Loe raamatut: «История политико-правовых учений: авторский лекционный курс», lehekülg 5

5.3. Классификация закона Ф. Аквинского

Концепция подчинения светской власти духовной систематизируется в иерархической классификации закона (права) Фомы Аквинского (13 в.). Суть классификации Аквинского заключается в соединении двух делений: классического античного деления права на естественное и волеустановленное, и христианского деления на божественное и человеческое.

Заметим, что деление на божественное и человеческое, несмотря на его фундаментальный характер в христианской концепции в виде теории двух градов Августина (божественное = небесное, человеческое = земное), не является изобретением христианской концепции, во всяком случае полностью. Во 2–3 вв., в учениях так называемых римских юристов (Ульпиан, Папиниан и др.) появляется теоретическая обработка специфически римских видов права, понятия которых использовались в начальной римско-правовой традиции. Этими видами являются fas и jus, где fas означает божественный, точнее, божественно-естественный закон, а jus – человеческое право во всех его дальнейших разновидностях, начиная с гражданского права и права народов, и заканчивая правом преторов и магистратов. Эта специфическая римская классификация остается боковой ветвью в генезисе правовых идей, вне его классической линии, однако идея божественного права, причем специфически сливающегося с естественным, оказала влияние на христианскую концепцию, и это не может не учитываться в понимании классификации права Аквинского.

Итак, божественное и человеческое добавляются к естественно-правовому делению. Теперь важно следующее. Естественность, волеустановленность, божественность и «человеческость» в классификации Аквинского это не сами виды, но, как будет понимать вернее, атрибуты права, из сочетаний которых уже складываются виды. Т.е. право может быть естественным или волеустановленным и, одновременно, божественным или человеческим. Получается, по всем возможным сочетаниям четырех атрибутов, четыре вида права.

Первый вид – право божественное естественное, право в его вечной сущности, сама сущность права, неотделимая от сущности бога. Слово «естественное» следует понимать здесь как синоним сущности – как «сущностное» (подобно тому, как «по природе» синоним «по сущности»). Можно сказать так: это право у бога, неотделимое от природы самого бога. Опять, немножко по Платону, можно понимать это как эйдос (идею) права. Называется это право у Аквинского «вечным законом».

Второй вид – право божественное волеустановленное. Это право, устанавливаемое богом для людей. Понимать надо так: оно не от природы бога, как предыдущее, а от его воли. Это право совпадает с нормативным аспектом Библии, оно есть библейский закон – моральные, этические и социальные предписания из этого текста, выполняющего роль священного источника в христианстве. Т.е. суть – включение религиозных норм в правовую классификацию. Называется это право «божественным законом».

Третий вид – право человеческое естественное. Это право человеческой разумной природы в его вполне классическом, античном понимании. По его поводу у Аквинского есть следующая примечательная мысль. Право естественного разума это действие высшего, вечного божественного закона как бы в обход библейского. Благодаря этому «обходному пути» нехристиане, язычники, лишенные божественного откровения (Библии), могут действием разума в самих себе быть справедливыми и даже праведными. По этой же причине естественное право стало теоретически доступно античным философам. Естественное право действует в самой сотворенной природе, разлито в ней. Называется у Аквинского оно, как у Цицерона, «естественным законом».

Наконец, последний, четвертый вид – право человеческое волеустановленное. Это все волеустановленное право в его классическом понимании и во всех разновидностях: законы государства и прочих светских властей (их наличие специфично в феодализме), обычаи, договоры.

Следует учесть терминологическую особенность у Аквинского. Речь идет у него буквально о видах закона, а не права. Но имеется ввиду именно право вообще, а не закон как волеустановленное право, т.е. разновидность права. Эта двойственность, когда слово «закон» может использоваться как синоним «права», возникает у римлян (у Цицерона естественное право – «вечный разумный закон»), а затем воспроизводится во многих последующих теориях вплоть до современности. Это просто следует иметь ввиду как техническое, лингвистическое обстоятельство.

Теперь главное в классификации Аквинского. Четыре вида закона (=права) в порядке от первого к четвертому (последовательность не случайна) образуют иерархию. Т.е. первый вид – высший, четвертый – низший. Виды снизу подчиняются видам свыше.

Эта вертикаль означает не просто концепцию, не просто идею, но систему в подчинении светской власти духовной власти. То, что задано Августином, закреплено, зацементировано Аквинским. Почему, в чем тут дело? Дело в вопросе о распределении компетенций властей по видам закона. Это как бы дополнительный, а на самом деле главный, собственно политический вопрос в классификации закона. Вечный закон, «внутренний» закон бога, не находится ни в чьей компетенции. О его существовании можно говорить, но о его содержании говорить и судить нельзя. Он непостижим и трансцендентен в отношении чего-либо земного и политического. А вот далее начинается распределение. Второй и третий законы – библейский и естественный – находятся в компетенции духовной, т.е. церковной власти. И только четвертый вид закона образует компетенцию светских властей. В рамках иерархии четвертый вид закона, устанавливаемый светскими властями, подчинен вышестоящим третьему и второму, компетенция судить по которым и интерпретировать которые принадлежит духовной власти. Это значит, на практике, что если какое-то решение или закон светской власти не будет соответствовать естественному или библейскому закону, по мнению духовной власти, то это решение или закон должен будет быть отменен. Это схема – концептуальный ключ к пониманию системы господства папской власти, исторически установившейся в Западной Европе во второй половине средневековья.

Понятие божественного права является отдельно важным аспектом христианской концепции. Это имеет большое теоретическое значение в генезисе правовых идей в целом, однако вызывает специфическую трудность для понимания современными людьми. Рассмотрим этот момент.

Как это понять современному «просвещенному» человеку, что такое божественное право? Трудность в том, что современные люди, как правило, не понимают на рациональном уровне идею бога, и поэтому кажется, что божественное право это предмет чисто мистический, в лучшем случае исторический, дань прошлому. На самом деле это не так. Божественность в классической античности это не сказки и мистика, как будто бы выдуманные неразвитыми людьми, но высший онтологический статус, то, что является высшим в иерархии сущего. В применении к праву это означает такой уровень, на котором право соприкасается и даже совпадает с основой сущего, независимо от того, как эта основа понимается. Это очень важная идея. Она позволяет понимать право предельно комплексно: видеть связь права с казалось бы не относящимися к нему явлениями, например, физическими, математическими, психологическими, и обнаруживать в нем новые, неожиданные связи и уровни, делающие систему права более универсальной. Даже естественное право, т.е. связь права и разума, оказывается подчиненным этой идее и становится лишь звеном в иерархии права. Таким образом, божественное право в христианско-схоластической концепции это не мистический, но глубокий теоретический концепт, оставивший важный след в генезисе правовых идей.

Лекция 6. Этатистские учения эпохи Возрождения

6.1. Этатизм в учении Н. Макиавелли.

6.2. Теория суверенитета Ж. Бодена.

Возрождение это трансформация монотеистической культурной и политической системы, произошедшая в 15–16 вв. в западной (христианской) части монотеистической цивилизации. Общим вектором этой трансформации является секуляризация – «обмирщение», сдвиг от духовного (=религиозного) в сторону светских ценностей и идей. Этот вектор является реакцией на предшествующую концепцию приоритета духовного над светским, ставшую политической и культурной основой западной цивилизации в первой половине второго тысячелетия. Очевидно, что эта реакция логична и исторически закономерна.

Генезис политико-правовых идей подчиняется этой исторической трансформации. Смещение концепции духовного приоритета порождает запрос на альтернативную теоретическую основу. Возникает новая и имеющая далекие последствия идея – этатизм. Нельзя сказать, что эта идея является прямым отображением секуляризации. Это не идея «светского против духовного» – у нее собственный, сугубо политический смысл. Однако она находится в русле исторического момента и в итоге служит его потребностям.

Что такое этатизм? Этатизм это идея абсолютного приоритета государства в общественной жизни. Это значит: государство – превыше всего, государство важнее, чем общество. Слово «этатизм» напрямую отражает этот постулат: французское еtat – государство.

Мы рассмотрим содержание и развитие этой идеи по двум учениям – Н. Макиавелли и Ж. Бодена.

6.1. Этатизм в учении Н. Макиавелли

Учение Никколо Макиавелли (начало 16 в.) не является настоящей и самостоятельной теорией. В нем нет строгих определений, классификаций и системы. Это скорее анализ опыта античности, а также практические и этические советы, которые Макиавелли, служивший секретарем флорентийской республики, т.е. являвшийся политическим деятелем, дает гипотетическому правителю. Однако в его учении (следовало бы сказать «поучении») присутствуют важные идеи – на уровне отдельных слов и, главное, специфического пафоса. Этим пафосом (мыслью, содержащей эмоциональную оценку, восторг или горечь) является, прежде всего, пессимизм в отношении человеческой природы, а вслед за этим – собственно образующая этатизм оценка государственной власти как высшей ценности.

Человеческая природа является в целом антиобщественной и злой, направленной не на настоящее благо, а на противоположность его – вот, по сути, исходный тезис учения Макиавелли. Люди в большинстве случаев не направлены в своих мыслях и поступках на общее благо, несмотря на то, что только общее благо является условием их существования. Чтобы было общее благо, нужно не предоставлять людям свободу, но подчинять их, искусство чего есть компетенция государя. Такова общая смысловая схема в учении Макиавелли.

Государство у Макиавелли это политическое состояние общества. Здесь важен лингвистический момент. Слово «состояние» не случайно, это буквальный перевод макиавеллевского термина stato, который в современных переводах передается как «государство». Это новый термин в генезисе теории государства, и именно в нем, точнее, в смысловом переходе, совершаемом через него, заключается роль учения Макиавелли как начала этатизма.

Политическое состояние это состояние, образуемое властью. Само stato это действие власти. Таким образом, государство это состояние подчинения общества власти и система этого подчинения (сама система в обществе есть форма его политического состояния). Вот это новое понимание государства как внутренней системы, а не как общества – и есть главное в макиавеллизме.

Можно попробовать возразить, что это не ново, что идея системы, организации прослеживается в античном полисе. Да, полис (общество-государство) это организованное, центрированное общество, а не просто «много людей». Но здесь важен акцент: одно дело общество, которое само организовано, другое дело – организация, которая в обществе и которая его организует.

Смыслом и целью государства как состояния – в полном соответствии с классической традицией – является общее благо. Только это обеспечивается не обществом, поскольку составляющие его люди на это сами не способны, но государем. Это настолько важная задача, что она освобождает государя от каких-либо внеполитических обязательств, например, моральных. Ради сохранения общества, т.е. ради общего блага, государь должен быть способен на аморальные действия, ибо зло, которое возникнет в случае слабости государя (разрушение общего блага эгоизмом людей и последующая гибель общества изнутри или вследствие захвата), будет несоизмеримо больше, чем моральные преступления государя в борьбе с политическими противниками.

Макиавелли пишет: «Мудрый учредитель республики, всей душой стремящийся не к собственному, но к общему благу, заботящийся не о своих наследниках, но об общей родине, должен всячески стараться завладеть единовластием. И никогда ни один благоразумный человек не упрекнет его, если ради упорядочения царства или создания республики он прибегнет к каким-нибудь чрезвычайным мерам».

Принцип независимости государственной политики от морали означает ни более ни менее как противостояние приоритету духовной власти. Мораль это церковные заповеди, это ни что иное как библейский закон, следовательно, независимость государя от морали это независимость от духовной власти. Вот каким образом этатизм оказывается в русле секуляризации. Это имело серьезное и более чем концептуальное, политическое значение, и это сразу увидела церковная власть, вследствие чего книги Макиавелли, несмотря на их научно нестрогий характер, были ею запрещены.

По сути, макиавеллизм стал отправной точкой движения в сторону политической трансформации европейско-христианской цивилизации, результатом чего стали Вестфальский мир в 17 в. и Новое время.

6.2. Теория суверенитета Ж. Бодена

В политических поучениях и наблюдениях Макиавелли этатизм открывается просто как идея, а далее, в развитии этой идеи, возникает одна из важнейших концепций в последующей реальной политике – теория суверенитета Жана Бодена (2-я половина 16 в.).

Исторической предпосылкой теории суверенитета являются религиозные войны во Франции в 1560–1570-х гг. между католиками и протестантами, всерьез угрожавшие целостности крупнейшего европейского государства. В этой ситуации требовалось создать обоснование государства как инстанции, которая возвышается над религиозными вопросами и конфликтами. Теория суверенитета стала, во-первых, ответом на этот политический запрос, но помимо этого, что даже интереснее, она становится концептуальным обоснованием важного в истории явления – монотеистической абсолютной монархии.

Прежде всего, в понятии суверенитета, по Бодену, заключена одна аналогия, которая задает несколько психологическое, но изначально нужное и важное направление в понимании этой непростой идеи. Так вот, суверенитет это то, что римляне называли majestas, величием.

Что такое величие? Величие это эстетическая категория: психологически потрясающее, завораживающее, притягивающее, магнетизирующее воздействие (латинское majestas и «магнит», «магия» морфологически связаны). Власть должна завораживать – вот римская и заимствуемая Боденом позиция. Магнетизирующее воздействие величественного есть необходимое свойство, которая должна производить государственная власть. Зачем? Чтобы преодолевать раздоры и объединять людей ради создания великого. Великое это не просто общее благо, это его высшее исторически возможное качество и состояние. Великое это прекрасные, грандиозные, потрясающие воображение столицы (исторический образец – Рим), колоссальные, подчиняющие природу и заставляющие ее служить людям проекты, космические полеты, произведения высшего искусства, научные открытия, качественно преобразующие жизнь людей, всеобщие образование и здравоохранение. Мы хотим, чтобы было великое? Тогда нужно, чтобы у власти было majestas, суверенитет.

Величие есть эстетическое и психологическое проявление суверенитета. Логически же суверенитет есть свойство государственной власти, образуемое тремя атрибутами: абсолютность, постоянство и неделимость. Рассмотрим подробно эти атрибуты.

Абсолютность это неограниченность действия государственной власти в каких-либо сферах общественной жизни. Т.е. постулат абсолютности это то же самое, что этатизм. Это означает изначально полностью этатистский характер концепции суверенитета.

Постоянство это непрерывность и неизменность власти в течение неопределенно долгого срока. Государственная власть действует, не прерываясь хронологически. У нее нет перерывов «на обед» и т.п. Может показаться, что это излишний и несерьезный тезис, но это не так. Контекстом создания теории суверенитета была монархия, в системе которой очень серьезным является вопрос о том, что происходит с властью, когда монарх, например, внезапно умер. Монарх в государстве монотеистической цивилизации это очень непростое понятие, это не должность, как ошибочно может представляться современным людям. Христианский монарх это человек, в котором – в теле которого, буквально – заключена божественно санкционированная, генетически передаваемая государственная власть (бог дает власть народу над его землей через род монарха). Вот почему физическая жизнь монарха, а также его подлинность – политически важные факторы в этой системе. Ответ Бодена на проблему прерывности жизни монарха означает, что власть суверена (монархическая власть) больше, чем жизнь конкретного представителя монархического рода, и не приостанавливается с его физической смертью.

Неизменность власти это одинаковость степени ее силы в решении различных вопросов. Т.е. в решении разных по степени значимости вопросов, важного и не важного, власть имеет одну и ту же силу (она константна как скорость света). Поэтому если после решения вступить в войну (определяющего жизнь целой страны на несколько лет) монарх повелевает починить фонарь в саду, к починке фонаря следует отнестись как к приказу о мобилизации.

Неделимость – самый политически важный момент суверенитета. Неделимость это принадлежность всех полномочий государственной власти одному лицу. Это означает, что государственная власть не делится, не распределяется между лицами или органами – т.е. невозможно «разделение властей». Либо государственная власть суверенна, и тогда она неделима, либо она разделена – и тогда, по Бодену, она не суверенна. Конечно, в организационном смысле власть делегируется монархом множеству лиц и органов, чиновникам, судьям и т.д., но каждый из них осуществляет власть, которая принадлежит только монарху, т.е. монарх может в любой момент по какому-либо вопросу воспользоваться принадлежащей ему властью сам и принять решение лично.

Неделимость суверенной власти у основателя самой теории суверенитета образует до сих пор актуальную концептуальную проблему совместимости суверенитета и принципа разделения властей, согласно которому устроены большинство современных государств.

Завершающим уровнем теории суверенитета является его обусловленность народом, точнее, естественным и божественным правом. Источником суверенитета, по Бодену, является народ. Предельно раздельно: суверенная власть принадлежит одному лицу (монарху), а народ является источником этой власти. Что это значит? Это значит, что суверенитет встраивается в комплексную иерархию права, изнутри которой он окончательно обосновывается. Выражается это в следующем.

Высший, исторически предельный смысл государственной власти это право народа на занимаемую им землю. В рамках продолжающейся у Бодена христианской традиции это право дается богом. Т.е. считается, что то, что происходит и сохраняется в истории, санкционируется богом (провидением). Земля закрепляется за занимающим или завоевавшим ее народом, если это исторически состоялось. А далее право народа на эту землю осуществляется через род тех вождей, при которых закрепление произошло. Опосредование родом монархов права народа на землю и есть их власть, передаваемая в роду по естественному праву наследования. А поскольку эта власть играет лишь роль средства, чему предшествующим моментом является божественное право народа на землю, то получается, что источник власти это народ (полностью цепочка такова: бог – народ – род монархов – монарх).

Описанным образом суверенитет обретает концептуальную полноту – он встраивается в систему естественного и божественного права. Это означает еще одно обстоятельство. Суверенная власть абсолютна только на уровне волеустановленного права. На уровнях божественного и естественного она ограничена: суверен обязан соблюдать естественное и божественное. Это не означает подчинение суверена церковной власти – церковь это общественный институт, а в обществе не может быть института и вообще какой-либо силы, которой подчинен суверен. Критерием соблюдения монархом высшего права является здесь не церковь, а народ, признающий монарха, и бог, в лице провидения допускающий и исторически продолжающий царствование его рода.

Итак, в изложенном виде концепция суверенитета становится обоснованием государственной монархической власти как наивозможно высшей политической силы, которая образует у имеющего эту силу народа историческую возможность достижения величия. Этим окончательно дезавуируется христианская концепция приоритета духовной власти.

Общим смыслом и исторически важным результатом этатизма является понимание государства как института. Помните, мы говорили о предпосылке этого понимания в концепции республики у Цицерона. У Макиавелли и Бодена это понимание окончательно сменяет античное отождествление государства и общества и становится актуальным во всей последующей истории, вплоть до современности.

Последнее замечание. Этатизм по его сути можно отождествить с тоталитаризмом в его подлинном значении. Иными словами, если отринуть не научные, чисто пропагандистские трактовки, то можно утверждать: этатизм это тоталитаризм. В этом нет ничего страшного и «насильственного». Ведь смысл тоталитаризма с совершенной ясностью прослеживается просто на уровне термина: тоталитаризм (от total – всеобщий) это всеохватывающее, т.е. подчиняющее все сферы общества действие государства. Т.е. это принцип, в рамках которого все общественные явления и процессы регулируются государством – иными словами, это принцип приоритета государства. А это и есть ни что иное как этатизм.