Tsitaadid raamatust «Угол атаки»
Ирина отвела взгляд, досадуя на то, как она могла забыть фундаментальный принцип, что нельзя мужика ругать, когда он что-то делает по дому. Все, что муж совершает вне дивана, – идеально и восхитительно.
А вот сумка у монахини оказалась самая прозаическая, синий параллелепипед из кожзама с белой оторочкой и белой же символикой Олимпиады-80 на боку, которая, впрочем, так стерлась от времени, что едва угадывалась. У него тоже была такая сумка, только коричневая и сохранилась гораздо лучше, потому что с формой носить ее было нельзя. «Ну да, я же в военную академию поступил, а не в монастырь», – подумал Ян и сам не понял, улыбнулся или поморщился
ответ, но вышло не очень– Дай бог ей… – Он замялся
Ирина отвела взгляд, досадуя на то, как она могла забыть фундаментальный принцип, что нельзя мужика ругать, когда он что-то делает по дому. Все, что муж совершает вне дивана, – идеально и восхитительно.
, как перед атакой. Монашка сгорбилась и украдкой перекрестилась, и Ян тоже помолился бы, если бы только умел. Суд вышел с какой-то
Всякий знает, что, если ты обидел гражданина, еще можешь подергаться и ускользнуть от возмездия, но когда мешаешь государству, сопротивление бесполезно.
