Tsitaadid raamatust «Дипломат»
Предать просто из-за обиды, злости, неполученного назначения… Нет, слишком мелко для него. Он должен был выстроить стройную систему оправдания внутри себя, чтобы себя самого убедить, не предает он, нет, наоборот делает важное и благое дело.
Вспомнилась опять и первая подлинная любовь, порвавшая в клочья все привычки и правила, эти несколько месяцев сумасшедшего счастья и тот самый день, когда она, в очередной раз позавтракав с ним, сказала вдруг с улыбкой, что уже любит другого, а потом поцеловала в щеку и просто ушла, покачивая короткой клетчатой юбкой. Было очень больно, но благодаря ее предательству неожиданно начали писаться стихи, а самое главное, и в чужих стихах открылся огромный удивительный мир.
Осталось только узнать, – он смотрел Павлу в лицо, – дурак он или герой. – Какая теперь для него разница! – крикнул кто-то. – Для него никакой, а для нас есть. Если дурак, то они его вслепую использовали, и он ничего не знает, а вот если герой… Так ты дурак или герой?
Евгений Алексеевич опять замолчал и смотрел куда-то в сторону окна. Он молчал уже секунд пятнадцать, почти бесконечно в таком разговоре, но никто не решался спугнуть эту тишину. Все чувствовали, что посол настраивается на какую-то особенную мысль, страшную и жестокую, и поэтому не спешит с ней расставаться, понимая, что высказанная, она изменит все вокруг.
Уже в самом конце разговора, когда встали и даже руки пожали, Евгений Алексеевич опять вернулся к теме изменений и вбросил в помутневший мозг Павла короткую фразу: – А предал ли Бог своего сына, отправив на крест? Не задумывались? – посмотрел пристально, – или вечность для него открыл… – повернулся и, не торопливо прошагав по гостиной, скрылся за дверью, которая вела в его кабинет.
