Tsitaadid raamatust «Водоворот»

– Я кажу, пишлы как-то козаци в городе до тэатру. На Лэбэдынэ озэро. Сыдять, глядять. Сын грит: «А чого воны уси на цыпочках?» Батько отвечае: «Нэ знаю, сынку. Лэбэдив дюже много. Навэрно, вэсь двор в говне».

Товайищи! – начал, волнуясь, Хйич. – Идет стъяда. И в этот нелегкий момент, когда наш тъюдолюбивый къяй чествует хлебоеба… Хйич бросил на нас слабовидящий взгляд. – Когда наш хлебоебный къяй чествует тъюдолюба…

какую из новых стенографисток Павлуша бы на его месте оприходовал первой

жерделами дед учил ее никогда не ловить медянок за хвост

заци в городе до тэатру. На Лэбэдынэ озэро. Сыдять, глядять. Сын грит: «А чого воны уси на цыпочках?» Батько отвечае: «Нэ знаю, сынку. Лэбэдив дюже много. Навэрно, вэсь двор в говне».

Я кажу, пишлы как-то козаци в городе до тэатру. На Лэбэдынэ озэро. Сыдять, глядять. Сын грит: «А чого воны уси на цыпочках?» Батько отвечае: «Нэ знаю, сынку. Лэбэдив дюже много. Навэрно, вэсь двор в говне».

трижды гаркнул в черную рацию, выдувая здоровыми легкими облако теплого

и ноги и, насколько возможно, лицо. Я до сих пор, когда сплю, по привычке прячу лицо. Соседа нашего именно так ночью

Путина. – А че ездили тогда? – Ты лучше скажи, кто такой этот Игорь и почему ты с ним отпускаешь моего внука

архитектуры, водоросли на булыжниках пляжа, одичавшие на свободе магнолии и эвкалипты