Loe raamatut: «Битва с индукционной плитой. Гнев Заратустры»

Заратустра распахнул дверь в квартиру и важно обвел ее широкой дланью перед гостьей.

– Вот, – сообщил он с достоинством, проходя внутрь. – На средства, вложенные в ремонт сего логова, можно купить тридцать золотых колесниц. С инкрустацией, между прочим.

Шакти заглянула в дверной проем. Осторожно перешагнув порог, ступила на свежеуложенный ламинат. Она обвела взглядом потолки и стены, которые дизайнер интерьеров щедро обрызгал краской, после чего покрыл лаком и теперь они блестят, как праздничный леденец.

– Современное искусство? – поинтересовалась она.

Глаза Заратустры вспыхнули энтузиазмом, он воздел к потолку палец и продекламировал:

– Индивидуальный заказ! Тридцать гурий корпели над этими стенами, вырисовывая каждую каплю и крапинку.

– Очень скрупулезно, – заметила Шакти и прошла внутрь логова, продолжая вертеть головой.

На ложе среди соболиных шкур громко храпел вождь племени апачи в соответствующей одежде из кожи буйвола. Украшенный перьями громоздкий головной убор валялся рядом и занимал оставшуюся половину ложа. При каждом вдохе массивная фигура вождя напрягалась, словно готовый к извержению вулкан, а затем со свистом опадала.

Шакти взглядом указала на него и спросила:

– А вождь зачем?

– Прибыл по ответственному заданию спасать реликтовые растения от лап капиталистов, – пылко сообщил Заратустра. – Но сегодня ему негде ночевать и он спит у меня.

Шакти заулыбалась.

– Ну раз реликтовые, – согласилась она. – А пожрать-то у тебя есть?

Вскинув руки, Заратустра принял позу жреца, который неистово молится богам, и возвестил:

– Сейчас ты пожрешь так, как никогда не жрала! Ибо на этой кухне я каждый день творю великие блюда, дабы вкусить их сладостный… гм… состав.

– Звучит многообещающе, – с охотой проговорила Шакти.

Выпрямив до хруста спину, Заратустра широкими шагами победителя приблизился к кухонной плите. Она сверкала загадочным серебром, будто заманивая и приглашая: «ну давай же, нажми на меня. Поставь на меня свою… кастрюльку. Я покажу тебе небо в алмазах».