Loe raamatut: «Спасите Леньку!»

СПАСИТЕ ЛЕНЬКУ!

Леня Шапиро

Эмма Афроимовна Шапиро, мать Лени

Оля Новикова

Татьяна Игоревна Новикова, мать Оли

Лев

Жираф

Мартышка

Акула

Александр Яковлевич Молибога, сотрудник Института растениеводства

На левой части сцены, предстающей перед нами, – прелестный уголок Африки. Африки, скорее всего, воображаемой, а не подлинной. Лазурный океан плещется у песчаного берега. На берегу, в тени могучей раскидистой пальмы лежат лев, жираф и мартышка. Мартышка не спеша ест банан, зажмурив глаза от удовольствия.

Мартышка. Хорошо!

Жираф. Хорошо-о-о.

Лев. М-да.

Мартышка. Лев, лев! О чем ты думаешь?

Лев. О том, как хорошо, что мы живем в нашей чудесной Африке, где всегда такое яркое, такое горячее солнце.

Жираф. И такое синее-синее небо.

Лев. И такой прекрасный, мягкий песок.

Мартышка. И такие чудесные фрукты.

Жираф. И такой красивый, сверкающий океан.

Лев (взглядывая на воду). Постойте! Что это там?

Мартышка. Где? Где? Ну, где же?!

Лев. Во-о-о-н там!

Жираф (вытягивает шею, внимательно всматривается в волны). Кажется, это бутылка.

Мартышка. Бутылка? Так что же мы стоим? Нужно немедленно ее достать.

Лев. Зачем?

Мартышка. Как это зачем? Как это зачем? Разве ты не знаешь, что потерпевшие бедствие моряки бросают в море бутылку с посланием? Может быть, кто-то просит нас о помощи?

Жираф. В самом деле. А вдруг, кто-то попал в беду?

Мартышка. Конечно, попал. И ждет помощи. Давайте скорее вытащим бутылку.

Жираф. Но как? Я не умею плавать.

Мартышка. И я.

Лев. А я умею, но терпеть не могу. Б-р-р! Вода – она такая мокрая. И потом, это так унизительно. Моя чудесная грива в воде намокает, и я становлюсь похожим на какого-то несчастного котенка.

Мартышка. О чем ты только думаешь? Там же ждут помощи, а ты – грива.

Жираф. В самом деле, иногда бывает нужно поступиться своими удобствами ради блага ближнего.

Лев. Ну, если ради ближнего, я, пожалуй, рискну.

Нерешительно подходит к воде. Пробует ее лапой, потом, решившись, идет вглубь. В это время из океана выплывает Акула и хватает бутылку.

Акула. Нет-нет-нет! Не так быстро.

Мартышка. А ну, отдай! Это наша бутылка.

Акула. Попробуй, отними!

Жираф. Позвольте, но мы первые ее увидели.

Акула. Зато я первая ее схватила.

Лев. Да тебе-то она зачем?

Акула. Мне ни к чему, а вот вам, я вижу, эта бутылочка сильно нужна. Ну, что ж, я не жадная. Готова поменяться.

Жираф. А на что?

Акула. Дайте подумать. (Взглядывает на солнце.) Солнышко в зените. Самое время пообедать. (Смотрит на Жирафа.) Нет, этот больно костляв. (Смотрит на Льва.) А это, наверняка, жестковат. (Смотрит на Мартышку, облизывается.) А вот это то, что нужно. Готова махнуть бутылку на мартышку.

Лев. Как тебе не стыдно!

Акула. Мне? Ни капельки! А вот вам, таким добреньким, таким жалостливым, вот вам должно быть стыдно. Неужели жизни несчастных, потерпевших кораблекрушения моряков, не стоят одной захудалой мартышки?

Жираф. Захудалой мартышки?! Позвольте, наша мартышка вовсе не захудалая! Она… она самая распрекрасная на свете!

Акула. Ну, это дело вкуса (облизывается). А, впрочем, вам решать…

Лев. Это – нонсенс! Я категорически против такой постановки вопроса. Какая низость – предлагать нам такое. Убирайся, а то я не посмотрю, что вода мокрая и доберусь до тебя!

Акула. Как знаете. А только моряки-то там, поди, мучаются, ждут помощи, бедолаги… (Делает вид, что уплывает.)

Мартышка. Стой! Стой, я согласна!

Лев. Мартышка! Не смей! Я не позволю!

Жираф. Ах, мое сердце этого не выдержит!

Мартышка (тихо). Т-с-с! Не волнуйтесь, я кое-что придумала. (Шепчет что-то Льву и Жирафу на ухо.)

Лев (шепотом). Ты уверена? Но это так опасно…

Жираф (шепотом). Очень, очень опасно. А если у тебя не получится? Я умру от горя…

Мартышка. Получится, обязательно получится! И потом, мы просто обязаны рискнуть – там же, может быть, гибнут люди.

Акула (подозрительно). Эй, на берегу! Что это вы там шепчетесь? Отвечайте прямо – согласны или нет? Нет у меня времени с вами канителиться. Мне давно пора обедать.

Мартышка. Сейчас! Я хочу попрощаться с друзьями.

Акула. А… Понимаю-понимаю. Очень трогательно. Даю вам одну минуту.

Мартышка. Я не хочу прощаться у тебя на глазах. Отвернись.

Акула. Фу-ты, ну-ты! Какие мы нежные! Ну, ладно, как говорится, последнее желание – закон. Отворачиваюсь.

Мартышка. Смотри, чур, не жульничать!

Акула, презрительно фыркнув, поворачивается спиной к берегу. Мартышка мгновенно выламывает ствол маленькой пальмы и прячет его у себя за спиной. Лев и Жираф крепко обнимают Мартышку.

Акула (поворачиваясь к ним). Ну, все. Долгие проводы – лишние слезы. Иди сюда, Мартышка.

Мартышка. Сначала отдай бутылку.

Акула. А вдруг, вы меня обманете.

Лев. Я – царь зверей. Мое слово тверже гранита.

Жираф. Мы вообще никогда не обманываем. Никого. Даже таких, как ты.

Акула. Клянетесь?

Лев, Жираф и Мартышка. Клянемся!

Акула (кидая Льву бутылку). Держите, спасатели. Мартышка, приготовься! (Собирается заглотить Мартышку.)

Мартышка. Нет! Нет, я лучше сама. Открой рот. Шире. Шире! Я сама прыгну в твою пасть.

Акула широко распахивает свою пасть. Мартышка прыгает в нее, одновременно вставляя в нее, как распорку, ствол пальмы. Акула пытается захлопнуть пасть, но тщетно. Помучавшись, Акула взвывает.

Акула. А-а-и-те! (Помогите!)

Мартышка. Ага, не нравится? (Акула отрицательно трясет головой.) То-то же! Будешь знать, как обижать маленьких!

Лев. Пусть теперь попробует кого-нибудь обидеть!

Жираф. Посмотрим, как у нее получится.

Акула (рыдая). Я о-ль-е е у-у! (Я больше не буду!)

Жираф. Мы тебе не верим.

Лев. Не верим.

Мартышка. Ни на вот столечко!

Акула. Я я-усь, о-ль-е е у-у! И-о-а! (Я клянусь, больше не буду! Никогда!)

Лев. Друзья, но ведь не звери же мы? То есть, конечно, мы и звери, но не можем же мы оставить ее вот так насовсем?

Жираф. В самом деле, это было бы бесчеловечно. То есть, беззверино. Мы не можем так поступить. Даже с таким нехорошим представителем мира животных.

Мартышка. Так что, отпустим ее?

Лев. Отпустим.

Жираф. Если она пообещает исправиться.

Мартышка. Акула, слышишь? (Акула энергично кивает.) Исправишься? (Акула кивает еще энергичнее.) Ну, смотри! Давай, ближе к берегу! (Акула подплывает к берегу, Мартышка выпрыгивает из ее пасти на песок.) А теперь открой пасть, как можешь шире.

Акула изо всех сил разевает пасть, Мартышка вместе со Львом хватаются за ствол и выдергивают его. Акула с облегчением закрывает пасть.

Акула (радостно открывает и закрывает пасть). Красота! Красота! Как прекрасно снова быть самой собой!

Жираф. Позвольте, как это – самой собой. Вы же обещали исправиться.

Акула. Я исправлюсь! Вот честное слово – исправлюсь! Верите?

Лев. Нуу, не знаю… Откровенно говоря…

Акула. Нет, нет! Я, правда, исправлюсь. И, знаете, что – если нужно, я готова помочь. Ну, там, с моряками этими…

Мартышка. Моряки! Мы же совсем забыли про их письмо! Давайте скорее его прочтем!

Лев. Конечно! Возможно, каждая минута на счету.

Мартышка с усилием откупоривает бутылку, из нее выпадает листок ученической тетради в клетку, исписанный неровным детским почерком. Протягивает письмо Жирафу.

Жираф (читает). «Здравствуйте, дорогие обитатели Африки! Меня зовут Ленька. Я живу в Ленинграде. Это самый прекрасный город на земле. Как бы мне хотелось, чтобы вы увидели его широкие проспекты, каналы и разводные мосты, Летний сад и Зимний дворец. Вы бы тогда поняли, какой это чудесный город. Но недавно на нашу страну напали враги. Они захотели захватить Ленинград. Но наши бойцы стойко обороняли его и не дали им завладеть городом. Тогда враг решил взять его измором и взял Ленинград в кольцо. Он думал, что ленинградцы, оставшись без хлеба, взмолятся о пощаде. Но мы не сдаемся. Враг посылает самолеты бомбить Ленинград, но мы все равно не сдаемся…

Свет гаснет на этой части сцены, а справой, в тусклом свете начинает вырисовываться тощая фигурка мальчишки, сидящего на кровати, укутанного тулуп и пишущего в тетради худенькой ручкой. Окна комнаты, где сидит мальчик, оклеены крест на крест бумагой, комната почти пуста – стол, два стула, печка-буржуйка и небольшая охапка щепы и дров. Вся комната в подчеркнуто тускло-серых тонах является полной противоположностью Африке. Слева от кровати – дверь в комнату.

Ленька (пишет и проговаривает в слух). …но мы все равно не сдаемся.

Слышен стук в дверь. Ленька замирает и прячет тетрадь в складках вороха одежды и одеял. Стук повторяется. Потом, дверь неуверенно приоткрывается чьей-то рукой.

Оля (нерешительно просовывает голову в щель). Простите, кто-нибудь дома?

Ленька (грубовато). Чего тебе?

Оля (обрадованно). Ой, мальчик! Вот хорошо! Здравствуй, меня зовут Оля. Мы ваши соседи.

Ленька. Врешь! У нас тетя Аня соседка.

Оля. А вот и не вру.

Ленька. Вы что, родственники ее, что ли?

Оля. Кого?

Ленька. Тети Ани.

Оля. Нет. Нас просто здесь поселили, и все. Мы раньше на Пушкарской жили. А потом в наш дом бомба попала. Нам велели в школу идти. Ну мы там и жили сначала, а потом нам сюда ордер дали.

Ленька. А тетя Аня как же? Я ее – куда?

Оля. Я не знаю… Может, она умерла? Сейчас много людей умирает…

Ленька (бросается на постель, захлебываясь слезами, зло). Не правда! Ты все врешь! Врешь!