Во время совета, пока собравшиеся старейшины спорили и выдвигали предложения одно безрассуднее другого, Къяра с безучастным видом оглядывала собравшуюся на площади толпу, внимающую прениям старейшин и поддерживающую наиболее правильные с их точки зрения реплики одобрительным гулом. Потом перевела взгляд на сидевшую рядом с ней Лорилейну. Правительница гамаэльтов нервно теребила руки и кусала губы, так как все предложения старейшин в основном сводились к упрекам в недолжном хранении амулетов лавы и упреков в том, что усыпить сцинка теперь не представляется возможным. При этом никто не предлагал способов перезарядки амулета или создания нового, но неизменно каждый считал своим долгом потребовать это от нее. Однако она в прения с ними не вступала, дожидаясь их окончательного решения.
Нудные и безрезультатные споры через пару часов надоели Къяре, и она, резко встав, властно вскинула руку, требуя тишины.
Старейшины и жители на площади разом умолкли. В звенящей тишине Къяра негромко проронила:
– Я достаточно долго слушала, но за все время этой длительной дискуссии, не услышала ни одного разумного предложения по выходу из создавшейся ситуации. Как я понимаю, вы не в состоянии сами решить возникшую проблему и ваш треп не более чем попытки сохранить видимость собственной значимости, и они меня утомили. Поэтому отныне ваш совет распущен без права нового созыва и обсуждения любых распоряжений правительницы, которая сама станет решать все насущные проблемы. Любой, кто не подчиниться данному распоряжению или посмеет его оспаривать будет казнен, она сделала небольшую паузу, во время которой обвела в замешательстве замерших старейшин, после чего тихо спросила: – Я ясно все объяснила или дополнительные разъяснения кому-то требуются?
– Это невозможно! – резко поднялся и шагнул в центр собрания один из старейшин. С окладистой бородой, седой головой и массивной золотой цепью на шее.
– Мне считать твое заявление отказом подчиниться или просьбой разъяснить возможность исполнения? – обернувшись к нему, она угрожающе вытянула вперед руку. На кончиках ее пальцев показалось голубоватое свечение.
– Мы живем по таким правилам уже несколько веков, – нервно сглотнув, начал тот, но Къяра не дослушав, резко перебила его громким:
– Мне плевать, как вы жили до того, сейчас вы будете жить по моим правилам или не будете жить вообще, если не сможете их исполнить! Ясно? Так вот, кому ясно пусть преклонит колени, а остальным я сейчас все очень доходчиво растолкую, – она сделала круговой жест рукой, и голубое свечение, охватив кольцом ее и сидящую подле нее Лорилейну с братом, стало медленно расползаться во все стороны.
Стоящий старейшина в испуге попятился, от наползающего на него мерцающего голубоватого тумана, но светящееся облако рывком окутало его и сжало в объятиях. Раздался долгий вопль, потом булькающий звук и отступивший туман оставил на месте только что стоящего старейшины высушенный скелет, с шеи которого свисала блистающая золотом цепь.
Остальные члены совета, поспешно вскочив с мест, моментально преклонили колени. Мерцающее туманное кольцо тем временем ширилось, накрыло несколько близлежащих коленопреклоненных старейшин и, не причинив им ни малейшего вреда, поползло дальше.
Собравшиеся на площади гамаэльты, с ужасом наблюдая за происходящим и видя, что туман ползет в их сторону, стали торопливо опускаться на колени. Вскоре на площади не осталось никого, кто остался бы стоять.
Къяра, внимательно следившая за толпой, удовлетворенно хмыкнула и повернулась к Лорилейне:
– Пошли, правительница, нам здесь больше делать нечего.
После чего двинулась в сторону парадного входа через толпу, стремительно раздавшуюся в стороны при ее приближении. Лорилейна с братом молча последовали за ней.
В трапезной зале дворца, она села за стол и указала рукой на лавку напротив:
– Садись, Лора. Поговорить надо.
– Мне отослать брата? – Лорилейна в нерешительности замерла перед столом.
– Пусть остается. Не помешает, – позволила Къяра и, дождавшись, чтобы брат с сестрой сели напротив нее, уперлась в них испытующим взглядом: – Ну какие мысли есть по поводу вашего сцинка?
– Да никаких, – тяжело вздохнув, повела плечом Лорилейна. – Дозорных больше выставлю и прикажу больший запас огня им при себе иметь. А кроме этого и не сделать ничего.
– Расскажи мне все об этой ящерице. Когда и как спит, чем питается, как живет…
– Мне о ней неизвестно ничего кроме того, что я Вам уже сказала, – развела руками правительница гамаэльтов.
– Где его видели последний раз?
– На западной окраине. Он убил двух горожан, прежде чем стража огнем сумела его отпугнуть на нежилой ярус у продовольственных складов. Кстати, в прошлый раз он тоже ушел туда, похоже, у него там лежбище.
– Думаю, мне стоит туда наведаться, – Къяра решительно поднялась.
– Вы хотите на него посмотреть?
– Сначала посмотреть, а потом усыпить попробую. Вдруг мне это без всяких амулетов лавы удастся…
– О, Ваше чародейское сиятельство, была бы несказанно признательна, если бы Вам это удалось… Да что я… Весь род гамаэльтов считал бы Вас нашей спасительницей и прославил в веках. Ведь Вы бы уже второй раз спасаете наш народ от смертельной опасности. Я не сомневаюсь, с Вашим потенциалом Вы обязательно справитесь с этой мерзостью и усыпите его навек! Я сейчас же принесу Вам золотую сеть, чтобы Вы могли поместить Ваш трофей, – Лорилейна приподнялась с лавки, ее глаза возбужденно пылали, и она не сводила с Къяры восхищенного взгляда.
– Зачем золотую сеть? – не поняла Къяра.
– Как зачем? Вы подвесите в ней сцинка перед входом во дворец, и все смогут убедиться, что их страхи перед ним теперь напрасны, и им не лгут о его усыплении, это – раз. А потом, сцинк очень красив. Так его смогут все увидеть без вреда для собственного здоровья и лишний раз восхититься Вашими способностями, это – два. Ну и труп врага у входа приносит удачу – три.
– Ну и выдумщица ты. Что за дикий обряд украшать телом поверженного врага жилище? – Къяра поморщилась.
– Вы хотите лишить меня такого трофея? – в глазах правительницы гамаэльтов разом погас восторг, и она, потупившись, столь печально вздохнула, что Къяра не смогла сдержать добродушной улыбки.
– Не лишу, не лишу… Тащи свою сеть. Если сумею усыпить этого паразита, подвесишь его у входа во дворец, пусть твои подданные любуются.
– Момент, сейчас принесу, – радостно метнулась к дверям Лорилейна и, вернувшись через пару минут, с поклоном подала Къяре практически невесомый, тонкий, словно ажурная паутинка, но очень прочный золотистый чулок с отверстиями для лап с одной стороны и четырьмя изящными крючками для подвеса с другой.
– Милая вещица, – усмехнулась Къяра, – осталось только запихнуть в нее этого хвостатого вампира. Ладно, пойду ловить.
– Удачи! Я желаю Вам ее всей душой, – напутствовала ее Лорилейна и, проводив до дверей, вернулась к столу.
Брат, все это время молча просидевший за столом, вскинул на нее удивленный взгляд:
– Ты серьезно хочешь подвесить труп сцинка над входом? Это ж и правда дикость какая-то… Зачем тебе это надо?
– Мне надо, чтобы она постаралась запихнуть сцинка в чулок. Надеюсь, она обломает при этом пару его шипов… Потому что если не обломает, мне и впрямь придется держать эту гадость над порогом, – поморщилась в ответ она.
Къяра шла по узкому коридору нежилых пещерок, оборудованных под склады, напряженно всматриваясь в окружающий ее полумрак. Брать фонарь она не захотела, опасаясь, что свет отпугнет сцинка. Она ожидала, что ее появление привлечет сцинка и не ошиблась, не успела она пройти и несколько сотен метров как боковым зрением уловила слабый мерцающий отблеск. Резко повернувшись, она заметила, как из-за спины, за приоткрытую дверь, вглубь соседней пещерки метнулся переливающийся огненными сполохами силуэт большой ящерицы. Сцинк видимо намеревался напасть сзади, но почувствовав, что его план сорвался, решил отступить и еще понаблюдать за потенциальной жертвой.
Ринувшись вслед за ним, Къяра шире распахнула тяжелую дверь и вскинула вверх руку. Маленькая пещерка, уставленная разнокалиберными ящиками, тут же озарилась ярким светом. Сцинк явно не ожидавший такого развития событий поспешно метнулся в угол и попытался, протиснувшись меж двух больших ящиков, скрыться из вида. Но Къяра, прищелкнув пальцами, с помощью магической волны отшвырнула тяжелые ящики подальше от стены, и сцинк замер в углу, подняв вокруг головы корону из покрытых кожей шипов и яростно шипя.
– Попался, мой хороший, – рассмеялась Къяра и, не опуская руку, принялась читать заклинанье.
Сцинк, сгруппировавшись и не переставая шипеть, бросился на нее. Но она увернулась и, сделав рукой круговое движение, заключила его в небольшую прозрачную сферу, в которой он начал судорожно биться, пытаясь выбраться, чтобы вновь наброситься на нее.
– А ты силен, и даже заклятье недвижности тебя не берет, – удивленно проговорила Къяра, наблюдая, как зубы и когти сцинка постепенно истончают стенки созданной ею сферы. – Но ничего, сейчас я заклятье тьмы на тебя наложу, может хоть оно тебя усмирит. От него еще никто не уходил.
Она начала монотонно петь, и сцинк в сфере стал постепенно успокаиваться, а потом и вовсе лег и, уткнув голову в лапы, затих.
– Ну вот и все, – Къяра невесело усмехнулась. – Даже жаль, что все так быстро закончилось…
Она подошла ближе и, прищелкнув пальцами, уничтожила сферу, в которой покоился сцинк, после чего осторожно взяла его на руки.
– А ты и правда красив, – Къяра осторожно провела кончиками пальцев по переливающейся огненными всполохами шкурке сцинка, стараясь не задеть острые шипы на спине и хвосте. – Недаром Лорилейна хочет тебя на всеобщее обозрение выставить. Ты как драгоценный изысканный самоцвет. Даже жаль становится, что я тебя усыпила. Не был бы ты вампиром, без вопросов бы помогла бы тебе очнутся. Ну да ладно, судьба у тебя видно такая. Теперь тебе предстоит спать долго-долго в этой пещере, пока тебя из нее на свет дневной не вынесут, и видеть замечательные сны. Такие, что многие ради них и добровольно бы от жизни отказались и предпочли не просыпаться вовек. Так что может и к лучшему все это. И тебе в благости пребывать и подданным Лорилейны твоим видом наслаждаться.
Она достала тонкую золотую сеточку-чулок.
– Осталось тебя лишь в подобающее обрамление запихнуть, и станешь ты самым оберегаемым и тщательно хранимым сокровищем этой пещеры.
Аккуратными неспешными движениями Къяра стала надевать сеть на тело сцинка, постепенно натягивая ее от хвоста к голове. Тонкая золотая паутинка, из пружинящих колечек, растягиваясь и вновь сжимаясь, плотно охватывала тело сцинка, но при этом то и дело цеплялась за его шипы.
Недовольно хмурясь и поминая про себя недобрым словом задумавшую именно таким способом подвесить сцинка Лорилейну, Къяра постепенно высвобождая то один то другой зацепившийся шип, уже почти полностью облачила сцинка в золотую сеточку, когда один из его шипов надломился и больно царапнул ее ладонь.
Поморщившись и слизнув выступившую кровь, Къяра продолжила упаковку сцинка, и через некоторое время ей удалось ее завершить.
Удовлетворенно оглядев дело своих рук, Къяра очередной раз восхитилась умением гамаэльтов создавать удивительные по красоте и функциональности вещи. Плотно облегающая тело сцинка сеточка выглядела необычайно изысканно и безусловно украшала его, блеском золота оттеняя волшебный муар и без того восхитительной окраски.
– Умельцы… – тихо прошептала она, не в силах отвести взгляд от спящего сцинка.
А потом в глазах у нее резко потемнело, и пол стал медленно уходить из-под ног. Резко тряхнув головой, Къяра постаралась справиться с наступающей слабостью, и с ужасом ощутила, что не в силах противиться разлившейся по всему телу волне, постепенно блокирующей все нервные импульсы. Поняв, что это, скорее всего, действие яда сцинка, из обломанного шипа, она перестала противиться навалившейся немощи и, распластавшись на полу, наоборот максимально расслабилась, намереваясь, впав во временный анабиоз, постараться выработать противоядие уничтожающее блокировку нервных окончаний и восстанавливающее их.
Она не знала сколько прошло времени с того момента, как она замерла в недвижности на полу, до того, как ей, наконец, удалось определить химические составляющие яда сцинка. Они были столь необычны и так легко мутировали при соприкосновении с любой субстанцией, маскируясь ее свойствами, что не оставляло сомнений, что избавиться от его яда дело совсем непростое, а так же стало понятно, почему она вначале не почувствовала яда в ране.
В это время послышались приближающиеся громкие шаги достаточно большой группы людей, а потом четкий по-военному голос доложил:
– Она здесь, правительница.
– Что с ней? – тут же послышался вопрос Лорилейны.
– Лежит… похоже, что мертвая.
– А сцинк?
– В руке у нее зажат. Хотите, чтобы вытащили мы его?
– Нет, нет, ни в коем случае… Он полностью в сетке?
– Да.
– А шипов обломанных не видно?
– На первый взгляд нет.
– Вряд ли бы она так лежала, если бы не обломила какой… – послышался голос брата Лорилейны, и Къяра, отслеживавшая окружающуюся реальность словно неясное и туманное сновидение, поняла, что попала в ловко расставленную ловушку. А следующие слова правительницы гамаэльтов убедили ее, что именно та и продумала весь план по ее умерщвлению.
– Это без сомнения, но мне хотелось бы знать, сколько она обломать успела, перед тем как сдохнуть. Ладно, неважно… Замуруйте дверь, выход в коридор и ответвление. Хоть и не стала бы она сеть на сцинка натягивать, если бы была не уверена, что окончательно усыпила его, подстраховаться не помешает.
Послышался хлопок тяжелой двери, и все звуки стихли.
Нахлынувшая ярость моментально помогла Къяре найти единственно-верное решение. Мобилизовав все силы, она стремительным импульсом сменила сущность, и рядом со сцинком, заключенным в золотистую сеточку, появился еще один, но уже без оной.
– Великолепно, – Къяра повела хвостом и, растопырив головные шипы, словно корона обрамляющие затылок, пробежалась сначала слева направо, а потом справа налево.
Яд, ставший одним из компонентов крови, сразу после смены сущности утратил свои блокирующие свойства, подарив ей возможность наслаждаться вновь обретенным контролем над собственным телом.
– И как это я сразу не догадалась сущность сменить… хотя и к лучшему, что не догадалась, за счет этого все иллюзии по поводу Лорилейны утратила. Это ж надо было, такую стерву рядом с собой не разглядеть… на милую внешность повелась. Хотя почему стерва? Скорее прагматичная интриганка, способная замечательно прятать истинные чувства и мысли. Удобные качества для борьбы с тем, кто обладает более сильным магическим потенциалом, но доверчив и не ждет зла в ответ на добро, рассчитывая на порядочность соперников. Похоже, отец был прав, и на войне все средства хороши… Что ж, замечательный урок, радует, что не стоил мне жизни. Теперь осталось придумать, как расплатиться с этим лукавым народцем… – она иронично хмыкнула, потом оглянулась на замершего на полу сцинка. – Ладно, оставим на потом. Сначала выберусь отсюда и, пожалуй, его с собой прихвачу. Может, наговаривали они на него, а я уши и развесила… Стоит еще с ним немного пообщаться, прежде чем окончательно судьбу его решить.
Решительно шагнув к нему, она подсунула свой усеянный шипами хвост под золотую сеть и, зацепив, поволокла к дальней стене. После чего, интенсивно работая лапами и зубами, принялась пробивать себе путь наверх. Через некоторое время, почувствовав что лава близко, Къяра мощным посылом пробила большую дыру и нырнула в огненный поток хлынувшей на них лавы. Вскоре она почувствовала, что груз с хвоста отцепился, и поняла, что золотая сеть на сцинке расплавилась в лаве. Раздраженно фыркнув, она повернула назад и, наткнувшись на сцинка, схватила его зубами. Плыть в огненном потоке с такой ношей во рту было на редкость неудобно, но Къяра упрямо тащила сцинка все ближе и ближе к поверхности, размеренно работая лапами. Наконец она почувствовала, что давление лавы вокруг нее ослабевает, и радостно всплыла на поверхность. Оглядевшись, она поняла что находится внутри маленькой закрытой пещеры, внизу которой булькало озерцо лавы, а немного выше был неширокий уступ, заканчивающийся высоким овальным сводом.
Къяра выбралась на уступ и, с облегчением опустив рядом с собой сцинка, разжала челюсти. А затем, просканировав пространство, снова усердно принялась работать зубами и лапами, пробивая лаз наружу.
Работала она долго, и монотонность работы настолько поглотила ее, что когда под ее лапами рассыпался в пыль последний слой камня, отделяющего ее от поверхности, и в нос ударила струя ночной прохлады, а перед глазами блеснули звезды в темной синеве небес, от неожиданности даже подалась назад. А потом, втянув в себя полную грудь ночного воздуха, вылезла наружу и застыла на краю своего хода, запрокинув вверх голову и радостно улыбаясь. Хотя разъехавшиеся уголки рта большой острозубой ящерицы и трудно назвать улыбкой, а скорее можно посчитать оскалом, но Къяра именно улыбалась. Улыбалась ночи, звездам и свежему ветру, ласкающему ее кожу.
Затем она вернулась за сцинком и, вытащив наружу, уложила его на пригорке. Сев рядом, она уже хотела было вернуться к своей привычной сущности, но тут ей в голову пришла другая идея. И рядом со сцинком появилась маленькая смуглая и очень худенькая девочка с копной спутавшихся темных волос и черными, как ночь, глазами. Скрестив под собой ноги, она положила узкую и длинную ладонь на спину сцинка и стала терпеливо ждать первых лучей солнца, которые должны были, разрушив ее заклятье, пробудить его.
Когда на горизонте заалело небо, и сцинк под ее рукой сонно пошевелился, Къяра ловко надела ему на шею свой кабалит и, надрезав себе запястье, поднесла рану к мордочке. Ошалело моргая глазами, тот сначала дернулся, пытаясь высвободиться, а потом привлеченный вкусом крови с жадностью приник к ее руке.
Глава 5
Маграт, увидев, что из захлопывающейся арки перемещений к его ногам вывалился Гранд, тут же шагнул к нему:
– Что там у тебя произошло?
– Да повелся на уловку гамаэльтов, – поднимаясь, раздраженно скривился тот, – хотел доступ к чреву горы, где они обитают, получить, а получил выплеск магмы, которую хотел перенаправить, но из-за личины и кабалита смог лишь удерживать… А тут Владетельница на помощь пришла.
– Как думаешь, она справится? Или помощь и ей потребоваться может?
– Без проблем справится. На ней же кабалита никакого нет
– Слушай, я все спросить хотел: почему ты столь предвзят к своей собственной матери? Не можешь простить ей, что столь жестко учила, пока в образе Лады была?
– Это она меня простить не может за то, что по дури взбрыкнул тогда, стремясь избавиться от столь строгого учителя.
– А ты выходит, зла на нее не держишь?
Гранд почувствовал, что Владетель активировал кабалит и усмехнулся:
– Не верите? Зря. Я не только не держу на нее зла, напротив, давно понял, что она мне дать старалась и благодарен ей за это. Так что моя покорность ей уже добровольная, а не от силы ее. Только она не верит, поэтому и злюсь в какой-то мере, но исключительно на себя, потому что кроме себя, по большому счету, злиться мне и не на кого… сам себя в такую ситуацию загнал.
– Рад, что все обстоит именно так, – кивнул Маграт, убирая свое воздействие, – постараюсь при случае замолвить за тебя словечко, может и перестанешь ты так ее раздражать. А сейчас, пожалуй я все же прогуляюсь к ней… Хоть и сильная она у меня чародейка, и ситуация, с твоих слов, не критичная, но что-то сердце не на месте… Лучше своими глазами взгляну, что там и как.
Взмахом руки он открыл арку перемещений и скрылся в ней.
Оказавшись на склоне, Маграт, не закрывая арки, огляделся. Сказывалась многолетняя привычка до тех пор, пока нет уверенности в абсолютной безопасности, никогда не лишать себя возможности моментального отступления. Къяры на склоне видно не было, однако установленный над горой блок, сдерживающий лаву, свидетельствовал, что выполнить задуманное ей удалось. Вдали, в конце каньона виднелись отступающие воины армии Тореса. Гамаэльтов вообще видно не было, скорее всего, перенаправленный Къярой поток лавы блокировал их внутри горы. Не понимая, куда при таком раскладе могла отправиться дочь, Маграт начал сканировать пространство и тут увидел, что к нему приближается Шон.
– Владетельницу видел? – сам шагнул в его сторону Маграт. – Где она?
– Да, Владетель, я видел ее, – склонил перед ним голову тот. – Она, перед тем как блок окончательный установить, на другую сторону перенеслась и вместе с гамаэльтами внутрь горы ушла.
– Проклятье, – Маграт поморщился. – И когда же ей надоест жалеть тех, кто жалости абсолютно недостоин? Ведь, наверняка, ринулась спасать от лавы этих уродов, что чуть сына ей не угробили… Вот спрашивается какой в том толк? Какой? Ты можешь мне сказать какой в том толк? – он уперся недобрым взглядом в сына Норлана.
– Владетель, – тот нервно сглотнул, – Владетельница, скорее всего, решила сделать из гамаэльтов своих верных подданных. Поняв, что лишь ее заступничество отвело от них погибель, они наверняка с благодарностью примут ее власть и владычество. Она расширяет свои владения.
– Чушь! – Маграт в раздражении рубанул рукой воздух. – Ни один народ не способен оценить благородство захватчика. Ценят лишь силу.
– Вот она им силу и продемонстрирует, спася их от лавы… – продолжил Шон, пытаясь осторожно защитить правильность ее действий.
– Да боком это выйдет, и ей в первую очередь… Тех кто лукавством в отношениях пользоваться стал, щадить нельзя! Себе дороже выходит.
– Но теперь ведь не изменить ничего, Владетель… раз уже ушла она к ним…
– Это точно. Ладно, полагаю, она быстро сумеет убедиться в тщетности своих попыток быть справедливой по отношению к плутоватым и коварным врагам. Надеюсь, стоить это ей будет не особо дорого, и расплатиться сил хватит, – Маграт тяжело вздохнул и указал на арку: – Пошли, делать здесь больше нечего…
Около двух месяцев Маграт терпеливо ждал возвращения дочери, давая ей возможность разобраться с ситуацией по собственному усмотрению. Но когда к нему в апартаменты ворвалась рыдающая Линда и, бросившись в ноги начала, заламывая руки, умолять срочно помочь Владетельнице потому что она чувствует, что свойства кабалита ослабли, его терпение закончилось.
Прикрикнув на Линду, чтоб прекратила устраивать истерики лишь из-за того, что ее хозяйка вновь попутешествовать решила, и для пущей убедительности отправив ее в подвал, Маграт решил вернуться к месту добровольного заточения Къяры, чтобы выяснить, что с ней, и как он может повлиять на ситуацию.
Вызвав Шона, он спросил, видел ли он место, где Къяра вошла в гору и сможет ли показать. Получив утвердительный ответ, он вместе с ним сквозь арку переходов переместился в уже знакомый каньон.
Побродив по склону и поняв, что проход надежно перекрывает как блок, так и слой лавы под ним и преодолеть его не представляется возможным, Маграт в раздражении эмоционально выругался и пнул близлежащий камень. Тот откатился в сторону, а под ним сверкнул замысловатый вензель. Склонившись, он поднял его и принялся внимательно рассматривать.
– Владетель, – к нему шагнул Шон, – будьте осторожны. По-моему это именно та штуковина, с помощью которой пленный мальчишка-гамаэльт лаву вызвал.
– Интересная находка, – Маграт, повертел вензель в руках. – Как думаешь, блок он сможет пробить, чтобы путь лаве вновь открыть?
– Вы хотите путь лаве открыть? Она же нас накроет…
– Шон, мы ж не умалишенные ждать пока накроет. Если хлынет, мы уйдем в арку, подождем, чтобы лава вытекла, и доступ к пещерам открылся…
– Тогда попробовать, наверное, стоит…
– Вот я тоже думаю, что стоит, – Маграт замахнулся и, проговорив стандартное заклинанье, снимающее блок, швырнул вензель в направлении блока.
Со свистом разрезав воздух, вензель долетел до блока, но пробить не смог и, отскочив вверх и вбок, сверкающей в лучах вечернего солнца звездой скрылся в расщелине скалы.
Маграт хотел уже снова выругаться, но в это время из расщелины с испуганным криком вылетела гарпия.
– Удача на нашей стороне! – рассмеялся Маграт и вскинул руку.
Гарпия, кувыркнувшись в воздухе и захрипев, тут же свалилась к его ногам.
– Поговоришь? Или закапать труп твой среди скал? – схватив за шею, он поднял ее на уровень глаз.
– Коли сжечь после смерти пообещаешь, поговорю, куда ж деваться… – хрипло выдохнула она.
– Обещаю, – Маграт, опустив ее на землю, клятвенно вскинул руку.
– Спрашивай.
– Как к Къяре внутрь горы попасть?
– Къяры внутри уже нет, и ни внутрь попасть, ни выйти из горы очень долго никто не сможет. Заклятье она такое наложила, что не родился еще тот маг, что снять его сможет…
– Прекрасно, – Маграт удовлетворенно потер руки. – А сама она где?
– Везде, где захочет, для нее нет преград в этом мире.
– Так почему не возвращается?
– Не хочет жить среди людей. Разочаровалась.
– Что надо сделать, чтобы вернуть ее?
– После того как труп мой сожжешь, найди тот амулет, что в меня попал, и не отпускай от себя того, кто первый после этого тебе поможет.
– И как скоро она вернется?
– Коль условие выполнишь, она всегда подле будет, но вот чтобы окончательно пожелала вернуться, возвратившись к прежней сущности, внуку твоему, да и тебе постараться придется…
– Что мы сделать должны будем?
– Найти алмаз в куче грязи.
– Как долго искать его надо?
– Как сложится… может, и сразу нащупать его вам посчастливится… на поверхности он, и если сами глубже не закапаете, то и искать недолго…
– А если я вернуть ее не сумею?
– Главное удержать сумей… – хриплый голос птицы постепенно стал стихать, и она стала, собираясь с силами, делать большие паузы меж словами. – Она в любом виде… залог процветания Империи… а вот коль совсем уйти решит… то на благоволение небес… можешь не рассчитывать более.
– Совсем уйти – это умереть? – Маграт нахмурился.
– Нет… пределы… Империи… покинуть… Империю… даже могила ее … хранить будет… но только если… похоронена она… будет… в соответствии… со своим… желанием, – на последнем слове птица вздрогнула и вытянувшись замерла.
– Быстро сдохла… молодая, наверное, совсем, хоть с виду и не скажешь, – хмуро проронил Маграт, поднимая ее с земли и обернулся к Шону: – Костер готовь. Сжечь ее надо.
Шон, знающий от отца, что гарпии возрождаются в огне, и соглашаются вещать лишь в надежде на подобное возрождение, понятливо кивнул, радостно предвкушая, что сейчас ему представится возможность воочию наблюдать за подобным перерождением.
Взмахом руки он сотворил вязанку хвороста и, взяв из рук Владетеля птицу, уложил сверху, после чего поджег.
Пламя быстро охватило всю вязанку, вздымая к темнеющим небесам мощные языки пламени. А потом среди искр и легкого дыма, в вечерних сумерках мелькнул едва заметный силуэт птицы, тут же унесшийся ввысь.
– Ну вот, дело сделано, – по-прежнему хмуро проронил Маграт и, подняв голову, смерил взглядом расстояние до расщелины, из которой вылетела гарпия, – теперь амулет найти надо.
– Я могу слазить, – тут же с готовностью предложил Шон.
– Она сказала: «найди», так что мне самому за ним лезть, похоже, надо… Доченька, видимо, хочет именно меня испытать. Что ж, доставим ей такое удовольствие… – он решительно двинулся к скалистому уступу.
– Может, лучше дождаться утра? Темнеет быстро, – осторожно заметил Шон.
– Не люблю откладывать на завтра то, что можно сделать сейчас, – усмехнулся Владетель и, поведя рукой, преобразовал отвесную стену в лестницу с узкими и высокими ступенями, идущими вплоть до самой расщелины. Решив, что нашел оптимальный вариант, обеспечивающий и некоторую безопасностью подъема и в то же время требующий минимальную мощность магического посыла, затраченного на преобразование, он решительно поставил ногу на первую ступень и начал осторожно подниматься. Шон последовал за ним.
Прижимаясь к скале, Владетель, медленно взбирался по узким ступеням все выше и выше и, наконец, добрался до входа в расщелину и вытянул вперед руку. С его пальцев сорвался голубоватый луч, осветивший всю ее небольшую внутренность, и в глубине тут же сверкнул отблеск.
– Что ж, первое задание оказалось не таким уж и сложным, – усмехнулся он и, шагнув вглубь, подобрал амулет, после чего махнул рукой поднявшемуся вслед за ним Шону: – Спускаемся. Нашел я его.
Затем, достав из кармана кожаный мешочек, осторожно положил в него блестящий вензель и вернул мешочек в карман.
Они медленно и осторожно спускались в быстро-надвигающейся темноте, когда внизу неожиданно вспыхнул костер, яркое пламя которого осветило их путь.
– Интересно, это можно считать помощью? Как считаешь? – тихо поинтересовался Владетель.
– Мне кажется, да… Спускаться явно легче стало… Хотя, это вряд ли осознанная помощь… Так что по большому счету не уверен. Давайте вниз спустимся, увидим, кто костер развел, и решим, хотел он нам помочь или как, – отозвался Шон.
– Спешить с выводами, конечно, не стоит, – задумчиво проговорил Владетель, напряженно вглядываясь в небольшой темный силуэт подле костра, – но что-то подсказывает мне, что гарпия имела в виду именно такую помощь, и осознанно мне помогли или нет, никакой роли не играет.
– Вполне возможно, очень даже может быть, – согласно пробормотал Шон, спеша закончить спуск.
Спустившись к костру, они увидели маленькую смуглую девчушку с копной всклокоченных волос. На плече ее сидела большая ящерица, которая при их приближении растопырила колючки, наподобие короны обрамляющие ее голову, а так же в обилии усеивавшие спину и хвост.
– Кто вы и что здесь делаете? – хмуро спросила девочка, исподлобья настороженно наблюдая за ними.
– Путники мы и путешествуем, а ты кто? – тут же достаточно дружелюбным тоном откликнулся Маграт.
– Ага… так я и поверила, – раздраженно фыркнула девчушка. – Путники в таких коронах не ходят, да и скалы для своего удобства в лестницы не превращают…
– А маги, значит, путешествовать не могут и путниками не являются по определению? – не меняя дружелюбного тона, поинтересовался Маграт.
– Вы бы мне еще сказали, что вы оба мужчины… – презрительно скривила она губы. – То ж под определение подошло бы… Что ж, отвечу в вашей же манере: я – человек. И коль общаться со мной откровенно не желаете, идите своей дорогой, ни вам, ни мне не к чему терять время на пустые разговоры.
– Даже у костра обогреться не предложишь?
– Магу такого уровня в лом самому костер развести? В жизнь не поверю… Идите, куда шли, – раздраженная гримаса на лице девчушки стала еще более явственной.