«Стрела Амура» и ведьмина натура

– Я сделала это! – прошептала я, переводя дух и растянувшись на полу от нахлынувшей усталости.

Признаться, я никогда не была так счастлива, даже когда сдала последний экзамен в Школе Ведьм! Отдышавшись и насладившись своим счастливым спасением, я решила взглянуть, что произошло с дверцей в подпол. За этим занятием меня и застал Витюня.

– Фиса, идём обедать, я тут кулебяку испёк и щей наварил! Что это ты на четвереньках ползаешь?! – озадаченно спросил он, а потом весело добавил. – Предков вспомнила? Астралопитеков?

Это его замечание относилось к урокам биологии в средней школе, посвящённым эволюции, которые Витюня втайне посещал вместе со мной, обретая невидимость, а потом долго смеялся, услышав об учении Дарвина и переиначив название предков человека – высших приматов, именуемых «австралопитеками». Домовой переиначил это название на свой лад, приплетя слово «астрал», что, кстати, было более верно, чем то, чему нас учили в средней школе.

– Фиса, что с тобой?! – уже встревоженно спросил он, мгновенно оказываясь у меня за спиной.

А я молчала, потому что буквально потеряла дар речи. Немудрено: паркет был цел и невредим, словно я и не орудовала фомкой! Наваждение какое-то! Такое впечатление, что после визита широкоплечей гражданки и созерцания принесенной ею фотографии жениха меня внезапно настигло лёгкое сумасшествие. Сглазила она меня, что ли, или это у меня от внезапной любви по фото помутнение рассудка?! Я была уверена, что между визитом черноглазой заказчицы и моими приключениями в подполе есть связь, но какая? Вот в чём вопрос. Я буквально взмокла от охватившего меня смятения, но в следующий миг это ощущение вдруг отступило.

Это Витюня приложил к моим вискам свои тёплые сухие ладони: домовые могли исцелять от всех болезней, правда, от несчастной любви не спасали даже они. Затем я, возбужденно жестикулируя, рассказала ему всё, что со мной приключилось. Витюня слушал меня, мрачнея и суровея на глазах. Что его так расстроило?! Неужели то, что я до сих пор не смогла повзрослеть и остепениться, или причина была в другом? Может, он мне не верил?

– Ты думаешь, что я с ума сошла?! – воскликнула я, вскочив на ноги, и принялась шарить в карманах.

Есть! Вырванный лист был в одном из них – скомканный, но в наличии! Я извлекла его на свет Божий, мысленно умоляя высшие силы о том, чтобы надписи на нём не исчезли, и просияла от радости, когда убедилась, что так и есть.

– Вот! – с гордостью сказала я, потрясая измятым листом перед носом Витюни. – Вот доказательство! Значит, всё взаправду было! Понимаешь?!

Домовой осторожно забрал у меня листок и принялся внимательно рассматривать его, обнюхивать и даже пробовать на зуб, словно криминалист ведьмовского мира. А я несколько раз обшарила глазами кабинет в поисках соломенной шляпки. Вон она! Просто под стол закатилась! Я подняла шляпку и собиралась надеть её, чтобы ничего больше не прошляпить, когда Витюня неожиданно остановил меня, громко крикнув:

– Фиса, поберегись! Не простая это шапка!

Я удивлённо взглянула на него и положила шляпку на стол. Сейчас она уже не выглядела старой, даже наоборот – словно только что из магазина. А солома-то, солома такая яркая, будто изнутри светится!

– Присядь! – сказал Витюня и сам тоже сел на стул – на тот самый, где недавно расположилась широкоплечая гражданка. – Я тебе верю. Более того, я, кажется, знаю, что произошло!

– Ну и?.. – нетерпеливо воскликнула я.

– Я сейчас проверил все уровни защиты усадьбы, думал, что мои магические замочки кто-то подломил, а я не заметил, – начал Тюня. – Но они невредимы и работают по-прежнему. Это может говорить только об одном: сюда проникала сущность, не владеющая колдовством, а …

– Как же тогда она отсюда исчезла? И почему этот дом после прихода этой сущности так лихорадит, что в нём образуются странные подполы и записки?! Не владела колдовством? Ага! – перебила его я.

– Ты не волнуйся, Фиса, и не перебивай! – спокойно и мягко сказал домовой. – Защита не сработала, потому что сюда наведалась не ведьма, а нечто наделённое первородной силой, причём силой очень большой, способной даже на какой-то промежуток повернуть время вспять и всколыхнуть родовую память!

– Как это?! – поразилась я.

Первородными силами обладали самые древние жители нашего измерения, появившиеся здесь намного раньше людей. Кто-то называл их богами, кто-то – паранормальными явлениями, кто-то – демонами или духами, кто-то – просто высшими, и так далее, но не в названии дело. Собственно, именно от них часть умений передалась людям в виде ведьмовства. Пожалуй, домовых тоже можно было с некоторой натяжкой отнести к этой категории, но с домовыми ведьмы вполне могли справиться в отличие от тех, о ком говорил Витюня. К тому же в Школе Ведьм нас учили, что все высшие уже давно покинули измерение Земля.

– Им-то зачем наше брачное агентство?! – пробормотала я, сопоставляя факты.

– Ты права: брачное агентство им до лампочки! – согласился Витюня. – У них здесь другой, можно сказать, шкурный, интерес!

– То есть?! – удивилась я, приготовившись слушать.

Кажется, я влипла в какую-то потрясающую историю! Домовой порылся в карманах и через некоторое время выудил старинный медальон на тяжёлой цепи, изготовленный из потемневшей от времени бронзы. На аверсе было изображение двух пар крыльев, объединённое белой розой. Я смотрела на него, словно на какую-то подсказку, которую никак не могла понять. И тут Витюня открыл створки. Медальон-то, оказывается, был с секретом и выглядел теперь, словно маленькая овальная книжица. Внутри было два портрета: один, явно мужской, стёрся от времени, а возможно, был кем-то расцарапан в порыве гнева, поэтому можно было увидеть только форму лица, тёмные волосы и какие-то элементы старинных одежд; а вот второй портрет, находившийся на внутренней стороне аверса, оказался мне неожиданно знаком!

– Ой! Я же её знаю! – воскликнула я, ткнув пальцем в портрет темноволосой хорошенькой девицы, как две капли воды похожей на ту, что я видела во сне. – Ты тоже с ней знаком?!

Витюня улыбнулся, хотя получилось это как-то уж очень грустно.

– Это твоя прапрабабка, Анфиса! – сказал он. – Хозяйка этой усадьбы.

– Как?! – поразилась я. – Неправда! Я же видела её портреты, они у мамы над кроватью висят, и на них совсем другая женщина! И потом, я же все архивы перерыла, когда в наследство вступала – семейные, государственные и даже тайные в Школе Ведьм, и ничего не нашла.

– Правильно! – сказал Витюня. – Все её настоящие портреты, все данные были стёрты, я сохранил этот медальон, рискуя попасть под Высший Трибунал.

– Стёрты?! Но почему?! – изумилась я.

– Она нарушила закон. – Тюня тяжело вздохнул и захлопнул медальон. – И чтобы её ветвь рода ведьм не прервалась и ты не лишилась наследства, было уговорено изъять память о ней и провести морализацию. Ради такого решения пришлось многим пожертвовать: взяточничество, знаешь ли, процветало во все времена.

– Да, какой закон-то?! – спросила я, подивившись полученной информации и перебирая в голове свод законов, который вдалбливали всем ведьмам-свахам, начиная с первых дней обучения.

Конечно, в нём было много пунктов – от дресс-кода и правил ношения оружия до неприкосновенности заказанного жениха и обета никогда не влюбляться для самой свахи, но вряд ли за это могло последовать такое суровое наказание.

– Она использовала оружие ведьм для своей личной выгоды. – Витюня, снова взглянул на портрет в медальоне, прежде чем спрятать его обратно в карман. – Пыталась поразить любовными пулями сердце понравившегося ей мужчины, а потом воздействовать магией на членов его семьи. Это её медальон.

– Значит, это портрет её возлюбленного там, внутри? – спросила я.

– Да, – кивнул Витюня. – Я как-то в порыве расцарапал его когтем.

Домовой нахмурился, а я вспоминала свой недавний сон. Получалось, что я увидела самый важный момент жизни моей прапрабабки: это была не просто рядовая охота, а нападение на понравившегося ей кавалера. Вот, оказывается, какая у меня боевая и бедовая родственница была! Атаман в юбке! А ведь мне все говорили, что я в неё!

– По-моему, даже за такой проступок ведьму сильно не карали, а просто отбирали дар! – задумчиво пробормотала я, освежив в памяти уроки по Свашной юриспруденции. – Хотя это, конечно, ужасно – остаться без работы и магии, но о памяти и всякой там морализации не было и речи. Подумаешь, человечка себе присмотрела подходящего! И что?

– Цыц, Фиска! Не ровен час, кто услышит твои крамольные речи, проблем не оберёмся! И так за нами с той самой поры в шесть глаз смотрят! – цыкнул на меня домовой, а потом приблизил ко мне свою бородатую физиономию и прошептал: – В том-то и дело, что не человека она себе выбрала-то!

– А кого?! – таким же заговорщическим шёпотом спросила я, подумав почему-то о мужчине-вамп. А что? Ценный супруг: когда надо – извлекла из хранилища, пообщалась, а коли не к душе стал – в солярий его, и дело с концом!

Витюня не успел ответить, потому что по всему дому вдруг зазвенела посуда, затрясся пол, заходили ходуном сены, захлопнулись окна, а шторы задвинулись сами собой, словно наш дом был кораблём в штормящем море и кто-то отдал приказ «Задраить люки!», за которым вполне могла последовать команда «На абордаж!».

– Это ещё что за новости?! – воскликнула я, собираясь выйти во двор и разобраться в ситуации (хозяйка я или нет, в конце концов?!), но дверь была закрыта наглухо.

– Кто-то из высших к нам на территорию пожаловал! – пояснил Витюня. – Я настройки сигнализации поменял, она, вишь, и сработала.

Дом всколыхнуло ещё раз уже более ощутимо, но элегантно, без разрушений. Сразу было видно: гости попались хоть и настойчивые, но очень вежливые. Третья встряска могла стать для дома последней, уже после двух предыдущих сверху сыпалась штукатурка и пауки.

– Делегация целая пожаловала, говорят! – сообщил Витюня, выслушав сообщения свалившегося ему на нос паука. – Желают лично с тобой, Фиса, речь держать!

– Желают – подержим! – решительно заявила я. – Открывай!

По правде говоря, меня просто распирало от любопытства увидеть высших!

– Какие почести будем гостям оказывать? – деловито спросил Витюня, быстро приводя кабинет в порядок и пряча соломенную шляпку и вырванные листы.

– Ну давай всё по высшему разряду: с фанфарами и барабанным боем! – усмехнулась я, предвкушая яркое зрелище.

– Могу ещё ковровую дорожку с чердака достать! – предложил домовой.

ГЛАВА II. Ария высокого гостя

– Ковровую дорожку? Валяй! – согласилась я, и Витюня унёсся на чердак.

Дело принимало явно комический оборот, что мне даже нравилось, ведь смех и шутки всегда поднимали настроение и боевой дух.

– Ну раз пошла такая пьянка, то… мне нужен кокошник и хлеб-соль! – пробормотала я, с усмешкой взглянув на себя в зеркало и лихорадочно вспоминая правила встречи высоких гостей.

Ничего подобного в Свашном Кодексе не значилось, поэтому я решила, что можно проявить ведьмовской креатив, к тому же Тюня, кажется, был со мной солидарен. Стоило мне переступить порог, как у меня из-под ног вырвалась свёрнутая с рулон алая ковровая дорожка и, стремительно разворачиваясь, покатилась вперёд, норовя сбить с ног ошарашенных гостей, застывших от изумления на противоположном конце длинной яблоневой аллеи.

За неимением в хозяйстве кокошника и даже приличной диадемы я решила ограничиться самым главным атрибутом гостеприимства, поэтому в руках у меня красовался небольшой поднос, на котором дымилась приготовленная Витюней кулебяка (ею мы решили заменить привычную ковригу хлеба), будто заранее намекая гостям на наше отношение к ним (незваным бякам).

Как только делегаты осторожно, даже с некоторой опаской, ступили на край дорожки, Витюня дал знак музыкантам, прятавшимся за кустами ароматного шиповника, и те громко грянули «Застольную» из оперы Джузеппе Верди «Травиата», которая в исполнении надрывавшихся от усердия соловьёв, кузнечиков и дятлов звучала очень свежо и неожиданно.

Судя по всему, такой креативный приём высшим не оказывали никогда в жизни, о чём свидетельствовали слегка отвисшие челюсти у всех пятерых. Высокие гости шли в колонну по два, и сперва я даже испытала некоторое разочарование: никаких крыльев, клыков, рогов и копыт у них не наблюдалось, а я втайне, как дитя, надеялась увидеть нечто подобное.

– Маскируются! – прошептал Витюня, кажется, заметив моё разочарование. – Да ты получше приглядись, Фиса!

И то правда! Не дожидаясь, пока гости приблизятся на расстояние, на котором человеческое зрение способно идентифицировать внешность каждого, я, чтобы не сгореть от любопытства, применила профессиональные примочки: у ведьм-свах имелось заклинание «Прицел», служившее для увеличения и приближения объектов перед выстрелом.

Стрелять в данном случае я могла только глазами, и, честно говоря, как выяснилось, было в кого – настолько шикарные и оригинальные типажи предстали передо мной. Направляющим был высокий и стройный, даже худощавый молодой человек с длинными русыми волосами, красиво рассыпавшимися по плечам. Джинсы-клёш и болтавшаяся за плечами гитара в чехле делали его похожим на хиппи. За ним шёл огненно-рыжий мужчина с чувственными губами, одетый в обжигающе алую рубашку, словно сотканную из огня, а рядом – кудрявый, симпатичный аристократ c волевым взглядом светлых глаз и раздвоенным подбородком, одетый как для косплея век эдак на XVIII, да ещё и державший в руках чёрный зонтик.

Замыкали колонну эффектный истинный ариец в умопомрачительном белом одеянии, как мне показалось, сделанном из перьев, и некто в очках, похожий на романтичного студента-отличника, вышедшего за хлебом (по-моему, даже рюкзак в руках присутствовал). Эти пятеро казались настолько разными и странными, что трудно было представить, какое чудо могло собрать их всех вместе на красной дорожке (церемония «Оскар» отдыхает!), расстеленной на пути в брачное агентство.

– Ну, и кто из них кто? – спросила я у домового, разглядывая приближающихся делегатов.

– Угадай! Могу подсказать, что здесь собрались представители всех исчезающих видов, которые ты видела в Красной книге, варварски выдирая из неё листы! – засмеялся домовой, весело подмигивая мне, а потом, спохватившись, добавил: – И гостям-то кулебяки оставь немного!

Опомнившись, я вдруг заметила, что от волнения отщипнула от символа гостеприимства уже три вкуснющих куска, один из которых как раз дожёвывался в данный момент. Вот незадача! Я быстро наколдовала иллюзию целостности, попутно думая над разгадыванием головоломки, которую вполне можно было бы обозначить известной фразой Михаила Горбачёва «Кто есть ху?», происходящей от английского «ху из ху?».

– Ну белобрысое чудо в перьях – это Ангел Обыкновенный! – предположила я, вызвав ещё более широкую улыбку домового.

– Вон тот пижон-косплеер с зонтом, вероятно, Муз, натура творческая, ранимая и сумасбродная, – продолжала я.– Ботан в очках – Купидон: очки помогают хорошо наводить на цель, а внешность вводит жертв в заблуждение!

– Так-так! – подначивал меня Витюня, едва сдерживая смех.

– Рыжий – вампир: напился кровушки, аж волосы покраснели! – завершила я свои гадательные попытки. – А волосатый в джинсах – Падший: вон как развязно ведёт себя!

Дослушав до конца, домовой уже тихо хохотал, сотрясаясь всем телом.

– Ох, Фиса, уморила! Все выстрелы в молоко, меткая ты моя, но логика у тебя забавная! – сказал Витюня.

– Что, ни одного не угадала, что ли?! – поразилась я.

– Ни одного! – подтвердил Витюня.

– Ладно, разберёмся в процессе! – решила я, немного уязвлённая его замечанием. – А кого из высших выбрала моя прапрабабушка?

Витюня собрался ответить, но делегаты подошли уже слишком близко, поэтому нам пришлось замолчать, чтобы не казаться невежливыми раньше времени.

– Приветствуем дорогих гостей! – изрекла я, приосанившись и выставляя вперёд кулебяку. – Пожалуйте в дом!

И в этот момент случилось нечто, заставившее уже меня слегка уронить челюсть. Длинноволосый хиппи неожиданно расчехлил музыкальный инструмент, напоминавший какую-то смелую помесь лиры с гитарным грифом, и запел.

Его чарующий голос и манера игры сразу с первых же нот выдавали профессионала своего дела. А кто у нас, по легендам, играл на лире? Кажется, этот длинноволосый хиппи был настоящим Музом – прекрасным вдохновителем на подвиги. И хотя мне всегда казалось, что женщине нужен не Муз, а хотя бы Музык, пел он просто обворожительно! А ведь никто ранее никогда не исполнял мне серенад. Приятно, чёрт побери!

«Анфиса, ты во всём прекрасна:

И в фас, и в профиль, и в ай кью!

Терзаешь душу ежечасно

И кровь бурливую мою».

Сказать, что я была в лёгком шоке от такого неожиданного концерта в стиле «с места в карьер» – значит, ничего не сказать! Я застыла, как статуя, чуть не выронив кулебяку, а четверо оставшихся делегатов, видимо, чтобы окончательно добить меня, дружно затянули бэк-вокалом страстное:

– А-а-а-а-а-а-а!

При этом они синхронно переминались с ноги на ногу и протягивали руки ко мне. Несмотря на то, что припев звучал немного фальшиво (белобрысый безбожно перевирал мотив), это только добавляло юморного шарма общему выступлению. Второй куплет развивал мысль, и от её развития я покраснела до корней волос:

«Я жажду честно без диверсий

В ночи лобзать твои уста

И зрить твои младыя перси

Не раз, а в месяц раз полста».

Краем глаза я вдруг заметила, что Витюня убежал в дом, наверное, чтобы не умереть от сотрясавшего его смеха: это же так невежливо по отношению к высоким гостям, продолжавшим выводить припев, на этот раз:

– Е-и-е-е!

К третьему куплету мне удалось немного взять себя в руки и сменить дурацкое выражение лица на покер-фейс.

«И бьётся сердце птицей в клетке,

И мозг в страданиях завис.

Быть вместе, словно Маркс и Цеткин,

Как Ленка и её Парис».

Когда бэк-вокал закончил тянуть своё финальное «А-а-а-а-а-а-а!», настал черёд делегатов выронить челюсти, потому что Витюня решил тоже выступить «с гастролью», так сказать, в ответ на арию высокого гостя. Домовой смело вышел из дома с видавшей виды балалайкой и, тренькая на струнах простенький мотивчик, разухабисто запел:

«В огороде у реки

Сажали помидорики,

Хороши да ненадёжны

Нынче ухажёрики!»

В общем, по результатам первого раунда переговоров счёт был 1:1! Мне пришлось повторить приглашение пожаловать в дом, на которое высокие гости наконец согласились. На веранде мы уселись за стол, на котором уже дымился сладким ольховым дымом начищенный медный самовар. Его Тюня получил в награду от главного домового Московской губернии в давние времена и, как говорится, насобачился мастерски растапливать с помощью кожаного сапога. Сначала за столом повисло молчание, потому что все были увлечены едой. Кроме кулебяки гостям подали брусничное варенье и липовый мёд. Отведав всё это, делегаты пришли в благостное расположение духа, что очень располагало к доверительной беседе.

– Проездом из соседнего измерения к нам? – поинтересовалась я у парня в очках, который почему-то вызвал у меня наибольшее доверие.

– Да, с неофициальным визитом! – ответил он, скромно опустив веки.

Ну прямо ангел во плоти, только крыльев нету! А может, он и есть Ангел Обыкновенный?!

– Можно узнать о цели визита? – сразу перешёл к делу Тюня, подозрительно косясь на рыжего, который только что чуть не стянул связку ключей с пояса у домового.

– Цель визита была оглашена в серенаде! – томно сверкнув синими глазами из-под золотистой чёлки, заявил блондинистый красавец, словно брал меня на прицел.

«Интересно, кто же он? Неужели Падший? Я уже ничему не удивлюсь!»

– Хотелось бы более конкретно! – продолжал допытываться Тюня. – А то вы там так мысли путано излагали. Давайте уточним: одно дело – «перси», другое – «Маркс»! Не надо путать кислое с … Цеткин!

– Извольте, сударь, более конкретно будет так: мы пришли засвидетельствовать своё почтение и предложить Анфисе Робиновне свои руки и сердца! – церемонно объявил кудрявый аристократ, запечатлев поцелуй на моей дрожащей от волнения руке.

Какие манеры! Кстати, у него была такая бледная кожа, будто он много лет провёл в тёмном помещении, не видя солнца. Может быть, он и есть знаменитый Мужчина-вамп? Почему тогда не побоялся явиться сюда среди дня? Впрочем, сегодня было довольно пасмурно, да и, возможно, у вампиров уже выработался иммунитет к воздействию солнечных лучей.

– Сразу все пятеро?! – изумилась я. – У нас многомужество запрещено законом!

– Устаревшие законы! – вздохнул рыжий. – Чувствуется необходимость в реформах!

А может, он – Падший?! Вон как рассуждает!

– К тому же я не намерен выдавать Анфису за первого встречного! – добавил Витюня. – А может, у вас эти сердца с ИБС (ишемическая болезнь сердца – примечание автора), или руки какие-то нечистые?!

– Вот наши официальные брачные предложения, в них всё изложено! – сказал скромный очкарик, выхватывая прямо из воздуха пухлую папку и вручая её мне. – Разумеется, Анфиса Робиновна должна выбрать одного из нас, чтобы узаконить отношения.

Я взяла папку, не представляя, что надо делать в таких случаях: руки и сердца мне предлагали впервые!

– А если я не расположена замуж выходить? – спросила я. – У меня это на карьере свахи может отрицательно отразиться, и вообще…

– С вашей карьерой вопрос уже улажен! – с улыбкой сказал длинноволосый Муз. – Нужная идея Главе Свашного ведомства внушена. Так что не беспокойтесь!

После этого заявления я сразу начала беспокоится, потому что тот, кто смог внушить нужную идею нашей нынешней Главе Свашного ведомства – вздорной и крайне несговорчивей даме, был реально опасен. Откушав кулебяки и оставив папку, делегаты собрались уходить, поблагодарив нас за радушный приём, а мы не стали их задерживать. Когда эта великолепная пятёрка отправилась назад к воротам по красной дорожке, Витюня снова дал сигнал музыкантам, и вслед женихам зазвучала ария Ленского «Куда, куда, куда вы удалились».

Но это была ещё не вся культурная программа, выпавшая на нашу долю. В довершение эффекта почтальон доставил нам письмо без обратного адреса. Я вскрыла конверт, и из него прямо мне под ноги выпала фотография. Я осторожно подняла её и вздрогнула, увидев знакомый образ мужчины аннюк и вспомнив пронзительный взгляд чёрных глаз широкоплечей гражданки.

Какие-либо записки, поясняющие сие послание, в конверте отсутствовали. Ну и как это понимать?! Мне хотят напомнить о подписанном договоре и моих обязанностях ведьмы-свахи? Я присела на стул, разглядывая фото. Ну какой же всё-таки шикарный мужчина! Великолепная пятёрка сватавшихся ко мне индивидов ему в подмётки не годилась! Вот бы за кого замуж… Поймав себя на этой мысли, я вскочила и испуганно осмотрелась по сторонам. Хорошо, что мысли мои никто не читает, а то меня бы обвинили в нарушении Свашного кодекса! Я ещё раз взглянула на фото, притягивавшее мой взор, как магнит, и спрятала его в карман, пытаясь мысленно развенчать сложившийся образ, как нас учили в Школе Ведьм. Неизвестно ещё, какой он в анфас, может, страшненький? И характер, наверное, хуже некуда, да и ноги слегка кривоваты! Я уверяла себя в этом, хотя на самом деле думала об обратном. Разорвать этот порочный, а может быть, и магический круг помог телефонный звонок, пронзительная трель которого внезапно вонзилась в тишину.

– Внемлю! – мрачно проворчала я в трубку.

Антикварный телефонный аппарат, отделанный золотом и малахитом, слыхивал и не такие ответы, но сейчас почему-то подозрительно захрипел, словно на проводе кроме меня и таинственного собеседника был ещё кто-то, подслушивавший наш разговор.

– Резиденция госпожи Купидоновой на проводе! Чего изволите? – допытывалась я.

– Анфиса Робиновна, всё шутите! Добрый вечер! – прозвучал в трубке женский голос, который я узнала бы из сотни других.

Матильда Хандыбабаевна – Глава Свашного ведомства – собственной персоной! Её только не хватало!

– Анфисочка! Я хочу вас поздравить! – продолжала она.

– С чем это?! – настороженно спросила я.

– Со свадьбой, конечно! – восторженно воскликнули в трубке. – В связи с этим событием вы повышены в должности до уровня заместителя заведующей по связям с общественностью! Вы теперь мой замзав по СО, понимаете?!

– Но свадьбы никакой ещё не было пока! – напомнила я. – И вообще, связи под вопросом, и общественность такая, знаете ли…

– Не страшно! Работаем на перспективу! Свадьба в любом случае состоится! – оптимистично прозвучало из трубки. – Прошу вас завтра зайти ко мне, обсудим детали!

– Хорошо… – растерянно пробормотала я, и звонок прервался, оставив меня в глубоких раздумьях.

Впервые Глава Свашного ведомства назвала меня по имени и отчеству. Это что-то новое! И что за детали мы будем обсуждать? Неужели детали моей свадьбы?! И откуда такая уверенность в том, что свадьба обязательно состоится? Муз нашептал?

– Ну что приуныла? – спросил Витюня и уселся рядом.

– Как-то всё странно… – пробормотала я. – С чего вдруг такая толпа женихов образовалась?!

– Втюрились в тебя! – засмеялся домовой. – Ты ж у меня девица видная, образованная, вот и разомлели красавцы.

– Что-то я не заметила никакого мления! – проворчала я.

– Погоди, мы их так доведём, что сомлеют как миленькие! – весело осклабившись, пообещал Витюня.

Я даже впала в отчаяние от такой перспективы, а домовой, смилостивившись, продолжал:

– Есть у меня кое-какие соображения по этому поводу, но сперва давай почитаем, что там за филькины грамоты они тебе принесли.

И то верно! Я открыла папку, вручённую мне очкариком, и мы с Тюней углубилась в чтение. Женихи, не будь дураками, представили на наш суд пять брачных контрактов, один другого чудесней. Я зачитывала изложенные в них права и обязанности сторон вслух и буквально умирала от смеха, а ещё теперь я знала о каждом кавалере всё. Волосатый хиппи действительно был Музом, в обязанности жены которого входило умение готовить и отделять муз от котлет, а ещё ей полагалась еженощная серенада под окнами. Мило! Рыжий оказался Падшим, а в его брачном контракте предусматривалась возможность хождений налево для каждого из супругов и прилагался график, возмутивший меня до глубины души, а ещё обнаружился купон на тёплое место в аду.

Кудрявый аристократ (и по совместительству Мужчина-вамп) кроме всего прочего обещал мне «жизнь вечную посредством укуса в шею» и «отдельный гроб с музыкой для дневного отдыха» – все удобства! Белобрысый пернатый оказался Купидоном, его брачный контракт подразумевал ношение холодного оружия и периодический вылет на задания, и, конечно же, любовь до гроба (наверное, того, что обещал мне Мужчина-вамп). Очкарик, он же Ангел Обыкновенный, сулил жизнь, как в раю: дача, яблоневый сад… Смеялись мы с Тюней долго, да так, что чуть животы не надорвали! Всё это сватовство напоминало КВН, и я даже хотела поставить под контрактами какую-нибудь забавную подпись, но Витюня остановил меня, быстро убрав, как он выражался, «дакУменты» обратно в папку, и заметил как бы вскользь:

– Я вот что заметил, Фиса: в каждой этой филькиной грамоте указан пункт о том, что твой супруг становится собственником всех головных уборов, принадлежащих супруге.

– Где?! – удивилась я.

– Да вот тут мелким почерком невидимыми чернилами приписано. – Витюня ткнул в один из документов, но я так и не смогла ничего разглядеть, пока не применила заклинание «Мартышка и очки», позволявшее видеть скрытые надписи.

Домовые всегда видели лучше людей. Если бы не он, мне бы и в голову не пришло проверить приписки.

– Зачем им головные уборы?! – поразилась я.

– Наверное, дело в шляпе. Вот в этой! – предположил Витюня, указав на соломенную шляпку, унесённую мной из исчезающего подпола.

– На ней какие-то чары? – спросила я, пытаясь ощутить магию, но ничего не обнаружила.

– Как тебе сказать… – почесал в затылке Витюня. – Я её поизучаю завтра, пока ты к своей Бабаевне съездишь, помозгую, а сейчас спать ложись, Фиса. Утро вечера мудренее.

– Спокойной ночи, Тюня! – Я обняла домового, который едва доставал мне до груди, и поцеловала в темечко.

– Ты только без глупостей, я же тебя знаю! Не рискуй и не торопись! – проворчал Витюня, стараясь за напускной строгостью скрыть отеческую нежность, с которой он всегда ко мне относился.

Я кивнула, прекрасно зная, что не смогу выполнить это обещание, и легла спать, положив под подушку фотографию заказанного жениха. Договор подписан, значит, я его найду, а дальше… посмотрим. Но где искать? Уже засыпая, я решила наведаться завтра по адресу, начертанному на странице из Красной книги.

Утром я проснулась от аромата свежей выпечки и, радостно улыбаясь, побежала на кухню. Медовые коврижки! С этим запахом у меня были связаны самые счастливые воспоминания детства. Витюня отсутствовал: наверное, отправился по делам, или собрал тайный консилиум по поводу загадочной шляпы с участием коллег из соседних владений. На столе дымился завтрак: вкуснейшая домашняя ряженка в горшочке, глиняная миска с крупной малиной, и конечно, коврижки! Балует меня домовой! Так уж получилось, что с детских лет Витюня стал для меня ближе матери, не говоря уже об отце, который вообще крайне редко обращал на меня внимание.

Я много времени проводила в деревне у бабушки, которая тоже относилась ко мне довольно прохладно и даже будто с опаской. Не понимая, чем я заслужила такую немилость взрослых, я часто блуждала в полном одиночестве, надолго убегая в лес, а потом набрела на эту старинную усадьбу. Вид у неё был древний и загадочный, но не заброшенный и не зловещий. Чувствовалось, что за барским домом кто-то заботливо ухаживает, но, как я ни старалась, не могла заметить хозяина, пока не выяснилось, что я сама и есть хозяйка.

Помню, как вопреки всем увещеваниям взрослых о возможных опасностях я наконец решилась пробраться внутрь, быстро пробежав по яблоневой аллее и войдя в открывшуюся дверь. Так вот тогда на кухне тоже дымились медовые коврижки. Я затолкала в рот несколько кусков и закашлялась, поперхнувшись. Тогда и появился Витюня. После беседы с ним я вернулась к бабушке, сказав, что буду жить в доме за лесом, получив в ответ взгляд, полный суеверного ужаса. Кажется, она просто боялась меня, ведь я уже тогда была ведьмой. Витюня всерьёз занялся моим обучением, а обычную среднюю школу я окончила заочно, приезжая в город только для того, чтобы сдать экзамены. Золотые были времена! Это потом мне пришлось поселиться в городской квартире – одно из правил для ведьм-свах. Впрочем, и сейчас тоже всё складывалось неплохо. У кого ещё такая насыщенная женихами жизнь плюс постоянная помощь друга под рукой?

Позавтракав и закончив ностальгировать, я отправилась в город. Главный офис Свашного ведомства находился в неприметном доме в Товарищеском переулке, который в разные годы именовали также Дурным и даже Чёртовым. В доме располагалось много офисов, один из которых именовался ООО «Бракоделки». Туда я и направила свои стопы. Учтиво постучать в дверь, демонстрируя знание этикета, мне не дали: двери распахнулись сами. Матильда Хандыбабаевна, которую молодые свахи за глаза звали «тётя Мотя», даже вышла мне навстречу.