Tsitaadid raamatust «Oh, Boy!», lehekülg 2

– Ну да, я педик. Таким уродился. И что, кому я мешаю?

– Мне, – сказал Симеон. – Не видишь, я зубрю?

Психолог пододвинула к девочке стопку бумаги и фломастеры.

— А что рисовать? — спросила Венеция, у которой все это ассоциировалось со школой.

— Что хочешь.

— У меня черти хорошо получаются, — предложила девочка.

В генетической лотерее не всем везет. «Глаз голубенький, всем любенький» - это было про Венецию и Бартельми. А «глаз карий – харя харей» - это про Моргану и Симеона.

Медицинский жаргон обезличивает боль.

– Ты был сегодня у Симеона?

– Да, у него все отлично! – ответил Барт, подражая энтузиазму Жоффре. – Как поест – блюет, но это хороший симптом. Значит, лечение действует. Когда помрет, тогда уж никаких симптомов.

– Я хочу сказать, я не хочу, чтобы меня разлучали с Симеоном, потому что Симеон – моя половинка. Если одну половинку разлучить с другой…

Моргана переводила взгляд с одной своей раскрытой ладони на другую. Она показала всем левую:

- …тогда эта половинка тоскует и живет только наполовину.

"– Да ладно тебе. Подумаешь, ноль, у меня вот одни нули и были по всем предметам! И видишь, это мне не помешало вырасти большим красивым круглым нулем!"

– Хорошо бы, – сказала она Барту, – чтобы ты мне подарил подарок.

– Здрасьте! Это почему же?

– Потому что ты меня любишь, – ответила девочка со своей нежной и дерзкой улыбкой.

– Типичная женская логика, – презрительно заметил Барт. – И какой же ты хочешь подарок?

... Edasi

Плитка шоколада - тут хоть сразу видно, где начало, где конец; а семейные дела...

«Спасибо за то, что вошел в мою жизнь не дав опомниться. За то, что изменил ее до неузнаваемости и заставил измениться меня». Но такое не скажешь вслух, если ты старший брат, и Барт не сказал.