чего можно додуматься, отказывая себе в оргиях и проводя время за книгами?

– Ради Баала, Медб, не будь ты такой занудной скучной ханжой! – в разговор встрял жрец Аграт, облачённый в черную тогу с белыми узорами в форме паутины. – Нашу страну сотрясают великие беды, и в них я виню тебя!

– Меня? Но почему? Почему ты винишь меня?

– Каждый раз, когда ко двору представляют юношей и девушек, достигших совершеннолетия, ты заставляешь их участвовать в оргиях или подсаживаешь на шестнадцатилетник! – Жрец подошел ближе, указывая своей костлявой рукой на Титуса. – Вот замечательный юноша, который предпочел отдать себя науке, но ты же стараешься его всячески отвадить! Если бы молодежь посвящала себя образованию, мы бы не впали в кризис!

– Уж лучше так, – губы Медб сузились, образовав тонкую полоску, – чем они будут мыслить подобно Повсанию!

– Ты полагаешь, что причина в этом? – Тит разглядел, как по лицу жреца, скрытому капюшоном, расползлась широкая улыбка. – Мне не кажется, что это хоть как-то логически связано.

– Думай что хочешь! – Медб сорвалась с места и направилась к выходу. – Так и быть, оставляю тебе на попечение этого юношу! Развращай его сам!

Тит провожал ее взглядом, пока девушка не скрылась в дверях. Жрец также глянул ей вслед. Затем он снял капюшон, открывая зачесанные назад седые волосы, и широко улыбнулся, глядя на молодого человека.

– А ты неплох, достойно выдержал допрос дочери императора! – жрец потер руки, положив левую ладонь на правую, и подошел ближе.

– Так это была дочь Владыки Неба и Защитника Земли?

– Ну конечно! Тит, мой мальчик, я думал, ты более осведомлен.

– А откуда вы знаете мое имя? Ведь мы незнакомы? – юноша с недоверием покосился на старика, делая шаг назад. – И что значит допрос?

– Конечно, мы не знакомы лично. Мое имя – Одокар. Увы, причина, по которой я тебя знаю, банальна и связана с моей должностью. Сам понимаешь, если вдруг кто из гостей умрет – мне должно будет организовать ему достойное погребение. – Снисходительная улыбка не сходила с лица жреца, тем не менее его змеиный прищур настораживал Тита. – И да, Медб только что устроила тебе допрос. И я уверен, что признайся ты в симпатии к Повсанию – она велела бы тебя казнить.

– Вот как, я и не думал, что ситуация с мятежом настолько серьезная. Вообще я недоумеваю, почему Император уже третий год не может справиться с этим? У нас ведь и прежде были восстания!

– Были, не спорю, но не таких масштабов. Это не туаты или рабы, борющиеся за свободу, не обнаглевшая знать, желающая вернуть себе славу предков. Это и не набег северных или южных варваров или людей-драконов из-за моря. Это даже не зазнавшиеся цверги, забывшие свое место! Мы имеем дело с моронцами, у них нет цели избавиться от Империи, они хотят избавиться конкретно от императора, – Одокар, наконец, отвел взгляд и поскреб подбородок. – Честно говоря, я и сам не понимаю, что мешает императору уничтожить мятежных республиканцев. Моронские императоры – самые могущественные колдуны. Они связаны с самим космосом и являются ставленниками богов, которые направляют людей. Возьмись Непот лично – мятеж был бы сломлен очень быстро. Но война идет уже три года, и пока что мы проигрываем. Более того, Непот до сих пор не избрал себе мага-ученика, который может занять трон в случае его смерти, что ставит страну в еще более уязвимое положение.

Высказавшись на тему восстания, жрец откланялся, заявив, что желает пообщаться с остальными гостями. Тит попрощался с ним и решил вернуться к чаепитию. Однако напиток в его чашке за время беседы успел остыть. Он решил взять другой, но его окликнул генерал Юань, компанию которому составлял военачальник Севастьян Лун. Оба командира, сидя друг напротив друга, испивали чай и играли в шахматы.

Титус был поражен красотой и изящностью фигур, выполненных из золота и серебра. Они разительно отличались от простых деревянных шахмат, игру в которые он регулярно практиковал с наставниками. Более того, каждая фигурка детализированно изображала реальных солдат: золотые походили на моронское войско, в то время как серебряные изображали армию туатов. Тит подошел к воеводам и поклонился. Юань добродушно поприветствовал юношу, приказав служанке немедленно подать ему чаю. Генерал Лун, напротив, не проронил ни слова, лишь сложил руки на груди и презрительно разглядывал Тита. После приветствий и расспросов о здоровье родных, Юань поинтересовался у юноши относительно планов на будущее.

– Честно говоря, я желаю посвятить себя служению Пеймону и заняться наукой, я…

– Наукой? – удивился генерал, добродушно улыбаясь. – Тит, ты происходишь из древнего рода полководцев, которые в свое время свершили немало завоеваний для Империи! Тебе следует подумать о военной карьере!

– Слушай и внимай тому, что говорят старшие! Ох уж эти парфении, ни ума, ни шиша нету! – генерал Лун недовольно хмыкнул, переставляя вперед фигуру.

Флавия крайне задели слова седобородого полководца. Он порывался возразить, но грозный образ отца не позволял осуществить задуманное. Стиснув зубы, юноша попытался отвлечь себя, чтобы не сболтнуть лишнего. Тит вспомнил, как иногда воображал себя генералом во главе огромной армии. Однако финансовое и статусное положение его семьи на корню пресекало осуществление этой мечты, о чем юноша не горел желанием рассказывать собеседникам и вместо этого решил слукавить.

– Не думаю, что мне это по душе, полагаю… – Тит замолк на полуслове, поскольку увидел, как генерал Юань в нерешительности тянет руку к слону, что приведет к потере и инициативы, и возможности быстро поставить мат противнику.

Флавий захотел подсказать ему, желая насолить хамоватому генералу Лун. Однако в голове зазвучал голос Клодия, запрещающий говорить с более знатными людьми без дозволения. И уж тем более отец бы не одобрил козни против благородного воеводы. «Но почему я должен питать уважение к этому немытому ламбитуснику? – пытался убедить сам себя Флавий. – Только из-за его возраста или положения? Но отчего я обязан пресмыкаться перед старшими? Чем они достойнее меня? Отец всю жизнь стелется перед теми, кто старше и выше его по статусу! Но он не снискал ни славы, ни почета! Если я последую примеру отца, то стану таким же убогим, как и он!»

– Господин Юань, вам не следует так ходить. На вашем месте я бы выдвинул вперед пешку, – твердо произнес Тит прежде, чем полководец коснулся фигуры слона.

Юань несколько секунд удивленно смотрел на юношу, затем оставил в покое слона и сделал ход согласно рекомендации. Генерал Лун усмехнулся и тут же съел пешку ладьей.

– Похоже, молодому человеку не привили почтения к старшим! Да и юный ум не расположен к сложной стратегии, – Севастьян взглянул на Тита, ехидно улыбаясь.

А генерал Юань только с удивлением покосился на него.

– Все так, как я и планировал, – Тит указал на серебряного короля, – теперь защита ослаблена, и вы можете объявить шах, выдвинув вперед ладью.

Юань немедля передвинул фигуру, слушаясь совета Титуса. Улыбающееся лицо генерала Лун постепенно тускнело, его глаза округлились от удивления. Он попытался увести короля, но Юань поставил ему мат следующим ходом. Седобородый генерал с удивлением смотрел на доску, затем покосился на юношу прищуренными, полными злобы глазами. Тит поклонился, в душе радуясь, что смог помочь Юаню победить.

Вдруг за спиной послышался чей-то грузный топот и сопение. Тяжелая рука легла на плечо Титуса с такой силой, что тот едва не потерял равновесие. Обернувшись, он увидел прямо перед собой самого императора Непота, который вновь облачился в фиолетовый халат прямо на голое тело. Тит поморщился от ударившей в нос смеси запахов вина, пота и перегара. Позади него он увидел Медб вместе с Лин Юнь и еще четырьмя наложницами.

– А парень неплох! – прорычал император, разглядывая шахматную доску, затем взглянул на юношу. – А, это ты! Ты скучал во время моей речи!

Под пронзительным взглядом маленьких зеленых глаз Непота руки Тита задрожали и похолодели, а ноги подкосились. Он срочно попытался придумать оправдание, но ничего путного так и не приходило в голову.

– Я сам ненавижу все эти церемонии, они так утомляют! – император расхохотался и указал рукой на Севастьяна. – А ну-ка, сыграй с ним! Я хочу посмотреть!

Юань поклонился и освободил Титу место. Генерал Лун с удивлением покосился на императора, но все же принялся расставлять фигуры по своим местам. Четыре наложницы облепили Непота со всех сторон, с интересом наблюдая за игрой. Лин Юнь встала чуть поодаль, рядом с ней неотступно держалась Медб. Остальные гости постепенно подходили ближе, собираясь полукругом.

Тит откашлялся, размял пальцы и сделал первый ход. Генерал Лун лишь усмехнулся, в его лице отчетливо читалось презрение к сопернику. Люди, столпившиеся вокруг, бесконечно перешептывались, обсуждая партию. Император Непот громко захохотал, когда Тит съел первую фигуру противника. Лицо воеводы побагровело, и он со всей силой ударил конем об доску, переставляя его вперед.

Уже через несколько ходов Титус понял, что Севастьян Лун не имеет какой-либо цельной стратегии и его действия хаотичны. Титу не составляло труда поедать вражеские фигуры. Несколько раз Тит подстраивал для генерала ловушку, жертвуя пешками, чтобы создать более благоприятную ситуацию для себя. С каждой потерянной фигурой полководец пыхтел и краснел все сильнее, его ходы становились менее обдуманными. Наконец, Тит сумел закончить игру, поставив мат сопернику. Громогласный хохот императора тут же потряс все помещение. Ему вторил игристый смех его наложниц. Собравшиеся люди одобрительно закивали.

Титус, довольный собой, намеревался встать, как вдруг император подошел ближе и ногой оттолкнул генерала Лун, отчего тот кубарем полетел со своего места.

– Теперь я сыграю с тобой, – проревел Непот и попытался усесться на подушку, но потерял равновесие и не упал только благодаря подоспевшим на помощь аристократам. – Посмотрим, как ты выстоишь против достойного противника! – икая, император все же смог сесть. – Никто и никогда еще не мог меня обыграть!

Непот провел рукой над доской и силой телекинеза заставил фигуры занять свои места. Генерал Лун с кряхтением поднялся на ноги и уставился горящими злобой глазами на Тита. Народ начал взволнованно перешептываться. Наложницы, напротив, прижавшись друг к другу, выдвинулись ближе, с интересом наблюдая за игрой. Собравшиеся люди перешёптывались и посмеивались, глядя на игроков. Тем временем император Непот передвинул вперед пешку.

– Но мой господин, – робко пробормотал Тит, – первый ход мой.

– Да? – император расхохотался, выставляя вперед еще одну фигуру. – Но второй-то ход мой!

Тит облизнул пересохшие губы, смотря на доску. Он не мог до конца осознать тот факт, что его соперник не собирается играть честно. Кроме того, шепот десятков голосов зрителей очень сильно мешал думать. Трясущейся рукой он поставил вперед пешку. Император расхохотался, схватив ее и убрав с доски.

– Твои солдаты – это корм для моего ферзя! – хохоча, Непот поставил своего ферзя прямо по центру доски. – А ну, чего ждешь?! Ходи!

Титу ничего не оставалось делать, кроме как выдвигать вперед пешки. Но император лишь громко смеялся и тыкал в него пальцем, затем убрал одну из пешек со стола и поставил вперед слона через свои фигуры.

– И это тоже мое! – Непот схватил ладью Титуса и швырнул ее в сторону.

Тит попытался пойти конем, что вызвало очередной приступ хохота императора.

– Ах да, учти, – прорычал тот сквозь смех, – если ты продуешь мне, я повелю снять с тебя кожу заживо!

Лицо Титуса побледнело, едва он услышал эти слова. Он поднял голову и увидел хихикающих наложниц. Одна из них вынула из-под халата окровавленный кривой нож, которым ранее кастрировала провинившегося раба. Издевательски улыбаясь, девушка продемонстрировала клинок Титу, затем поднесла его к губам и облизнула лезвие.

Понимая, что император не шутит, юноша испуганно принялся озираться по сторонам, ища хоть какую-то поддержку. Но гости лишь с интересом наблюдали за игрой, время от времени обмениваясь впечатлениями. Лицо генерала Лун исказилось злорадной ухмылкой. Лин Юнь глядела на Тита широко открытыми глазами, закрывая ладонью приоткрытый рот. Медб оставалась равнодушной, ни единый мускул на ее лице так и не дрогнул.

Титус утер со лба проступивший пот рукавом и попытался сообразить, как ему следует поступить. Но громкий приказ императора потребовал от него немедленно делать ход. Титу ничего не оставалось, как передвинуть вперед слона. Усмехнувшись, император выставил на пять клеток вперед свою пешку.

– Так ходить нельзя, великий государь, – запинаясь, пробормотал Тит.

– Это тебе, оборванцу, нельзя, а мне можно! – проревел император, тыча в соперника пальцем. – А ну, ходи давай!

Наконец, собравшись с мыслями, Тит решил, что необходимо срочно действовать. Если он продолжит играть по правилам, то быстро проиграет императору, и его казнят. Юношу осенило, что единственный шанс победить – это играть точно так же, как и его соперник. Выдохнув, он решился взять коня и сдвинуть его далеко вперед. Непот прекратил хохотать, переводя взгляд с фигуры на юношу.

– Конь так не ходит! – прокричал император, потрясая рукой.

– Но ведь это имперский эквит! – Тит старался говорить как можно тверже и увереннее, несмотря на то что сердце бешено колотилось в груди от волнения. – Он идет туда, куда велит ему великий император!

– Что ты мелешь? – Непот хлопнул ладонью по столу. – Ходи как положено!

– Но я ведь так и делаю, – Флавий смотрел сопернику в глаза, преодолевая колотивший его страх. – Я ведь должен выиграть, не так ли?

– Это еще с чего? – уперев руки в необъятные бока, император расхохотался. – Продуешь, как и все до тебя!

– Но ведь я играю за фигуры, изображающие моронскую армию, а значит, я могу делать все что угодно ради прославления империи! – в душе Тит паниковал, отчаянно стремясь придумать оправдание.

– А я приказываю тебе ходить как положено! – Непот начал тяжело сопеть, а его щеки налились румянцем. – Ты же не вздумаешь меня ослушаться?!

– Но мой государь, разве вы не читали послание Тигеллина войскам?

– При чем тут Тигеллин!? – взревел Непот, осматривая юношу с головы до ног. – Не морочь мне голову!

– Но ведь великий император написал закон, где ясно сказано, что воевода, уходя в поход, может не подчиняться приказам государя, а действовать по своему усмотрению ради славы и процветания государства. Разве можно нарушать священный указ?

– Еще бы ты посмел нарушать законы империи! – глава государства вновь захохотал. – Они придуманы задолго до твоего рождения и просуществуют еще десять тысяч лет!

– Тогда, мой государь, я не могу выполнить ваш приказ. Более того, согласно военным законам, я в полном праве делать что угодно, дабы любой ценой принести победу империи, что я сейчас и делаю! А посему я могу ходить так, как хочу, разве не так? – Тит со всей силой прижал руки к столу, чтобы никто не видел, как сильно они дрожат.

Глаза императора забегали, он помассировал виски, а затем громко икнул, прикрывая рот рукой. Про себя Флавий радовался, что соперник слишком сильно опьянел и не может быстро соображать. А значит, следует немедленно что-то предпринять, пока он не опомнился, иначе все усилия пойдут прахом. Тит глубоко вдохнул, зажмурил глаза и постарался говорить как можно громче и увереннее:

– Я правильно понимаю, что ваше величество сдается?

– Это еще почему? – император подался назад, непонимающе косясь на молодого человека.

– Вы ведь отказываетесь ходить, государь. Сейчас ваш ход, но вы упорно не хотите продолжать партию. А по правилам это значит, что вы проиграли.

– Что? – император выпучил глаза и принялся озираться по сторонам.

Присутствующие молча смотрели на повелителя. Некоторые из них лишь пожимали плечами. Тогда Непот обратил свой взор на наложниц, и те, переглянувшись между собой, утвердительно закивали.

– А сейчас разве мой ход? – Непот растерянно переводил глаза с шахматной доски на зрителей.

– Да, конечно! – громко произнес Тит прежде, чем кто-то успел раскрыть рот. – Или вы не знаете, как дальше играть?