Пират. Океанский странник

В течение следующих трех часов сцены рукопашной схватки снимались с разных ракурсов, причем акцент делался на крупные планы. Небольшая часть статистов была отобрана вторым режиссером для создания в кадре иллюзии массовости. В основном же, за эти часы, он доканывал актеров, занятых во второстепенных ролях, стараясь добиться от них той же ярости и быстроты движений, каких в начале дня удалось добиться от статистов. Некоторых из актеров, не способных красиво упасть или ловко перекинуть противника через бедро, Эл знал давно – по фильмам и телесериалам. На экране эти ребята запросто выделывали еще не такие штучки. В реальной жизни все оказалось иначе.

Когда, наконец, второму режиссеру надоело добиваться идеального результата и, по возможности, он решил задействовать дублеров, был объявлен получасовой перерыв. Члены съемочной группы ринулись к микроавтобусу «Ниссан», в котором во время съемок им предлагали бутерброды, прохладительные напитки и кофе. В распоряжении статистов такой услуги не было. Каждый из двух сотен одетых в военную форму мужчин довольствовался тем, что он захватил с собой утром. Эл и Гинтарас съели по сандвичу, выпили пива и неспешно подошли к компании филиппинцев, прячущихся в тени от нещадного, вертикально стоящего тропического солнца.

Первым коренастого пожилого тагала приметил Гинтарас. Как только встал вопрос о привлечении к задуманному предприятию кого-нибудь из местных, литовец внимательно начал смотреть на людей, до которых ему, как и остальным обитателям «Астории», до сего момента дела не было. Очень скоро он увидел, что один из них выгодно отличается от соплеменников. Даже по незначительным фрагментам, попадавшимся Гинтарасу на глаза, стало ясно, – этот человек пользуется огромным авторитетом и влиянием. Во всяком случае, его более молодые товарищи подобострастно слушают и беспрекословно выполняют все, что он им говорит и приказывает.

– Хай! Ну и жарища сегодня, – обратился Эл к интересующему их человеку на английском, которому довольно сносно научился за «матросский» период жизни. – Я хотел бы кое о чем спросить. Если не возражаешь, наедине. Пройдемся?

Компания филиппинцев, а их было семеро, настороженно замолчала и с подозрением разглядывала Эла и Гинтараса. Раньше никто из русских с ними не заговаривал.

– Хорошо, – после секундного удивления ответил пожилой филиппинец и добавил своим несколько слов на тагалогском. Успокоенные аборигены занялись прежним делом – размеренной беседой в тени бамбуковой пальмы.

– Как тебя зовут? – спросил Эл, когда они отошли на несколько шагов.

– Фернандо.

– Хм, как Маркоса. А меня Эл. Это Гинтарас – он из Литвы… Послушай, Фернандо, нам с Гинтарасом нужно достать одну штуку… ну, словом, нам уже до чертей надоели все эти съемки, жара… надо как следует расслабиться. Я надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю?

– Понимаю. – Фернандо прищурил свои и без того узкие глаза и внимательно, оценивая, посмотрел на Эла. – Ты говоришь о наркотиках.

– Вот видишь, как мы хорошо поняли друг друга! А насчет всего такого не беспокойся. Мы не копы, и сумеем хорошо заплатить.

– А вы, между прочим, представляете, что делают за драгс власти в моей стране? – усмехнулся филиппинец. – И, кстати, почему вы обратились именно ко мне?

– А к кому же еще?! – усмехнулся в ответ Эл. – Коли мы сидим безвылазно на этом треклятом острове и кормим комаров! К тебе мы обратились, потому что ты среди своих главный. Это, если постараться, не трудно увидеть.

– Хм…

Фернандо повел себя так, как Эл с Гинтарасом надеялись и представляли. Филиппинец усиленно делал скептическое выражение лица, но в итоге, с большой неохотой пообещал спросить у некоего человека, который знаком с еще одним человеком, а тот, в свою очередь, может поинтересоваться у еще одного типа и тому подобное.

– Ясно, – сказал Эл. – Мы с моим другом вообще-то думаем, а не остаться ли нам после съемок здесь на Филиппинах? Заняться каким-нибудь бизнесом. А для этого неплохо бы завести хороших знакомых, вероятных партнеров в будущем бизнесе. Например, таких как ты…

Фернандо снова пристально взглянул собеседнику в глаза:

– Ну и каким же бизнесом вы предполагаете с другом заняться?

– Дело в том, – Эл сделал вид, что подбирает нужное определение, – дело в том, что об этом лучше поговорить в более неторопливой обстановке. Кстати, почему бы нам не выпить по стаканчику сегодня вечером? Если ты не занят, то сегодняшней ночью мы можем весело провести время. В ту лачугу, где нас поселили, вечерком должны привезти кучу девчонок. Сам понимаешь – развлечение гарантировано.

– Я не большой любитель всего этого, – покачав головой, сказал филиппинец. – Однако… пропустить по стаканчику действительно неплохая мысль.

Съемочный день завершился часам к пяти вечера. Все участники творческого процесса изрядно устали, но режиссер Смирнов остался доволен. Многое удалось успеть. Теперь нужно просмотреть отснятый материал и выбрать из него наиболее удачное. Возвратившихся в «Асторию» статистов уже поджидал Сесар – маленький сухощавый филиппинец с постоянной (по поводу и без оного) улыбкой на лице. Причаливший к берегу старенький баркас, на каких перевозят продукты между островами, был буквально нашпигован представительницами прекрасного пола. Несмотря на скученность и неудобства, панпаны громко смеялись, курили и с нетерпением предвкушали ту секунду, когда им разрешат сойти на берег. Они очень ценили своих русских клиентов: выпивка, сигареты, сувениры и даже деньги доставались им, минуя жадные руки сутенера. Ко всему прочему, совокупиться с европейцем считалось престижным делом.

Основная масса желающих вкусить азиатской любви столпилась у причала и в грубовато-веселой форме требовала от Сесара быстрее продемонстрировать товар.

– Давай, не тяни, чукча! – раздавалось со всех сторон.

Филиппинец вежливо улыбался, кланялся, чуть ли не до земли, однако при этом не забывал о собственном кармане. В последний раз он не досчитался половины ожидаемых денег, так как позволил женщинам сойти с баркаса раньше времени. Подвыпившие русские, изголодавшиеся по особам противоположного пола, нетерпеливо совали в руки Сесара доллары, которые тот не успевал пересчитывать, брали понравившихся женщин и исчезали. В устроенной ими давке филиппинец, естественно, не мог контролировать обстановку. Не говоря уж о том, что многие клиенты вообще ничего не дали, предпочтя расчеты напрямую. И хотя утром на обратном пути Сесар устроил своим подопечным тщательный обыск, и какая-то часть его денег была возвращена, больше в такие конфузы он решил не попадать.

Наконец Сесар получил за каждую девицу по двойному тарифу, позволявшему статистам распоряжаться панпанами по своему усмотрению в плане вариации числа партнеров на отдельную особь, радостно засунул в карман гигантскую по меркам этой страны сумму и столь же радостно удалился. Девицы шумной гурьбой сошли на берег и вместе с ухажерами разбрелись по окрестностям «Астории». Теперь веселье на острове не должно было утихнуть до утра.

Эл, Гинтарас и Фернандо едва смогли отыскать свободный столик в переполненном баре. Для беседы о серьезных вещах данное помещение вряд ли подходило. Но начинать главный разговор никто здесь и не собирался. Дежурная выпивка за знакомство, осторожное прощупывание взглядов собеседника – вот то, что входило в планы Эла и Гинтараса в первый момент. Но одно им уже стало ясно сразу: если человек готов совершить преступление, а по меркам Филиппин продажа наркотических средств считалась очень тяжким преступлением, значит этот человек законопослушными догмами не обременен точно.

С трудом, через взаимную настороженность, завязывающейся беседе мешала компания за соседним столиком. Непонятно, каким образом успешно прошедшие жесткий ленфильмовский кастинг двое азербайджанцев, которые по замыслу режиссера, возможно, будут представлять на экране лиц латиноамериканской национальности, с похотливым улюлюканьем щупали взятою на двоих проститутку. При этом один из них тыкал пальцем в ее ягодицы и произносил слово «эс». Оно означало, чем конкретно ему хочется заняться с девушкой. Панпана кокетливо хихикала, прося накинуть еще пяток долларов.

– Пойдем отсюда, Фернандо, – сплюнув, произнес Эл. – Лучше выпьем на воздухе. В этом прокуренном обезьяннике все равно толком поговорить не удастся.

Они проговорили до утра. Их искусала мошкара, и за это время были выпиты две бутылки виски, дюжина банок пива и выкурено неисчислимое количество сигарет. Причем основная часть спиртного пришлась на долю Эла и Гинтараса. Филиппинец оказался достаточно сдержанным не только в вопросах общения с женским полом. Но главное, в конце беседы Эл с Гинтарасом поняли, что нашли того, кто был им необходим. Во всяком случае, они так считали и очень на это надеялись.

Гинтарас и Эл возвратились в «Асторию». Фернандо, отказавшись от ночлега, к их немалому удивлению отправился к поджидавшей его все это время моторной лодке.

– Ну и как тебе он? – спросил литовец.

– Ничего. Но тип скользкий. Для человека, которого всю ночь на моторке дожидаются «родственники», не очень-то подходит роль простачка, за которого в первый момент он пытался себя выдать. Но эти азиаты все такие – с хитрецой. И не потому, что он собрался кого-то обмануть. Просто менталитет такой. А вообще, было заметно, что он ухватился за нашу идею. Он тут и сам этим наверняка промышлял, либо знает тех, кто это делает. Но масштабы-то несопоставимые!

– А-ааа!! – закричал во сне, спавший на соседней койке Иванов. Вероятно, от выпитого ему приснилась сцена из его пацановской жизни.

Гинтарас неодобрительно покосился:

– Знаешь, Эл, за кого я действительно волнуюсь, так это… – Он снова покосился на Иванова. – Так что, даст Бог, начнем послезавтра. Хорошо, что съемку перенесли – можно выспаться и подготовиться. Кстати, слышал почему?

– Ну? – буркнул Эл, стягивая с себя майку.

– Послезавтра прилетает наша звезда. А знаешь, кого пригласили к нему в пару на главную женскую роль? Алину Беляеву, танцовщицу.

Раздевавшийся с усталым безразличием Эл неожиданно напрягся и невидящим взглядом посмотрел на Гинтараса Лауринчукаса.

Выходной оказался очень кстати. Уставшие от бурной ночи обитатели «Астории» начали просыпаться далеко за полдень, неспешно умывались и направлялись в столовую, где первым делом бросались к холодильникам с пивом. Размах у «Старлако» действительно был поистине голливудский, – пиво предлагалось бесплатно в неограниченных количествах. Сегодня вся киногруппа отдыхала, готовясь к завтрашней ответственной съемке с участием главных персонажей. Они прилетят лишь на один день, чтобы отработать в нескольких крупных планах. Далее их будут заменять дублеры, которые и раньше это делали. В последний раз во время съемок будет задействована техника, арендованная из музея Второй мировой с американской военно-морской базы «Субик» на острове Лусон, а там не за горами и последний кадр, который, по традиции, отмечается кинематографической братией грандиозной пьянкой.

Под вечер в столовую, где ужинало большинство статистов, вошел комендант. Впервые он был абсолютно трезв.

– Вот что, ребята. Я уполномочен передать вам, чтобы сегодня ночью никаких загулов не происходило. Завтра все должно быть тип-топ. И чтобы опухших перегарных рож не было. Лады?

– Смотри сам не упейся, – тихо произнес Эл. Он сидел за столом вместе с Гинтарасом и еще двумя парнями. Артем и Андрей, равно как и Иванов, всегда садились отдельно. Не общаться между собой они договорились с самого начала. Когда будет осуществлен их план, у заинтересованных лиц появится лишний повод поломать голову.

– Ты все проверил? – спросил Эл у литовца, когда они покончили с ужином и направились в спальное помещение.

– Да, – кивнул Гинтарас. – Там все как надо. И человек от Фернандо передал – они будут нас ждать.

– Что ж, отдохнем… перед дорогой.

В три часа утра они собрали свои вещи и тихо вышли из «Астории» под дружный храп и сопение нескольких десятков глоток. Элу и его помощникам предстояло преодолеть то полумильное расстояние, которое они преодолевали почти каждый день. Они направлялись туда, где проходит основная часть съемок – к «месту высадки на остров американских морских пехотинцев».

Под ногами приятно шуршал песок. Огромная луна освещала спокойный океан, делая пейзаж вокруг идиллическим. Но каждый из напарников Эла, включая его самого, испытывал огромное нервное напряжение, не позволявшее даже подумать о красоте райского островка. Каждый из них размышлял о предстоящем – о своей судьбе, о перспективах, или… о собственной участи.

Вокруг было тихо. Лишь негромкий плеск волн, да иногда крики ночных птиц в зарослях нарушали эту тишину. Но очень скоро к естественным звукам добавился другой – непонятный, монотонно повторяющийся, и по мере приближения становящийся все громче.

– Хоп – хоо! Хоп – хоо! Хоп – хоо!..

– Что это? – спросил Гинтарас у самого себя. Они уже практически дошли до нужного им места. Оставалось лишь обогнуть небольшой мысок.

– В любом случае приготовьтесь. – Эл осторожно продвинулся вперед, и ему стала видна бухта, на берегу которой находился съемочный реквизит. У склона горы стояли два танка, а возле временного причала застыли три катера. Это были два патрульных Ар-5 и Ар-9, строившихся голландцами для своих вест и ост-индских колоний, а также английский сторожевой Х. Д. М.Л.. Катера являлись небольшими – водоизмещением не более 26 тонн, и, также как и танки, были любезно предоставлены для съемок американцами. Все это хозяйство каждую ночь охранял один из омоновцев, дежуривший на берегу. Именно он и оказался источником тех непонятных звуков.

– Хоп – хоо! Хоп – хоо! – Раздетый до пояса милиционер стоял возле пальмы и размеренно бил по ней ногой. Удары получались у него хорошо. Вероятно, сказывались длительные тренировки.

– Круто! – выглянув из-за спины Эла, восторженно прошептал Иванов. Он даже непроизвольно подергивал плечами в такт ударам омоновца, словно тоже собирался показать умение бить людей сапогом по голове.

– Давайте… с Богом! – Не обращая внимания, сказал Эл Артему и Андрею. Те поднялись из укрытия во весь рост и, громко разговаривая, неспешно двинулись в сторону тренировавшегося милиционера.

Завидев приближавшихся к нему статистов, омоновец оторвался от избиения пальмы. Поигрывая мускулами груди и желваками, он сделал несколько шагов навстречу непрошеным гостям.

– Эй, вы! Проваливайте отсюда-на! Не слышали разве, здесь нельзя по ночам шляться!

Андрей изобразил пьяное бормотание. Оба напарника Эла, словно бы не понимая предупреждения, продолжали подходить к милиционеру.

– Вам что, не ясно сказано-мля?! А, быдло синее?!

В эту секунду неподалеку послышался еще один громкий голос, тоже принадлежавший явно нетрезвому человеку. Милиционер отвлекся, стараясь разглядеть в темноте того, кто этот голос подал. Похоже, изучая единоборства, омоновец упустил такой немаловажный аспект как недооценка противника. Эта ошибка оказалась для него роковой. Уверенный в своем превосходстве над «синяками», милиционер повернулся к ним в пол-оборота и потому не заметил взметнувшегося короткого отрезка трубы. Получив сокрушительный удар по голове, он не потерял сознания, а только согнулся от боли, хватаясь руками за кровоточащую рану. Артем сбил его с ног. Вместе с другом они удерживали милиционера, пока к ним бежали остальные. Гинтарас распустил заранее приготовленную нейлоновою веревку и стал связывать жертву. Они договаривались, что свяжут омоновца, заткнут ему кляпом рот и оттащат подальше в джунгли.

– Подожди, я сам, – остановил литовца Эл. – Посмотри, все ли действительно готово.

– Хорошо. – Гинтарас бегом бросился к причалу. Он должен был окончательно убедиться, что катера заправлены перед завтрашней последней съемкой.

– Ну, что? – крикнул Эл, когда литовец исследовал топливные баки и наличие ящика с холостыми патронами в самом маленьком катере – голландском Ар-5.

– О.К.!

Получив утвердительный ответ, Эл повернулся к связанному омоновцу, во рту которого торчал кляп. Милиционер ничего не мог сказать, но глаза его, смотревшие на Эла в упор, излучали такую ненависть, что, казалось, в эту секунду он размышляет, каким образом будет избивать этих упившихся ублюдков завтра утром. Представить же, что он сделает с тем, кто саданул его по голове железкой, было и вовсе страшно.

Эл подмигнул ему и улыбнулся. Затем взял в руки болтавшийся конец веревки. Ненависть в глазах омоновца сменил ужас. Он почувствовал, как веревка петлей обернулась вокруг его шеи. Если бы он мог, то обязательно закричал. Закричал тем единственным предсмертным криком, которым кричат люди, расставаясь с жизнью. Его тело изогнулось дугой, он пытался разорвать путы, спастись…

– Ну, вот и все, – произнес Эл, когда тело омоновца дернулось в последний раз, – теперь нам нет обратной дороги. – Он обвел взглядом остальных.

Артем и Андрей смотрели спокойно и жестко. Гинтарас, хотя в глазах его и мелькнула искорка сострадания, понимающе покачал головой. Иванов злорадно усмехался. Он подошел к задушенному милиционеру и пнул мертвое тело ногой.

– Теперь мы его спрячем там, где никто и никогда не найдет. На дне! И никто не узнает, что произошло на самом деле. – Эл нажал подсветку своих «Касио». – Пора!

Мельчайшие капли морской воды били в лицо. Эл показал Гинтарасу, как поддерживать постоянный курс, выбрался из рубки управления и сейчас стоял на носовой палубе: – Вау!! – и он и его люди ощущали пьянящее чувство свободы, – восторг, сродни восторгу идущего в штыковую атаку солдата. 165-ти сильный дизель развил экономичную скорость в 12 узлов. Эл мысленно поблагодарил нелюбимых им американцев, содержавших пятнадцатиметровый катер полувекового возраста в идеальном состоянии. А ведь судьба катеров этого класса была непростой. По мере продвижения японцев, все они были затоплены. Японцы их подняли и отремонтировали. Затем все повторилось, и их поднимали и ремонтировали уже американцы.

Через полчаса хода на горизонте показалась земля. Еще один маленький необитаемый остров из семи с лишним тысяч.

– Здесь, Эл? – спросил Артем. Продвигаясь к Элу, он тщательно держался руками за леера, стараясь не упасть, когда катер бросало на волне.

– Да. Будем надеяться, что филиппы не струхнули в последний момент.

Они подошли к берегу. Утро еще не наступило, а потому покрытый зарослями островок казался мрачным и негостеприимным. Для них – европейцев – ночные джунгли в любом случае представлялись опасными.

– И где он? – выбрался из рубки Гинтарас.

Словно ответом на его вопрос явился вспыхнувший несколько раз где-то на берегу фонарик. А следом послышался треск заводимого двигателя.

– Вот. – Эл всмотрелся вдаль и скоро увидел надувную резиновую моторку, в которой сидело семеро человек. Подойдя к дрейфовавшему Ар-5, все они поднялись на борт.

– Рад тебя видеть, Фернандо. – Эл искренне пожал тагалу руку.

В ответ тот только коротко улыбнулся.

– Я подготовил то, о чем ты просил. – Фернандо кивнул в сторону своих людей, занятых погрузкой на блоки спущенной моторки, ее двигателя и груза. – У нас расписание прохода канадской посудины с копрой. А также два АКСУ и три магазина к ним.

– Этого пока хватит. Не автоматы наша главная ударная сила. – Эл понизил голос. – Но… твои люди… надежны?

– Не беспокойся. Считай, все они – мои родственники. А у нас у тагалов родственные связи очень крепкие.

– О. К.. Беремся за дело…

Чиф – старший помощник капитана сухогруза «Мэрлоу» – вышел из рубки и зло сплюнул за борт. Скоро придется пережить много неприятных минут. Предстоит пройти возле Сулы – острова, где верховодит одна из национальностей Филиппин – моро. Чиф считал, что эти мусульмане-сепаратисты не те люди, которые обременены хотя бы частью цивилизованного разума или задатками гуманизма. Сепаратисты моро из группировки «Абу Сайяф» славились своей жестокостью. Сам чиф был родом из Новой Зеландии, являлся по национальности англосаксом, по вероисповеданию протестантом, а по характеру ярым расистом. Он ненавидел цветных, а в особенности проклинал японцев-ростовщиков, разоривших ферму отца, и потому заставивших его слоняться по океанам в малоприятном обществе матросов-азиатов.

Старпом снова сплюнул за борт и взглянул на восход солнца. Он представил то унижение, которое испытает очень скоро. Подобное унижение испытывают все, кто ведет суда через узенький пролив между многочисленными островами архипелага в районе Сулу.

Легкие филиппинские джонки, снабженные, словно канатоходец, противовесами, и вместительные сампаны дрейфуют по обоим берегам полумильного пролива. Им не нужны мощные моторы, чтобы гнаться за многотоннажными океанскими судами. Все обстоит проще. Достаточно натянуть стальной трос между лодчонками, и нос облюбованного контейнеровоза, балкера или танкера явится элементарным буксиром. Этот буксир и притянет их рано или поздно к бортам обреченного плавсредства, с которого посыплются сигареты, сувениры и даже доллары.

Именно необходимость платить этот необременительный, в сущности, оброк грязным отвратительным цветным, казался чифу особенно неприятным делом. Он понимал, что возразить не сможет. В случае отказа заплатить мзду, палубу судна забросают бутылками с «коктейлем Молотова», элементарно отцепятся от бортов и… Естественно, местные власти прекрасно знали о подобной разновидности рэкета. Но и у местных властей, и даже у могущественного Интерпола со специально созданным центром по борьбе с пиратством в Куала-Лумпуре есть задачи важнее, нежели пара-тройка блоков «Мальборо» или упаковка-другая жестянок с пивом. В конце концов, это же не Шан Лою – красавица-танцовщица из Кантона, известная под именем мадам Вонг, которая со своей флотилией грабила целые прибрежные города!

«Слава Богу, на этот раз встреча с бастардами произойдет тогда, когда я буду спать», – зевая, решил чиф. Его старпомовская «собачья вахта», с четырех до восьми утра, скоро должна была кончиться. С некоторым злорадством он подумал, как с туземцами будут объясняться капитан – толстый усатый португалец, или второй помощник. Только они, наряду со старпомом, были на сухогрузе «Мэрлоу» белыми, и только они втроем решали подобные форс-мажорные имущественные вопросы.

Всматриваясь во влажное тропическое утро, чиф представил вариант, при котором пираты-моро узнают о тех ста пятидесяти тысячах долларов, что хранятся в судовом сейфе. Тогда всему экипажу вряд ли поздоровится. По крайней мере, блоком сигарет отвертеться не удастся. Впрочем, к тому моменту, когда судно войдет в опасные воды, львиная доля суммы будет надежно перепрятана в потайной рундук. В сейфе останется мелочь. Так в «опасных водах» делали все.

По правому борту простирались небольшие острова и совсем крошечные островки, покрытые густыми зарослями джунглей. Сквозь гул мощных двигателей старпом не мог оценить легких манящих звуков просыпающейся природы. Но визуально окружающий мир выглядел прекрасным и безмятежным. И тем неожиданнее оказалось появление стремительного темно-серого катера.

«Что за дерьмо?!» – изумился чиф. Воды здесь были свободными от мелких корсаров, и хотя катер являлся по всем атрибутам военным, к силам береговой охраны Филиппин он тоже явно не принадлежал.

Старпом облокотился на фальшборт. Опытным взглядом он определил примерное водоизмещение. В носовой части «летучего голландца» чиф увидел крупнокалиберный стационарный пулемет, а также разглядел, что рулевое отделение усиленно противопульной броней.

Между тем катер поравнялся с сухогрузом и пошел параллельным курсом. На его палубе столпились несколько человек. Они молча смотрели в сторону «Мэрлоу» и пока их намерения оставались не ясными.

Из рубки катера вышел светловолосый мужчина в шортах. Он поднес мегафон к лицу и прокричал по-английски:

– Эй, на «Мэрлоу», стоп машины! Я хочу говорить с мастером!

«Уловив SOS, власти естественно, пообещают помощь. Но также вежливо и ненавязчиво посоветуют добавить еще парочку блоков сигарет. Никто не станет из-за такой мелочи обшаривать кучу островов, большинство из которых необитаемо или населено людьми, откровенно ненавидящими закон. Может действительно позвать жирного бастарда?» – Старпом подумал, что сейчас борется в душе с двумя противоположными желаниями – сбросить ответственность на португальца или же послать оборванцев подальше. Впрочем, эти оборванцы отличались от тех, с коими ему до сих пор приходилось иметь дело.

Пока он раздумывал над дилеммой, мерное бухтение дизелей было буквально разорвано неторопливым, размеренным грохотом. Именно так стреляет двадцатимиллиметровый зенитный автомат швейцарской фирмы «Эрликон», установленный на голландском патрульном катере Ар-5…

Эл коротко усмехнулся: «Даже уши заложило!» У него еще были сомнения относительно эффекта, который сможет произвести угнанная посудина, но после «предупредительных выстрелов» сомнения отпали. Только безумец решится на сопротивление.

По палубе сухогруза «Мэрлоу» в панике забегали люди. Эл снова поднял мегафон.

– Надеюсь, для капитана не понадобится дважды заводить будильник? Живо спускайте трап!

Очевидно, его приказ был воспринят должным образом. Эл перекинул за спину АКСУ и первым вцепился руками в балясину штормтрапа.

Поднимаясь на палубу сухогруза, он чувствовал нервную дрожь во всем теле. Если ребята наверху окажутся не из робкого десятка, им ничего не стоит проломить ему голову. И тогда… тогда у них в руках появится ровно та же огневая мощь, что и у нападавших – один из двух автоматов. «Эрликон» с холостыми патронами можно не брать в расчет. Но Эл решил побороть страх. Он решил с самого начала быть первым. И показать остальным, кто является хозяином предприятия.

– Что происходит?! Это попрание всех законов!!

Эл перевел дух, увидев перед собой сбившихся в кучу матросов-вьетнамцев и толстого усатого европейца с заспанным лицом. Именно он возмущенно и визгливо задавал вопросы. Эл догадался, что это капитан.

– Быстро, мастер, веди к сейфу. Если касса окажется пустой, пеняй на себя! – Теперь Эл уже окончательно успокоился. На борт поднялись Гинтарас и Фернандо со своими тагалами. Филиппинцы оттеснили матросов, а литовец с Фернандо встали по бокам Эла.

– Давай, шевелись! – Эл схватил мастера за рукав рубашки и подтолкнул. – Твой штурман или вахтенный, конечно, послал сигнал, так что в твоих интересах сделать все быстро. Иначе…

Похоже, капитан не горел желанием ставить жизнь на кон ради не принадлежащих лично ему денег. Он уже пожалел, что в соответствии с инструкцией, вахтенный матрос передал сигнал тревоги по новейшей радиостанции ГМССБ, позволявшей окончательно упразднить должность штатного радиста. Что если именно сегодня филиппинские стражи порядка вдруг добросовестно отнесутся к своим обязанностям?! Тогда первому не поздоровится ему – капитану! В неизбежной перестрелке он станет заложником. Единственным, что останавливало его от немедленной передачи судовой кассы в руки пиратов, было то, что кроме «ничейных денег», в сейфе находился чемодан с энной суммой, которую некий предприниматель попросил переправить в Сидней за умеренный процент. Этого процента оказалось достаточно, чтобы мастер не вдавался в размышления, отчего предприниматель не пожелал перевести деньги телеграфным трансфертом. Но теперь-то за них придется держать ответ. И это уже не абстрактные сто пятьдесят тысяч, которые возместят фирме страховые компании. За них отвечает он лично!

«Дева Мария! Почему я не спрятал их в другом месте заранее?!»

Эл довел португальца до капитанской каюты, расположенной как обычно по правому борту под рулевой рубкой.

– Ну?!..

Трясущейся рукой мастер набрал шестизначный буквенно-цифровой пароль на кодовом замке. «Может, впопыхах они?!..»

Но как только стальная дверца отошла в сторону, пират оттолкнул его. Видимо ему не терпелось самому оценить размеры добычи.

Глаза Эла восторженно сверкнули. Никогда в жизни ему не доводилось лицезреть такое богатство! Восхитительные, упругие пачки долларов, которых, на первый взгляд, было не менее сотни тысяч. Он даже на мгновение оцепенел, но тотчас взял себя в руки. Каждая секунда была на вес золота. Эл стал лихорадочно выгребать наличность и бросать пачки в сумку, которую держал находившийся рядом Фернандо.

– Все! – Эл подтолкнул филиппинца к выходу, когда добыча перекочевала к ним. В последний момент его взгляд скользнул по нижнему отсеку сейфа, где лежали судовые бумаги. Там же находился маленький потрепанный чемоданчик, чуть больше «дипломата» в размерах.

– А это что?

Португалец вздрогнул.

– Это… некоторые мои личные вещи…

– О.К.. – Эл уже хотел повернуться и вслед за Фернандо броситься прочь из каюты, но капитан совершил непростительную ошибку. Он не смог скрыть облегчения, которое явственно отразилось на его упитанной физиономии. А ведь именно сейчас для него должен был наступить самый напряженный момент. Теперь, когда пираты завладели деньгами, должно было решиться, оставят ли они пленников в живых или пристрелят как ненужных свидетелей?!

– Возьму на память. – Эл схватил чемоданчик и выскочил из каюты. Португалец остался один. Пираты спешно покидали сухогруз. Ему – капитану – уже ничто не угрожало. Но радоваться ли? Он обессилено опустился в кресло. Как теперь, оставшись в живых, он докажет заинтересованным лицам, что не сам стал инициатором нападения? А оправдываться и доказывать ему придется. Он кое-что слышал о человеке, являвшимся отправителем денег. Это человек не принадлежал к числу тех, кто может безнаказанно простить утрату шестисот тысяч долларов!

Ар-5 стремительно уходил в сторону группы маленьких островов. Там катер сможет затеряться. Эл еще продолжал испытывать напряжение. Он стоял за штурвалом в тесной рулевой рубке и нервно курил. Остальные члены команды, после первого азартного воодушевления, также были молчаливы и напряжены. Атмосфера на борту с каждой секундой становилась все более натянутой. Теперь, когда они завладели добычей, между европейцами и тагалами появилось вполне естественное недоверие. Сумка с деньгами оставалась у Фернандо, которого плотно окружили соплеменники. Гинтарас, Иванов и Андрей с Артемом сгруппировались в носовой части катера. Они недобро поглядывали на молодого филиппинца, в руках которого находился один из АКСУ.

Эл затушил окурок. Он понимал, что любое неосторожное действие может спровоцировать как тех, так и других. Последствия будут непоправимыми. Нужно было что-то решать, дабы разрядить обстановку. Когда они уйдут достаточно далеко и причалят к какому-нибудь островку, наступит самый главный момент – момент дележа добычи поровну между тагалами и европейцами. И тогда может произойти все что угодно.