Loe raamatut: «Аль-Джасум: душащий в темноте»
Часть первая
Артем
Тени
Почему-то никого, кроме меня, не волнует обратная сторона вещей. Вот, к примеру, тень. Хотелось бы понять, в каких отношениях она с тем, что ее отбрасывает, и вообще – что она такое.
Сальвадор Дали
Ночь. Густую ее темноту прорезал свет луны и множество куда меньших огоньков: уличных фонарей, окон домов, автомобильных фар. Совсем поздно. Машины редко появлялись на дорогах, хоть и возникали, время от времени, из ниоткуда, пропадая, спустя мгновение, в никуда. Пешеходов не было и подавно. Все спали и все спало. Баюкающая тишина сжимала в свои объятия каждого встречного, навивая сон и покой. Где-то, не желая мириться с судьбой, все же лаяла собака. В ее голосе тоска и грусть, от того, что нет ей уютного угла в хозяйской квартире и вкусной кости, припасенной еще с ужина. Она лаяла луне, жалуясь на свой удел, а затем звездам, жалуясь на безмолвие луны. Такой была картина ночи. Картина печальной и завораживающей красоты. Картина, подобная ящику с двойным дном: есть то, что видят все, а есть то, о чем знают немногие. В этой ночи, наверное, как и в любой другой, ощущалось что-то сокровенное, что-то таинственное. Но не каждый мог понять это. Для большинства эта ночь – просто ночь. Просто еще одна ночь, такая же, как все другие.
Наверное, в центре города и сейчас кипит жизнь. Но здесь, немного в стороне, вдали от кольцевой дороги, в это время уже тишина.
Спальный район столицы.
Сколько этажей в этом здании? Четырнадцать? Пятнадцать? Нет, наверное, шестнадцать. Да, точно шестнадцать. В скольких окнах горит свет? Нетрудно сосчитать – в одном. Не знаю, что там, да и не хочу знать. Нам интереснее другое окно. Потухшее. Среднее на пятом этаже. А за ним комната…
Падавший в нее сквозь не до конца зашторенное окно свет луны создавал причудливые тени на подоконнике, стенах и потолке. Кривые и бесформенные. Порой, уродливые и ужасные, порой, неуклюжие и смешные. Но куда интереснее не сама тень, сколько зарождение в ней жизни! Жизни, которую дарил теням ветер, качающий на свету деревья и провода, создавая на стенах и предметах интерьера тем самым целый театр. Театр теней…
Разбросанные по подоконнику листы бумаги; сдернутая с одного из зацепов штора; на столе у окна закрытый ноутбук, несколько книг, карандаш и ручка; небрежно придвинутый к столу стул; высокий под потолок шкаф с заляпанными зеркалами; джинсы на углу широкой кровати и носки на полу возле нее; на прикроватной тумбе ночник и учебник по алгебре – либо порядок не сильно волновал хозяина комнаты, либо для бардака была причина.
На кровати, лежа на животе, спал молодой парень, накрытый одеялом чуть ли не с головой.
Тишина и покой. Жизнь остановилась, и только немая игра теней напоминала о ней. Казалось, это будет длиться вечно…
Но вот ветер подул сильнее. Сильнее качнулись деревья. Немые актеры – тени ветвей, листьев и проводов – начали новую сцену. На этот раз слишком громкую и слишком страшную – они потревожили своей игрой сон хозяина комнаты. Он с трудом приоткрыл глаза, не понимая, что его разбудило, и увидел, как пляшут на стенах тени, ведомые искусным кукловодом – ветром. Вокруг все те же вещи, те же предметы. В небе привычно светит луна. На улице редкий гул машин. В квартире тихо. Все спят. Все, как обычно. Как всегда. Но было что-то еще. Снова это «что-то». Что-то едва уловимое. Что-то, что понимал только он – тот, кто спал на кровати.
Неприятное чувство легкого страха пробежало по телу и скрутило живот. Проснувшийся протер глаза и еще раз оглядел комнату. Пусто. Но ощущение, что за тобой наблюдают, не отпускало его.
«Неужели опять?» – боясь услышать ответ, задал вопрос он сам себе, чувствуя, как к горлу подступает ком неизбежности и обреченности.
Было слышно, как за окном, где-то совсем недалеко, снова проехала машина. От света ее фар тени на потолке «сыграли» новую партию, но на этот раз обновленным составом актеров. В комнате появилась другая, не похожая на остальные, безобразная, даже страшная, пробуждающая безумные фантазии, тень. Тень черная, как сама ночь, пугающая, как сам ужас. Словно живая, словно у нее был выбор, словно она не связана вовсе со светом и каким-либо предметом, она замерла на потолке, гипнотизируя парня своим невидимым взглядом.
Все вокруг плясало, гуляло, двигалось, поддаваясь законам света и теней, но не эта большая тень. Она наблюдала.
В комнате стало холодно.
Парень увидел, как при выдохе изо рта идет пар.
Мурашки пробежали по всему телу.
Почти одновременно с холодом он почувствовал дыхание. Тень приблизилась. Это было ее дыхание. И ее запах. Запах плесени и сырости. Запах беды. Запах смерти.
«Началось», – в панике подумал парень, ощущая страх, бегущий по его венам. Он попытался встать, но не смог даже пошевелиться. Тело онемело, оставляя активными только разум и чувства.
«Кричать!» – пронеслось в голове. «Не могу!» – тут же возник ответ. «Проснуться!» – была следующая мысль. «А если не сон?» – снова что-то шепнуло внутри. «Перевернуться на спину! Вскочить с кровати! Позвать на помощь!» – эти и подобные им мысли вихрем носились у него в голове, но ни одна из попыток воплотить их в реальность так и не увенчалась успехом.
Тело по-прежнему не слушалось – невозможно было даже открыть рот и позвать на помощь. Может быть, все же сон? Очередной кошмар! Сумасшедшая фантазия, пришедшая ему посреди ночи. Тогда нужно проснуться! Проснуться! Проснуться! Но как?! Как, если ты даже не понимаешь сон ли это, а тело при этом отказывается выполнять команды? Как, если голос пропал, а грудь сдавливает невидимая тяжесть? Как, если все это повторяется не в первый раз, и всегда происходит одно и тоже? А если этот раз последний? Если на этом все?
Отчаяние начало потихоньку овладевать им.
Проезжавшая за окном машина исчезла где-то в ночной тишине также внезапно, как и появилась, унося за собой свет своих фар. Но тень… Тень на потолке… Безобразная. Костлявая. Страшная. Она осталась. Все же это была особая тень, державшаяся обособленно от остальных, словно не причислявшая себя к ним. Словно она была выше их, значимее, сильнее. Неподвижная, как статуя, она все наблюдала за парнем с потолка. Он чувствовал ее тяжелый и холодный взгляд. Он знал – она может смотреть. И она смотрит.
«Ты врешь! – говорил парень сам себе, не сдаваясь и продолжая вести внутреннюю борьбу. – Ты сон! Мне нужно только проснуться!»
Все тени танцевали вокруг. Все, кроме этой одной. Ей было все равно, что происходит кругом. Светит ли луна, горят ли фонари, дует ли ветер. Ей было плевать даже на сами законы теней и света. Она жила своей жизнью. Или своей смертью.
Парень, не сводя глаз, наблюдал за ней. Ни одна из попыток убедить себя в том, что это лишь сон, не привели к успеху. Он понимал это. И с каждым вдохом – он будто вдыхал страх – ему становилось все страшней и страшней. Сердце в груди стучало быстрее. Кровь по венам текла громче. Дыхание становилось тяжелее. Она играла с ним. Или пыталась напугать? А может, все-таки он сам пугает себя, считая тень на потолке живой? Может, он псих?
Но вот тень двинулась. Медленно скользнула по потолку до стены, к которой примыкало изголовье кровати, и стала спускаться вниз. Она исчезла из поля зрения парня, но он понимал, что она здесь, совсем рядом, и идет к нему. И это не сон, нет, вовсе не сон. Еще минута…
В голове его носились разные мысли, вспоминались слова посещаемых психологов и психиатров, советы родителей и друзей. Все смешалось в большой ком, который уже невозможно было ни проглотить, ни распутать, ни разобрать его содержимое. Большой ком воспоминаний, который рассыпался в мелкие осколки с внезапно появившимся чувством холода.
Загробным, обнявшим его спину.
Онемевшее тело, казалось, стало превращаться в лед. Парень понял – сама смерть протянула к нему свои черные и отвратительно холодные руки. Он так и лежал не в силах ни пошевелиться, ни крикнуть. Холод поднялся от спины выше, к шее, и обхватил ее, сдавливая в своих объятиях. Дыхание прерывалось. Он задыхался. Старался открыть рот и глотнуть воздух, но ничего не получалось. Выкатившимися из орбит глазами он видел, как замерли тени на потолке и стенах – они остановили свою игру, чтобы наблюдать чужую. Игру, которую затеяла их главная тень.
Кто или что это? Почему? Зачем?
В глазах стали появляться разноцветные круги, постепенно сменявшиеся сплошной черной массой. Невозможно дышать. Время остановилось.
«Уйди! – кричал он про себя, что было сил. – Уйди! Уйди! Уйди!»
Все бесполезно. Он это знал. И понял, что это конец. Еще мгновение и все… Глупо. Но именно в последние секунды жизни стали возникать мысли о чем угодно, но не о смерти. Друзья, родные. Мама и отец. Школа. Двор. «Уйди!» – продолжал машинально кричать он. Вдруг последние «ди» хрипло вырвались из его груди и разрезали пустую тишину комнаты.
– Уйди! – уже громко выкрикнул он, вскакивая с кровати.
Все исчезло: тень, холод, удушье, страх, обреченность. Снова заиграли на стенах и потолке тени. За окном промчался автомобиль, качнулось дерево, облака надвинулись на луну.
Жадно дыша и потирая шею, парень повернулся к окну – туда ли ушла тень, исчезнувшая из комнаты, как будто ее и не было? Но там он увидел лишь знакомый городской пейзаж да луну, выглядывавшую краем из-за темных облаков и удрученно наблюдавшую этот безумный мир.
Через минуту, нет, даже раньше, в комнату вбежали родители. Их сын стоял спиной к двери, трудно и глубоко дышавший, и державшийся дрожащими руками за шею. Его испуганный, даже безумный, взгляд то бросался куда-то за окно, то шарил по кровати, стене возле нее и потолку.
Мать подбежала к сыну и обняла его, прижав голову к своей груди. На ее глазах выступили слезы. Отец включил в комнате свет и тоже подошел к ним.
– Сколько времени? – спросил он.
– 4:20, – ответила мать, сдерживая плач. – Я видела, когда проснулись.
– Ничего, сын, – отец положил руку на плечо парню. – Ничего. Скоро утро. И мы поедем…
От их присутствия в душе парня, а, может, даже во всей комнате стало теплее и уютнее. Парень понемногу приходил в себя. Мать поцеловала его голову и сказала:
– Ложись, сынок. Я посижу рядом.
– Посидим вместе, – твердо, но взволновано поддержал отец.
Психиатры, медиумы и шаманы
Обожаю психов. Только они понимают окружающий нас мир. Только с ними я могу найти общий язык.
Чеширский кот. Алиса в стране чудес.Л. Кэрролл
Парню было еще только семнадцать, хотя сам он считал, что ему семнадцать «уже» – хотел быть взрослым. Смешно. Ведь только с возрастом мы понимаем, что торопить возраст не стоит, а вся наша «ранняя взрослость» оказывается наивной и, чаще всего, нелепой игрой. И прежде всего перед самими собой.
«Артем», – кратко представлялся он при новых знакомствах и, если незнакомцем был парень, протягивал руку, готовя крепкое, даже сильное, рукопожатие. Стремление быть взрослым чувствовалось даже в этом.
Он не был качком, но не был и хлюпиком. Его сильной стороной, скорее, были вдумчивость, умение быстро мыслить и нестандартно анализировать ситуации, чем любовь к спорту или простой драке. Тем не менее, свои принципы – а они у него были! – он отстаивать умел. Когда надо, и кулаками.
Несмотря на свой ум, Артем не был отличником в школе. Наверное, просто не стремился им быть. Пару троек – по ОБЖ и экологии, несколько пятерок – по астрономии, геометрии, алгебре и информатике, все остальные четверки. Мама всегда досадовала по этому поводу: «Ты такой умный мальчик. Можешь выйти из школы с золотой медалью. Но не хочешь». Отец же, напротив, считал, что золотая медаль не главное. И то, что необходимо для жизни – все знания и навыки – сын получит уже после школы.
В общем, так Артем и жил. Самодостаточный, уверенный в себе, не сильно опекаемый родителями, но все же под их крылом – крылом заботы и внимания.
Жил, пока не начались события, подобные тем, что произошли этой ночью. Все это повторялось время от времени. Иногда чаще, иногда реже. Этой ночью была уже шестая встреча Артема с этим «нечто».
После первого раза жизнь парня не изменилась. Совершенно. Он также учился в школе, гулял с друзьями, играл в видеоигры, общался в соцсетях. Тогда все списали на ночной кошмар, хоть и слишком явный, смешавшийся с реальностью, но все же сон. Второй раз насторожил его родителей, которые испуганно кидались в его комнату на ночные крики. Родителей, но не его самого. Он рассказывал об этом друзьям, и они вместе смеялись над его фантазиями и снами. В конце концов, два одинаковых сна еще не диагноз.
Но затем последовал третий раз… И он напугал и самого Артема. Уж слишком часто это стало происходить! Родители нашли лучшего психолога в Москве (по крайней мере, его так рекомендовали) и показали Артема ему. Показывали долго – три недели по три раза в каждую из них. Психологу так и не удалось разгадать «ночную тайну», отчего он все списал на возбудимость нервной системы и богатое воображение. «Шарлотан!» – подумал тогда с досадой парень и его можно понять: девять сеансов и нулевой результат!
Прошло не больше недели с последнего визита к психологу, как ночной кошмар повторился. Четвертая встреча. Она была самой ужасной. Тогда Артему показалось, что он даже увидел своего мучителя, кинувшегося на него с открытой пастью. Удушье и страх сделали свое дело – родители почти сутки пытались привести замкнувшегося в себе сына в себя. Пришлось приглашать домой психиатра. Конечно, неофициально. Правда, и от него толку было мало. После месячного наблюдения он так ни к чему и не пришел, кроме замечания о том, что случай с Артемом интересный и неоднозначный. Дал визитку. Пригласил в клинику. Обещал все делать строго конфиденциально: «Никто ни о чем не узнает!» – заверял он. Пфф! Спортивный интерес и честолюбие, не больше!
На какое-то время кошмары прекратились, но через пару месяцев тень пришла снова. Надо сказать, что кошмар не всегда выглядит именно тенью. Иногда в комнате вообще никого не видно, но Артем чувствует, что кто-то находится рядом с ним. Он просыпается и понимает, что на кровати кто-то или что-то сидит. Сидит и смотрит. А потом начинает душить. Таким был пятый случай, после которого отец, хотя семья и не верила в паранормальное, привел в дом медиума.
Как уже понятно, действия того не помогли. Этой ночью все повторилось. И родители решили сделать то, о чем говорили между собой раньше…
* * *
Отец вынес в машину сумки и укладывал их в багажник. Мать стояла рядом, сложив руки на груди и смотря на окна их квартиры, выходящие во двор. Артем, сильно изменившийся под влиянием кошмаров за последний год, стоял немного в стороне и разговаривал по видеосвязи, перекину через плечо небольшую сумку.
– Да, да… Скину тебе фотки, – не скрывая нервозности и стараясь не повысить голос говорил он, глядя в телефон.
– Да, ладно, че психуешь? – как ни в чем не бывало отвечало лицо в телефоне. – Когда еще колдунов удастся посмотреть? Прикольно же! Ты увидишь – я тоже хочу!
– С тобой бы это происходило! Посмотрел бы я, как бы тебе было прикольно!
– Артеха, че ты сразу: «Тебе бы, тебе бы…» Я же поддержать пытаюсь. Найти позитив в негативе!
Голос на той стороне телефона, как и само лицо, уже вызывали бурю позитивных эмоций. Сразу было видно – парень тот – сама наивность. Наверное, поэтому Артем, который терпеть не мог лицемерие и подхалимство, с ним и сдружился. А Толик был слишком простым и открытым, чтобы лицемерить или подхалимничать. Правда, многим именно это в нем и не нравилось.
– Ладно, Толян, извини. Я понимаю. Просто мне сейчас вообще не смешно. И позитив найти в этом всем очень сложно. Я чуть не умер этой ночью. То ли от страха, то ли реально от удушья. Сам не знаю от чего! Я не понимаю, сон это или реальность!
Не сорваться на крик не получилось, и последняя фраза буквально выстрелила в утренний воздух, привлекая внимание мамы и гуляющего с собакой соседа. Все трое устремили взгляд на разговаривающего по телефону парня, но тот не обратил на них никакого внимания.
– Черт! Это было просто ужасно, – понизив голос, продолжил Артем. – Оно опять меня душило! Все было настолько по-настоящему, что я не могу списать это на сон! Толян! Я с ума схожу, по ходу. Другого объяснения просто нет.
– Да, погоди ты, – успокаивал его друг. – Че сразу «с ума»? Давай не хорони там себя. Ну, или свой разум. Ща колдун наколдует и все пучком будет.
– Ага, наколдует он, – ухмыльнулся Артем. Потом стал серьезным. – Еще одну ночь я не переживу!
Ночь была для него, и правда, до сумасшествия реальной. И это пугало больше всего. Зато утро… Оно заслуживало отдельного внимания! В другой раз по нему можно было бы писать картины…
Было еще рано, но день обещал быть замечательным! На безоблачное небо уже взошло солнце, в лучах которого грелись прыгающие по тротуарам птицы и растянувшиеся на траве коты. Густая листва деревьев, с которой играл теплый ветерок, мягко шуршала. Яркие зеленые, голубые и желтые краски природы гармонично дополняли серые и бежевые тона московских многоэтажек и дорог. Это был по-настоящему уютный день, кутавший все и всех вокруг в свои махровые объятия. Кто-то весело, кто-то вальяжно шел по улочкам дворов, не особо спеша на работу. К подъезду одного из домов подъехало такси, в него лениво влез человек. Где-то в теньке, развалившись и наслаждаясь спокойствием, спала бездомная собака. Может, та самая, что лаяла ночью? А вот женщина вышла из подъезда многоэтажки, прошла несколько шагов и рассыпала на землю пакет хлебных крошек. С крыш домов и веток деревьев тут же сорвались десятки голубей и, поднимая шум хлопаньем крыльев, накинулись на еду. Мимо Артема прошел пожилой мужчина, что-то рассказывая с улыбкой на лице двум мальчуганам лет пяти. Наверно, дедушка вел внуков в садик. Жизнь шла своим чередом. В том числе для Артема и тех, кто его окружал. Несмотря ни на что.
– В общем, Артеха, давай, не жуй сопли, – снова попытался поддержать друга Толян. – Если шаман не поможет, то сделаем, как я говорил, лады?
– Твоя идея самая идиотская из всех, что я слышал за это время, но фиг с тобой, – согласился с уговорами Артем, – сделаем по-твоему!
Выдавив улыбку, он попрощался с собеседником, убрал телефон и направился к машине. Отец возился с сумками в багажнике. Их было всего две, но сбегать в квартиру ему пришлось дважды: мама Артема забыла что-то взять, когда выходила из дома.
Родители сели впереди. Артем, кинув свою сумку на полик, лежа растянулся на заднем сиденье. Черный Land Cruiser мягко выехал со двора.
Они не были богачами, но все же были довольно состоятельны. Хорошая должность на хорошей работе отца позволяла матери делать то, что она любила – работать в школе.
Жили они в Москве всю жизнь. И они сами, и их родители, и родители их родителей. Можно сказать, коренные москвичи. Раз в год, иногда, редко, два раза покидали столицу, чтобы слетать в Испанию или Грецию на отдых. И, вот, сейчас внеплановая поездка, для которой отец взял отпуск за свой счет, а мама уже была на летних каникулах. Внедорожник, наполненный тишиной, мчался в аэропорт Домодедово. Родители молчали. Наверно, о чем-то думали. Гадали, что будет дальше. Артем вспоминал все, что с ним произошло за последнее время.
В голове, словно отклики эха, слышались слова, обрывки фраз. Мелькали образы… Психолог, психиатр, друзья, медиум… Все давали какие-то советы. Иные были до идиотизма просты, другие – до невозможности абсурдны. Но объединяло их одно, все они заканчивались одним и тем же выводом…
«У мальчика чересчур богатая фантазия», – смущенно и немного растеряно заключал самодовольный психолог.
«Поменьше видеоигр», – говорили друзья.
«Все, что с тобой происходит, плод твоего воображения», – то и дело повторял психотерапевт.
«Черная карма! Очень грязная! Ваш дом – дом дьявола! Его изгнание я провел. Если проблема в нем, то она уйдет. Если нет, попробуй обратиться к психологу», – забирая деньги, говорил после обряда медиум.
Артему никто не верил. Прямо или нет, но об этом давали понять все. Все, кроме родителей. Они-то видели на лице их сына по ночам настоящий испуг. Слышали неподдельные крики ужаса. Они понимали, что проблема есть. В голове она их сына или чем-то еще, но есть. Поэтому-то и повели Артема к специалистам, а после понимания их бесполезности, пригласили домой медиума.
Как-то после очередного – третьего по счету – кошмара, кто-то из знакомых у знакомых родителей предложил колдуна, который живет на севере страны и помогает людям, в подобных случаях. Случаях, когда все традиционные и нетрадиционные подходы уже не помогают. Когда люди теряют надежду и приходят в отчаяние. Причем делает это колдун совершенно бесплатно. И у этих знакомых, которые знакомы со знакомыми родителей, есть знакомые, которым колдун очень сильно помог. Поэтому: «Дело верное», – заключали они.
«Ну… Раз есть знакомые у наших знакомых… Которым посоветовали их знакомые…», – соглашались не без иронии родители.
Машина же в это время мчала дальше.
– Сын, – прервал долгую тишину отец, – ты как?
– Нормально, пап, – отозвался Артем, не поднимаясь.
Мама искоса поглядывала на мужа.
– Говорят он хорош! – продолжил отец.
– Кто? Колдун? – переспросил сын.
– Ну, да. Помогает людям.
– Посмотрим, – безразлично ответил Артем.
Вмешалась мама, опуская солнцезащитный козырек на лобовое стекло – солнце слепило глаза:
– Просто если бы он деньги брал за свои услуги, то, скорее всего, что шарлатан. Но раз не берет ничего, то, может, и не шарлатан.
– Возможно, мам. Но еще есть вариант.
– Какой? – спросила мать, стараясь поймать взгляд сына в зеркале козырька.
– Он верит в то, что делает и внушает это другим. А на деле – ничего не происходит.
С последними словами Артем приподнялся так, чтобы в зеркале встретиться взглядом с мамой. Та удивилась разумности мыслей сына, учитывая, что с ним происходит. «Нет, это точно не психика», – думала она. – «Что угодно! Магия! Колдовство! Но мой сын не псих! Невозможно быть психом и продолжать мыслить рационально».
– Лететь-то долго? – решил не останавливать разговор Артем.
– Два часа, – ответил отец, напряженно глядя на дорогу.
– А там потом на такси, я так понял?
– Да. Там чуть больше 100 км. За часа полтора, два доедем.
– Хорошо, если так, – сказал Артем, устраиваясь на кресле удобнее. – А то дорога, дорога… Побыстрее бы…
– Назад возвращаемся завтра. Переночуем в гостинице в городе и утром вылет, – рассказал план действий отец.
– Сергей, – мягко сказала мама, тронув его за руку.
Они переглянулись, и он добавил:
– Артем, скажи, ты сам что думаешь по поводу всего этого?
Пауза. Через чур долгая. Никто не решался ее прервать первым. На этот вопрос парню приходилось отвечать часто. То психологу, то психиатру, то друзьям, то родителям. И всем по многу раз. В Артеме боролись две крайности. Одна – тот самый парень, которого знали все вокруг – умный и хороший мальчик. Воспитанный и вежливый. Вторая – уставший от происходящего, нервный и злой человек, которому совершенно не хотелось быть вежливым и воспитанным. Которому хотелось лишь одного – закончить все это. Перелистнуть страницу. Жить снова нормальной жизнью. И хотя нередко случалось, что побеждала вторая крайность, заставляющая Артема срываться на окружающих, чаще он все же держал себя в руках, оставаясь привычным для всех сыном, племянником, внуком, другом или просто соседом.
– Я не знаю, – выдохнул парень, скривив гримасу, и грустно продолжил. – Схожу ли я с ума? Не знаю. Приходит ли ко мне бес или демон? Может, живет во мне? Тоже не знаю. Но из этих двух перспектив реальнее выглядит первая. Тогда по мне плачет психушка. И это меня бесит особенно сильно. Уж лучше бы это был настоящий демон. Но мы все знаем, что демоны и их изгнание – чушь! Экзорцизм, – усмехнулся он. – Сказки! Бывает только в фильмах. Да и к колдуну этому зря мы едем. Только время потратим!
– Артем, – слово взяла мама. Ее голос был поникшим, но с какой-то внутренней верой и надеждой в хорошее. – Мы знаем, тебе сейчас очень тяжело. И мы очень гордимся тем, что ты, несмотря ни на что, стараешься держать себя в руках, не замыкаешься в себе и вместе с нами ищешь выход. Только, пожалуйста, не сдавайся и не ставь крест на себе. Мы справимся.
– Эта поездка, – перебил ее отец, – последний шанс. Мы надеемся на него. Верим. Но что если… Вдруг не поможет?
– Тогда попробую план Толяна, – буркнул Артем, натягивая на лицо бейсболку.
– Толик – твой друг. Это хорошо, что он тебя поддерживает, – согласился отец. – Но его идея ни к чему не приведет. Ты же помнишь! Мы несколько недель находились с тобой в одной комнате ночи напролет. Вместе с мамой или по очереди с ней. И ничего! Но стоило нам уйти, думая, что все прошло, как все стало повторяться снова.
– Я знаю, папа, знаю, – Артем начал раздражаться. – Его план – фигня. Но другого нет. К тому же, он предлагает переехать к нему.
– На сколько? На месяц? Два? Три?
– Говорит, насколько нужно. Хоть на полгода. Тем более, к нему же только ночевать. Да, и иногда он может ко мне.
– Ну, а если у тебя случится это снова, а он будет спать и не услышит? Что тогда? Что это даст? Чем это будет отличаться от того, что мы имеем сейчас? Ведь когда это все происходит, ты не можешь ни пошевелиться, ни крикнуть, ни подать какой-нибудь другой знак или сигнал.
– Ничем не будет отличаться, – поникши согласился Артем. – Я не знаю, что тогда делать. Просто обещал ему попробовать по его плану.
Снова пауза. Еще дольше. Еще тяжелее. Родители хотели сказать сыну что-то важное, что-то «неудобное». Что-то, о чем Артем давно догадывался. И давно все решил. Он любил и уважал своих родителей. И не хотел их расстраивать. Но произнести свое решение вслух было куда тяжелее, чем принять его про себя.
– Мам, пап, – наконец, сказал он. – Расслабьтесь. Если с колдуном ничего не получится, то поедем в клинику к вашему знакомому мозгоправу.
Родители выдохнули. Он сказал все за них. Эти тяжелые, во всех смыслах, слова.
– Ну, явно-то хоть так не радуйтесь, – улыбнулся парень. – А то подумаю, что хотите избавиться от меня.
Они дружно посмеялись и на позитивной ноте въехали на стоянку у аэропорта. На улице +25°С. Лето. Конец июня. Футболка, бейсболка, хлопковые штаны и кеды: даже в такой простой одежде Артем умел выглядеть стильно. На его отце, Сергее, была заправленная в джинсы футболка-поло и кроссовки, а глаза защищали черные солнцезащитные очки. Мама, Анна, была в летнем платье чуть ниже колен и босоножках.
Куда они летели? К какому колдуну? Магу, чародею, шаману… Неужели все это правда происходит? Или парень до сих пор не проснулся?
Время в полете прошло незаметно, хотя обычно тянется еле-еле. Уставший от событий парень уснул едва сел в кресло. Отец читал газеты, предусмотрительно купив их в аэропорту. Мама, сидя у иллюминатора, смотрела сквозь него куда-то вдаль, напряженно думая о сыне.
Но несмотря на то, что у каждого было свое занятие на время полета, все же они не могли не быть мыслями в недалеком будущем. Артему то ли снилось, то ли сквозь сон думалось о колдуне, об излечении и о том, как все будет по возвращению домой. Как прежде. Беззаботная жизнь, друзья, школа, прогулки, в выходные – время с родителями и родными, на больших каникулах – полеты заграницу. Не думаешь об этом, когда имеешь, но стоит всему разрушиться и потеряться, как начинаешь понимать, насколько это было важным в твоей жизни.
Отец читал новостные колонки, изучал политическую и экономическую обстановку в России и мире, а также, словно это отдельное государство (а разве нет?!) в Москве. Но сконцентрироваться на новостях при всем его старании не получалось. Мысли убегали в сторону. Север. Колдун. Бес. Изгнание. Медиум. Психиатр. Клиника. Сергей чувствовал себя затянутым в торнадо: вокруг него с бешенной скоростью носились предметы, символизировавшие собой разные этапы истории с душилой, а сам он оставался наблюдателем, находящимся в самой сердцевине стихии.
Одна мама не пыталась сопротивляться и прятаться за сон, чтение или что-то еще. Она просто размышляла. Надеялась и боялась. Хотела, чтобы все получилось, но понимала, хоть и отгоняла это, что все напрасно. Жизнь – штука сложная и простая одновременно. Вроде бы все понятно, но иногда, раз, и все встает с ног на голову, теряется в паутине бытия и становится совершенно неясным. Так и сейчас. И чем больше она думала об этом, тем больше терялась в немыслимых коридорах жизни.
Самолет уже шел на спуск, когда, преодолев густой барьер из облаков, явил пассажирам вид города. Река с островом посередине, соединяемым с берегами мостами. Белые и серые здания не выше девяти этажей. Многочисленные пути железной дороги. Очень много хвойных деревьев. Какие-то водоемы – то ли небольшие озера, то ли затопленные карьеры. Дальше поля и болота, болота и поля. Картинки менялись все быстрее и быстрее. Самолет приближался к земле. Вот и аэропорт. После Москвы сложно назвать это небольшое здание аэропортом. Тем не менее, это был он. Самолет ударил шинами о посадочную полосу, на секунду снова оторвался от нее и снова опустился. Рев мотора сменился шумом торможения. В салоне раздалось всеобщее ликование, сопровождаемое хлопаньем в ладоши.
Самолет проехал какое-то расстояние, сделал несколько поворотов и остановился.
«И это аэропорт?» – удивился Артем, вглядываясь в виды за окном. Редкое движение, одиночные проезжающие машины и, может быть, пару человек – вот и все, что он увидел из того, что могло бы характеризовать жизнь. В остальном – тишина и покой. Самолеты спали, серое здание, казалось, вообще впало в кому, заборы с колючей проволокой, дорога то с желтой, то с белой разметкой, какие-то фонари и знаки. Грустно и тоскливо, не хватало только дождя.
После объявления экипажа о том, что самолет приземлился в назначенном пункте, все начали вскакивать со своих мест и собираться, стараясь опередить друг друга. Семья Артема и еще некоторые пассажиры не следовала примеру большинства, а спокойно сидели и ждали, когда пик пассажирской активности пройдет. Все равно проверка в аэропорту затянется для всех: первых и последних.
Самолет. Трап. Автобус. И вот, наконец, они в аэропорту. На часах было 12:15. При выходе из аэропорта – уже 13:00.
– Я думал будет дольше, – сказал отец, ставя сумки на тротуар у двери, из которой они только что вышли.
Прямо перед зданием аэропорта была стоянка, забитая машинами до отказа.
– Так, – оглядел Сергей стоянку. – Вон такси. Ждите здесь с сумками, я сейчас приду.
Он ушел. Машин с каждой минутой на стоянке становилось все меньше. Люди встречались и прощались. Одни садились в машины и уезжали, другие входили в аэропорт, чтобы улететь.
