Loe raamatut: «Эфа»

Неожиданная вспышка фиолетового индикатора загорелась на одной из стоек, расположенной в аппаратной №2. Тусклый свет небольшой комнаты на секунду приобрел турмалиновый оттенок. Старший оператор Евгений не сразу понял, что произошло. Худощавый рыжеволосый человек в тесном белом халате немного подпрыгнул на офисном кресле, когда вспышка повторилась. Мониторы, стоящие в два яруса, стали синхронно отображать бег цифровых строчек. Третью вспышку застала лишь настежь открытая дверь, ведущая в центральный коридор минус третьего этажа.

Маленький подземный город был не готов к неожиданным новостям, здешние обитатели от них давно отвыкли. По коридору навстречу Евгению шли три роботизированных человека. Хотя от человеческого в них только одно название. Все живые ткани, кроме головного мозга и центральной нервной системы, были заменены углеродным волокном. Ростом около трех метров, огромные, безэмоциональные, частично органические механизмы несли на вид тяжелый черный шар. Он был явно внеземного происхождения, но человеку, несущему срочную новость, это было неинтересно.

«Вечно весь старый хлам тащат сюда», – промелькнула мысль под лоснящимися рыжими волосами.

Двери лифта отворились, стрелка над ними указывала на минус пятый этаж. В большом подземном ангаре было довольно темно. Единственный источник света исходил из-под пыльной махины, снабженной огромными крыльями и турбинами, которая была скорее музейным экспонатом, чем действующим космическим шаттлом. Да и кабина была без стекла.

Рядом стоял стройный человек лет пятидесяти пяти в строгом черном костюме, записывающий что-то в увесистый черный блокнот.

– Сэр, у меня проблема. Вы и Поска должны это увидеть, – взволнованный голос оператора прерывала сильная одышка. – Ранее на этой неделе я получал какие-то странные помехи на приемнике C-диапазона во время передачи где-то после полуночи. Сначала я не придал этому особого значения, но они снова появились сегодня примерно в то же время. На этот раз мне удалось это записать. Вылезай оттуда, тостер ты ржавый, – Евгений несильно пнул пространство под шаттлом.

– Что? – Андрей Игоревич, оторвавшись от блокнота, одарил Евгения строгим взглядом.

– Информационная активность в крайне левом секторе галактики. Если верить вычислениям Поска, полученными от более ранних сообщений, и сигналу, который засекли спутниковые антенны на Эльбрусе, то кто-то или что-то шлет нам сообщение.

– Очень интересно, если, конечно, Евгений с недосыпа не запутался в данных.

Высокий андроид вылез из-под шаттла. Поска – блистательный робот. Гордость корпорации «Заслон». Элегантные черты бездушного тела были наделены красотой. Создатели его явно восхищались греческой скульптурой. На Поска был белоснежный халат, он не хотел выделяться из толпы ученых и операторов, снующих по бесчисленным коридорам корпорации.

– Надеюсь, ты не загадил мои расчеты своим кофе? Хотя без разницы, все сохранено в этой умной голове, – прямой палец, созданный из редкого ныне палладия, медленно коснулся высокого лба.

– Я тебя сам сейчас запутаю. В ход пойдут твои паленые проводки вокруг холодной шеи.

Евгений подошел вплотную к андроиду. Секунда – и напряженный взгляд живых карих глаз в серые глаза, созданные из углеродного стекла, сменился громким смехом.

– Тема крайне важна. Ваши любезности оставьте на потом. Пойдемте! – скомандовал Любимов.

Очутившись в аппаратной №2, Поска начал объяснять ход своих вычислений излишне дотошно.

– Они используют систему счисления с основанием 3, которую мы называем сбалансированной троичной, где символ «+» определяется как + 1, символ «-» как 0, а символ «x» как -1. Кроме того, Они определяют символ «>» как исходную точку. В примерах Они показывают нам, как представлять числа с 1 по 9. Здесь Они переходят к обучению нас понятиям: сложения и вычитания, умножения, деления и эквивалентности. В каждом из примеров определены символы, которые представляют различные операции.

Андроид разложил на своем столе несколько листов с расчетами. Некоторые листы действительно имели светло-коричневые разводы. В глазах Любимова эти кривые закорючки сливались и образовывали совершенно непонятные каракули. Тем не менее, Поска умел не только писать это, но и читать:

– В конце Они показывают свою модель радиопередатчика. Я перевел диаметр антенны, преобразовал единицы измерения ИЕД, инопланетную единицу длины, в метры и определил, что диаметр антенны равен 2197 метров. Это число в правом нижнем углу диаграммы представляет частоту передачи в инопланетных единицах, а число в центре диаграммы представляет мощность передачи также в инопланетных единицах, – серый указательный палец водил по рисункам туда-сюда. – Мы определяем эти единицы измерения как инопланетную частотную единицу – ИЧЕ и инопланетную силовую единицу – ИСЕ соответственно. Поскольку наша частота приема составляла 4460 МГц, мы можем вычислить ИЧЕ. Учитывая, что длина приемной антенны составляет 10 метров, а чувствительность приемника – 130 дБм, мы можем рассчитать разумное максимальное расстояние передачи.

10-метровая тарелочная антенна с КПД 0,7 будет иметь максимальное усиление 50 дБ, а тарелочная антенна пришельцев будет иметь максимальное усиление 99 дБ на частоте 4460 МГц. Таким образом, максимальное распространение в свободном пространстве может быть определено с учетом этих величин и отношения сигнала и шума принятого сигнала в дополнение к мощности передачи инопланетянами. Однако мощность в настоящее время неизвестна. Но мы можем определить разумную оценку где-то между 60 и 90 дБм. Используя эти значения, мы можем безопасно оценить максимальное расстояние передачи – 200 световых лет.

После выдержанной паузы Евгений добавил:

– Это все, что ты смог вычислить?

– Да, сообщение с точными координатами перехватил другой терминал, – ответил андроид. – Может, привлечем Ее?

– Нет, это слишком опасно. Она – проект особого значения, – поправив очки, человек с толстым блокнотом под мышкой пристально смотрел в экран. – Где этот приемник, который его перехватил?

– Точно сказать нельзя, но где-то рядом. Примерно в радиусе тридцати километров.

– Черт возьми. Это целый город…

Два человека и андроид остались стоять как вкопанные, глядя на мигающий турмалиновый индикатор.

***

Серое осеннее небо нещадно извергало на мощеные улицы Санкт-Петербурга непрерывающиеся потоки холодного дождя. Шпили полуразрушенных высоток, казалось, разрывали небесное полотно, оставляя в нем голубые порезы, из которых кровоточило солнце. Здание суда, несмотря на погоду, было на редкость многолюдным. В главном зале было не протолкнуться от людей, облаченных в цветастые рясы, верно, каждый представитель Российского отделения Великой Церкви жаждал своими глазами увидеть человека, допустившего порчу святых реликвий. Благодаря строжайшей дисциплине Преподобного в главном зале стояла абсолютная тишина, было слышно даже скрежет стрелок настенных часов.

Тик-так.

– Встать, суд идет. Председатель Совета Веры города Санкт-Петербурга – Преподобный Евдоким. Слушается дело Королева Ивана Ивановича, старшего инженера центральной линии водоснабжения. Советом установлена порча имущества Святой Церкви, – молодой штатный советник произносил речь впервые, поэтому голос его дрожал. Прочистив горло, он продолжил: – Порча водой двух священных писаний из-за прорыва труб. Налицо преступная халатность в отношении исполнения своих прямых обязанностей.

– Ваша честь, городские водоносные линии уже много лет находятся в плачевном состоянии. Я много раз указывал это в отчетах, – сухо сказал Иван Иванович. Он уже понял, что свободы ему не добиться, по правде сказать, оправдательных приговоров не было очень давно. Обвинительная система Совета работает безошибочно, как часы.

Тик-так.

– Ваши намеки на неподобающую работу Совета недопустимы. Вы как главный инженер отвечали за эти самые линии. Вы и понесете наказание за порчу первого и второго тома Пресвятого Евстафия от 2261 года, – преподобный Евдоким немного забрызгал слюной сидящих рядом с ним двух молоденьких диаконов. – Королев И. И. приговаривается к ссылке в лагерь трудящихся №4, дабы излечить себя от ран духовных и очиститься пред взором Совета. Приговор вынесен сегодня, 2424 года от Рождества Христова шестого числа месяца примидилиса.

По залу разнесся глухой звук молотка, ударяющего о деревянную поверхность. У одного молодого человека, наряженного в утягивающий камзол академии, по щеке спустилась слеза.

Тик-так.

Астерий Королев так и не смог толком поговорить со своим отцом. Ведомый конвоирами Иван Иванович успел только гордым взглядом посмотреть на сына. Дверь в зал захлопнулась. Больше они не увидятся.

Дождь уже закончился, когда молодой человек вышел из здания суда. Ступая по небольшим лужам, скрытым в выемках раздробленной брусчатки, он старался не смотреть в глаза другим людям. Сын опального инженера и до суда не славился душевной открытостью, а теперь и подавно. Горе от расставания с близким человеком запечатывает душу, как запечатывает огромная, тесаная из камня дверь мертвое пространство крипты, оставляя неспокойную душу наедине с вечностью.

Центральная площадь, на которую Совет Веры выкинул его, сироту, из зала суда, была очень неприглядна на вид. Наполовину разбитый обелиск в ее центре, казалось, вот-вот рухнет, оставив после себя лишь гладко-коричневый низенький постамент. Люди, снующие вокруг, были слепы. Безжизненно опустившиеся головы боялись посмотреть не туда. В своих серо-черных не выделяющихся пуховиках питерские обыватели неслись в разные стороны площади Благой Марии.

Главное, прочь от крестов.

Мысль ворвалась в голову к Астерию, и он медленно растворился в серо-черном потоке.

Мокрая брошюра случайно прилипла к ботинку из искусственной кожи. Текст на ней был немного размытый, но все же мог донести информацию до случайного читателя:

«ПРЕДАТЕЛИ И ЕРЕТИКИ! ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ ЗА ЛЮБУЮ ИНФОРМАЦИЮ О МЕСТОПОЛОЖЕНИИ. ДОЛОЙ ИДЕИ О КОСМОСЕ. ДОЛОЙ КОРПОРАЦИЮ «ЗАСЛОН»!

Все пойманные на ереси будут повешены или преданы другой смерти соразмерно грехопадению.»

«Чертовы фанатики», – пронеслись в голове юноши опасные мысли.

– Сэр, будьте аккуратны, – механический голос заставил Астерия обернуться. – Вы можете упасть на скользкой брусчатке. Она сейчас мокрая.

Перед ним стоял один из множества роботов-уборщиков, бродящих по околоцентральным районам. Пережиток высокой эпохи. Роботы, способные сейчас лишь на махание метлой и опустошение мусорных урн. Проходивший мимо слуга Совета плюнул на свесившуюся вниз железную голову. Серебряное распятие диакона сверкнуло, всеми силами отражая солнечный свет.

– Ясное дело, что она мокрая. Дождь только кончился.

– Да, сэр. Вы правы, сэр, – вторил ему скрипучий механический голос.

Юноша не желал поддерживать разговор с полуразумным потомком миксера и микроволновой печи. Немного отойдя, он услышал звонкий металлический шум, верно, от падения этого несчастного робота.

В академии им рассказывали о минувшей эпохе. Война, эпидемии, биооружие. Высокой эта эпоха была названа из-за высокого развития оружейного дела, которое в конечном итоге привело к катастрофе. Лишь после испепеляющей Третьей мировой войны человечеству удалось объединиться под единой властью Совета Веры. Теперь на Земле царит мир и спокойствие под всеобъемлющие молебны пресвитеров. Но Астерия не оставляли мысли, что это не тот путь, который был предречен человечеству. Совет занял все сферы общественной жизни. Теперь нет ни науки, ни культуры, ни промышленности. Есть только Совет Веры с его толпами пастырей Единой Церкви. Несмотря на это, иногда в таком океане безумства попадались островки надежды. Организации, окутанные строжайшей тайной своего местоположения. Ходили слухи о корпорации «Призма», что находится во льдах Гренландии. Также отец рассказывал Астерию о скрытой системе пещер в западных Андах, служащих базой «Парфенона».

«Что-то люди из корпорации, о которой везде так кричат, все-таки знают. Думаю, если страх перед Советом совсем покинет меня на старости лет, то, возможно, встречусь с ними. Кто знает, какие знания им удалось скрыть и приумножить. Отец же говорил, что в былые времена, времена мира и равноцарствия, ученые с нашей планеты обладали обширнейшими знаниями в разных областях – от межвидовой селекции до проектирования космических шаттлов. Были даже предприняты разведывательные миссии на Луну, Марс, Венеру… – грустный вздох прервал мысли Астерия. – В общем, дело былое.»

Наконец дойдя до дома, не снимая одежды и обуви, сын бывшего старшего инженера центральной линии водоснабжения города побежал на свой чердак, чтобы проверить показания приборов.

– Астерий, береги его. Возможно, это последний в своем роде спутниковый терминал, способный принимать сигналы в таком широком диапазоне.

Каждый раз, беря в руки довольно тяжелый конусообразный белый прибор с надписью «САПФИР», он вспоминал слова отца. Сейчас же, после суда, он мысленно добавил к этим словам его последний взгляд. Из лагеря трудящихся еще никто не возвращался.

На этот раз, зайдя в комнату, Астерий услышал посторонние сигналы.

Пип. Пип. Пип.

Его «Сапфир» издавал эти сигналы, попутно моргая зеленой лампочкой. Некоторое время выпускник академии стоял неподвижно, и лишь его лицо немного кривилось в улыбке. Если это была улыбка. Эмоции, овладевшие сейчас им, были куда сложнее простой радости. Первобытное счастье открытия чего-то невиданного и нового. Нового…

«Меня тоже могут отправить в ссылку, а то и хуже!» – резкая мысль оживила оцепеневшее тело, и то быстро подбежало к прибору, попутно выдернув шнур питания.

Сигнал оставил комнату в темноте.

Частое дыхание и быстрые удары сердца долгое время не давали юноше уснуть, а в перерывах спокойствия сновидения слали ему еще больше поводов для размышлений. Идея пришла в полночь, когда бравый выпускник академии, снарядившись толстым одеялом, напал на маленькое круглое окно чердака, дабы укрыть от посторонних неспящих глаз все, что будет твориться в комнате.

«Была не была!» – мысленно крикнул Астерий и снова воткнул шнур питания в основание конуса.

Пип. Пип. Пип.

Сигнал вновь раздался звонким писком.

Взглянув на экран, человек, находившийся сейчас нагишом на чердаке, запрыгал на месте, не веря своим глазам. Зеленый индикатор, если верить инструкции, указывает на внеземное происхождение сигнала.

Надпись гласила: «МЫ ВАС ЖДЕМ! ВЫ НЕ ОДИНОКИ! СЛЕДУЙТЕ НА ЗОВ. МЫ ВАС ЖДЕМ!»

Ему хотелось было проверить расстояние до источника, но аппарат лишь выдал координаты: прямое восхождение: 21 40 48.85; склонение: +05° 20’ 36.1".

Жаль, что в этом Астерий ничего не понимал.

– Придется искать помощи у той корпорации. Выходит, встречусь с ними раньше намеченного срока.

Он прижал к своему голому телу «Сапфир» и уснул с блаженной улыбкой. Надо сказать, что такого крепкого сна у него не было очень давно.

– Ты выполнил реферат по основам научной теологии? – вопрос Аввакума был скорее вежливостью и лишен всякого интереса с его стороны.

– Черт, совсем забыл, – Астерий же напротив, считал его своим единственным другом во всей академии. – Ава, а ты как думаешь, существуют другие расы? Ну, там, в космосе.

Глаза собеседника резко раскрылись.

– Конечно, нет! Не пори чушь. Научная теология, если ты открывал вообще книгу, дает нам более чем обширное представление об устройстве этого мира, и никакого другого просто не может существовать. Выпускник академии должен знать это, – глубокий вздох соседа по парте был довольно красноречив. – Труды Пресвятого Евстафия были посвящены этому, очень жаль, что по вине твоего отца мы их практически утратили. И меня зовут никакой не Ава, а Аввакум!