Зажигая звезды

Глава 4

Аннабель

Ранним утром в понедельник я бегу на тренировку, которая начнется через пять минут. Папа думает, что по утрам перед уроками у меня дополнительные занятия для подготовки в колледж.

Ох, если бы он знал. 

Но если посмотреть с другой стороны, это даже нельзя назвать ложью, потому что я действительно посещаю дополнительные занятия для подготовки в колледж. Только не в тот, о котором он думает. Так что это недосказанность, а не ложью.

 С вечера субботы тело совершенно меня не слушается, все валится из рук, а в голове полный бардак. В моих мыслях постоянно прокручиваются все события: мы на ущелье, наша переписка. Если, конечно, три предложения можно назвать перепиской. Его взгляд, который расплавлял каждую кость в моем теле. Наверное, Леви думал, что сможет остаться незамеченным, когда прожигал меня своими голубыми глазами. Но, черт возьми, как можно не почувствовать, что вас бросили на раскаленные угли? Хочу отдать себе должное: я отлично держалась и не подавала виду.

По крайней мере, мне хочется в это верить.

Он проводил меня домой. Леви гребаный Кеннет проводил меня домой. Мне казалось, что я находилась в какой-то параллельной вселенной, где парень открывает мне дверь автомобиля. Потому что если бы это была наша вселенная, он переехал бы меня на своем Audi и уехал в закат.

«У тебя все будет в порядке?»

Конечно же нет. И это не имеет никакого отношения к тому, что мне пришлось  где-то час терпеть оглушающие крики папы из-за того, что я ослушалась его. И, о мой бог, опоздала домой. Как и сказала, я могу с этим справиться. С чем Аннабель Андерсон не может справиться, так это с какой-то потусторонней версией Леви Кеннета.

Мне хочется найти у себя в голове какую-то кнопку по типу «Очистить кэш», чтобы просто перестать так часто думать об этом.

Я возвращаюсь из своих мыслей и замечаю, что стою в пачке в раздевалке балетного класса. Превосходно, теперь мне не удается замечать происходящее вокруг.

Твою мать, Аннабель, возьми себя в руки.

Тренировка проходит просто ужасно. Мое тело существует отдельно от разума. Не знаю, сколько раз я чуть не заехала в лицо своему партнеру Лиаму локтем или ногой.

– Что с тобой, красавица? – спрашивает он меня, когда я стою у окна и пытаюсь прийти в себя, прежде чем пойти в раздевалку.

Его волнение можно понять, ведь мы лучшая пара класса. Наши движения всегда идеально синхронизированы, в них есть легкость, но в то же время твердость и уверенность. Сегодня же все мои мышцы будто налиты свинцом. Я была недостаточна хороша и подвела его. Стыд и обида на саму себя накрывают меня с головой.

– Все в порядке, – вру я. – Прости, Лиам, мне очень жаль. Я подвела тебя. Знаю, ты очень усердно работаешь ради поступления. Мне нужно быть более собранной. Обещаю, этого больше не повторится, я…

В моих руках появляется дрожь, и я нервно пытаюсь пригладить волосы, хотя они идеально собраны в пучок.

– Аннабель, ты чего? Все в порядке. Ты ведь человек, невозможно быть всегда на высоте. У всех  нас случаются взлеты и падения, это нормально. Ненормально стремиться к недостижимому совершенству, которого не существует, и ругать себя за каждую ошибку. –  Он берет мои руки в свои, вздыхая.  – Я знаю, что ты талантливая балерина. Ты трудишься больше всех несмотря на то, что, возможно, тебе даже не удастся поступить. Не цени себя меньше, чем ты стоишь. Иногда, как бы мы ни старались заставить наше тело и эмоции работать на нас, все равно ничего не выходит. Это и отличает людей от роботов.

Лиам не только мой партнер, но и друг. Он знает о моих разногласиях с отцом по поводу колледжа, но не знает насколько все плохо.

– Спасибо, – хриплю я. – Правда, спасибо. – Прочищаю горло и вздыхаю, пытаясь успокоиться. – Ты хороший друг, Лиам.

Я обнимаю парня,  затем запрокидываю голову назад, чтобы посмотреть в его глаза.

– И лучший партнер на свете.

– О, я знаю это, детка. – Он смеется и обнимает меня, затем подхватывает и немного кружит. Я хихикаю в ответ.

Лиам все еще держит меня у себя в руках, когда я поворачиваю голову к открытой двери. Мое веселье тут же испаряется.

Леви стоит в коридоре и смотрит прямо на нас, а точнее, на руки Лиама, которые по ощущениям находятся прямо у меня под задницей.

Я никогда не заботилась о прикосновениях и заигрываниях Лиама, мы очень давно с ним дружим. И у меня ни разу не возникало сомнений, что за этим может скрываться что-то большее. Я думаю, в какой-то степени это просто образ Лиама, которому он пытается соответствовать.

Команда по плаванию проходит мимо Леви, но он все еще стоит и не следует за ними – его взгляд сканирует нас. Руки сжаты в кулаки. Грудная клетка расширяется от каждого глубокого вдоха. Один из его друзей по команде останавливается и похлопывает Леви по плечу, что-то тихо говоря на ухо.

Я осторожно вырываюсь из объятий Лиама, но остаюсь на месте. Еще секунду мы смотрим друг на друга, а затем Леви сбрасывает руку парня, отворачивается и широкими шагами уходит прочь.

Я же остаюсь прикованной к месту. Лиам трогает меня за плечо и говорит:

– Давай, Аннабель, пойдем. Скоро начнется урок, и если мы опоздаем, то мисс Грант высосет из нас душу.

Со мной уже это сделали, – хочу сказать я, но молчу.

Урок математики это худшее, что может случиться сегодня или в любой другой день. Я ненавижу числа, цифры, а также знаки умножения, деления, уравнения, задачи и все прочее дерьмо. Каждый урок мисс Грант начинает с разминки, как она это называет. Я же называю это поездкой в ад. Каждый раз она вызывает несколько человек к доске, где они под ее диктовку должны записать и вычислить значение различных примеров в уме. Нельзя делать абсолютно никаких заметок и вычислений.

Как думаете, насколько успешно я справляюсь с этой разминкой? Правильно, я позорюсь каждый гребаный раз. Обычно смешки в классе начинаются еще до того, как я успеваю дойти до доски, потому что даже одноклассники подозревают, что мой лучший друг – это калькулятор.

Я сижу и молюсь всевозможным богам, чтобы сегодня выбор мисс Грант пал не на меня.

– Всем добрый день, – улыбается она. За этой улыбкой скрывается дьявол, я уверена. – Сегодня, как обычно, начнем с нашей любимой разминки. – Да-да, определенно любимой.

Я жую свою щеку, на которой скоро не останется живого места, и нервно жду ее следующих слов.

Господи, если ты существуешь, молю тебя – избавь меня от этого.

– Аннабель Андерсон, прошу, продемонстрируйте нам свои таланты.

Дерьмо.

Глава 5

Леви

Я сижу на уроке и пытаюсь угомонить свои разбушевавшиеся нервы. Гнев переполняет меня с того момента, как я увидел, что этот ублюдок Лиам обнимает и трогает ее своими руками. Руками, которые следовало бы вырвать из его гребаных плеч. Прикасался к ней там, куда я даже смотреть иногда боялся ради своей же безопасности и сохранения контроля. Она улыбалась ему так, как никогда не улыбалась мне.

Ну ты и не ее друг. 

Непонятно, кем мы друг другу приходимся. Но почему-то когда я стоял там и смотрел, как ее маленькое хрупкое тело исчезает в его объятиях, моя кровь превращалась в лаву.

Я не ревную. Я не ревную. Просто хочу его убить.

Во мне появляется неизвестная кровожадность при мыслях о том, что он может прикасаться к ней, разделять ее радость или грусть, оказывать ей поддержку и помогать поверить в себя. В то время как я совершенно бессилен, потому что являюсь размытым пятном в ее жизни. Мне известно о Бель достаточно много, но одновременно мало. Я старался всегда быть в курсе событий ее жизни, но мне хочется знать больше. Быть тем, кому она сможет довериться и подарить одну из своих искренних улыбок.

Итак, методом глубоких размышлений и психоанализа я прихожу к выводу о том, что хочу быть чем-то большим в жизни Аннабель Андерсон.

Стараясь заглушить свои мысли и сосредоточиться на уроке, я слышу голос мисс Грант:

– Сегодня, как обычно, начнем с нашей любимой разминки.

Надеюсь, она вызовет меня. Так я смогу отвлечься от шума в своей голове. У меня никогда не было проблем с математикой, поэтому ее разминка будет как раз к месту.

– Аннабель Андерсон, прошу, продемонстрируйте нам свои таланты.

Чертова стерва, она прекрасно знает, что Бель никогда в жизни не продемонстрирует таланты на ее разминке, потому что их просто-напросто нет.

Я разворачиваюсь и смотрю на Бель: ее лицо белее, чем стена позади. Как обычно девушка жует щеку. Удивлен, что она не прогрызла ее. Опускаю взгляд на руки Бель, которые не находят себе места на коленях, потому что безумно дрожат. Она поднимается со своего места и начинает идти по проходу на нетвердых ногах.

Бель приближается к моему месту, и наши взгляды встречаются. Прежде чем адекватные клетки мозга подумают о том, что делают, я выталкиваю рюкзак прямо ей под ноги.

Будто в замедленной съемке я наблюдаю за тем, как ее руки взлетают вверх, а ноги путаются в лямках рюкзака. Спустя секунду тело Бель приземляется недалеко от меня.

Номинация  «Придурок года» по версии Аннабель Андерсон и всего остального населения Земли достается мне. 

Бель лежит и не шевелится, ее юбка немного задралась, обнажая бедра. Я могу рассмотреть кружево, которое прилегает к ее ягодицам. Могу даже назвать цвет…

Фиолетовый, серьезно?

 И теперь, черт возьми, мне не оторвать от нее глаз. Идеальный изгиб и форма. Если раньше мне казалось, что ее ключицы – произведение искусства, то теперь я знаю, что ошибался. Ее задница – шедевр в чистом виде.

Пытаясь прийти в себя, понимаю, что я не единственный, кто наблюдает и наслаждается этой картиной.

Черт.

Я подрываюсь и наклоняюсь к Бель так быстро, что теперь все взгляды устремляются на меня.

Не благодарите за шоу, придурки.

Она начинает подниматься, поправлять волосы и отряхиваться, все еще стоя на коленях. Я беру ее за локоть и помогаю встать на ноги. Затем завожу руку ей за спину и опускаю юбку, проводя кончиками пальцев по бедру. Это не кожа, а атлас. Нет, самый дорогой китайский шелк. Даже за такое мимолетное прикосновение мне удалось почувствовать, какая она приятная и гладкая.

 Моя рука буквально полыхает, но это не самое страшное. Самое страшное то, что мне мало этого прикосновения.

Втягиваю воздух, чтобы заполнить легкие, потому что все это время я, кажется, не дышал.

Смотрю ей в глаза и вижу, что в них стоят слезы.

Ну какой же я идиот.

– Ты в порядке? – Мой голос хрипит. – Как ты так упала? Ты чем-то ударилась?

Вау, сегодня я получу еще и Оскар за отличную игру.

– Аннабель, ты в порядке? Если тебе нужно, сходи в медпункт и уборную, – произносит взволнованным голосом мисс Грант.

– Да… Нет. – Бель рассеянно смотрит на меня, после чего вырывает свою руку из моей. – Да, я схожу, если вы не против. – Она буквально выбегает из класса.

– Я провожу, – обращаюсь к мисс Грант и вылетаю вслед за Бель.

Выйдя за дверь, я вижу, что она твердыми шагами направляется в сторону туалета. Ее волосы подпрыгивают с каждым шагом, гнев отражается в каждом движении. От нее чуть ли не идет пар.

Я догоняю ее и хватаю за руку, разворачивая к себе лицом.

– Ты в порядке? – повторяю свой глупый вопрос.

– В порядке ли я? – шипит она, выдергивая руку и ударяя меня в грудь. – Я просто великолепно себя чувствую после того, как показала свой зад всему классу. – Еще один удар.

– Бель, если тебя это успокоит, то зад у тебя отличный, и фиолетовый великолепно сочетается с цветом твоей кожи.

Ее глаза расширяются, и щеки заливает краска.

– Ты болен! – кричит она и снова ударяет меня. – Не делай вид, что не имеешь к этому отношения. Я знаю, что споткнулась из-за тебя! – Бель переводит дыхание, затем продолжает свою маленькую истерику: – Я ненавижу тебя, ты просто чудовище.

На этих словах у меня случается короткое замыкание. Сначала мы смотрим друг на друга, а затем я рывком прижимаю девушку к себе и склоняюсь над ней. Моя рука обвивает талию Бель.

Слышно лишь наше сбитое дыхание. Я наклоняюсь к ее уху и говорю:

– Лучше я буду чудовищем, чем позволю тебе сходить с ума перед всеми этими людьми оттого, что ты не можешь сложить элементарные числа в уме, Бель. – Сделав небольшой шаг назад, я отхожу от нее. Мне нужно гребаное расстояние для того, чтобы моя рука не опустилась ниже ее талии.

Она смотрит на меня с озадаченным выражением лица, явно не зная, что ответить. Поэтому я продолжаю:

– Слушай, знаю, что мой поступок оставляет желать лучшего. Но я действительно не хотел, чтобы так вышло. – Вздыхаю, после чего говорю слова, которые она никогда не слышала от меня: – Прости, мне жаль.

Если это возможно, то ее глаза становятся еще больше, а брови молниеносно взлетают вверх.

– О. Мой. Бог. Это точно ты? – Она прикладывает руку к груди. – Леви, ты случайно не ударился головой о бортик бассейна на тренировке? Потому что с тобой явно что-то не так. – Она задумчиво прикусывает губу и щурится. – Может, у тебя жар?

Бель подходит ко мне, встает на носочки и прикладывает ладонь к моему лбу. Я перехватываю ее руку.

– Прекрати, – произношу сквозь зубы. – Я серьезно. Прости меня.

Ее глаза блуждают по моему лицу, считывая эмоции.

– Хорошо, – уже спокойнее отвечает она, но вырывает свою руку. – Но не смей ко мне прикасаться. – Она смотрит в мои глаза, пока во мне поднимается новая волна гнева, а затем чуть громче продолжает: – И не называй меня Бель!

– А этому придурку можно прикасаться к тебе?

Она хмурит брови.

– Какому придурку?

– Лиаму.

На лице Бель расцветает улыбка, но не такая, какую она подарила своему другу. Сейчас я вижу злую и хитрую ухмылку. Мне хочется стереть ее и увидеть прежнюю искренность и нежность.

– Во-первых, он не придурок. – Она указывает на меня пальцем и упирается им в мою грудь. – Во-вторых, он мой друг, и если я хочу, чтобы он ко мне прикасался, то он будет ко мне прикасаться.

– Я тоже хочу.

Стоп, что?

– Что? – Бель повторяет вопрос, который прозвучал в моей голове. Только есть проблема: ответ на него я не знаю. Поэтому отвожу взгляд, чтобы не сказать еще одну глупость.

– Что ты имеешь в виду?

– Я тоже хочу быть тебе другом. – Возвращаю взгляд к ней.

После этих слов мы оба стоим в шоке, не зная, что сказать дальше. Смотрим глаза в глаза, пытаясь залезть друг другу в голову. Дышим одним и тем же воздухом, которого в коридоре становится все меньше.

– Что это значит?

Ох, если бы я знал.

– Я хочу быть твоим другом, – повторяю медленно для нас обоих, словно мы умственно отсталые.

– Ты ведь понимаешь, как это странно звучит? – Она хмурится, явно не понимая, что происходит.

– Да. – Я замолкаю, не зная, что сказать дальше. Немного поразмыслив, продолжаю: – Бель, просто подумай об этом, хорошо? Приходи сегодня вечером на наше место, если будешь согласна стать моим другом.

На этих словах я разворачиваюсь, чтобы вернуться в класс. Пройдя полпути, я слышу, как она кричит:

– Хорошо, я подумаю. И не называй меня так!

На моем лице появляется улыбка. Я качаю головой, пока мысли твердят мне:

Ненавидеть Аннабель Андерсон было сложно, но быть для нее другом может оказаться невозможным. 

Глава 6

Аннабель

– Аннабель? – Лиам машет рукой перед моим лицом. – Ты тут?

– Да, – вздыхаю я. – Прости, о чем ты говорил?

– О том, что моя подруга меня не слушает. – Он хмурит свои темные брови и сужает глаза.

– Да, я… Я думаю, что просто устала.

Лиам внимательно смотрит на меня, проводя рукой по волосам.

– Лиам, ты идешь? – спрашивает его Меган, подходя к нам и гладя его по плечу. Она соблазнительно хлопает ресницами, а точнее, пытается это сделать. На самом деле складывается ощущение, что ей что-то попало в глаза.

Мой друг – симпатичный парень: у него черные волосы, немного волнистые, но не выбиваются в разные стороны. Темные брови и глаза, крепкое телосложение и высокий рост. Добавьте ко всему этому его ухмылку ловеласа, и вам сразу станет жарко. Многие девушки хотят отломить кусочек от этого пирога, и Меган одна из них.

– Да, секунду, не могла бы ты подождать меня на улице? Мне нужно поговорить с Аннабель, – обращается к ней Лиам, продолжая с подозрением смотреть на меня.

Черт, от него невозможно ничего скрыть.

– Все в порядке, иди, – говорю я в попытке уйти от его допроса с пристрастием. – Лиам, не заставляй даму ждать. – Подмигиваю ему и пытаюсь сдержать смех, который рвется наружу. Я прекрасно знаю, что Лиама уже тошнит от Меган и ее назойливого поведения, но мой друг слишком галантен, чтобы отказать ей. Возможно, если бы он меньше строил всем глазки, то эти проблемы обошли бы его стороной.

Он поворачивается ко мне, оставляя девушку стоять за спиной, и раздраженно закатывает глаза. Меня веселит это еще больше, и я из последних сил сдерживаю смех.

– Смейся, Аннабель. Знаешь, возможно ты только что испортила себе карму. – Лиам угрожает указательным пальцем перед моим носом. – И мы еще вернемся к разговору, от которого ты так профессионально ушла, – шепчет он серьезно, но я вижу по глазам, что его тоже забавляет эта ситуация.

Друг поворачивается к Меган.

– Пойдем.

– Ты говорил, что подвезешь меня домой. Все в силе? – Я уверена, что Лиам этого не говорил, но она решила иначе.

– Да, конечно, – вымученно отвечает он.

Они разворачиваются и удаляются по коридору к выходу из школы, когда я кричу им вслед:

– Пока Лиам, пока Меган. Хорошо вам провести время!

Лиам заводит за спину руку и показывает мне средний палец. И тут я перестаю сдерживаться и громко смеюсь, провожая их взглядом.

Эта ситуация немного выводит меня из задумчивого состояния, в котором виноват лишь один человек. Человек, которого будто подменили. Он, как и прежде, сохраняет свои придурковатые наклонности, но в нем определенно произошли какие-то изменения. И я должна выяснить, что они значат, пока не погрязла в этом с головой.

– Анна! – В меня врезается тело и маленькие руки обвивают мою талию. Я вздрагиваю от испуга.

– Твою мать, Аврора! – Поворачиваюсь к ней, хватаясь за грудь. – Не смей меня больше так пугать.

– Эй, не трогай мою мать. – Она хихикает, а потом это превращается в полноценный смех. Я стою в недоумении, глядя на нее.

– Она и моя мать, если ты забыла. Что тебя так развеселило?

– Я просто представила, – пытается она говорить сквозь смех, – что ты можешь не трогать мою мать, но можешь трогать отца. Ну типа: твой отец, Аврора!

Она потихоньку успокаивается, понимая, что я не нахожу это забавным, а потом с искренней озадаченностью продолжает:

– Почему все всегда говорят твою мать?

– Господи, Аврора! Твой рот когда-нибудь станет твоей смертью. – Она опять хохочет, в то время как я качаю головой. – Не смей такое говорить при папе. Никогда.

Я беру ее за руку и тяну к выходу из школы.

– А можно маме рассказать?

– Нет.

– Но почему? – Аврора кажется искренне огорченной. Либо же она хорошая актриса.

– Потому что.

– Фу, ты такая скучная, Анна.

– Ты отлично дополняешь наш тандем своим сумасшествием, не переживай. – Я поворачиваю к ней голову и подмигиваю. – И вообще, принцесса, где мое приветствие?

Мы останавливаемся, и Аврора тянется ко мне. Я немного наклоняюсь, и она прикасается своей щекой к моей, потираясь о нее.

– Щечка к щечке, Анна.

– Щечка к щечке, Рора.

Мы отстраняемся и движемся к парковке, где нас должна забрать мама.

День, когда моя сестра появилась на свет, был лучшим в моей жизни. Когда ее пухлая маленькая ручка потянулась к моему лицу и наша кожа соприкоснулась, я поняла, что люблю ее больше, чем всех выпрошенных на праздники кукол. Больше, чем красивые балетные пачки и пуанты, которые выпросить было еще сложнее. Когда она родилась, мне было семь лет. В тот момент я сразу почувствовала себя взрослой, потому что знала, что буду защищать свою сестру, чего бы мне это ни стоило. Будь то мальчик, разбивший ей сердце, или отец, воплощающий через нее свои несбывшиеся мечты.

Мы уже подходим к машине мамы, когда она выходит из противоположного входа в школу и направляется к нам. Как всегда идеальна: брючный костюм по фигуре, туфли-лодочки, волосы, собранные в пучок, элегантная походка от бедра и сияющая улыбка. Наша мама – учитель младших классов, и это именно тот случай, когда профессия является призванием человека. Все ученики любят ее, как свою родную мать, а она отвечает им взаимностью.

– Привет, девочки. Ну давайте, поцелуйте маму. – Она останавливается около нас в ожидании, похлопывая себя по щеке.

– Привет, мама, – с нежностью говорим мы в один голос и по очереди целуем ее.

– Садитесь скорее, нам нужно успеть накормить папу перед дежурством, – устало произносит она.

Мы усаживаемся в машину, когда я говорю:

– Ну да, папе же пять лет и он не может сам себя обслужить.

– Аннабель. – Мама грозно смотрит на меня, а я поднимаю руки в знак капитуляции. – Ты же знаешь, как он любит, чтобы о нем позаботились, – добавляет она уже мягче.

– Да, знаю, – вздыхаю я.

Папа работает детективом. Начинал с самых низов, работая в обычном патруле, но властный характер сделал свое дело и помог подняться по карьерной лестнице. Не думаю, что это работа его мечты, но она отлично подходит ему по гороскопу, фазе луны или по раскладу карт Таро. Подчиненные боятся его, но уважают. Он хоть и вспыльчив, но справедлив.

Главная проблема папы заключается в том, что он не умеет разделять дом и работу, считая членов своей семьи такими же подчиненными. Интересно получается. Там люди работают и выслуживаются перед ним, чтобы им платили деньги. Дома мы угождаем ему, чтобы заслужить его любовь. Вот такой парадокс, в котором ты должен сделать все идеально, чтобы быть любимым. Понятие безусловной любви присуще только нашей маме. Иногда мне хочется у него спросить: почему его любовь, нежность и забота о нас это привилегия, которой мы не всегда удостаиваемся? Я готова протянуть ему свое сердце и сказать «Держи, папа, оно твое. Просто люби меня за то, что я твоя дочь, а не за то, кем я пытаюсь стать ради тебя».

Возвращаясь из своих мыслей, спрашиваю:

– Говоришь, у папы сегодня дежурство? – Прощупываю почву, чтобы понять, смогу ли уйти сегодня вечером. Вообще я еще не решила, пойду ли на встречу с Леви, но в любом случае нужно разведать обстановку.

– Да, а что?

– Ничего, просто спрашиваю, – стараюсь безразлично ответить я.

Мама поворачивает голову ко мне, сощурив глаза.

– Что вы скрываете, Аннабель Андресон?

– Ничего, – выпаливаю я. Господи, даже Авроре удается лучше скрывать что-то.

Она вскидывает брови.

– Ты никогда ничего не делаешь и не спрашиваешь просто так. У тебя всегда есть цель – в этом вы с папой похожи. Так что? Расскажешь мне?

– Ну… В общем, мне нужно будет вечером уйти… Наверное. Я еще не решила, – мямлю я так, будто разучилась складывать слова в предложения.

– Уйти? Куда? С кем?

– Боже, мама, что за допрос? Вы с папой поменялись ролями?

– Прости, но конечно же мне интересно! Обычно ты выходишь куда-то только по выходным, так что для меня это неожиданность, – защищается она и чуть не отрывает руки от руля.

Я выхожу куда-то только по выходным, потому что в другое время мне это делать запрещено.

– Тиши, давай доедем до дома живыми, пожалуйста, – дразню я ее. – Отвечая на твои вопросы: Уйти? Уйти. Куда? На ущелье. С кем? С Леви.

Я закрываю глаза и морщусь, ожидая ее ответа.

– Леви? Леви Кеннет? – Ее голос переходит на писк. Вот оно. Не удивлюсь, если она сразу позовет его к нам на ужин.

– Да, мама, Леви Кеннет.

– Тот самый, в которого ты была влюблена, когда тебе было десять?

– МАМА! – Мои щеки начинают краснеть. – Я не была влюблена в него.

– Продолжай это себе говорить, но мамы знают и видят лучше, – самодовольно говорит она, ухмыляясь. – Так что? Когда ты пригласишь его к нам на ужин?

Удивлена ли я? Нет. 

– Никогда.

– Ты слишком категорична, детка, – с улыбкой говорит она. – Ты можешь пойти на свидание, я не скажу об этом папе.

Я стону или полурычу:

– Это не свидание, мама!

– Хорошо-хорошо, только не нервничай.

– А у него есть брат? – влезает Аврора в разговор.

– Нет, – отвечаю я.

– Эх, жалко, а то я бы тоже сходила на свидание, – расстроенно бормочет она.

– Аврора! – Мама в шоке смотрит в зеркало заднего вида, и мы втроем заливаемся смехом.

Весь оставшийся день я занимала себя всевозможными делами, лишь бы не смотреть на часы. Мне казалось, что в какой-то момент время остановилось.  Я  отсортировала свои вещи по цветам, пересадила цветок. Да, я пересадила свой кактус, который должен был вот-вот отправиться в мир иной. Цветы – это совершенно не мое. В моих руках умирают даже кактусы, которым в этой жизни ничего не нужно, кроме воды раз в неделю. Перебрала куклы Авроры, в которые она уже почти не играет. Среди них нашла даже парочку своих: некоторые уже были без руки или ноги, с модной стрижкой, оголяющей затылок, или покрашенными волосами.

Сидя на полу в комнате Авроры, я смотрю вместе с ней «Моану» в сотый раз и, наверное, по нотам могу спеть каждую песню. Вдруг ко мне приходит осознание того, что Леви не сказал во сколько именно будет меня ждать.

И будет ли он там. 

Возможно, это все какая-то глупая шутка. Он сказал приходить «вечером». Вечер – понятие растяжимое. Не будет же он там сидеть до захода солнца. Да и время после того, как оно зайдет, все еще считается вечером, черт возьми.

 Этот человек – мое проклятье. 

Может, мне стоит все-таки не идти? Во избежание ситуации, в которой я почувствую себя идиоткой, когда он не придет.

 Мое любопытство берет верх над разумом. Собравшись с мыслями, я выбираю среднее время, семь часов вечера, и направляюсь на встречу с Дракулой.

На парковке нет его машины. Конечно, есть вероятность, что он пришел пешком или просто приедет позже.

Продолжай уверять себя в этом.

Чем выше я поднимаюсь к ущелью, тем сильнее чувствую биение сердца всем телом. Мне кажется, что даже дыхание дает сбой и на лбу выступает испарина. Наверное, я выгляжу так, словно только что совершила пробежку. Сегодня сильный ветер, который хоть немного помогает мне прийти в себя. Я подхожу к смотровой площадке моста и делаю глубокий вдох, прежде чем обогнуть небольшой холм, чтобы увидеть наше место.

Один шаг.

Один взгляд.

Из меня вырывается хриплый выдох.

Его здесь нет.