Меня не было в офисе два дня. До сих пор не могу отойти от невероятных внеплановых выходных. Прокручиваю в голове каждую минуту, проведенную с Эриком. О вторнике стараюсь не вспоминать, зато о среде я готова думать бесконечно.

Сидим с Машей на кожаном диванчике недалеко от кабинета Павла и пьем утренний кофе. Маша рассказывает, что обстановка в офисе остается накалённой. Сотрудники до сих пор не уймутся, обсуждая историю с галстуками. Маша делала несколько попыток поговорить с Павлом, но он всё время давал ей понять, что занят и демонстративно игнорировал. Маша жалуется, что Павел перестал ходить на кухню за кофе и обязанность вернулась к Юле Коль.

– Сегодня поговорю с ним. Он от меня так просто не отделается, – ворчит Маша.

– Маша, тебе не кажется, что пора оставить человека в покое? Всё-таки, он попал в довольно унизительную ситуацию, – пытаюсь призвать к разуму подругу.

– Это точно, – Маша тяжело вздыхает. – Кто бы мог подумать, что этот твердолобый Павел такой чувствительный. Представляешь, он даже грубить мне перестал в последние два дня. Я не могу это так оставить.

Дверь кабинета Павла приоткрывается и начальник выплывает в коридор. Он одет в традиционный темный костюм и белую рубашку, только теперь без галстука. Волосы слегка взлохмачены, как будто начальник не выспался. В руках пачка бумаг. Видит нас и поспешно отводит взгляд. Маша не обращает внимание на попытки Павла остаться незамеченным, вскакивает и подбегает к нему.

– Доброе утро, Павел Леонидович, – щебечет Маша.

– Доброе, – неохотно отвечает Павел, следуя по направлению к копировальному аппарату. Маша не отстает.

– Павел Леонидович, я знаю, что вы лично знакомы с Михаилом Игнатьевичем из администрации, – тараторит пиарщица. – Не будете ли вы столь любезны позвонить ему и согласовать совместный релиз. Документ у вас на почте.

– Когда вам надо? – бурчит под нос Павел, не поднимая взгляд.

– Прямо сейчас, – широко улыбается Маша, поправляя очки на носу.

Павел выглядит обалдевшим и даже удосуживается поднять взгляд на собеседницу. Ловлю себя на мысли, что у Маши довольно странный подход к улаживанию ситуации. Невольно оглядываю офисное помещение – сотрудники таращатся во все глаза, стараясь не упустить ни одной детали разворачивающейся сцены. Им не хватает только попкорна.

– Мария Евгеньевна, а не соизволите ли вы научиться уважать чужое время и не просить о чём-то в последнюю минуту?

Маша взглядом метает на Павла парочку огненных молний и недовольно шипит:

– Павел Леонидович, а не соизволите ли вы тогда сами заняться пиаром? Я вижу, вам по зубам изменить устоявшиеся в журналистике принципы работы.

Павел останавливается и смотрит на Машу с нездоровым блеском в глазах.

– Вы что же думаете, если вы хороши собой, то вам всё дозволено? – запинаясь, произносит Павел.

Маша впадает в ступор. Несколько раз пытается открыть рот, чтобы что-то сказать. Слова так и не вылетают, а щёки покрываются легким румянцем.

– Да вы, Павел Леонидович, совсем черту переступаете. Вздумали надо мной насмехаться?

Павел теряется и прижимает к груди лежащие в руках бумаги. Перепалка продолжается.

– И чем это я, позвольте узнать, насмехаюсь?

– Уже и по внешности моей прошлись? Это низко!

– Прошелся? Куда я прошелся?

– Я по вашей внешности не проходилась.

– Ну простите, что назвал вас красивой.

– Еще и красивой? Знаете, Павел, это уже чересчур, – фыркает Маша, разворачиваясь и возвращаясь ко мне.

– Вы похоже вообще с головой не дружите! – рассерженно кричит Павел. По всей видимости забывая о собственном деле, он поспешно удаляется в свой кабинет.

– Нет, ты посмотри на него. Будет еще насмехаться надо мной! – Маша выглядит взбешенной и растерянной одновременно.

– Маша, я не думаю, что он насмехался, – успокаиваю девушку я. – Павел не из таких.

– Да он меня красивой обозвал!

– Маша, во-первых, я уверена, что он тебя таковой и считает. А во-вторых, ты красивая и есть.

– Да ладно, Саша. Не неси ерунду, – расстроенно говорит Маша. Поспешно выбрасывает стаканчик из под кофе в мусорное ведро, хватает с вешалки пальто и выбегает из офиса. Перевожу взгляд на кабинет управляющего и вижу, что Павел неотрывно смотрит вслед Маше.

***

Рабочий день близится к завершению. Сидим с Машей на рабочих местах и обсуждаем поступающие показатели продаж. Из-за пальмы проявляется Павел. Маша смущается, замолкает и утыкается в ноутбук.

– Мария Евгеньевна, мы можем с вами поговорить? – спрашивает Павел, ковыряя кутикулу на пальце.

– Что вам надо, Павел Леонидович? – Маша бросает короткий взгляд на мужчину и снова пялится в экран.

– Мария Евгеньевна, я согласовал ваш релиз с Михаилом Игнатьевичем. Можете выпускать.

– Благодарю.

– И еще я хотел извиниться. – Павел переминается с ноги на ногу.

– За что? – Маша нерешительно поднимает глаза на Павла.

– Ну за то, что обозвал вас красивой, – запинается Павел. – Этого больше не повторится.

– Не повторится? – в голосе Маши звучит нечто сродни испугу.

– Мне так неловко. Как мне загладить вину? Ну хотите я заберу свои слова обратно?

– Да вы издеваетесь надо мной? – поднимает голос Маша.

– Нет, что вы!

– Уйдите вон, Павел Леонидович, и не смейте приближаться ко мне, пока я сама к вам не подойду!

Павел бросает на меня непонимающий взгляд. Я тихонько пожимаю плечами. Начальник смущенно удаляется.

Глава 57. Первая любовь

Эрик примчался вечером в пятницу. Прошло всего два дня, как мы не виделись, а я уже невыносимо соскучилась. Наше приветствие по намечающейся традиции закончилось в постели. Я примостилась на сильном плече Эрика, он бережно меня обнимает. У Эрика невероятно красивое тело – не ходячая гора мышц, как у спортсменов-бодибилдеров, а рельефная мышечная масса как у бегунов-марафонцев, сформировавшаяся от регулярных спортивных тренировок. Провожу рукой по его груди, перебирая пальцами дорожку мягких волосков. От любимого так приятно пахнет, что я теряю рассудок.

– Саша, я действительно не могу жить без тебя. Хочу, чтобы ты всегда была рядом, – чувственно произносит Эрик, поглаживая мое плечо. – Наши встречи не должны зависеть от графиков. Мне нужно видеть тебя каждое утро, каждый вечер. А у меня такая большая и такая одинокая квартира. Может ты вернешься в Москву?

Я правильно уловила смысл? Эрик предлагает мне переехать к нему в апартаменты? Эти слова раскрывают серьезность его намерений. И всё же сейчас я немного напугана такой перспективой. Ведь я лишь недавно обрела почву под ногами. В Пушкине все мои интересы, хобби, проекты, и, разумеется, Федя. Слегка приподнимаюсь, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Эрик, я бы хотела, – нерешительно начинаю я. – Но сейчас у меня всё завязано на Пушкине.

– Я понимаю. Необязательно сейчас. Но давай не будем затягивать.

– Ты не веришь в отношения на расстоянии? – пытаюсь перевести всё в шутку, чтобы разрядить обстановку.

– Честно говоря, нет.

Напрягаюсь. Приподнимаюсь окончательно, облокачиваясь на подушку. Эрик делает то же самое.

– Получается, если я не перееду в Москву, наши отношения сойдут на нет? – испуганно уточняю.

– Конечно нет. Я не это имел ввиду, – Эрик теряется от моего заявления.

– Мне показалось, ты выразился предельно ясно, – с улыбкой нападаю я.

– До тебя два часа езды. В Москве большинство людей столько времени каждый день стоят в пробках.

Эрик пытается снизить образовавшийся градус нервозности, но я не сдаюсь:

– А если бы было не два, а десять. Это остановило бы тебя?

– Не остановило бы. Но десять часов это действительно проблема. Я это уже проходил, – Эрик отводит взгляд в сторону, вспоминая о чем-то.

– Проходил?

Чувствую, как пружина моих нервов натягивается. Я понимаю, что объективных причин для волнения нет, но на душе неспокойно. Эрик молчит.

– У тебя был неудачный опыт отношений на расстоянии? – продолжаю надавливать я. Лицо Эрика хмурится.

– Это было очень давно.

– Когда ты уехал учиться?

– Да.

– Расскажи. Я хочу знать о тебе всё, – беру Эрика за руку. Он сжимает мою ладонь и вздыхает.

– Я заканчивал второй курс. Мне было девятнадцать. К тому времени я довольно долго встречался с одной девушкой. Первые серьезные отношения. Ну знаешь, как это бывает. Казалось, что навсегда. – Эрик горько улыбается. – В тот момент отец решил проявить невиданную щедрость. Видимо, хотел таким образом искупить вину за то, что бросил нас с матерью. Предложил поехать учиться в Стэнфорд. Я решил воспользоваться шансом.

– Ты рос без отца?

– Отец оставил нас, когда мне было восемь. Считал, что здесь нет будущего. Поехал воплощать в жизнь свою американскую мечту. А мы были для него помехой. С тех пор мы редко общались. Он звонил только по праздникам.

Кладу ладонь на руку Эрика, нежно её поглаживаю.

– За десять лет отец освоился в США, создал свой бизнес, снова женился. И, видимо, вспомнил, что у него есть сын, – Эрик тяжело сглатывает. – Пока я учился, он пытался сблизиться со мной. Получилось не очень удачно.

Видимо, мои глаза полны сочувствия, потому что Эрик внезапно решает успокоить меня:

– Да всё в порядке. Сейчас мы нормально общаемся. Наши отношения, конечно, далеки от идеала. Но могло быть и хуже.

– Понятно. Получается, ты уехал в Америку, а твоя девушка осталась здесь?

Эрик долго молчит. Я не тороплю.

– Она не захотела поехать со мной. Хотя могла. Устроилась на перспективную работу, не готова была всё бросить. Мы договорились, что я приеду на каникулах. Общались по скайпу, переписывались. Сначала всё было окей, но постепенно отношения стали сходить на нет. А потом … каждый стал жить своей жизнью. К лету мы расстались.

Эрик вздыхает. Воспоминания о первой девушке даются ему тяжело. Видимо, чувства были очень сильны. У меня возникает подозрение, что расставание случилось совсем не по обоюдному согласию, но я решаю не развивать тему. Похоже, история сильно его травмирует.

– А когда ты вернулся из Америки, вы больше не встречались?

– Я ни разу не видел её с тех пор. Смех в том, что как только я вернулся из Америки, она туда уехала. В любом случае за эти годы у нас обоих не осталось никаких чувств. Так что всё сложилось правильно.

Какое счастье, что первая девушка оказалось слишком юна и упустила свой шанс. Наверняка, она не раз пожалела о своем выборе. Ах, молодость! Ощущаю себя обезумевшим коллекционером, которому по какой-то неведомой случайности досталось бесценное полотно.

– А ты никогда после не жалел, что вы расстались?

– Как же я мог об этом жалеть? – удивляется Эрик. – Не расстанься мы, у меня бы не было Лизы. Не было бы LifeLab. Не было бы тебя.

Эрик наклоняется и бережно целует меня. Отвечаю на поцелуй, а в голове крутится последовательность: Лиза – LifeLab – я. Понимаю, что Эрик ничего не имел ввиду, но мой назойливый мозг прокручивает фразу снова и снова. С другой стороны, а чего я хотела? Ладно, буду откровенна – как минимум стоять после Лизы. Мне стыдно за мои мысли, и я всеми силами стараюсь прогнать их. В конце концов, я давно не подросток, чтобы придираться к словам.

– Так что я никогда тебя не отпущу, – отрываясь от моих губ говорит Эрик, ловко меняя позу и нависая надо мной. Он переплетает свои пальцы с моими. – Если ты не переедешь в Москву, мне придется переехать в Пушкин. Ты от меня не отделаешься.

– Думаю, с твоим переездом Пушкин расцветет, – смеюсь, притягивая мужчину к себе для очередного страстного поцелуя.

Эрик опускается ниже и жарко целует меня. Его глаза почернели, и я отражаюсь в них словно в зеркале. Я чувствую, что разговор сейчас закончится. Все мои глупые мысли улетучиваются, и я задыхаюсь от желания. Эрик проводит кончиками пальцев по моей шее, спускается к ключицам, затем ниже к груди.

– Эрик, я вернусь в Москву. Просто дай мне время, – еле слышно признаюсь я, пока не потеряла дар речи.

Мужчина заглядывает в мои глаза и говорит самым искренним голосом:

– Я дам тебе столько времени, сколько пожелаешь. Не торопись.

– Спасибо.

Эрик осыпает мое тело поцелуями, и я снова теряю связь с реальностью. Меня засасывает вихрь сладостного, всепоглощающего блаженства.

Глава 58. Чужая душа потемки

Выходные проходят чудесно. Эрик оба дня проводит у меня. Я отлучаюсь лишь на музыкальное занятие с Инессой Львовной. В понедельник утром он улетает в Москву, а я направляюсь в офис.

Без пяти девять грациозно подплываю к рабочему месту. Маша уже вовсю трудится. Ну как трудится – скорее выглядит подозрительно: глаза прикрыты, к груди прижат журнал, а с губ слетает что-то нечленораздельное. Останавливаюсь напротив и прислушиваюсь.

– Хочу, хочу, хочу… – льется из уст пиарщицы. Задумываюсь. Это что, особый вид аффирмаций или какая-то медитация? Аккуратно подхожу ближе и пытаюсь разглядеть, что за журнал в руках у Точилиной. Один глаз подруги приоткрывается. Решаюсь на крайние меры и аккуратно изымаю СМИ из крепкой журналистской хватки. Ах вот оно что! Новый номер IT-Global. На обложке красуется Алекс Раменский – молодой и жутко популярный нынче бизнес-тренер. Ну и пожалуй, нереально красивый. Почти как Эрик.

– Его? – хитро улыбаюсь Маше.

– Чего? – делает вид, что не понимает.

– Его хочешь?

– Балда ты, Лаврова, – закатывает глаза Точилина. – Обложку IT-Global хочу. Для LifeLab.

Смотрю на Машино озабоченное лицо и разражаюсь неистовым смехом. Подруга не отстает. Вдоволь нахохотавшись, Маша забирает у меня номер и внимательно разглядывает обложку.

– Хотя Раменского, пожалуй, тоже. Ты посмотри как хорош, чертяка.

– Да там наверняка сплошной фотошоп. Сомневаюсь, что он в жизни такой красавчик, – с подозрением разглядываю импозантного мужчину.

– Ты ошибаешься. Никому не рекомендую встречаться с ним живьем. Я как-то побывала на его тренинге. Потом два месяца в себя прийти не могла. Он мне каждую ночь снился.

– Маша, ну почему ты раньше не сказала? Я столько времени мучилась, как выкинуть Эрика из головы. А надо было всего-то поучиться у Раменского.

Маша хихикает, а потом возвращает серьезное выражение лица.

– Ладно, не наглей. Грех так шутить, когда сама встречаешься с Силиным, – Маша права. Как представлю, что нынешних отношений у меня могло бы не быть, пробирает холодный пот. – Откуда они вообще берутся, такие красивые? Вот природа, мать наша. Одним всё, а другим ничего. Несправедливо.

Замечаем движение рядом с кабинетом управляющего. Павел куда-то направляется. Провожаем мужчину взглядом.

– Пойдем-ка попьем кофейку, – предлагает Маша.

От такого предложения не отказываются. Устремляемся на офисную кухню. Варю кофе и подвигаю кружку Маше. Заходит Павел. В мгновение ока подруга отворачивается к шкафчикам, делая вид, что ищет печенье. Павел здоровается, отвечаю ему приветствием. Точилина молчит. Павел подходит к кофеварке, встает в опасной близости от Маши, и еще раз громко и четко произносит:

– Мария Евгеньевна, доброе утро!

– Доброе, – не оборачиваясь цедит Маша.

– Мария Евгеньевна, у меня к вам есть кое-какие вопросы. Можете зайти ко мне? – деловым тоном подступается Павел. Я бы даже поверила, что у него к Маше дело, если бы не испарина на лбу, которую он торопливо вытирает.

Коробка с выпечкой вываливается у Маши из рук и несколько песочных печенек падают на пол. Маша покрывается румянцем и наклоняется, чтобы убрать беспорядок. Павел спешит ей на помощь.

– Ну так что, зайдете? – откашлявшись, переспрашивает Павел. У меня создается впечатление, что он волнуется. Павел протягивает Маше печенье.

– Я… Я занята, – Маша не решается посмотреть Павлу в глаза, уставившись на падшую сладость.

– Пожалуйста, Мария Евгеньевна.

– Я изучу расписание и сообщу вам, – робко отвечает Маша.

– Чудесно, буду вас ждать.

Павел помогает дособирать упавшее печенье, отряхивает руки и гордой походкой удаляется, так и не налив себе кофе.

– Маша, тебе не потребовался месяц. Соперник явно повержен, – шучу я.

– Ладно тебе, – отмахивается Маша. – Пойду поработаю.

Не узнаю свою Машу – она похожа на смущенную маленькую девочку, а не на журналистку без тормозов. Если бы я не знала ее так хорошо, то подумала бы, что Павел ей нравится.

***

День идет своим чередом. Маша решает не издеваться над Павлом и назначает встречу через сорок минут. Любопытство берёт верх, и я наблюдаю за их общением в кабинете из своего тайного убежища – рабочего места, наполовину прикрытого пальмой. Во время встречи оба ведут себя словно школьники, стоя на расстоянии трех метров друг от друга и то и дело поглядывая в пол. У меня звонит телефон, и я отвлекаюсь от наблюдения. Пока разговариваю с подрядчиком, Маша успевает вернуться и усесться за свой стол.

– Ну что, пообщалась с великим и ужасным? – весело спрашиваю я, положив трубку.

Маша смущенно смотрит на меня и отвечает лишь спустя несколько секунд:

– Павел пригласил меня на ужин.

Мой рот открывается от изумления. Неужели наш Павел на такое способен? Вот так сюрприз.

– С ума сойти, – искренне удивляюсь я. – Надеюсь, он не очень расстроился из-за твоего отказа?

– Вообще-то я согласилась, – Маша нерешительно поднимает на меня глаза и я вижу проступающий румянец на ее красивой коже.

– Ты серьезно? – мои глаза наверняка вылезают из орбит.

– Мы всего лишь поужинаем, – ощетинивается она.

– Маша, неужели Павел тебе нравится? Вы же как кошка с собакой? Я думала, ты его терпеть не можешь.

– Он ничего, – девушка теребит пальцами рукав блузки. – Немного неотесанный, но это можно исправить.

Вот тебе и на. Я не верю своим ушам.

– Маша! Это же просто чудесно! – встаю с места, подхожу и нависаю над Машиным стулом, обнимая за плечи растерянную девушку.

– Не уверена. Боюсь, он сбежит от меня, как только мы сядем за стол. Я ведь не от мира сего.

– Не сбежит, – смеюсь. – Скорее, прилипнет как банный лист. Так что хорошенько подумай о последствиях.

Возвращаюсь на свое рабочее место. Лицо подруги светится от счастья. Маша и Павел. Поверить не могу. Если бы кто-то просто намекнул на что-то подобное, я рассмеялась бы ему в лицо. Честное слово, чужая душа потемки.

Глава 59. Жизнь налаживается

Две с половиной недели пролетают как один день. Сижу в московском офисе, наслаждаясь чистым небом и ярким мартовским солнцем. Погода стоит прекрасная. И не только погода. Я и не заметила, как в моей душе тоже всё расцвело.

Вчера официально завершилась маркетинговая кампания “Это по любви”. Отбросив лишнюю нескромность, скажу, что кампания превзошла мои самые смелые ожидания. Нам фартило во всём – после нескольких публикаций блогеров-миллионников о “российском городе любви”, посещение Пушкина стало мейнстримом. В результате в бывшее “Царское село” хлынул поток туристов, а о LifeLab не написал только ленивый. Хэштег #Любовьвитаетввоздухе заполонили тысячи фотографий, а семь воздушных шаров-сердец, парящих в утренних, дневных и закатных лучах солнца, стали негласным символом весеннего Пушкина. Каждый день мне присылают данные по продажам. Всё говорит о том, что кампания вышла далеко за рамки местной. В ближайшие дни у меня будут окончательные цифры, и можно будет официально поднять бокал шампанского.

Похоже, наша романтическая кампания распространила чары на всё вокруг. Две недели назад Маша и Павел так хорошо поужинали, что теперь от бурчащего и недовольного шефа не осталось и следа. На Машином столе то и дело появлялись цветы, а на щеках – девичий румянец. Павел Леонидович менялся у всех на глазах и приводил в недоумение сотрудников. Молодые влюбленные успели побывать в театре, филармонии и даже в цирке. Надо признать, что Маша больше не считает Павла клоуном. Если трансформация начальника продолжит идти семимильными шагами, боюсь, к лету от бывшего Павла ничего не останется.

Мы с Эриком не отставали – старались ухватить каждую свободную минуту, чтобы провести время вместе, то и дело курсируя между столицей и Пушкиным. И вроде первому пылу страсти пора бы иссякнуть, мое тело всё еще считает иначе. Я вспыхиваю каждый раз, когда вижу высокого темноволосого красавца, ноги по-прежнему не слушаются меня, а сердце колотится так, будто я участвую в олимпийской стометровке. Я до сих пор не могу осознать, что Эрик мой, хотя он и твердит всё время, что не верит своему счастью – это он про меня. В ответ я только глупо смеюсь, ведь я-то знаю, кому из нас по-настоящему повезло.

За эти недели мы с ним пополнили ряды неторопливых парочек, чинно прогуливающихся под руку по пушкинским паркам. Дошли до того, что облюбовали в Александровском парке одну из скамеек и отныне именуем ее “нашей”. Сначала мне казалось забавным, что мы дозрели до такого времяпрепровождения. Но когда внутренний смех иссяк, я поймала себя на мысли, что наши пешие прогулки прекрасны. То, как нежно Эрик сжимает мою ладонь, зачарованно смотрит, бережно обнимает и целует – ново и ценно для меня.

В последнее время мы часто беседовали о Лизе. Я до сих пор поражаюсь, как ребенок в десять лет может быть таким целеустремленным. Это ж какую силу волю надо иметь, чтобы по девять часов в день заниматься гимнастикой! Меня удивляет, насколько серьёзно Эрик относится к желаниям и стремлениям дочери. Как поддерживает, как уважает её. Спорт для Лизы является смыслом жизни и ее амбиции велики – она совершенно точно видит себя будущей чемпионкой.

Я поняла, что ради Лизы и ее счастья Эрик пойдет на всё. И для него крайне важно, чтобы мы снова начали общаться. В этом я не могу ему отказать, хотя и не уверена, что момент подходящий – сегодня вечером Лиза приедет к Эрику, и мы проведем время вместе.

Днем мне предстоит еще одно важное дело. Неделю назад я подала документы на визу в американское консульство. Очень надеюсь, что недоразумения останутся в прошлом и я смогу посетить Америку. В три часа у меня собеседование. Эрик пока не знает. Если всё пройдет гладко, сделаю ему приятный сюрприз.

В общем всё налаживается. После долгих месяцев тревог, беспокойств и суеты, я могу, наконец, выдохнуть, оглядеться по сторонам и начать наслаждаться жизнью.