Исчезнуть из преисподней

* * *

До центра Питера добрались за час. Наш город расположен в семидесяти километрах от Северной столицы, почти на границе двух областей. Да, не совсем «в двух шагах», кто-то скажет, но электрички ходят исправно, хоть и редко, а мой дом рядом со станцией, поэтому, когда есть нужда погулять по Невскому проспекту, можно прибыть с утренней электричкой, а уехать с вечерней.

– Как она тебе все-таки сказала? Она в Ротонде была?

Блин, этот прекрасный сосед-принц на синем железном коне еще и тугодум. Или страдает провалами в памяти.

Я хотела посмотреть ему в глаза (черт знает, с чего я решила, что смогу определить по ним притворство и ложь), но он упрямо смотрел на дорогу, как победитель конкурса на самого прилежного водителя.

«Синие, – вспомнила я. – Глаза у него синие, под цвет джипа».

– Да, она сказала, что находится в Ротонде на Гороховой улице! Якобы сняла там квартиру. И, как я поняла, она находилась в тот момент в квартире, а не в парадной!

– Как ты это поняла?

– Господи, ну эхо же! Его не было!

– Может, там особенное эхо? Она мне что-то говорила про странную акустику в Ротонде. Все уши, если честно, прожужжала с этой Ротондой долбаной, только я ее не очень-то слушал. Если б знал заранее, что вся эта инфа пригодится… – он отчетливо вздохнул.

Ну наконец-то! Первый шок прошел. Начал адекватно реагировать.

Мы все время судим других по себе. Если ты быстро реагируешь на чью-то смерть, рыдаешь, плачешь, бросаешься на гроб, то тех, кто этого не делает, считаешь бесчувственными чурбанами. Бессердечными тварями. А то и виновниками – если все идет по плану, зачем убиваться? Но все страдают по-разному. Иногда молчаливая, тихая боль сильнее яркой и выразительной. Кто-то поорал, поплакал, выплеснул все эти горькие, негативные эмоции – и живет дальше нормальной жизнью. А Алексей, сразу видно, не из таких. Зря я на парня набросилась. Пора уже свыкнуться с тем, что не все такие эмоциональные, как я. И пора уже всем людям свыкнуться с тем, что все люди разные. Мне известен пример лучших подруг, которые до сих пор не разговаривают из-за того, что однажды, когда объявили траур по всей стране из-за очередной авиакатастрофы, одна поменяла свою аватарку в соцсетях на свечку и написала трогательный за душу пост, а другая – нет. На мой взгляд, они обе неадекватные, раз из-за такой ерунды не разговаривают годами, но они неадекватными считают лишь друг друга.

– О чем задумалась?

– О дружбе и соцсетях, – честно ответила я.

Он грустно хмыкнул, но больше с вопросами не приставал.

Мы въехали через арку во двор довольно старой пятиэтажки на Социалистической улице. Как я успела заметить, в историческом центре Питера вообще нет высотных зданий. Может, оно и к лучшему, они бы испортили весь вид. Хотя данная улица была вся какая-то невыразительная, унылой серо-коричневой гаммы. Что ж, под стать своему названию и моему депрессивному настроению.

– Вы здесь сняли квартиру? – задала я вопрос, ответ на который с одной стороны был слишком очевиден, но с другой все же требовался, так как это очень странная история и нужно, соответственно, все детали выспрашивать и сопоставлять. К примеру, по поводу адреса уже появились расхождения.

– Да, именно здесь! На десять дней. То есть не я снял, а Светка. Ключи должны быть в почтовом ящике – так написал хозяин. Вот и посмотрим, тут она жила или где-то еще.

«Или с кем-то еще», – мысленно добавила я. Почему-то вопрос о другом мужчине Леша не поднимал, хотя он так и напрашивался. Если она в Питер укатила не с ним, как планировалось, то с кем же? И как понимать ее фразу «Это не он!»? Она-то знала и так, что «не он», в смысле не тот, с кем она жила в нашем городе. Бред какой-то. Театр абсурда.

Со словами «сорок шестая должна быть здесь», Алексей подвел меня к третьему подъезду. Сверившись с сообщением в мессенджере, ввел код домофона. Дверь приветливо запиликала, пропуская внутрь новых постояльцев. Хотя… могу ли я так себя называть? Я же не собираюсь тут жить, в самом деле. Скорее всего, ключей в почтовом ящике не окажется, дверь нам откроет Светка и, радостно хохоча, как ребенок, сумевший провести вокруг пальца умудренных опытом взрослых, все подробнейшим образом объяснит.

…Ключи оказались в почтовом ящике.

Мы с соседом посмотрели друг на друга в небольшом смятении, живо перерождающемся в панический ужас, и бегом достигли второго этажа, на котором располагалась нужная квартира.

– Она куда-то ушла и оставила здесь ключи для тебя, – попыталась я его успокоить, пока Алексей сражался с замками. То ли они оказались чересчур сложными, то ли у него в связи с нервным потрясением подрагивали руки.

Я вспомнила, как просила его помочь открыть мою дверь. Сцена повторялась почти точь-в-точь. За исключением одного но: никакого мистического ореола в этом действии в прошлый раз не было. Не было никаких тайн и загадочных исчезновений. Не было и соперницы. Ну то есть я так полагала на тот момент…

Леша благодарно кивнул в ответ на мое глупое изречение и наконец справился с непослушной дверью.

Мы попали в квартиру. Уже через двадцать секунд стало ясно: Светлана ни разу не переступала через этот порог.

* * *

– Я ничего не понимаю, – полушепотом говорил он, прислонившись спиной к современному высокому гардеробу из светлого дуба. – Где она жила эти дни? С кем? Почему сюда не приехала? Почему домой не вернулась?

– Зная Светку, – начала я, ничуть не изменяя себе (очень уж хотелось его успокоить, да и себя тоже), – она просто-напросто, не теряя лишнего времени, тут же кинулась расследовать.

– Она тебе сказала, что уже встречалась с той семьей? – хватался за последнюю соломинку бывший мужчина моей мечты. – Ну, парня, который постарел?

– Нет! Сказала, что пыталась выйти на его семью, но вышла в итоге на масонов!

– Так где она была все-таки? На Гороховой? Зачем она туда пошла, если не встретилась с семьей еще?

Господи, сколько вопросов! Как будто я тоже журналист и знаю, с чего они обычно начинают свои расследования. То есть хотелось бы, конечно, но уже не в этой жизни.

– Ну, значит, сперва хотела посмотреть на мистическое, а может, просто хорошо распиаренное местечко. – И я пожала плечами, мол, не знаю, это лишь мое предположение.

Алексей сверился с часами в телефоне.

– Ладно, я поеду по делам. Заночую у себя, наверно. Ты оставайся пока здесь… Тебе никуда не надо? – спросил он меня, видя ошеломленное выражение лица. – Светка говорила вроде, что ты не работаешь.

– Да, но…

– Вот и славно. Если что, звони. – Он продиктовал номер телефона, я машинально записала.

Только когда он направился в прихожую, я посмела, догнав его почти уже в дверях, возразить:

– Зачем мне тут оставаться? Я тоже могу заночевать в своей квартире. А завтра, если Светка так и не объявится, отправимся в полицию вместе.

– А если она вернется? – поспорил он, и, в принципе, логика в его словах была. Или мне так показалось на тот момент. – Ключей в ящике нет, она позвонит в дверь, решив, что я уже приехал. Ты ей откроешь и все объяснишь. Заодно пусть она сама объяснится. А то что это за фокусы? – фыркнул он, но впрочем, почти безэмоционально.

– А ты?

– Я вернусь завтра утром. Так рано, как смогу. Позвоню в дверь. Больше никому не открывай. Только ей и мне.

– Ты как будто ребенка одного оставляешь, – прыснула я. Все это казалось нелепостью. – У меня даже вещей никаких с собой нет.

– Это не страшно, хозяин квартиры сказал, что здесь полно всего. Халаты, постельное белье, полотенца и прочее.

– А если хозяин сам заявится?

– Зачем ему? Блин, у меня где-то был номер… – Он покопался в телефоне. – Нет, с ним общалась Светка, а я, видать, так и не записал себе… Ладно, может, дома найду, вроде на листике каком-то его контакты были записаны на всякий случай. Но я не думаю, что он приедет. Если что, его зовут Аркадий. Вроде… Или как-то так. Или Афанасий. Дедок лет семидесяти, по ее словам. Другим не открывай. – И он ушел. Причем так быстро, словно боялся, что я опять стану задавать вопросы, а ответов у него не окажется.

Я вернулась в комнату на несгибающихся ногах, как какой-то робот, и плюхнулась в кресло. Что сейчас произошло, кто-то может мне объяснить? В какую авантюру меня втравили? В то же время пока все более или менее логично. Обращаться в органы действительно рановато. Все, что мы имеем, это Светкин возглас: «Старик, отойди!.. Это не он!.. Подвал!», после чего ее телефон оказался вне зоны доступа. С момента звонка прошел час. Для полиции маловато, они все равно скажут, что нужно выждать трое суток. Следующий пункт: почему меня сюда привезти и бросили здесь? Алексей прав, я не работаю. Какая мне, по сути, разница, ночевать в своей квартире или в этой? Мой город скучный, а это – Питер! Ключи мне оставили, я могу даже погулять. Хотя нет, постойте… Меня же здесь оставили как раз на случай возвращения Светки. То есть не возращения, а прибытия, ведь, судя по всему, она сюда даже не заглядывала.

Оставшись наедине с собой и своими мыслями, я могла наконец более внимательно осмотреть жилище. Комната довольно просторная, напротив двух кресел маленький стеклянный столик, а за ним электрический камин, выложенный белым камнем. Обои двухцветные, нижняя часть благородного серо-синего оттенка, верхняя белая с маленькими синими вкраплениями. Белый камин с фигурками из гжели на верхней полке как нельзя лучше сюда вписывался. Кресла и плотные шторы тоже были синими. В углу железная кровать с кованой спинкой, выкрашенной белой краской, с серым покрывалом с длинным ворсом, будто шкура какого-то животного. Остальная мебель – стенка с гардеробом, сервантом и полками – как я уже говорила, из белого дуба.

Я прошла во вторую комнату. Она оказалась гораздо меньше, метров восьми. Обои с яркими жирафами и медведями. В углу старая мебель – письменный стол с допотопным телевизором и облезлая тумба. Никаких сидений нет. По центру – маленький овальный коврик с цветным абстрактным рисунком, по виду новый. Выход на лоджию из кухни, тут просто окно. Очевидно, эту квартиру сдавали как однокомнатную, потому что здесь не предполагается жить, нет даже какой-нибудь несчастной раскладушки в углу. Сюда заходить нет никакого смысла, идем дальше.

Кухня просторная, не чета моей. Здесь поместилось абсолютно все: и шкафы, и разделочные столы, длинный обеденный стол почти в центре, возле него кожаный диван и два стула с высокими спинками. Куча разной современной кухонной техники вполне уместилась на запасном столе у другой стены. Да еще и можно спокойно передвигаться, не боясь задеть бедром углы мебели, оставляя себе памятные синяки, или скинуть случайно тостер на пол, который еле куда-то уместился. Проход к двери в лоджию свободный, но сама лоджия совершенно пуста, нет даже каких-нибудь сломанных великов, тазиков, коробок и прочего хлама, который обыкновенно на них хранят.

Холодильник забит едой. Это хозяева так постарались? Или Светка все же успела сюда заглянуть? Дело-то не долгое, достала ключ, сунула пакеты с едой на полки (еда действительно находилась в пакетах с лейблом супермаркета, который был в этом же доме – я это заметила, когда въезжали в арку) и ушла, вернув ключи туда, откуда взяла. Но почему тогда не вернулась до сих пор?

Я полезла в пакеты, но чеков не нашла. Из скоропортящегося были только йогурты и хлебобулочные изделия, все со вчерашней датой. Но купить могли и сегодня.

Перекусив, я решила зайти в интернет и почитать побольше об этой Ротонде. Заодно посмотреть по карте, как далеко она отсюда находится. И здесь меня поджидал сюрприз. В почтовом ящике было новое письмо, отправленное полчаса назад. В поле «От кого» значилась Светлана Белова. Светка!

Я тут же кинулась читать.

«Лариска, я на пороге открытия великой тайны. Все упирается в масонов, а наш учредитель от них просто тащится. Собирается телеканал создавать, генеральным продюсером станет, и карьера моя пойдет вверх. Так и вижу себя ведущей передач про загадки истории (типа тех, что идут нескончаемым потоком по бесноватому РенТВ и иже с ним). Пока все вроде идет по плану, я начала разбираться в масонских символах и – будешь смеяться! – уже вижу их повсюду, даже там, где им неоткуда взяться, но… смущает меня что-то мой спутник. На всякий случай пишу письмо с отложенной автоматической отправкой. Если со мной что-то случится или я просто забуду отменить (и такое возможно), оно тебе придет. Итак, я сделала дубликат его ключей, спрятала вот здесь (гео-тэг). Там за шкафом остались черновики моей статьи-расследования.

P.S. Если со мной все хорошо и я вернулась в наш отсталый городишко, просто удали письмо или проигнорируй. Чмок-чмок».

– Какой спутник?! – кричала я на кружку чая. Она ведь безответная и постоять за себя не сможет. В принципе, можно и швырнуть ее в стену, но надо сперва допить молочный улун, а то вытирай его потом с пола. – Ты совсем с ума сошла, да?!

Я встала и заходила по кухне, благо что габариты позволяли.

Светка сказала мне, что сняла квартиру на Гороховой, в том самом знаменитом доме с Ротондой. В том самом подъезде. В реальности оказалось, что сняла она квартиру на Социалистической улице (даже само название нагоняет скуку). Светка сказала мне, что она со своим парнем отдыхает в Питере. В реальности оказалось, что ее парень все это время был в нашем городе и знать не знает, с кем она туда (то есть уже сюда) отправилась. Зачем она врет?

Или не врет?..

Я вернулась в большую комнату, которые обычно именуют залами, и сунула руку за шкаф. Ничего не удалось нащупать. Я сбегала на кухню за телефоном, который оставила на обеденном столе, и посветила в тонкую щель фонариком. Нет, ничего здесь не лежит.

Я еще немного походила в смятении, затем обулась и вышла из квартиры. У меня две точки начала расследования – известный дом на Гороховой и гео-тэг из письма. Вот с этого и начнем. А если Алексей посмеет меня отругать за то, что я отлучилась из дома, пусть живет тут сам! И сам разбирается с тем, что произошло со Светкой. Он, однако ж, уехал заниматься своими делами!

Погода в регионе мне никогда не нравилась. Вот и сейчас, невзирая на то, что с утра сквозь грозную череду облаков проклевывалось скромное и ласковое солнышко, откуда-то наползли темно-серые тучи, да и ветер усилился, словно пытаясь выиграть соревнование по краже шапок с голов прохожих.

Я ни шапок, ни кепок никогда не носила, но в моем тонком плаще присутствовал капюшон – самый бесполезный атрибут на летней одежде, я вам скажу. В этот поздневесенний сезон уши мерзнут только от сильного ветра, но погреть их с помощью капюшона как раз не удастся, ветер просто-напросто его сдувает.

Проигнорировав вход на станцию метро, я упорно двигалась дальше, придерживая непослушный капюшон рукой – будто не желая дарить его жадному ветру и словно забыв, что он надежно прикреплен к одежде, и тот ураган, который сможет его оторвать, унесет и меня саму.

Дом, в котором то ли Светлана, то ли Алексей, то ли они оба сняли квартиру находился в пешей доступности от обоих мест. Я выбрала сперва Ротонду – нерациональный выбор, учитывая, что у меня нет пока обещанных ключей, но она оказалась первой на пути, до своеобразной закладки топать оттуда еще минут десять-двенадцать.

Выйдя на Гороховую, я пересекла Семеновскую площадь и оказалась на чистенькой набережной. Удивительно, что в прежние времена, о чем можно судить по романам, к примеру, Достоевского, районы, примыкающие к Сенной площади считались своеобразным гетто: там жили бедняки и преступники. Разбой, кражи, ограбления – привычное дело. Сейчас эти места вызывали лишь благоприятные эмоции. Пройдя по скромному, с точки зрения архитектуры, мосту, водруженному над Фонтанкой, я оказалась лицом к лицу к двум великолепным зеленым трех- и четырехэтажным зданиям в стиле классицизм. Нужное мне было по левую руку. Белая колоннада в центре фасада здания, увенчанная треугольным фронтоном. Казалось бы, именно за ней притаились все главные загадки этого города. Ан нет. Я уже знала, что нужный подъезд – чуть левее (точнее, правее, если стоять напротив колонн, как я сейчас). Сами парадные расположены со двора.

Я обогнула дом и вошла в арку, чтобы попасть во двор. Изнутри здание имело совершенно другой вид, вызвавший во мне вздох разочарования. Ну почему так всегда и везде в нашей стране? Халтура, пыль в глаза и вопиющее безобразие. И прекрасное лицо, увы, не всегда означает хотя бы в какой-то степени приличную изнанку… Давно не крашеные желтые стены тут и там обнажили уже клочки серого бетона. Унылый дворик – типичный «совок». Здесь нет даже современных ярких желто-красных детских площадок. Качели с оторванными перекладинами, низкий зеленый заборчик, огораживающий скромный палисадник, и куча автомобилей, обступивших этот забор плотным рядом – так, что не протиснуться. Интересно, как водители выезжать будут? И сколько усилий им стоило так припарковаться?

Я начала вспоминать занятия в автошколе, которую так и не закончила. Параллельная парковка – это самый «страшный страх», вот и все, что осталось в памяти от этих занятий.

Железная дверь нужного мне подъезда вся обклеена объявлениями. Тут тебе и телефон вахтера, и памятка о том, как вести себя на экскурсии, и контакты охранного предприятия, а также железная табличка с именем репрессированного в 1937 году Муравьева. Помимо всего прочего, стандартный замок-домофон. Кода я не знала, а ключей, повторюсь, еще не было. Мне просто хотелось понять, что это за место и с чем его едят.

Я наугад позвонила в парочку квартир – никто не ответил. Но я почему-то не спешила продолжать свой маршрут. Может, потому, что с появлением ключей повысится градус ответственности и мне уже придется что-то делать? А сейчас я просто могла стоять, читать черный текст на белых листах и оправдывать себя тем, что составляю план действий, провожу разведку и прочее, прочее…

Запиликавший домофон заставил меня сдвинуться на два шага в сторону, иначе бы выходящий ударил меня железной дверью.

– Вы на экскурсию? – спросила меня строго женщина средних лет в повязанном вокруг головы платке.

Я на всякий случай кивнула и в ответ получила информацию о часах, когда проводятся экскурсии в Ротонде. Женщина напоследок ткнула в номер телефона на бумаге, по которому надобно звонить, и собиралась уйти по своим делам, но я, совсем неожиданной даже для себя самой, спросила:

– А вы не видели здесь девушку?

– Девушку? – удивилась тетя. Я думала, она добавит, что девушек за свою жизнь повидала полным-полно, чтобы побудить меня конкретизировать свой вопрос, к примеру, дать словесное описание, но она просто молчала. Очевидно, она была не глупа и поняла, что я так и так что-то еще скажу по теме.

– Да. Брюнетка с короткой стрижкой. – Я полезла в сумочку за телефоном. Как назло, он никак не хотел находиться.

Женщина уже стала сама задавать наводящие вопросы:

– Она пропала где-то в этом районе? Или живет здесь? Я всех знаю, кто здесь живет…

Но тут я нашла все же телефон, быстро открыла в нем галерею и отыскала нашу совместную фотку. Она только одна, к сожалению, и Светка на ней в полупрофиль. Не факт, что ее кто-то вспомнит, даже если видели неоднократно… Но попытаться стоит.

Не отвечая на ее вопросы, я сразу же сунула ей снимок под нос.

– Не встречали ее здесь? В парадной?

Сердобольная жительница дома с Ротондой внезапно изменилась в лице.

– Это ты? – полюбопытствовала она почему-то, тыча пальцем в мое лицо на изображении. Как будто и без того не было ясно. Может, я поторопилась, посчитав ее умной?

– Я, – не стала я скрывать того, что скрыть нельзя, да и незачем. – А вот Светка.

– Понятно, – хмуро изрекла тетя и резко куда-то пошагала. Наверно, вспомнила, что у нее какие-то дела, а я ее тут отвлекаю на всякие фотографии.

– Постойте! – взмолилась я, бросившись за ней вслед. – Вы видели эту девушку? Да или нет?

Чуть-чуть на меня обернувшись, но так, чтобы не встретиться глазами (или мне так показалось?), она выразительно покачала головой из стороны в сторону. И ускорила шаг. К чему такая перемена? Что я ей сделала? Или что ей сделала Светка? Она ее явно узнала!

– Найди уже работу, господи! – прикрикнула я на себя, возвращаясь к парадной. Выдумываю истории на ходу! И если бы я не погналась за этой леди, могла бы проникнуть в подъезд!

Но делать нечего, нужно сперва сходить за ключами, а потом уже разбираться с жильцами и квартирами. Я представила себе, как хожу от двери к двери, пытаясь вставить ключи в замок, пробуя их все поочередно (и двери, и ключи, и замки) и глупо хихикнула. Особенно забавно будет, если жилец вернется с работы, подойдет к своей двери, а в ней в этот момент копаюсь я! И что я скажу? Арендовала жилье и забыла номер квартиры? М-да, задачка…

Я покачала головой и отправилась на Садовую улицу. Грусть-тоска моя только усилилась, когда взор наткнулся на затянутое зеленой строительной сеткой здание, находящееся в аварийном состоянии. Садовая, 61 – последний сохранившийся дом в Санкт-Петербурге, где жил великий Лермонтов. В нем он написал свое известнейшее стихотворение «Смерть поэта», принесшее ему одновременно и славу, и проклятие. Я слышала, что здание сейчас принадлежит Мариинскому театру, приобретено под застройку гостиницы. И вместо того чтобы отреставрировать объект культурного наследия и устроить в нем музей в честь великого поэта и прозаика, его вскоре просто уничтожат… Ладно, можно очень долго рассуждать на тему, почему для людей финансовая прибыль и товарно-денежные отношения важнее духовных и культурных ценностей, но на данный момент передо мной стоят другие задачи, тем более я вроде как дошла до нужного места.

Двор-колодец, окруженный лишь серыми многоэтажками, наводил смутную тревогу. Пройдя сквозь арку, я повернула направо, куда указывал тэг. А дальше начинался квест. Точка на карте висела возле одного из домов, но не на нем. Что имелось в виду? Я же не могу обыскать все здание. Каким образом? Звонить в квартиры? Обойти все парадные? Глядя на карту дома, я решила, что на месте все станет понятно, но наивно заблуждалась: вот, я здесь, стою на этой дурацкой точке, а ясности так и не прибавилось.

Ладно, перед тем как заходить в чужой дом, надо более тщательно осмотреть конкретный участок земли. Нужно доверять Светке, она хоть иногда и взбалмошная, но в серьезных вещах умеет быть ответственной и скрупулезной, без этого в журналистику лучше и вовсе не соваться. А я верила, что Белова – отличный работник, которого ценят (во всяком случае, она мне неоднократно этим хвасталась).

Итак, что мы имеем? Я внимательно осмотрелась. Кусты. Кусты – вот что мы имеем. И там тоже кусты. И вон там.

Я глубоко вздохнула и шагнула на газон. Здесь, в этой части двора, ничего не было, даже пресловутых качелей. Просто место для выгула собак. Я сморщилась. Нет, лучше не думать.

Я сделала еще два шага и присела: не то чтобы я что-то разглядела сквозь изжелта-зеленую траву, скорее, просто от безысходности. И вот тут реально увидела его! Люк! Хорошо, что трава не успела сильно разрастись. В то же время дворники должны были тогда ее скосить, и я бы все равно увидела то, мне нужно. Однако они не утруждают себя этим каждую неделю… Впрочем, это все не важно, главное, что на дворе конец апреля, и я увидела обыкновенный железный люк. Все бы ничего, но на его и без того неровной сероватой поверхности был накорябан какой-то странный знак. Кривоватая и вроде как подчеркнутая буква «С», а над ней треугольник вершиной вверх. Я сразу вспомнила детские игры. Буква словно испугалась большого и страшного монстра и спряталась «в домике», ведь именно так мы, детишки, его изображали – уголком над головой. Невзирая на детские ассоциации, знак несколько пугал. Чем его сотворили? Ногтями? Я представила себе, как Светка стирает ногти в кровь, выводя таинственный символ, сидя на корточках, а местные жители просто проходят мимо чудаковатой молодой женщины… Вряд ли. Наверно, это просто дети. И не обязательно ногтями, взяли какую-нибудь железку. Господи, когда ж я уже работу найду, а? Сижу и придумываю себе невесть что…

Но ведь она указала мне на это место! В письме! Если даже не она наносила загадочный символ, может, где-то здесь в действительности притаился ключ от квартиры в доме с мистической Ротондой?

Итак, как поднять люк? Я разглядела в нем сбоку маленькое отверстие, а рядом – металлическую палку с крюком. Не специально ли для меня ее здесь оставили? Я вставила крюк в дырочку и потянула люк на себя – он поддался. Опустив тяжелый металлический предмет рядом с собой, я заглянула в открывшуюся дыру. На ум внезапно пришла легенда о том, что в подвале Ротонды сектанты, совершив определенный ритуал, встречаются с самим дьяволом… Зачем я об этом вспомнила? Я действительно думаю, что кто-то могущественный и недобрый, приспешник Сатаны или он сам, воспарит сейчас над канализационной пропастью и цапнет меня за руку?

Я прыснула. Давно заметила, что таким способом лучше всего бороться с тревогой, страхом и нерешительностью – доводить идею до абсурда. Так, чтобы стало смешно. Тревога и страх испаряются, а скованность магическим образом трансформируется в решительность.

Уже увереннее я сунула руку вниз, сперва дотянулась до верхней ступеньки железной, чуть ржавой лестницы. Ничего. Потом пошарила возле самой дыры с внутренней стороны. И вот оно! Ниша! Маленькая ниша в бетоне. Но и ее хватило, что спрятать одинокий ключ. Я так удивилась, нащупав какой-то предмет, что едва не столкнула его вниз… Хороша бы я была, коли пришлось бы спуститься и искать вещицу на дне зловонных вод… Я сразу вспомнила испанский фильм «Бар» и снова хихикнула. Ага, руки перестали трястись, теперь я уже точно ничего не уроню!

Я достала ключ, быстро сунула его в сумочку и вернула люк на место. А то оправдывайся еще перед прохожими… Но зря я так волновалась, двор был пуст и в эти минуты, и в следующие, когда я, отойдя от люка на асфальтированную тропинку, достала ключ и стала его разглядывать.

Когда говорят «ключи от квартиры», всегда представляется именно связка ключей, да еще и на брелоке. Минимум два ключа от замков, один от почтового ящика и еще один от домофона. А здесь… Просто ключ. Довольно маленький, но точно от замков, которые врезаются в дверь, а не, скажем, от банковской ячейки или от амбарного замка на каком-нибудь сарае. А то ищи-свищи эти банки и сараи. Хотя бы в этом меня не обманули. Жаль, на нем не написан номер квартиры.

Я вернулась к дому с Ротондой и попыталась дозвониться до консьержа. Никто не ответил. Но в объявлении сказано, что звонить нужно с шести до десяти вечера, а сейчас только полчетвертого. Вернусь сюда вечером, ничего другого мне не остается.

Ключи так и лежали в почтовом ящике, где я их оставляла. Внутри ящика прибит гвоздик, сам ящик по идее должен запираться на замок, но он сломан. Не зная, где ключ, его не найдешь. Впрочем, если хозяин не заморачивается, то почему я должна? Зато если Алексей или Светлана приедут, им не придется ждать меня у дверей. А то оправдывайся потом, почему уходила надолго…

Мне пришлось прервать мыслительный процесс, потому что, как только я сунула ключ в замочную скважину, не успев даже попытаться его повернуть, я уже поняла, что что-то не так. От моего движения дверь немного отошла от косяка. Она не заперта! Но я же помню, что закрывала ее!

«Хозяин», – решила я и уже спокойнее распахнула дверь в квартиру.

– Эй, есть кто дома? – громко позвала я, переступая через порог. Никто не отозвался.

Я прошлась по всем помещениям. Никого. Что за чудеса? Все вроде на своих местах, ничего не украдено.

Я вернулась в прихожую и заперла дверь. Подергала. Что со мной? Я раньше не отличалась рассеянностью.

«Ну да, а кто в облаках все время витает? Небось опять о женихах думала – о тех, которых нет. Или о расследовании – о том, что завела от безделья».

Я еще раз обошла арендованные пенаты. Не то чтобы я всерьез рассчитывала обнаружить вора спрятавшимся под кроватью или за занавеской, при том что я и в первый раз заглянула в эти «нычки» и не могла его не заметить, но просто для меня невозможно было сейчас сидеть спокойно и ничего не делать. Меня трясло.

Я влезла в шкафчик на кухне и нашла пузырек с валерьянкой. Она мне никогда особо не помогала, но валокордина и корвалола здесь нет. Будем спасаться чем бог послал.

Запив две маленькие желтые таблетки водой из-под крана (тут установлен дорогой немецкий фильтр), я позвонила Алексею. Выяснилось, что Светлана домой не возвращалась. Но это и понятно, иначе кто-то из них мне бы позвонил. Я же в свой черед поведала, как провела эти часы.

– Сегодня вечером вернусь на Гороховую и попробую открыть хоть какую-то дверь, – подытожила я свой рассказ.

– Так что это за ключ? Какого-то мужика, с которым она тут живет?

Недовольный тон Алексея был оправдан. Я весьма обтекаемо передала суть Светкиного письма, стараясь не касаться болезненной темы (загадочный «спутник», на которого она ссылалась), но совсем не упоминать его было нельзя, ведь ключ-то физический, да и квартира, которую можно им открыть, самая настоящая.

– Угу. – И тут же добавила, чтобы хоть немного смягчить удар: – Если я правильно поняла.

– Не нужно идти одной, жди меня, я скоро приеду. Часть дел перенеслась на завтра, так что освободился пораньше.

Меня такой поворот устроил. Все-таки на экскурсию лучше идти вдвоем. Кто знает, сколько человек посещает это увеселительное, разукрашенное мистическими красками мероприятие? Чем больше людей, тем выше вероятность затеряться среди них. Алексей, возможно, даже отвлечет внимание гида, пока я буду возиться с дверью. Или наоборот.

Я налила себе кофе и подошла с горячей чашкой к окну. Мне кажется или ветер стих? Впрочем, я себя знаю. Когда я дома, погода прекрасная. Но стоит мне выйти на улицу – всегда какой-то ураган, ливень, снегопад и прочий апокалипсис. Я стопроцентная, закоренелая, неисправимая неудачница. Надо уже к этому привыкнуть. Вот и кофе у меня всегда какой-то не такой: то недостаточно крепкий, то недостаточно горячий, то, наоборот, холоднее, чем надо, то вдруг слишком сладкий. Поэтому, налив себе любимый напиток, я всегда сначала отпиваю глоток стоя и частенько даже подхожу к окну, чтобы успеть распробовать и заодно полюбоваться видом. Все лучше, чем усесться поудобнее на диван и выяснить, что нужно возвращаться на кухню и исправлять содержимое чашки.

Итак, я пила кофе, смотрела в окно и на третьем глотке поняла, что и сахара чересчур, и горячо, и слишком крепко. Я долила еще молока, чтобы исправить все три недостатка разом, и отправилась в комнату.