– Я постараюсь быть покорным учителю и оправдать Ваши надежды, Владетельница.
– Молодец. Схватываешь быстро, – удовлетворенно проговорила она и разжала руку, отпустив его подбородок, а затем, развернувшись, стремительно вышла, оставив за собой шлейф медленно спадающей напряженности поля.
Гранд постоял некоторое время, мрачно глядя на захлопнувшуюся дверь, а потом тихо пробормотал:
– Похоже, я сумел сделать врагом не только Артеса, но и собственную мать. Проклятье… это надо же так влипнуть. Самое интересное будет если она захочет именно его сделать моим учителем… Вот уж они оба развлекутся.
Однако действительность оказалась даже хуже. На следующий день Владетельница пришла к нему в сопровождении Шона и, кивнув в ответ на приветствие, указала на него рукой:
– Вот, Грейт, это твой новый учитель, который будет следить за твоим поведением и учить тебя соблюдать придворный этикет. Зовут его Шон. Надеюсь, вы найдете общий язык, и ему не придется быть излишне строгим с тобой.
Гранд нервно сглотнул. Мать видимо решила заставить переступить и через гордость и через самолюбие. Худший вариант, чем подчиняться брату, к которому всегда относился пренебрежительно, нельзя было и вообразить. Но, не смея противоречить ей, он шагнул к Шону и, опустившись на колени, тихо проговорил:
– Я полностью в вашей власти, учитель.
Удовлетворенно кивнув, Владетельница повернулась к Шону:
– Я бы хотела, Шон, чтобы ты был с ним хоть и требовательным, но не очень жестким. Он мал еще, к тому же недавно перенес достаточно тяжелую травму, упав с лошади. Мне кажется, что он не до конца еще оправился после нее и будет лучше, если в качестве возможных наказаний ты будешь использовать не магию, а обычные розги.
– Да, конечно, Владетельница. Я учту Ваши пожелания, – склонился к ее руке тот. – Однако мне очень бы хотелось надеяться, что в наказаниях вовсе не будет нужды. Принц производит впечатление адекватного ребенка.
– Вот в этом я сильно сомневаюсь. Любой ребенок иногда в них нуждается, – усмехнулась Владетельница. – Так что не надо обольщаться.
После чего, не прощаясь, вышла.
– Встаньте, принц, – Шон дружелюбно улыбнулся.
Стараясь не смотреть на него, Гранд поднялся. В душе бушевали негодование и ярость. Владетельница постаралась максимально унизить, и было похоже, что этим она не ограничится.
– Вы чем-то расстроены, принц? Вас расстроил выбор Владетельницы?
Гранд почувствовал на себе пристальный взгляд брата и легкое ментальное прикосновение. Он понял, что показать сейчас ему свои истинные чувства, и настроить против себя еще и его, было бы чрезвычайно глупо. Поэтому поднял голову и через силу улыбнулся:
– Ну что Вы, учитель. Я очень рад, что моя мать, выбрала именно Вас в качестве моего наставника.
– Если честно, то вот я несколько озадачен ее выбором, – неожиданно искренне признался тот. – Я впервые при дворе и никого и никогда до этого не учил. Да и Владетельницу впервые вижу и теряюсь в догадках, откуда она знает обо мне. Однако насколько я понимаю, приказы Владетельницы обсуждению не подлежат.
– Вы совершенно правы, учитель. Моя мать не терпит пререканий.
– Принц, может Вы будете обращаться ко мне на ты и по имени? Как-то не привык я, чтобы так ко мне обращались…
– Я был бы не против, – Гранд усмехнулся, – но думаю, моей матери это вряд ли понравится. И если я такое позволю себе, то уверен: она потребует моего наказания за недозволительное поведение.
– Да, наверное… Вы правы, принц, – Шон в растерянности стал нервно перебирать пальцы. – Похоже, что Вы гораздо лучше меня разбираетесь в придворном этикете и недоумеваю, как я смогу Вас ему учить… А ведь насколько я понял, именно для этого Владетельница приставила меня к Вам…
– Вы не переживайте, учитель, – Гранд ободряюще улыбнулся. – Этикет здесь не причем, моей матери просто нужен человек, способный контролировать, насколько четко я исполняю ее распоряжения, а в случае моего неповиновения или ее недовольства, способный унизительно меня наказать. Это не особенно сложно, поверьте.
– Вы уверены, принц? Что ж, тогда пожалуй, мне стоит поговорить с Владетельницей, о том, что она явно ошиблась с выбором, – Шон нахмурился и сердито поджал губы.
Гранд знал эту привычку и подумал, что явно сказал брату лишнее. Ведь знал, что иногда того заносит, и он может поступить даже во вред себе, если считает, что задета его честь, и все равно не сдержался. Надо было срочно исправлять ситуацию, поэтому он просительно поднял руку:
– А вот этого делать не стоит, учитель. Если Вы поступите так, наказан буду я. И очень сурово. Прошу, забудьте то, о чем я сказал. Считайте это неуместной и глупой шуткой, за которую можете наказать прямо сейчас.
– Я не стану Вас наказывать ни сейчас, ни потом.
– Вы хотите, чтобы меня наказывали публично? Если откажитесь Вы, Владетельница прибегнет именно к этому методу воспитания. Она уже пообещала мне это.
– Но это шантаж.
– Моя мать – маг, очень хороший маг, и шантаж не единственное ее оружие, поэтому не надо вступать с ней в конфронтацию. Ничем хорошим это не закончится. Я на собственном опыте проверил, поэтому прошу, учитель, не надо ей перечить, подчинитесь.
– Вы рассуждаете не по возрасту, принц, – Шон изумленно посмотрел на него
– Жизнь во дворце делает мудрее.
– И Вы стерпите?
– А Вы думаете, у меня есть выбор?
– Ваша мать явно к Вам несправедлива. Вы на редкость благоразумны, принц.
– Я провинился перед ней и теперь расплачиваюсь за свое неосмотрительное поведение, которое она долго мне не простит, если вообще простит когда-нибудь.
– Вы чем-то обидели ее?
– Я не хотел бы говорить об этом, – Гранд поморщился. – Просто имейте в виду, что если ей не понравится, насколько Вы строги со мной, то впадете Вы в немилость, а это чревато как серьезными неприятностями для Вас, так и для меня. Так что не старайтесь меня защищать или выгораживать. Это приведет лишь к ужесточению репрессий с ее стороны.
– Я поражен Вашей откровенностью, принц. Я, конечно, учту все, что Вы мне сказали, но в любом случае мне бы хотелось быть Вашим другом, а не строгим надзирателем.
– Ну если Вас утешит, учитель, что в первую очередь я буду Вас воспринимать именно так, то обещаю Вам это.
– Спасибо, принц, мне это лестно.
Гранд был уверен, что теперь Владетельница не преминет воспользоваться возможностью ежедневно требовать его наказаний. Однако он ошибся в прогнозах. Владетельница не стала настаивать на них, удовлетворившись или его смиренным видом или безропотной покорностью, которую он старательно демонстрировал. Зато она стала оказывать Шону явные и достаточно двусмысленные знаки внимания. И очень скоро Шон потерял голову от любви к ней. А она, откровенно издеваясь над ним, то обнадеживала игривыми комплиментами и ласками, то доводила до исступления холодностью и пренебрежительным тоном. В такие моменты Шон был готов из кожи вон вылезти, лишь бы вернуть ее расположение.
Гранд много раз пытался говорить с ним, объясняя, что Владетельница лишь играет и ему не пристало так себя вести, но все было бесполезно. Шон не в силах был бороться с бушевавшей в сердце страстью, и был готов на все, лишь бы Владетельница снизошла до него.
Не выдержав такой картины, Гранд пошел просить аудиенции у матери.
– Ты почему без учителя? – раздраженно осведомилась она, едва увидев его на пороге.
– Владетельница, я умоляю Вас выделить мне пару минут наедине. Потом я приму любое наказание, за то, что осмелился прийти без него.
– Хорошо, пойдем, – она провела его в свой кабинет и, набросив магический занавес по периметру, холодно проронила: – Говори, что хотел.
– Владетельница, – он распластался у ее ног, – я виноват, очень виноват перед Вами. Но это моя вина, так и наказывайте меня. Зачем терзать так Шона? Вы же все равно не приблизите его к себе, так зачем пустыми надеждами так травите ему душу? В чем он провинился?
– Ну на счет этого ты ошибаешься – усмехнулась она. – Он станет моим наложником, как только попросит об этом… А он попросит скоро…
Чуть приподнявшись, он с изумлением посмотрел на нее и, судорожно вздохнув, хрипло спросил: – Мама, ты это серьезно?
Не желая верить в то, что мать, окончательно сбрасывая остатки былого образа милой и очаровательной Лады, превращается в жестокого и безжалостного деспота, он попытался воспринять это как шутку.
– Абсолютно, – ее губы хищно дрогнули.
– Я умоляю тебя… умоляю: не делай этого, – с ужасом глядя на нее, он просительно сложил руки. – Зачем ты решила искалечить жизнь Шону и так унизить отца? Виноват лишь я! Это я поднял на тебя руку и оскорбил. Меня и наказывай! Меня! Слышишь? Ведь отец-то тебе ничего дурного не сделал. Он безумно любит тебя и всегда любил! За что ты так с ним?
– За что? – переспросила она, и в ее глазах полыхнула такая ярость, что Гранд моментально почувствовал себя очень неуютно. – Да он всю жизнь пользовался мною, лгал и даже тебя, моего единственного сына превратил в такого же подлеца как и сам… мало того что украл, еще и душу искалечил… Ненавижу! – она сжала руку в кулак. – Как же я ненавижу его! Ну ничего, я отплачу ему той же монетой. Ему будет не менее противно называть Шона сыном, чем мне тебя!
– Мама, о чем ты? Когда он тебе лгал? Он всю жизнь любит тебя. Он же любой твой каприз был готов исполнить, глаз от тебя отвести не мог. Ну вспомни, как вы с ним насмотреться не могли друг на друга. С чего ты взяла, что он лгал? – Гранд непонимающе воззрился на нее.
– Заткнись! Если не знаешь ничего, то и не лезь с глупыми оправданиями. Хотя ты сам не меньший лжец и не считаешь это недостатком, скорее наоборот. Какие же вы подлецы… оба… Видеть тебя не хочу! Вон отсюда! И больше не смей ко мне являться!
Поняв, что переубедить ее не сумеет, а если будет настаивать, она даже слушать его не станет, Гранд обхватил ее ноги и искательно заглянул в глаза:
– Мама, я исправлюсь… Я буду очень стараться. Клянусь! Я буду делать все, что ты пожелаешь, любое унижение приму, только откажись от своего плана… Умоляю! Хотя бы ради Шона. Он ведь не при чем! Он никогда тебе не лгал и ничего дурного не сделал! Пожалей его! Прошу! И я клянусь, что приложу все силы, чтобы стать достойным сыном. Дай мне шанс!
Он хотел еще добавить, что иначе никогда уже сам не сможет ее простить, но вовремя прикусил язык, сообразив, что она может расценить подобные слова как шантаж и только из-за этого не пойдет ему навстречу.
Ярость, полыхающая в ее взгляде, несколько улеглась, и она, поморщившись, отвернулась, холодно проронив:
– Ладно, подумаю. Иди к себе.
Он благодарно припал к ее руке:
– Я очень тебе благодарен.
– Я ничего не обещала.
– Благодарен за то, что выслушала.
– Иди, – она раздраженно повела рукой, и Гранд поспешил удалиться.
Чтобы успокоиться, хоть немного привести в порядок мысли и унять смятение, в котором он пребывал, увидев неприкрытую яростную ненависть матери к отцу, Гранд немного прогулялся, а потом направился к себе в апартаменты. Около дверей его встретил Шон:
– Где Вы были, принц? Почему Вы ушли без меня? Вы ведь знаете, что Вам запрещено покидать свои комнаты без моего сопровождения.
– Я виноват, учитель, – Гранд покорно склонил голову. – Больше это не повторится.
– И все же где Вы были?
– Немного прогулялся по дворцу.
– Где конкретно Вы были? – отчеканил каждое слово вопроса Шон.
– Во многих местах. Мне необходимо перечислить их все?
– Да, – Шон явно решил не сдаваться и выпытать у него, куда он ходил.
– Вы хотите, чтобы я отвечал в коридоре или все же позволите войти?
– Сначала Вы ответите.
В это время в коридоре показалась Владетельница.
– Оставь его, Шон. Он был у меня. Я хотела поговорить с ним наедине, – холодно проронила она, с первого взгляда поняв в чем дело.
– Вы недовольны мной как учителем? – Шон испытующе посмотрел на нее.
– По большому счету – да. Я давно подозревала, что твои мысли далеки от интересов моего сына, сейчас разговор с ним подтвердил мои опасения. У тебя неделя: или ты фокусируешь свои мысли на его интересах, или я отправляю тебя подальше от дворца. Мне не нужен учитель, в голове которого посторонние мысли превалируют над мыслями о благе вверенного ему ученика. Я все понятно объяснила?
– И на что же позвольте узнать, он жаловался Вам? В чем конкретно я провинился?
– Он не жаловался, Шон. Ты ему очень нравишься, поэтому я и дала тебе неделю. Не обуздаешь свои чувства, найду тебе другое занятие вдали от дворца. У тебя есть время, подумай над этим. К этому разговору мы вернемся через неделю, – она сделала жест, показывающий, что разговор окончен, и продолжила свой путь.
Не в силах вымолвить и слово, Шон растерянно смотрел ей вслед.
– Пойдемте в комнаты, учитель, – Гранд просительно коснулся его руки.
Подавленно кивнув, Шон прошел в комнаты и просто упал в кресло, обхватив голову руками.
– Вам плохо, учитель? Может принести воды? – Гранд подошел к нему.
– Проклятье, – хрипло выдохнул Шон, – а ведь она права… Я не могу Вас учить, принц, да и чему я Вас могу научить… Жалкий маг дерзнул возомнить себя достойным ее ответных чувств… Но вот ведь незадача чувства никуда не выкинуть… разве только с головой… – он резко поднялся с кресла, в глазах сверкнула решимость. – Прощайте, принц. Я думаю, Ваша мать сумеет найти Вам гораздо лучшего учителя. Я благодарен Вам за все. Не поминайте плохо.
– Вы не имеете право покинуть меня без ее разрешения, – увидев в глазах брата нежелание жить, Гранд испугался.
– Я знаю, но все же сделаю это, – криво усмехнулся тот.
– Не сделаете! – Гранд шагнул ближе и схватил его за руку, пытаясь магическим посылом заставить вновь сесть в кресло.
– Принц, я всегда знал, что в Вас очень большой магический потенциал, закусив губы от боли, хрипло проговорил Шон, ставя вертикальный блок. – Но Вам придется убить меня, чтобы не отпустить.
Гранд понял его задумку. Брат решил вынудить его увеличить воздействия до максимума, а потом резко снять блок. В таком случае смерть будет мгновенной, если только он одномоментно не успеет убрать воздействие. Будь он в собственном образе его шансы успеть и не причинить вред Шону были бы достаточно велики, отец учил его подобным трюкам, но сейчас на нем была личина, и ее амортизация давала задержку, способную стать смертельной для брата. Поэтому Гранд убрал воздействие, но крепче вцепился в брата руками:
– Шон, я умоляю: не уходи! Это не повод покончить с жизнью. К тому же ты нужен мне! Очень нужен! Я никогда и ни о чем не просил тебя, а сейчас прошу: останься!
– Принц, мне, конечно же, очень приятно, что Вы так привязались ко мне. Но поверьте, в качестве учителя я не гожусь. Вам найдут гораздо лучшего, – Шон постарался осторожно высвободиться.
– Мне нужны Вы!
– Я не могу… не могу… не могу жить, зная, что у меня даже надежды нет добиться если не взаимности, то хотя бы благорасположения Вашей матери… – он резким движение отбросил Гранда и шагнул в сторону двери.
Гранд тут же поднялся, бросился на него и повалил на пол, после чего, магически прижав, зло выдохнул:
– Ты бестолковый дурак, Шон! Она не может быть твоей, хотя бы потому, что жена твоего отца! Но это не повод кончать с собой! Ясно тебе? Ты представляешь, что будет с ним? Мало того что жена ушла, забрав сыновей, и яростно ненавидит… так еще один из них убиться задумал! Ты явно тупой эгоист, только хрен я тебе позволю это! Ты обуздаешь свои чувства, чего бы тебе это не стоило! Я заставлю тебя это сделать!
– О чем Вы, принц? – задыхаясь в его объятиях, Шон непонимающе уставился на него.
– О том, что моя мать и Владетельница – это Лада, только в другом обличие. Вот о чем! Поэтому и тебя сюда забрала, чтобы отца еще больше позлить, – Гранд чуть ослабил хватку.
– Ничего не понимаю… – Шон, уже не сопротивляясь, замер и не сводил с него взгляда.
– А чего понимать… Лада и Владетельница это одна и та же чародейка… Когда-то она была женой отца, но они расстались, а потом по какой-то причине, потеряв память, она опять вернулась к нему, правда в несколько ином обличии, но это для нее не проблема – обличии менять, насколько ты знаешь. А теперь она вновь на троне и что-то выяснила такое об отце, что стала люто его ненавидеть…
– Женой чьего отца? – Шон нервно облизнул пересохшие губы.
– Твоего и моего. У нас один отец, балбес. У нас только матери разные.
– Принц, что Вы такое говорите?
– Шон, ты что так и не узнал меня? Неужто так до сих пор личину и не почувствовал? Ее, конечно, профессионально ставили и старались возмущенность поля по максиму убрать, но искажение хоть и минимальное, но осталось же.
– Гранд, это ты?
– Ну наконец-то… – Гранд разжал руки и, отпустив его, сел на полу рядом. – Ну кто бы еще посмел так непочтительно с тобой обращаться? Я, конечно…
– Это Владетельница тебя запихнула в личину ребенка? – Шон, ошарашено разглядывая его, тоже сел.
– Нет… отец постарался и Владетель… Мать лишь менять ничего не стала, хотя могла, но она злится на меня до сих пор, поэтому и держит в образе ребенка, уча покорности.
– А зачем отцу потребовалось на тебя личину надевать?
– Это такая запутанная история в двух словах и не скажешь… Но если коротко: то некоторое время тому назад моя мать куда-то исчезла, и Владетель заменил ее сестрой. У той родился сын, который не так давно насмерть разбился на лошади… Владетель пришел к отцу, и тот ему рассказал про меня, что я его другой внук от той, пропавшей дочери. После этого они нацепили на меня личину разбившегося мальчишки, и отправился я во дворец, где проговорился Владетелю о Ладе, и тот понял, что она моя мать и есть. Поехал за ней, забрал и что-то такое рассказал об отце, что теперь ее при одном упоминании его имени трясет от ненависти. Вот как-то так.
– Подожди… Лада не знала, что ты ее сын… А отец? Он это знал? Он сам знал, что Лада та его жена, от которой ты? Или он просто снова влюбился в нее и по-новому назвал женой?
– Не знаю… Может знал, а может нет…
– Ну и история… Значит, Владетельница – это Лада… а ты – мой братец… ничего себе… Вот ни в жизнь не догадался бы. Особенно про тебя, ты на себя не похож не только внешне… Хорошо хоть я не наказывал тебя… А ведь мог…
– Может и лучше было бы, если бы наказывал, может она хоть немного бы отошла и перестала так на меня злиться.
– А что у Вас произошло? Вы ведь еще у отца поссорились.
– Я мерзко с ней поступил… сейчас стыдно до безумия, особенно стало гадко на душе, когда узнал, что она моя мать.
– Так вот ты с чего с ней так покорен… Даже передо мной эдаким зайкой пушистым прикидывался. За что расплачиваешься?
– Ударил я ее Шон. Сзади, когда она не ждала и так как сама научила ее защиту пробивать. Она, конечно, выдержала и даже меня в ответ скрутила, но простить вряд ли когда мне это простит.
– Да, некрасивая история… – Шон озадаченно хмыкнул.
– Я знаю. Сейчас многое бы отдал, чтоб только время назад отмотать, но, к сожалению, это невозможно.
– Почему ты мне сразу не сказал: кто ты?
– Считаешь, мне легко было в этом признаться?
– А почему признался?
– Потому что за тебя испугался, остолоп ты эдакий. Убиться он, видите ли, задумал. Совсем мозги последние потерял…
– Ну я же не знал, что это Лада… хотя все равно… если честно, я с ума схожу от любви к ней… она необыкновенная.
– Ничего, не сойдешь. И вообще, нечего на мою мать заглядываться. Ровесниц ищи. Вон тут целый замок смазливых девчонок. Любую выбирай, никто и слова тебе не скажет.
– Да ну… – Шон презрительно поморщился. – Они все дуры.
– Ну ничего себе… Ему по уровню лишь Владетельниц подавай. Ты обнаглел, братец.
– Ладно, хватит иронизировать. Сердцу не прикажешь. Я, конечно, буду держать себя в руках, но с предложениями о замене моей сердечной привязанности не лезь.
– Не буду. Само пройдет. Она сейчас закончит тебя провоцировать и само по себе все уляжется.
– Кстати, а зачем она меня провоцировала? Ведь она-то знала, кто я.
Гранд сначала хотел сказать правду, а потом подумал, что это может привести к непредсказуемым результатам, и мрачно усмехнулся:
– Проверяла тебя. Меня с отцом она однозначно считает подлецами. На счет тебя у нее сомнения. Повелся бы на ее провокации, и тебя бы в нашу компанию записала. А пока у тебя есть шанс к ней не примкнуть.
– Да? – Шон удивленно посмотрел на него.
– Именно. Так что если чувства свои обуздать сумеешь, наверняка у нее в фаворе окажешься.
Шон тяжело вздохнул и поднялся с пола:
– Что ж, тогда вдвойне постараться придется. Ведь иначе даже ее уважение потеряю.
– Вот-вот. Помни об этом, – Гранд тоже поднялся и похлопал брата по плечу.
Лада стояла у окна своего кабинета и задумчиво смотрела вдаль. Всю последнюю неделю после разговора с сыном она чувствовала себя крайне подавленно. До разговора с Грандом ей помогало держаться желание мести любой ценой, но сын сумел сыграть на ее чувствах, и ей пришлось отказаться от задуманного. А сразу за этим навалились горечь и разочарование, и как следствие, апатия и острая неудовлетворенность, как собой, так и всем своим окружением. Чувство глухого раздражения и неприятия вызывало все. Она сдерживалась и старалась не показывать вида, но ее суровую мрачность не заметить было невозможно.
– Радость моя, ты позволишь мне войти?
Она обернулась и увидела стоящего на пороге отца.
– Да, конечно, входи. Счастлива тебя видеть, – ее губы тронула ласковая улыбка. Отец был единственным, кто был способен вывести ее из мрачного расположения духа, и чье внимание приносило удовольствие.
– Опять грустишь? – Маграт подошел и, нежно обняв, поцеловал. – Къяра, девочка моя, ну что случилось? Ты последние дни прям сама не своя. Не скрытничай, расскажи, самой легче станет, если выговоришься, – повернувшись в сторону двери, он набросил магический занавес.
Она доверчиво уткнулась ему в плечо и с усмешкой тихо проговорила:
– Вот никак не могу привыкнуть, что ты меня Къярой называешь… вроде и не ко мне обращаешься.
– Хочешь, чтоб Владетельницей звал? Это больше тебе по душе будет? – он крепче обнял и стал нежно целовать волосы на ее виске.
– Нет, отец, что ты… только не так. А вообще-то мне больше всего нравится, когда ты радостью своей меня зовешь. Хотя и к имени своему, наверное, скоро привыкну. Одним словом, называй, как хочешь, главное ласково.
– Договорились, моя радость. Теперь рассказывай, что гнетет.
– На душе мерзко.
– Почему?
– Сын раздражает до безумия… А мысль о том, что он наследник вызывает у меня жуткое неприятие. Ну и память об его отце успокоиться не дает.
– Раздражает, что Грейт наследник, роди другого. Увидишь, что получился более достойный – заменим. В чем проблема?
– От кого родить?
– Да от кого хочешь! У тебя полно и мужей, и наложников. Выбирай любого. А не нравятся имеющиеся, нового заведи.
– Не вижу достойных претендентов.
– Я понимаю, сравниться с Норланом вряд ли кто сможет. Это объективная реальность. Ты не просто так на него запала. Но попробуй. Тот же Торес, по слухам правитель не из последних: и силен, и мудр. Редко кто смог бы, не будучи магом, столько у власти продержатся, да и в тебя был влюблен когда-то по уши.
– Он мой муж?
– Обручилась с ним Инга, но под твоим именем. Так что твой.
– И он что, не понял подмены?
– Понял, но в самом конце, когда Инга уже улетела. Там к ней перед этим маг с расспросами подошел. Инга не знала, кто он, а как выяснилось, этот маг с тобой до твоей схватки с Крагонвергом общался. Так что после ее отлета Торес догадался, что его провели, но скандал устраивать не стал и против протектората за все это время ни разу не выступил.
– Кто такой Крагонверг?
– Демон чужого мира. Каменный монстр. Ему открыли дверь в Вериниге. Ты сражалась с ним и победила, а после схватки куда-то исчезла. Звезда твоя закатилась, и никто не знал, где ты и куда пропала.
– Может, я тоже дверь куда открыла и, подобно Крагонвергу, в чужом мире побывала? Как думаешь?
– Радость моя, если честно, меня не особо интересует, где ты была. Для меня главное то, что ты сумела вернуться. И тебе советую радоваться тому, что ты жива и нашла себя, а не мучиться догадками, правильность которых все равно не определишь и не озадачиваться поиском места, из которого лишь чудом возвратилась.
– Да, ты прав, наверное. Кстати, это интересное предложение: наведаться к правителю Вериниги и пообщаться с ним. Кто знает, может, глянется мне он…