Loe raamatut: «Умереть, чтобы жить»
© Крамер М., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
* * *
– Кого мне напоминает эта рыжая телка?
– Какая?
– Да сидела на совещании рядом с Филоновым – крупная такая, волосы рыжие до плеч.
– Понятия не имею. Мне кажется, я ее раньше не видел.
– Ты-то, может, и не видел, а у меня в мозгу как будто дрель включили – ну, точно знаю ее, а вспомнить не могу.
– Далась тебе эта девка! Обычная журналистка, таких полно в Москве, причем есть куда более симпатичные и точно меньших размеров.
– Нет, погоди… я никогда просто так не зависаю на чем-то, понимаешь? И у меня совершенно определенное чувство, что я ее знаю и что от нее будут неприятности. А это не ее ли наш куратор рекомендовал?
– Вроде да, а что?
– Да не знаю. Мне все, кого он рекомендует, кажутся странными какими-то. И почему со мной-то никто не посоветовался хотя бы?
– А не было тебя на месте, вот и все. А утверждать надо было срочно, штат еще не полностью укомплектован, Филонову работники нужны.
– Ну-ну.
Человек вышел, затылком ощущая сверлящий взгляд компаньона. Едва закрылась дверь, хозяин кабинета взялся за телефонную трубку:
– Ты был прав. Он задергался. Я даже не знал, что эта девка твоя такая известная.
– А вы просмотрите на досуге список ее статей – сразу все поймете. Заодно и подумаете, нет ли чего такого, куда ей соваться не следует.
– Думаешь, она так серьезно может заинтересоваться?
– В том-то и дело. Я же вас сразу спросил – с какой целью вы ее хотите взять. Но поверьте – если я посоветовал взять эту девушку, значит, могу за нее ручаться. Она раскрутила аферу в «Изумрудном городе», если вам это о чем-то говорит.
Хозяину кабинета это говорило о многом. И не совсем о том, о чем было бы приятно думать. Но как раз это и давало надежду на то, что дело, ради которого он брал сейчас на работу эту девушку, будет раскручено так, как нужно лично ему.
Глава 1
Возвращение
Пока повторяла я
О кукушка, кукушка!» –
Рассвет уж наступил.
Тиё
Прага хороша стабильностью. Ника поняла это, прожив здесь два с лишним года. Это та самая стабильность, которая делает существование необременительным, легким и спокойным. Каждое утро начинается одинаково – с тонкого луча, пробивающегося через желтую газовую штору на скошенном окне мансарды. Встать, подойти к окну, взять стоящую на подоконнике лейку, если дело происходит весной и летом, открыть створку и полить цветы в ящике. На цыпочках подойти к кроватке, убедиться, что сын еще не проснулся, мерно посапывает, раскинув в стороны ручки с крепко сжатыми кулачками. Выйти из спальни, плотно закрыть за собой дверь, постоять под душем и заняться варкой кофе, одновременно прислушиваясь к бормотанию диктора, читающего новости по телевизору. Чешский стал почти родным, благо одна языковая группа, так что особенных сложностей не возникло. Устроиться на диване с чашкой кофе и ноутбуком, просмотреть почту, новости из России, пробежаться по любимым сайтам – а там, глядишь, проснется сын и начнутся другие заботы – сварить кашу, подогреть молоко, умыть и переодеть мальчика, усадить за стол в высоком стульчике, дать ложку и наблюдать, как он завтракает. Потом немного поиграть с ним, собраться на прогулку, на обратном пути зайти в супермаркет за продуктами, приготовить обед, уложить сына на дневной сон – и так каждый день. Нет, это не день сурка вовсе, такая жизнь Нику вполне устраивала. Если бы не одно но.
Деятельная и шустрая от природы, Ника Стахова оказалась в чужой стране без работы, хотя и с деньгами. И если первое время, пока ходила беременной, рожала и растила Максимку, это не было проблемой, скорее наоборот, то теперь, когда мальчик достаточно подрос, наличие свободного времени стало тяготить Нику. Ей хотелось писать – как прежде, занимаясь журналистскими расследованиями и немного – сферой недвижимости. И именно сегодня утром это желание стало особенно острым, таким, что преодолеть его Стахова просто не смогла.
Скука, рутина, тоска – именно эти слова пришли на ум сегодня, едва Ника открыла глаза. Ей хотелось драйва, движения какого-то, интриги – всего того, что в избытке имелось в ее прошлой журналистской жизни. Хотелось риска, связанного с расследованиями, возможности закручивать интригу, искать доказательства и строить умозаключения. Вероника ухитрялась делать это виртуозно, а легкий слог и умение написать интересно даже о, казалось бы, довольно скучных вещах всегда делали ее заметной в журналистской среде. Разумеется, в Праге это было невозможно. Но вот в России…
У нее был единственный шанс попытаться вернуться в журналистику – Игорь Яблоков, давний друг и бывший парень. Это был, пожалуй, тот редкий случай, когда Ника рассталась с молодым человеком по-дружески, оставшись в прекрасных отношениях. Они часто помогали друг другу в Москве, куда переехали из родного Омска в разное время. Игорь, работавший в одном из крупных медиахолдингов, очень ценил Нику как журналиста, а его протекция всегда имела вес в журналистской среде.
После обычных формальностей в стиле «как живешь, как дела, давно не созванивались» Ника со свойственной ей прямотой сразу перешла к делу.
– Тебе что, так срочно нужна работа? – удивленно спросил Яблоков. – Как я понял, ты внезапно стала богатой вдовой, разве нет?
Ника вздохнула:
– Вот ты вроде умный человек, Игореша, а иной раз такую чушь в эфир выдаешь, что стыдно слушать. Я даже замужем не была – как могу остаться вдовой?
– Ну, сына же ты родила? – не сдавался Яблоков.
– Сына – родила, а замуж так и не вышла. Какие еще подробности моей личной жизни тебя интересуют? – начиная злиться, спросила Ника, стараясь все-таки удержаться от хамства, – без связей Яблокова ее, прожившую три года в Чехии, работать в российское издание не возьмут.
– Подробности мне не нужны. Но ходил упорный слух, что Гавриленко успел куда-то перевести все средства, которые у него имелись к тому дню, как случилась эта авария.
Авария… Меньше всего Нике хотелось вспоминать обстоятельства гибели Максима. И деньги, которые он действительно перевел на счета в заграничных банках на ее имя, она не трогала. Выделила для себя и сына сумму, достаточную, чтобы жить в Праге, ни в чем себе не отказывая, но без особых излишеств, а к остальному просто запретила себе прикасаться. Хотела, чтобы сын, когда вырастет, сам распорядился этими средствами – он имел на них право по рождению. Единственный сын погибшего олигарха Максима Гавриленко…
Правда, отец Максима, Алексей Павлович, буквально измором убедил Нику открыть небольшое агентство, занимавшееся арендой и продажей недвижимости в Чехии. Рынок нашелся быстро – Россия. Интерес к этой стране был довольно высоким, и Ника, наняв трех агентов, секретаря и курьера, стала немного зарабатывать, не прикасаясь больше к основному капиталу.
– Игорь, мне трудно говорить на эту тему. Денег у меня нет – в том смысле, который ты в это вкладываешь. Да, я не стою на паперти, держа на руках синюшного от голода младенца, но и покупать бриллианты и яхты мне не на что. Так понятно?
– В Россию вернуться хочешь?
Ответа на этот вопрос у Ники тоже не было. Не то чтобы она страстно мечтала вернуться в Россию – ей и в Праге было хорошо. Но сидеть без нормальной работы тоже надоело. Претендовать на место журналиста в Чехии она не хотела и не могла – все-таки ее чешский был не настолько идеален, чтобы писать на нем статьи о недвижимости. Да и что она об этом знала? Только то, как попытаться продать что-то интересующимся русским покупателям или помочь туристам снять что-то на определенный срок за не особенно большие деньги. В идеале ей нужна была работа «на удаленке», что-то вроде фриланса – без необходимости походов в офис, но Ника понимала, что сейчас находится не в той ситуации, чтобы выбирать или диктовать условия. Значит, придется согласиться на все, что сможет предложить Яблоков.
– Ты сможешь в Москву приехать? – изрек наконец Игорь после паузы. – У тебя же вроде двойное гражданство теперь?
– Да, двойное. Только мне надо сына с кем-то оставить – не хочу мучить перелетами. Но это я решу.
– Значит, давай так… Пары недель хватит?
– Нет. Не меньше месяца, – вздохнула Ника, чувствуя, как вакансия уплывает из-под носа.
– Ну, это нормально. Дело в том, что у меня один знакомый сейчас устроился в только что запущенный проект. Одна немаленькая и небедненькая фирмочка решила завести собственное интернет-СМИ. Ну, вот такая прихоть у них. Со временем хотят телевидение, канал и все такое – в общем, планы громадные. Главным редактором там один очень хороший человек, на досуге поинтересуйся – он известный в Сети персонаж. Зовут его Федор Филонов. Ну, вот мой знакомый к нему и устроился, они как раз команду заново набирают, с нуля практически. И им все равно – мужик ты или баба, главное – чтобы писать умела и хотела работать. Резюме же есть у тебя?
– Конечно, есть. И примеры работ я тебе тоже пришлю.
Яблоков захохотал:
– Да есть у меня кое-что из твоих работ, даже в нескольких вариантах.
Ника снова вздохнула. Самая последняя ее работа – огромная статья-расследование деятельности вице-президента компании «Изумрудный город», которую возглавлял в свое время Гавриленко. Ника написала ее уже после гибели Максима – хотела отомстить, не дать виновным в его смерти уйти безнаказанными. Эффект получился немного не тот, на который она рассчитывала, но все равно вышло неплохо – троих арестовали и осудили на большие сроки, а главный фигурант, крестный отец Максима Иван Никитич, успел отравиться цианидом, но статья наделала много шума. Как, впрочем, и вышедшая чуть раньше статья о деятельности бывшего любовника Ники, главного редактора газеты «Столичный хроникер» Артема Масленникова. Собственно, к появлению этой статьи тоже был причастен Гавриленко – Масленников, получивший крупную сумму денег, пытался опорочить его имя и еще втянуть в это саму Нику, но она сумела вывернуться и предупредить Максима. Артем Масленников погиб в Америке, куда уехал, опасаясь преследования. Ника старалась об этом тоже не думать, как и о смерти Максима.
– Если необходимо, можешь это тоже показать, – сказала она, – но я так понимаю, что мне нужно будет с кем-то встречаться?
– Да – с Филоновым. Он любит сам разговаривать с потенциальными сотрудниками. Но ты не бойся – говорят, что он очень адекватный, хоть и требует жестко.
– Да я как-то не боюсь, – Ника пожала плечами и потянулась к пачке сигарет на подоконнике.
Она вновь начала курить пару месяцев назад, правда, делала это нечасто. Сигарета помогала ей сосредоточиться и настроиться на рабочий лад.
– Ну, и молодец, – заключил Яблоков. – Давай тогда так договоримся – ты решай свои проблемы, устраивай мальчика, а я пока передам все твои материалы Филонову. Он посмотрит и назначит встречу. Или не назначит – все может быть.
Ника это прекрасно понимала. Ситуация в журналистике сложилась такая, что рабочих мест оказалось куда меньше, чем желающих их занять, и даже именитые журналисты зачастую оказывались без работы и перебивались «джинсой» и прочей «заказухой», чтобы как-то выжить. И вполне могло выйти так, что этот самый Филонов не найдет в ее статьях ничего интересного или подходящего для его издания, и тут ничего не поделаешь, нужно просто быть готовой.
Попрощавшись с Игорем, Ника отложила телефон и задумалась. Вернуться к тому, чем она занималась до рождения сына, очень хотелось. Профессию она любила, отдавалась делу полностью, умела взять интервью и написать хорошую статью-расследование, умела разговорить практически любого человека и потом подать его в любом свете – как требовала политика издания. Но за три года, проведенных в Чехии, она все-таки слегка отвыкла от российских реалий. А там сейчас совершенно иная жизнь, чем та, которую она помнила. Алексей Павлович, например, много лет не был на родине и не стремился туда, хотя Ника пару раз заговаривала с ним об этом.
– Нет, Никуша, я придерживаюсь правила – никогда не возвращайся в прежние места, – отмахивался он. – Да и к кому ехать, куда? Вся моя родня здесь – ты и внук. Друзья, как ты понимаешь, отвернулись в тот момент, когда я решил не возвращаться. Так какой смысл ехать куда-то?
– Разве вам неинтересно? – приставала Ника, если видела, что старик не против этого разговора.
– Нет, – абсолютно серьезно отвечал Алексей Павлович, – мне гораздо интереснее здесь, с вами. У меня появился смысл в жизни – хочу увидеть, как внук в школу пойдет.
– Ну, это вы точно не пропустите.
Но в ответе Ники было все меньше уверенности – сердце бывшего военврача находилось в довольно плачевном состоянии, и ее это очень беспокоило, но Алексей Павлович отмахивался всякий раз, когда она заводила разговор о том, чтобы лечь в больницу.
Разумеется, о том, чтобы оставить маленького Максима на попечении дедушки даже на неделю, речи быть не могло. Конечно, Алексей Павлович справится, но Ника понимала, что не сможет чувствовать себя нормально, постоянно думая о том, как они здесь вдвоем. О том, чтобы попросить приехать свою мать, она тоже не думала – та ни за что не пойдет навстречу дочери и не бросит молодого супруга ради внука, которого она ни разу не видела, разве что на фотографии. Алексей Павлович ошибся, говоря о том, что со временем отношения Ники с матерью наладятся – этого не произошло. Стахова сделала над собой усилие и после родов позвонила матери. Вместо поздравлений и радости по поводу появления на свет внука та обрушила на дочь лавину упреков. Ника не стала выслушивать, поступила так, как делала всегда: вежливо попрощалась и положила трубку. Так что рассчитывать на помощь матери не приходилось.
Оставался только один возможный выход – Ирина и Иржи, ее друзья здесь, в Праге. Ирка вообще была ее единственной подругой еще с детства, они никогда не теряли связи, даже когда Ирина перебралась жить сперва в Испанию, а потом сюда, в Прагу. Ника до сих пор считала себя виновной в том, что три года назад Ирина едва не погибла в ее квартире при взрыве газа, потеряла зрение и вот уже который год периодически ложится в клинику пластической хирургии для пересадки кожи. Подруга, однако, так не считала – у нее была своя теория насчет «кирпича, падающего с крыши в строго назначенное время», и потому всякий раз она злилась на Нику, заводившую разговоры о своей вине.
– Вот к чему это ворошить? Со мной все практически в порядке, – говорила Ирина, беря Нику за руку, – лицо уже почти совсем починили, один глаз немного видит – значит, и второй со временем тоже хоть чуть-чуть восстановится. Я научилась с этим жить. И не вижу причин для твоих терзаний.
Переубедить подругу Нике никогда не удавалось.
Она любила бывать в их с Иржи доме – уютном, светлом, обставленном белой мебелью. Маленький Максим тоже с удовольствием ходил в гости – Иржи посвящал ему все свое свободное время, так как был лишен возможности общаться с собственными детьми. Его жена вновь вышла замуж и уехала из Чехии, а Иржи, сильно тосковавший по дочкам, переносил свою любовь на сына Ники. Получалось, что иного выхода, кроме как попросить друзей об услуге, у нее нет, а друзья совершенно точно не откажут.
Сын проснулся и требовал внимания. Ника вошла в детскую, переделанную из кабинета, и улыбнулась: Максимка стоял в кроватке, зажав под мышкой плюшевую собачку, а свободной рукой давил на кнопку звонка, прибитого рядом с кроваткой на стеллаж. Это было изобретением Алексея Павловича – квартира у Ники просторная, и не всегда она могла услышать, что ребенок проснулся, а Максим при помощи деда быстро научился нажимать кнопку звонка.
– Ну что – уже выспался? – улыбнулась Ника, беря сына на руки. – Будем пить молоко с печеньем и потом пойдем гулять?
Сын улыбался и кивал, крепко обняв ее за шею, и Ника, как обычно, ощутила острый приступ тоски – ее мальчик никогда не увидит своего отца, никогда не узнает, каким он был.
Усадив Максима в высокий стульчик, Ника поставила перед ним кружку с молоком и блюдце с овсяным печеньем, села напротив и снова задумалась. Она никак не могла понять, с чего вдруг позвонила Яблокову и попросила помочь с работой. Просто сегодня утром, проснувшись, она вдруг ощутила непреодолимое желание вернуться в журналистику и хоть немного оживить свою повседневную жизнь, начавшую походить на пресловутый День сурка. Вот так – внезапно, ни с того ни с сего.
– Алло, вы просили посоветовать вам журналиста, способного быстро и, главное, результативно провести расследование?
– А, это ты… Да, просил. Неужели нашел?
– Нашел. Такая удача, даже сам не ожидал. Звонит знакомая, просит помочь – вот тут я и вспомнил о нашем разговоре.
– Женщина?
– А вы что-то имеете против?
– Нет, но…
– А вот вы не сомневайтесь. И потом – мне кажется, что в вашей ситуации как раз женщина больше подойдет. Так что – могу звонить Филонову?
– Хорошо. Звони. И это… обойди как-то Вересаева, хорошо? Он пока не должен знать.
– Не представляю, как именно. Он все-таки ваш представитель в редакции.
– Это не мои проблемы. Придумай что-нибудь, но Вересаев пока не должен быть в курсе.
– Хорошо, я попробую.
Глава 2
Многие перемены – многие хлопоты
Тому, кто принял
одежду из мха,
не о чем сожалеть.
Сёхаку
В последних числах мая Ника, оставив сына на попечении Ирины и Иржи, наконец-то собралась в Москву. Планировалось, что она уедет на месяц – решит все вопросы по трудоустройству и определится с тем, как именно сможет работать. Если придется, то снимет квартиру в Москве и вернется за сыном. Правда, Иржи настаивал на том, чтобы сначала Ника как следует устроилась сама, а уж потом забирала Максима.
– Подумай хорошо – тебе ведь непременно нужна будет няня, не сможешь ведь ты брать Макса с собой на работу? И в детский сад ты его тоже вряд ли устроишь без московской прописки. А у нас ему будет хорошо. Мы летом собирались на море, могли бы и его с собой взять.
– Мне и так неудобно, что я оставляю вам такого маленького ребенка, а ты еще про море заговариваешь, – смущенно сказала Ника, которую такой вариант, конечно, устраивал больше, чем перспектива оставлять сына с совершенно незнакомой няней.
Иржи, взъерошив и без того лохматые кудрявые волосы, покачал головой:
– Ника-Ника, когда ты перестанешь выдумывать условности? Если я предлагаю тебе что-то, значит, я все обдумал, взвесил, оценил свои возможности и принял решение, ведь так? Кроме того, когда Макс у нас, Ирине гораздо лучше, она чувствует себя нужной. Я ведь даже купил для нее книжки по Брайлю, сказки – чтобы она могла читать их Максу без моей помощи.
Это было неожиданно и так трогательно, что Ника едва не заплакала – почти полностью ослепшая Ирка выучила азбуку Брайля и теперь собиралась читать Максиму книжки….
Стахова порывисто обняла Иржи и пробубнила, уткнувшись носом ему в плечо:
– Иржик, спасибо тебе огромное… Ты даже не представляешь, как вы меня выручите.
Иржи погладил ее по спине:
– Не плачь. Мы любим твоего мальчика, нам с ним совсем не тяжело, наоборот. Мы с удовольствием присмотрим за ним столько, сколько тебе будет надо. И попроси Алексея Павловича, чтобы он в любое время звонил или приезжал к нам, хорошо? Я знаю, что ему будет не хватать внука, а беспокоить нас он постесняется – эти ваши русские условности.
Ника вытерла глаза и улыбнулась:
– Хорошо, я передам. Спасибо, Иржи.
– Привези из Москвы икру, – улыбнулся в ответ приятель, – очень люблю русскую икру.
– Обязательно.
Она улетела субботним утром, чтобы быть в Москве к обеду. На первое время у нее была бронь в гостинице, а потом Ника рассчитывала снять жилье поближе к работе, чтобы не тратить много времени на переезды. Уже неделю ее телефон разрывался от звонков риелторов, предлагавших квартиры в разных районах и по очень разным ценам. Сидя в аэропорту Праги в ожидании рейса, Ника успела даже назначить пару просмотров на сегодняшний вечер – чувствовала в себе удивительную энергию и жажду действия.
Рейс был прямой, без пересадок, и через три часа Ника уже спускалась по трапу в Домодедово. Пройдя таможню и получив багаж, она заспешила к платформе аэроэкспресса. Заняв место, Ника наконец выдохнула и немного расслабилась. Перелеты всегда нервировали ее, хотя летать она никогда не боялась. Просто вся эта околополетная суета, багаж, таможня…
Аэроэкспресс тронулся, и Ника уставилась в окно на мелькавшие деревья. Три года она не была в Москве… Казалось, за это время она успела забыть, как тут все устроено, даже воздух казался другим. Несмотря на то что была суббота, в центре оказалось многолюдно, Павелецкий вокзал напоминал муравейник, а на площади перед ним то и дело выкрикивали маршруты водители пригородных автобусов. У Ники слегка закружилась голова, она остановилась, вынула сигареты и закурила.
– Черт возьми, я и забыла, как здесь суетно, – пробормотала она, убирая зажигалку.
До гостиницы она добралась быстро, заселилась в небольшой номер на третьем этаже, наскоро вынула из чемодана то, что могло понадобиться на первое время, и пошла в душ. Смыв дорожную усталость, почувствовала себя лучше, даже захотелось выпить кофе и что-нибудь съесть – Ника вспомнила, что последний раз ела в аэропорту Праги.
– Ну, что ж, пойдем, пройдемся по местам, так сказать, боевой юности, – подмигнув себе в зеркале, сказала она и, прихватив джинсовую куртку, вышла из номера.
Гостиницу она специально выбрала именно эту – совсем недалеко находилось здание «Столичного хроникера», в котором Ника работала до встречи с Максимом Гавриленко, здесь же располагался дом, в котором она много лет снимала квартиру. Этот район был изучен вдоль и попрек, но сейчас, идя по улице, Ника ловила себя на том, что не узнает многих мест. Появились пешеходные зоны там, где раньше спокойно ездили машины, – Ника сама всегда предпочитала ездить именно там, тут и там возникли новые кафе и закрылись те, которые она знала. Единственное, что осталось неизменным, это суета и многолюдность – центр Москвы, пять минут до Кремля. Ника зашла в довольно просторное кафе, выбрала столик у окна, на подоконнике которого располагались клетки с декоративными кроликами, и, пока ждала заказ, рассеянно наблюдала за тем, как зверьки перемещаются то в барабане, то просто по клетке.
– Прошу вас, – маленькая черноволосая девушка поставила перед Никой тарелку грибного супа с таким умопомрачительным запахом, что Стахова едва не прослезилась, – картофельное пюре и котлетки будут чуть позже. Приятного аппетита.
Ника с удовольствием съела и суп, и второе, выпила чашку кофе, пожалев, что в Москве неожиданно запретили курить в заведениях. В Чехии никто на эту тему даже не задумывался и разделения на курящую и некурящую зоны в кафе и ресторанах не существовало. Телефонный звонок застал ее за попыткой вынуть карту из кармашка сумки – это звонила девушка-риелтор, с которой они договорились посмотреть квартиру.
– Если вам удобно, то я готова встретиться, – сказала Ника, вкладывая карточку в папку со счетом, и записала адрес.
Квартира находилась рядом, но дом Нике не понравился с первого взгляда, и совсем не потому, что это оказалась «хрущевка» – просто бывает такое ощущение, что это не твое место и энергетически тебе там плохо. Квартира тоже не произвела впечатления и выглядела немного запущенной и довольно неаккуратной.
– Нет, за эти деньги я хотела бы все-таки что-то более свежее, – категорично заявила она риелтору, и девушка закивала:
– Да, я понимаю, понимаю… Но можно попробовать чуть снизить цену за счет ремонта.
– Вы не поняли – я не собираюсь делать здесь ремонт. Мне нужна квартира, в которой я смогу жить сразу, без дополнительных танцев с бубном по строительным магазинам. Если можете предложить что-то подобное – будем работать, если нет – пожалуйста, не звоните мне больше, хорошо?
Риелтор кивнула. Ника вышла и начала спускаться по лестнице, когда девушка окликнула ее:
– Вероника, подождите, пожалуйста. Я сейчас позвоню своей подруге, она как раз сдает квартиру. Там, правда, дорого, но зато можно заезжать и жить. Она редко сдает эту квартиру и только проверенным людям, но если я попрошу…
– Хорошо, позвоните, я пока покурю.
На улице Ника села на лавку, вынула сигарету и закурила. «Интересно – «дорого» – это как теперь в Москве выглядит, в каких цифрах?» – подумала она, покачивая ногой в плетеной босоножке.
Из подъезда вышла риелтор, тоже села рядом с Никой и закурила.
– Сейчас она подойдет к дому, покажет вам квартиру.
– Спасибо.
– Да не за что. Цена на самом деле довольно высокая.
– Сколько?
Риелтор назвала сумму, и Ника облегченно выдохнула – да, недешево, но она могла себе это позволить, лишь бы квартира оказалась хорошей.
И она именно такой и оказалась. Ника не могла поверить своему счастью – найти такую квартиру так быстро. Она заключила договор с невысокой стройной блондинкой с гладко убранными волосами и идеально ровной спиной, передала требуемую сумму и получила два комплекта ключей.
– Если вам что-то понадобится, то звоните, я живу рядом, – проинструктировала блондинка. – Соседи здесь хорошие, шумно не бывает, на лестничной клетке всегда чисто.
– Спасибо. Я перевезу вещи завтра.
– Как вам угодно. Телефон мой есть, в общем, если что – звоните.
Они распрощались, и хозяйка ушла, а Ника вышла на балкон. Вид завораживал, хотелось распахнуть все створки и сидеть на балконе, пока не стемнеет.
– Ну, одним делом меньше, – удовлетворенно пробормотала Ника, выходя из квартиры и направляясь к лифту, – можно звонить Яблокову и просить, чтобы переговорил с главредом.
Собеседование ей назначили на вторник, Игорь позвонил в субботу поздно вечером и подробно рассказал, куда именно и во сколько она должна подъехать. Расстроило Нику только место, где располагалась редакция сайта «Русская Галактика», – Марьина Роща. Придется пользоваться общественным транспортом, потому что расстаться со снятой квартирой она не сможет – настолько там оказалось хорошо и как-то совсем «по-никиному».
– Ничего, это не такая большая проблема, – утешала себя Стахова утром в воскресенье, готовя завтрак на небольшой, но очень уютной кухне, – подумаешь – метро, ездят же как-то люди, ну, и я поезжу.
Когда она уже заканчивала завтракать, снова позвонил Яблоков и огорошил новостью:
– Слушай, Никуся, Филонов только что звонил, приглашал тебя в петанк поиграть. Там недалеко от тебя, сквер на Бахрушина знаешь?
– Ну знаю, – в памяти что-то зашевелилось, что-то такое… знакомое… – а ты пойдешь?
– Да, я всегда с ними играю, сегодня вторая игра сезона, как раз в прошлые выходные открыли. Если хочешь, заеду за тобой – у тебя есть где машину бросить?
– Да, есть. Сколько тебе времени нужно? Я совершенно не собрана, полночи вещи разбирала, хоть их не особенно много.
– Успеешь собраться, начало в четыре – и до темноты, приходить можно хоть весь день, – успокоил Яблоков, – так что жди, часика через полтора-два я подскочу.
Ника положила трубку и направилась в комнату, на ходу соображая, что бы такое надеть. День был теплым, солнечным, но игра все-таки не располагала к платьям и юбкам, нужны джинсы.
– Где же я уже слышала про этот петанк, и почему мне знакомо место, где в него играют? – бормотала Ника, доставая гладильную доску и утюг, чтобы погладить легкие голубые джинсы и ярко-синюю футболку-поло. – Вертится в голове что-то, а поймать никак не могу…
Водя утюгом по брючине, Ника все не переставала думать и наконец вспомнила:
– О, а ведь правда! В тот день, когда Масленников в Америку улетал, я шла к Павелецкому вокзалу мимо этого сквера, а там как раз играли. Еще парень был такой невысокий, в татуировках весь… и мужчина… – она даже ногой затопала в нетерпении, пытаясь воскресить в памяти имя, потому что была уверена, что знает его. – Точно! Филонов же! Огороды он еще разводил, кажется… Выходит, я знаю будущее начальство в лицо, и это уже неплохо…
Настроение у Ники значительно улучшилось – теперь она довольно отчетливо вспомнила, как именно выглядит ее будущий начальник, и эти воспоминания успокоили ее. Филонов показался ей адекватным, а вся информация, что она видела о нем в интернете, давала надежду на то, что главный редактор еще и умен, образован и интересен как личность. С такими Нике всегда работалось легко – она не любила людей без кругозора, считала, что журналист обязан много читать и постоянно как-то совершенствовать свою манеру письма.
К приезду Яблокова она уже совсем успокоилась, оделась, собрала волосы в пучок и даже успела пробежать глазами пару статей в интернете с описанием правил игры в петанк, о котором имела весьма отдаленное представление.
– Да ты не волнуйся, там ребята всех желающих в пять минут обучают, – говорил Яблоков, когда они шли в сквер, – я тоже не умел, сперва просто так приезжал, посмотреть. А потом втянулся как-то. Азартная, между прочим, игра, сама увидишь.
– А что за компания собирается?
– Всех понемногу – журналисты, блогеры, сетевые разные персонажи. Кто-то друзей приводит. А «Русская Галактика» играет почти полным составом, у них это вроде корпоративной игры. В общем, скучно точно не будет.
«Ну, что ж… будем вливаться в коллектив», – со вздохом подумала Ника, не особенно любившая командные игры. Однако если она хочет попасть и удержаться в редакции, придется идти на компромиссы.
– Я одного не пойму – мы зачем вообще связались с этим сайтом, а? Нам деньги некуда девать?
– Поймешь потом. Всегда хорошо иметь свое карманное СМИ, которое будет представлять твои интересы. Сейчас вложимся немного, потом рекламой будем отбивать. Я планирую вывести их хотя бы в тройку читаемых новостных сайтов, а там будет видно.
– Все равно не понимаю…
– Говорю же – не вникай пока. Дальше сам все поймешь.
