Loe raamatut: «Ассистент дамского угодника»

Глава 1

До центра города я добиралась на такси. Вернее, на единственной подвернувшейся под руку попутке, которой оказалась старенькая бежевая «копейка» с заметно облупившейся краской по бокам. Ничего более приличного в столь поздний час на загородной подмосковной трассе поймать мне не удалось. К тому же я чертовски устала, и все мои стремления в настоящий момент были направлены на одну-единственную вожделенную цель. Хотелось поскорее очутиться в забронированном мною три дня назад уютном гостиничном номере и выбросить из головы всю эту неприятную историю, в которую я невольно попала в связи с исполнением прямых обязанностей бодигарда.

Хмурый парнишка в светло-синем пуховике и изрядно облезлой ондатровой шапке, сидящий за рулем старенькой «копейки», к великому моему удовольствию, не стал приставать к попутчице с пространными, ни к чему не обязывающими беседами. Может, он по природе был не особо многословен, а может, просто не проникся симпатией к усевшейся на переднее сиденье девушке с растрепанными волосами и разбитой кровоточащей губой. Да, видок у меня в этот памятный вечер для выхода в высший свет был точно неподходящим. Распухшая и саднящая губа была не единственной моей внешней достопримечательностью, свидетельствующей о бурно проведенном вечере. Многострадальная левая скула, по которой один из кретинов так беспардонно съездил своим кулачищем, начинала припухать, и я была уверена, что, если не успею принять в этом направлении соответствующих мер, к утру мой фейс будет похож на однобокую грушу или что-то в этом роде. Разодранную практически в клочья зимнюю куртку можно было смело выбрасывать на растерзание бомжам, а что касается гудящих от напряжения конечностей, то я рассчитывала отмыть их исключительно при помощи «Пемолюкса».

Однако, невзирая на все это внешнее неблагообразие, я – Евгения Охотникова была счастлива. Счастлива оттого, что очередное непростое задание, в которое втянул меня малопристойный в общепринятых понятиях клиент, было завершено. Через какой-то час с небольшим я буду уже в столичной гостинице «Мегаполис», а завтра ближе к вечеру с чистой совестью двину в обратный путь по направлению к родным пенатам. Я успела соскучиться по привычному для меня, особенно в это время года, Тарасову, по тетушке Миле. И главное, развязавшись с делами досрочно, я теперь на сто процентов была уверена, что смогу встретить наступление Нового года в теплой уютной квартире тетушки перед включенным телевизором, транслирующим по неизменной русской традиции классический фильм «Ирония судьбы», плавно перетекающий впоследствии в праздничный «Огонек».

Включенные фары «копейки» выхватывали из общей непроглядной темноты рассеченное светом пространство, и я с каким-то непонятным внутренним воодушевлением наблюдала за несметным количеством плавно перемещавшихся в этом освещенном треугольнике снежных хлопьев. С каждой секундой снегопад стремительно усиливался, и подвозивший меня до места назначения парнишка благоразумно включил «дворники». Они монотонно зашаркали по стеклу, и это зрелище вкупе с тихо льющейся из динамиков музыкой подействовало на меня еще более умиротворяющее.

Мы въехали в город, в связи с чем густая вечерняя темнота и сказочный вид искрящихся в свете фар снежинок сменились на иные красоты цивилизации. Москва приветствовала меня все тем же, что и три дня назад, – многообразием неоновых реклам и предпраздничной иллюминацией. Столица необъятной нашей родины уже готова была встретить наступающий год во всеоружии и с неизменной для этого события широтой души. Ощущался даже незримый эмоциональный всплеск московского населения. Несмотря на позднее время, народ продолжал хаотично дефилировать по центральным улицам города, и на каждом втором лице я замечала безоблачную улыбку. Наверное, всякий человек ждет от Нового года какого-то чуда или просто счастливого события. Это у нас в крови.

– Прибыли, – выдернул меня из философских размышлений парнишка в синем пуховике и решительно зафиксировал ручку коробки передач в нейтральном положении. – Гостиница «Мегаполис».

– Спасибо, – тихо поблагодарила я его и, щедро вознаградив за оказанную услугу по транспортировке моей персоны, покинула салон уже дышавшего, что называется, на ладан «жигуленка».

– С наступающим, – бросил парень мне в спину, и автомобиль энергично сорвался с места, устремившись вдаль по широкой четырехполосной дороге.

– И тебя тоже, – буркнула я себе под нос.

Зеркальный лифт мигом доставил меня до четвертого этажа, и я решительно шагнула к четыреста двадцать седьмому номеру. Повернула ключ в замке. Дверь гостеприимно распахнулась. Я переступила порог своей московской обители и, с трудом приподняв руку, щелкнула настенным выключателем. Наконец-то я дома. Я облегченно перевела дух. Теперь душ. А еще лучше – заполненная до краев ванна.

Судьбоносный, как показали дальнейшие события, телефонный звонок нарушил мой покой уже в тот момент, когда я, закутавшись в свой любимый махровый халат ярко-красного цвета и подобрав под себя ноги, уютно расположилась в глубоком кресле возле окна. Теперь я чувствовала себя значительно лучше и бодрее. Разбитая губа перестала кровоточить, а от приложенного к припухшей скуле полотенца, смоченного холодной водой, лицевые мышцы уже не беспокоили изнуренный организм настойчивой болью. Телефон затрезвонил над самым ухом, и я непроизвольно скосила взгляд на настенные часы. Пять минут одиннадцатого. Все нормальные люди к этому времени уже отходят ко сну, спешат погрузиться в жаркие объятия Морфея. Я протянула руку и сняла трубку.

– Евгения Максимовна? – донесся до меня сконфуженный и слегка раздерганный голос гостиничного администратора.

– Да. Это я.

– Простите, что пришлось побеспокоить вас в столь поздний час, но… – Женщина замялась. – К вам посетитель.

– Посетитель? – недоверчиво переспросила я и, услышав мгновенный подтверждающий ответ, добавила: – Я не принимаю никаких посетителей. У меня же тут не офис.

Все это было похоже на какой-то дурной сон или на чей-то идиотский розыгрыш. Я даже никому из знакомых не сообщала, где соизволила остановиться, да и вообще мало кто знал, что Евгения Охотникова в настоящий момент находится в столице нашей родины.

– Я понимаю, – не отставала от меня назойливая администраторша, и, как мне показалось, в ее голосе появились плаксивые интонации. – Но это Белохвостов. Я не знаю, что… И потом, он сказал… Он сказал, что все равно не уйдет, пока не увидится с вами.

Николай Сергеевич Белохвостов! Несмотря на то что я пожаловала в столицу из провинциальной глубинки, я была не настолько дремучей, дабы не знать, кто он такой. К тому же я по природе своей была истинной киноманкой. Белохвостов был одним из крупнейших в России кинопродюсеров, и с его легкой руки мои соотечественники получили уникальную возможность посмотреть достойные качественные фильмы. Во всяком случае, я точно видела около пяти или шести картин, которые продюсировал лично Николай Сергеевич. И вот сейчас этот человек настойчиво требует полуночного рандеву со мной. «Не уйдет, пока не поговорит». Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, зачем он ко мне явился. Уж точно не для того, чтобы поблагодарить за просмотренные фильмы. Мои услуги бодигарда – вот что ему нужно. Но с другой стороны, неужели у Белохвостова не хватает людей в службе безопасности? Я в этом сильно сомневалась. В глубине души шевельнулось чисто человеческое любопытство. Так или иначе, если я побеседую с крупным кинопродюсером на сон грядущий, хуже от этого никому не станет.

– Хорошо. – Я отложила в сторону мокрое полотенце, и оно небрежно повисло на подлокотнике кресла. – Скажите ему, что я готова для встречи.

Администраторша, явно довольная моим решением, тут же отключилась. Я последовала ее примеру и, водрузив беленькую трубку на стоящий справа от меня на тумбочке аппарат, поднялась на ноги. Наверняка незваный полночный гость уже стремительно направлялся к моему номеру. А это означало, что я вряд ли успею принять к его приходу наиболее приличный вид. Ну и черт с ним. В конце концов, это не я врывалась в его апартаменты без предварительной договоренности. Я потуже затянула пояс своего красного халата и взглянула на собственное отражение в высоком зеркале. Сниматься в кино он меня точно не пригласит.

В дверь постучали. Я шагнула к порогу и повернула ручку.

Прежде я видела этого кинопродюсера только в выпусках новостей, лицезреть же уважаемого Николая Сергеевича воочию мне никогда раньше не приходилось. Белохвостов был высоким подтянутым мужчиной лет пятидесяти. С черными как смоль волосами, аккуратно уложенными на косой пробор и слегка посеребренными на висках, с карими проницательными глазами и крупным носом. Одним словом, это был видный мужчина. На Николае Сергеевиче было длинное, почти до пят, кашемировое пальто бордового цвета и черные стильные ботинки. Расстегнутое зимнее одеяние позволяло мне узреть также дорогой темный костюм-тройку и классический галстук того же оттенка, что и роскошное длиннополое пальто.

Белохвостов быстрым и цепким взглядом обвел мой гостиничный номер и, убедившись в том, что, кроме меня, в помещении больше никого нет, удовлетворенно кивнул. Я слегка отступила назад, пропуская Белохвостова внутрь. Однако мой профессиональный взгляд, прежде чем дверь за гостем закрылась, успел отметить наличие двух бравых ребят за спиной Белохвостова. Охрана. Парни благоразумно остались дожидаться босса в коридоре.

– Вы Евгения Охотникова? – деликатно осведомился Николай Сергеевич, хотя, полагаю, этот факт был более чем очевиден.

– Я.

– Могу я с вами поговорить?

К этому моменту я закончила визуальное знакомство с кинопродюсером, и во мне проснулась обычная стервозная баба.

– Раз уж вы пришли и, как мне известно, заявили при этом администратору, что не уйдете, не побеседовав со мной, думаю, можете и поговорить.

– Да. – Белохвостов усмехнулся и без приглашения занял ближайшее к нему кресло из двух, имеющихся в номере. Забросил ногу на ногу и пригладил черные волосы на макушке. – Вы именно такая, какой мне вас и описали.

– Какая? – уточнила я, занимая место напротив гостя.

– С характером, – насмешливо заявил Белохвостов.

Николай Сергеевич выудил из бокового кармана пиджака широкий платок, поднес его к лицу и шумно высморкался. Приличия были не для него. Тем более в тот момент, когда великий воротила киноиндустрии чувствовал себя простуженным. Убрав платок, Николай Сергеевич поднял глаза на меня.

– Отлично, – саркастически высказалась я. – Выходит, одну из сторон дела мы уже выяснили. Вам сказали, что я с характером, и на поверку все оказалось именно так. Теперь у меня имеется для вас вопрос номер два. Кто вам это сказал? Как вы вообще узнали обо мне?

– Земля слухами полнится, Женечка, – неожиданно перешел Белохвостов на панибратское обращение и широко улыбнулся при этом. – Не далее как сегодня, по моим сведениям, вы завершили в столице одно из своих заданий по вытаскиванию клиента из полного дерьма. Простите за выражение. Завершили вы его успешно. С честью. Признаюсь честно, мне стало об этом известно из случайного источника. Но я сразу подумал, что вы именно тот человек, который мне нужен. – И, не дожидаясь моей встречной реакции, он с ходу поинтересовался: – Откуда вы приехали?

Я откинулась на спинку кресла и изобразила на лице полное равнодушие к назревающей беседе.

– Из Тарасова, – лениво бросила я. – Есть такой город на Волге. Может, слышали?

– Не доводилось, – Николай Сергеевич пожал плечами. – Впрочем, это не так уж и важно. Как вы смотрите на то, чтобы задержаться в Москве еще на некоторое время?

– Отрицательно, – честно ответила я.

– Почему?

– Домой очень хочется. Да и с какой стати?

– Я хочу предложить вам работу.

В голосе Белохвостова не наблюдалось прежней уверенности. Мои слова и поведение вселили в него немного растерянности. Это хорошо. Ему пойдет на пользу. Я безучастно отклонилась в сторону и ухватила со столика пачку сигарет.

– Послушайте, Женя, – продолжил кинопродюсер после непродолжительной паузы. – Вы знаете, кто я?

Я мысленно усмехнулась. Очень своевременный момент представиться. Прежде ему это просто не приходило в голову. Николай Сергеевич резонно полагал, что его обязан знать в лицо каждый рядовой обыватель. Что ж, я не стала разочаровывать его и валять дурака. К чему затягивать беседу?

– Да, я знаю, – вяло ответила я, прикуривая сигарету и окутываясь сизыми клубами дыма. – Это что-то меняет, господин Белохвостов?

Он проследил заинтересованным взглядом за тоненькой струйкой дыма, растворившейся где-то под потолком гостиничного номера, и вновь полез в карман за платком. Потенциальный клиент занервничал. Откровенно признаюсь, я еще не была твердо уверена в том, что откажусь от предложения Николая Сергеевича, но в настоящий момент внутренний голос склонял меня именно к этому решению. Остальное будет зависеть от собеседника. Вернее, от его дара убеждения.

– Вы хотя бы можете выслушать меня? – Белохвостов будто угадал ход моих мыслей.

– Выслушать могу. Говорите.

Кинопродюсер, следуя моему примеру, тоже закурил. Меня уже не удивил тот факт, что разрешения на это он не спросил. Что ж, еще один аргумент не в его пользу. Николай Сергеевич с минуту, наверное, или чуть больше собирался с мыслями, решая, с чего бы ему начать непростое повествование. По всему видать, ему хотелось с ходу заинтересовать собеседницу, но вот как это сделать – большой вопрос.

– Я всю свою жизнь посвятил киноиндустрии, – решился наконец Белохвостов. – Сначала мечтал стать режиссером. Но… Таланта не хватило, и я нашел себя как продюсер. На моем счету сейчас около дюжины достойных внимания фильмов, однако… Мне всегда хотелось создать что-то особо стоящее. Одним словом, оставить свой след в истории кинематографа. Мне не везло… – Он замолчал и, заполняя для себя неловкую паузу, сделал несколько нервных энергичных затяжек. Дым вырвался через ноздри, как у рассвирепевшего буйвола. – И вот недавно мне предложили колоссальный проект. Проект, способный перевернуть всю мою жизнь.

– О чем фильм? – невольно заинтересовалась я.

Но Белохвостов разочаровал меня.

– Пока я не могу этого сказать, – он печально покачал головой. – Но в нем будут раскрыты многие российские тайны, долгое время содержащиеся под грифом «Секретно». Правительство уже одобрило проект…

Николай Сергеевич вновь замолчал, и на этот раз я пришла ему на выручку:

– Однако, как я понимаю, есть некое большое «но».

– Да, верно. – Наполовину выкуренная сигарета продюсера решительно ткнулась в хрустальное дно пепельницы. – Есть. Вернее, есть люди, которые не хотят отдавать этот проект в мои руки. Скорее всего, хотят просто отнять его и использовать в своих целях.

– С чего вы так решили? – Я подалась вперед и ввинтила острый взгляд в самую переносицу собеседника. Туда, где проступала еле заметная горбинка.

– Все очень элементарно, Женя, – грустно усмехнулся Белохвостов. – Мне позвонили по телефону. Позвонили и весьма недвусмысленно намекнули, что я должен отказаться от предложенного проекта. Иначе… – Он судорожно сглотнул. – Иначе меня ожидают серьезные неприятности. Он так и сказал.

– Он? – машинально переспросила я.

– Да. Это был мужчина.

– Есть хоть какие-нибудь предположения насчет того, кто он такой?

«Вот ты и попалась, Охотникова», – запоздало подумала я. Да, действительно, попалась, как девчонка. Такое нередко случалось в моей насыщенной событиями жизни. Так некстати и не к месту просыпался охотничий азарт самого настоящего профессионала. А ведь Николай Сергеевич еще не предпринял основательной попытки уговорить меня на это дело. Или знал мои слабости, стервец?

– Не имею ни малейшего представления. – Кинопродюсер поднялся на ноги и прошествовал к зашторенному окну. – Именно это-то меня и беспокоит больше всего. Лично я не опасаюсь происков врагов, к тому же не намерен сдаваться без боя. У меня внушительная служба безопасности, человек я отнюдь не бедный. Могу и потягаться силами. – Он развернулся на каблуках и пристально посмотрел мне в глаза. Я обратила внимание, что от его смятения не осталось и следа. Предо мной снова стоял уверенный в себе человек, всегда идущий по намеченному пути до победного конца. – Но у меня дочь, Женя. Вика. Ей всего семнадцать лет, и, я так полагаю, она мое единственное уязвимое место.

Я понимающе кивнула. Причина сегодняшнего визита Белохвостова в мой гостиничный номер более или менее прояснилась. К слову стоит заметить, что по той же самой причине и я, занимаясь опасным для здоровья делом, не спешила обзаводиться семьей. Близкие люди, особенно дети, в некоторые моменты жизни делают человека беззащитным. Или, как выразился только что Николай Сергеевич, уязвимым.

– Вы женаты? – спросила я Белохвостова, осторожно приминая ногтем окурок.

– Вдовец.

Я не спешила переходить к главному вопросу, хотя по опыту знала, что и без него уже все стало предельно ясным. Я мысленно взвешивала все за и против. Огромным минусом являлись две вещи. Моя усталость после только что завершенного дела и желание очутиться дома до наступления нового года. С другой стороны, я имела уникальную возможность приложить свою руку к созданию киношедевра, пусть даже и в естественном и привычном своем качестве. Я также предполагала и вариант невинного развития событий. Семнадцатилетняя девчонка может никому и не понадобиться. В зависимости от того, что за люди высказали свою угрозу в адрес Николая Сергеевича. Угадать, кто они такие и насколько серьезны их намерения, я не имела сейчас реальной возможности. Для этого необходимо было, как минимум, ввязаться в драку, а дальше смотреть уже по обстоятельствам.

– Вы хотите, чтобы я стала телохранителем вашей дочери, Николай Сергеевич?

Вопрос был задан прямо, в лоб, и он, естественно, требовал такого же откровенного ответа. Белохвостов колебался недолго.

– Да, – изрек он и поспешно продолжил развитие этой темы: – Я хорошо заплачу вам за услуги. Тем более я понимаю, что никому не хочется работать в праздники. Держите.

Он выудил из кармана пальто запечатанный желтый конверт и решительно протянул мне. В этот момент я все еще продолжала сидеть в кресле, а приблизившийся ко мне кинопродюсер склонился практически над самой моей макушкой. Рука с конвертом зависла у меня перед глазами.

– Что это?

– Аванс, – невинно заявил Белохвостов. – Плюс деньги на ежедневные расходы. И… И кое-что еще.

– Что? – я встретилась глазами с Николаем Сергеевичем.

– Приглашение на «Голубой огонек». Вы отправитесь туда вместе с Викой.

У меня невольно захватило дух. Вот он, тот решающий аргумент, которого я так долго ожидала. Белохвостов попал точно в цель. Рассчитывал он заранее этот ход или нет – меня не интересовало. Компенсация за мои нарушенные планы в новогоднюю ночь была более чем достаточной. Как мне показалось, даже весь мой организм почувствовал себя значительно лучше и от былой усталости не осталось и следа. Я поднялась во весь рост и развернулась лицом к нанимавшему меня человеку. Рука потянулась к бесхозному пока еще конверту, но я решительно остановила свой детский порыв.

– Прежде чем я соглашусь на это дело, Николай Сергеевич, – жестко произнесла я, – хотелось бы прояснить один вопрос. Почему я? Как вы сами сказали, у вас обширная служба безопасности, и вы могли бы…

– В этом-то вся и закавыка, Женя, – перебил меня Белохвостов, и глаза его виновато потупились в пол. – Сказать, что Виктория строптива и своенравна, – значит не сказать о ней ничего. Из-за нее у меня уже уволились из штата три хороших телохранителя. – Заметив, как изменилось мое лицо, Николай Сергеевич поспешно продолжил: – У вас есть еще какие-нибудь вопросы или мы можем ехать?

Я тихонечко прищелкнула языком. Свести с ума трех здоровенных мужиков из службы безопасности отца – это надо суметь. По всему видать, Виктория Николаевна – тот еще фрукт. Ну да ладно! Мне и не такие попадались клиенты. Справлюсь. К тому же следует сделать скидку на переходный возраст. В семнадцать лет мы все были хороши.

– Вопросы? – усмехнулась я. – Какие у меня могут быть вопросы? Я не детектив. Копаться во всех обстоятельствах этого дела мне нет никакого смысла. Мои обязанности – быть рядом с клиентом.

Лицо Белохвостова, когда я взяла все-таки желтый конверт из его длинных ухоженных пальцев, осветилось, как начищенный до блеска самовар. Еще бы! Решить так быстро и безболезненно свою главную проблему – отличный повод для радости. О человеке, на чье попечение он только что спихнул свою обожаемую дочурку, то есть обо мне, крупный кинопродюсер сейчас старался и не думать.

– Я вас отвезу к ней, – любезно вызвался оказать мне услугу этот хитрый лис.

– Большое спасибо, – язвительно парировала я. – Но, надеюсь, вы будете столь любезны, господин Белохвостов, и позволите мне для начала одеться?

– Да, конечно, – стушевался кинопродюсер так, будто я уже скинула с себя махровый халат и предстала перед его взором в полной наготе. – Простите.

Сергей Николаевич направился к выходу, но я остановила Белохвостова новым вопросом:

– Виктория живет отдельно от вас?

– Да, я купил ей квартиру. – Он уже распахнул дверь в коридор, и я заметила с правой стороны дверного проема широкое покатое плечо телохранителя. Целиком его видно не было, но уже одна эта часть тела свидетельствовала о внушительных габаритах сотрудника службы безопасности продюсера. – В Новых Черемушках. Не бог весть какой район, но зато пока, как утверждают, еще экологически чистый.

– У нее есть приятель? – не отставала я.

– Насколько мне известно, нет. – Широкие брови Белохвостова сурово сошлись в области переносицы. – Вика живет одна.

По выражению его лица я поняла, что данный вопрос является для киномагната наболевшим. Как и многие отцы, воспитывающие дочерей в гордом одиночестве при вечной нехватке времени на свое чадо, он опасался, что в один прекрасный момент у дочурки появится в жизни другой мужчина. И он, этот мужчина, полностью заменит ей любящего родителя. Наверняка Белохвостова ночами мучили кошмары по этому поводу.

– Хорошо, – кивнула я. – Подождите меня внизу. Я быстро.

Продюсер ретировался за дверь.

Понятие «быстро» для любой женщины очень растяжимое. Я была не одета, у меня еще были мокрые волосы – и все это требовало времени. Так или иначе я вновь оказалась в обществе Николая Сергеевича лишь в половине первого. Он терпеливо дожидался меня в своем серебристом «Мерседесе», расположившись на заднем сиденье. Я не стала пока рассчитываться с администрацией гостиницы «Мегаполис» и вышла на улицу. Растревоженные ветром снежные хлопья уже не были такими крупными и многочисленными. Снежок продолжал посыпать землю, но теперь как бы не с радостью, а в силу возложенных на него сезоном обязанностей.

Один из телохранителей Белохвостова, крепенький мальчонка с запорошенными снегом русыми волосами и пухлыми губами, любезно распахнул передо мной заднюю дверцу «Мерседеса». Я проворно юркнула в салон и очутилась бок о бок с Белохвостовым. Губастый амбал, а его комплекция действительно внушала невольное уважение, плюхнулся на переднее сиденье. За рулем уже расположился его напарник, не такой широкоплечий, но с куда более устрашающим выражением лица. Перебитый, как у боксера, нос и косой шрам на подбородке делали его похожим на пирата.

– Едем к Вике, – распорядился Белохвостов, и Пират, как я мысленно окрестила для себя свирепого на вид водителя, понятливо мотнул головой.

Мы двинулись по ночной столице. Я мысленно вновь окуналась в ту атмосферу, с которой рассчитывала расстаться уже завтра. Но судьба на то и считается непредсказуемой, дабы вносить свои собственные коррективы в планы простых смертных.

Для стремительного и резвого «Мерседеса», выступавшего в качестве нашего средства передвижения, не составило труда преодолеть расстояние от центра города до Новых Черемушек за двадцать с небольшим минут. Пират припарковал автомобиль возле одного из высотных строений и покосился на своего губастого напарника. Тот выскочил из салона и снова распахнул заднюю дверцу, призывая нас с Николаем Сергеевичем покинуть теплый салон. Мы так и сделали без всяких пререканий.

– Пойдемте, – обратился ко мне Белохвостов и первым направился в сторону подъезда.

Я последовала за ним. Ребята из службы безопасности не составили нам компанию, предпочтя дождаться босса на свежем морозном воздухе.

Виктория была дома. Однако ее отнюдь не домашнее одеяние свидетельствовало о том, что мы с отцом накрыли госпожу Белохвостову практически перед самым выходом. Секунда-другая, и мы не застали бы ее на месте. На Вике был белоснежный приталенный костюм, состоящий из не в меру короткой юбки, больше напоминающей по своей структуре некое подобие набедренной повязки, и роскошного пиджачка с вызывающе открытым воротом. Сквозь этот ворот прекрасно просматривался высокий бюст, наверняка способный свести с ума любого Викиного ровесника. На ногах изящные полусапожки под цвет костюма. Я не могла не отметить того факта, что подобранные девушкой в одежде цвета весьма искусно гармонировали с ее черными густыми волосами средней длины и смуглой от природы кожей. А может быть, Виктория регулярно посещала солярий, что позволяло ей даже зимой выглядеть загорелой. Вне всяких сомнений, Николаю Сергеевичу это было вполне по средствам. Карие глаза Виктории озорно блестели, носик был чуть вздернут, а тонкие губы отливали естественным розовым оттенком. В завершение увиденного я невольно обратила внимание и на ее идеальный маникюр. Безусловно, Виктория гордилась своей внешностью и уделяла ей большое внимание.

Белохвостова отступила в глубь трехкомнатной квартиры и улыбнулась.

– Какими судьбами, папа? – спросила она. – Решил справиться о самочувствии горячо любимой дочурки? На ночь глядя? Ну еще бы! Другого времени в своем и без того плотном графике отыскать ты не сумел.

– Перестань, Вика, – не очень строго одернул ее Николай Сергеевич и тактично откашлялся при этом. – К чему эти нападки? Я заехал к тебе так поздно, потому что нашел для тебя нового телохранителя. С большим трудом, между прочим. – Белохвостов пропустил меня вперед. – Познакомься, это Женя. Вернее, Евгения…

– Можно просто Женя, – перебила я своего работодателя.

Виктория презрительно фыркнула.

– Я устала тебе повторять, папа, – с вызовом заявила она. – Мне не нужен никакой телохранитель. Это мешает моей личной жизни.

– Но это женщина… – начал было Николай Сергеевич, однако Вика бестактно оборвала его на полуслове.

– Какая разница, – небрежно отмахнулась она. – Женщина ли, мужчина. Мне не нужен телохранитель. Это сложно понять?

– Нет, это ты не понимаешь, Вика, – вступил в вынужденную перепалку с дочерью Белохвостов. – Сейчас такое положение, когда…

На этот раз завершить веский аргумент Николаю Сергеевичу не дала я. Меньше всего мне сейчас хотелось присутствовать при семейной сцене с выяснением личных отношений. Я открыто улыбнулась им обоим, но обратилась непосредственно к кинопродюсеру:

– Господин Белохвостов, вы меня, конечно, извините, но, думаю, теперь, когда вы нас фактически познакомили, мы с Викой и сами разберемся во всем остальном. – С моей стороны это был откровенный, ничем не прикрытый намек. – Хорошо?

– Как скажете, Женя. – Заботливый папаша бегло взглянул на свои наручные часы, после чего вновь перевел взгляд на Викторию. – Я очень люблю тебя, дочка. Прошу, постарайся понять. Не вставай в позу. Женя – прекрасная девушка, и я очень надеюсь, что вы подружитесь.

Назвать меня девушкой с его стороны было крайне мило. Мне это понравилось. А вот Вика снова презрительно фыркнула и демонстративно подхватила с вешалки свою сумочку из крокодиловой кожи. Белохвостов, видимо, только сейчас заметил, что его дочь облачена не в домашний халат и не в пижаму.

– Ты куда-то собираешься? – подозрительно прищурился он.

– Я еду в ресторан, папа. – Вика, судя по всему, смирилась с моим вынужденным обществом и с ехидной ухмылкой добавила: – Мы едем в ресторан. Я и мой телохранитель. Хочу поужинать.

– Сейчас второй час ночи, – резонно заметил Николай Сергеевич.

– Я еду в ночной ресторан.

– Одна?

Виктория звонко рассмеялась.

– Я же сказала, с телохранителем. – С каждой секундой в ее голосе появлялось все больше и больше сарказма. – Это ведь твоя идея, папочка. Вернее, я еду в ресторан со своей новой подругой Женей. А там, глядишь, и познакомимся с кем.

Белохвостов уже готов был вспылить, и, видимо, только мое присутствие удержало его от этого необдуманного шага. Он лишь в сердцах всплеснул руками и, не прощаясь, покинул квартиру дочери. Мне стало немного жаль Белохвостова. По-моему, Виктория зря накинулась на отца с нападками. Он искреннее переживал за нее.

– Старый лицемерный козел! – высказалась вслух Белохвостова.

Я обернулась в ее сторону.