Loe raamatut: «В поисках солнца», lehekülg 50

Наконец, слёзы закончились, и Джей замер, сгорая от стыда.

– Ну, вот и славно! – воодушевился объект, трогая поводья. Лошадь медленно тронулась вперёд. – Всё хорошо, Джей, не переживайте так.

Джей беззвучно вздохнул.

Ничего не было хорошо – и хорошо быть не могло уже вообще никак.

12. В чём смысл побега?

Райтэн умел горячо и пламенно ругаться даже и безо всяких слов.

Он просто стоял в углу гостиной в доме правителя Брейлина и выразительно молчал, сложив руки на груди. Ни его позу, ни его взгляд нельзя было назвать агрессивными, но вокруг него словно сгущалось тёмное облако гнева, раздражения и недовольства.

Дерек, стоявший к нему боком и разглядывающий окно, чутко улавливал эту тёмную волну и вздыхал.

Это продолжалось с четверть часа. Никто из них не начинал беседу, потому что каждый чётко знал мнение второй стороны, понимал, что её не переубедить и не видел смысла спорить.

Дерек просто ждал, когда Райтэн отбушуется, а Райтэн молча проговаривал про себя всё то, что не было смысла произносить вслух.

С присущей ему чуткостью Дерек тонко уловил тот момент, когда этот страстный внутренний монолог прекратился – возможно, по тому, как расслабились пальцы, которыми друг вцеплялся в собственную рубашку.

– Между прочим, – невозмутимо отметил он от своего окна, – мы его до трясучки напугали.

– Мы? – холодно переспросил Райтэн.

– Судя по всему, – пожал плечами Дерек, – без сознания он был совсем недолго.

Неожиданно Райтэн взвился и сделал широкий шаг к центру комнаты.

– Я же говорил! – со смесью гнева и тревоги воскликнул он. На обернувшемся к нему лице читалось недоумение, поэтому пришлось пояснить: – Ему всё б шпионить!

Брови Дерека поползли вверх. Затем губы его тронула улыбка, и он со смешком переспросил:

– Ты что же, думаешь, он подслушивал?

– Что же ещё! – возмущённо всплеснул руками Райтэн.

Во взгляде друга мелькнула насмешка, когда он переспросил:

– И что ж он такого секретного мог в тот момент подслушать?

Подавившись негодованием, Райтэн, тем не менее, не растерялся.

– Всё! – пафосно заявил он, снова складывая руки на груди, выпрямляясь и пронзая друга высокомерным взглядом. Потом через губу изволил пояснить: – Всё о нашем плане с побегом от Михара!

Не выдержав, Дерек согнулся от смеха, безмерно возмутив этим Райтэна; затем всё же пояснил своё веселье:

– Ну конечно! Мы ведь обсуждали, как найти адреса, называли имена агентов, договаривались о датах и паролях!..

Райтэн насмешливо фыркнул, но ничего не возразил.

– Тэн, – Дерек устало потёр лоб и снова отвернулся к окну. – Он узнал только про сам план – но это и так было бы очевидно, с того самого момента, как он свалился в засидку.

Вообще, план, разумеется, не предполагал такого провала. Засидка под утёсом выступала, конечно, вперёд – достаточно, чтобы суметь спрыгнуть на неё с самого утёса – но по большей части располагалась под ним. Однако, если смотреть сверху, выступающая часть вполне могла показаться частью склона, пусть и пологой, почти плоской. Но наличие изломанного трупа у подножья явно не располагало к исследованию склонов – ясно же, что человек навернулся, чего там исследовать?

План предполагал, что Дерек спрыгнет в засидку и затаится под утёсом; ждущий там заранее Райтэн вовремя столкнёт вниз подходящий труп в правильной одежде, и Джей сверху увидит только, что Дерек разбился.

То, что Джей умудрился свалиться прямиком в засидку, спутало все карты: версия с тем, что Дерек сорвался настолько неудачно, переставала казаться правдоподобной – особенно с учётом того, что у Дерека были вполне прозрачные мотивы устраивать представления подобного рода.

Помолчав, Райтэн упрямо возразил:

– Ну, может, он рассчитывал, что мы скажем что-то важное!

Дерек хмыкнул и опроверг эту версию:

– Да ни на что он не рассчитывал, Тэн. Испугался, что мы его убьём, вот и всё.

Некоторое время стояла тишина.

– С чего бы нам его убивать? – мрачно переспросил Райтэн, который в целом никогда не рассматривал такие варианты решения проблем – если не считать, конечно, угроз вызвать неприятелей на дуэль. Правда, с учётом того, что он ни разу в своей жизни так никого и не вызвал… едва ли эти угрозы можно было воспринимать всерьёз.

– Убрать опасного свидетеля, – отмахнулся Дерек. – Логичное, в общем-то, решение.

– Тоже мне, опасный свидетель! – презрительно фыркнул Райтэн. – Велика цаца, возиться с ним!

Со смешком Дерек повернул к нему голову, чуть наклонил её к плечу и мягко ответил:

– Ты уж определись, Тэн. То он у тебя мерзкий шпион, который вызнал тайны вселенского масштаба, а то – и не велика цаца, что он там узнал-то!

Пойманный на непоследовательности Райтэн рассмеялся, потом подошёл ближе и тоже уставился в окно.

Некоторое время они молчали.

Затем Райтэн заметил:

– Но он же теперь всё доложит Михару.

Дерек безразлично пожал плечами.

Подумал и выразил это пожатие словесно:

– И что?

Райтэн хмыкнул. Действительно. Едва ли Михар столь глуп, что предполагает, будто бы Дерек не ищет способа выкрутиться из его хватки.

– Теперь будет сложно заставить его поверить, что ты умер, – отметил очевидную проблему Райтэн.

Дерек долго молчал.

По напряжённому лицу его ходили тени тяжёлых мыслей.

Затем он повернулся к другу и начал медленно и тихо говорить:

– Знаешь, Тэн… Я ведь уже сбегал однажды. – Взгляд его налился темнотой и горечью. – Мне было трудно, и я просто сбежал.

Он повернулся к окну и снова долго смотрел в него. Райтэн молча ждал продолжения – чувствовалось, что это было только вступление к основной мысли, которую Дерек раздумывал прямо сейчас.

– Я часто задаюсь вопросом, – не отрывая взгляда от темноты за окнами, медленно продолжил Дерек, – было ли это оптимальным решением? Так ли нужен был именно побег? Действительно ли это был единственный путь? – он развернулся к Райтэну и поймал его взгляд. – Почему именно побег, Тэн?

Вопрос этот был нериторический; в сильном, глубоком взгляде Дерека читалось требование дать ответ. И Райтэн ответил то, что сам прекрасно знал, потому что не раз задавал этот вопрос самому себе.

– Потому что так проще, – признал он.

Дерек серьёзно кивнул.

– Так проще, – согласился он и отвернулся. – Просто поговорить с Грэхардом было слишком страшно. Проще было придумать, что он меня не услышит, заранее отказать себе от его имени в моём праве на равенство с ним и сбежать.

Райтэн нахмурился. Ему не понравилось, куда ушли мысли друга.

Дерек помолчал, пытаясь разобраться в себе. Превалирующим чувством в нём теперь был стыд: его побег теперь казался ему трусливым поступком человека, не способного отвечать за свою жизнь. Он, к тому же, остро ощущал себя теперь предателем: что бы там ни было, а Грэхард заслуживал, по крайней мере, честного разговора. Дерек не только не удостоил его разговорами и объяснениями – он лишил его возможности хотя бы извиниться, и это теперь особенно мучительно жгло его сердце.

Хмуро постановив внутри себя, что он трус и слабак – или, по крайне мере, был таковым, – Дерек продолжил:

– И вот, я снова в схожей ситуации – и снова хочу сбежать. Потому что так проще.

Скривившись, Райтэн возразил:

– При всём моём неуважении к повелителю Ньона – он, худо или бедно, но хотя бы назывался твоим другом. А о чём ты собрался говорить с Михаром!..

Подумав, Дерек сел на подоконник, посмотрел на Райтэна снизу вверх и поправил:

– Не «о чём», Тэн, а «как».

Ответная игра мимики предлагала расшифровать мысль.

– Я рассуждаю как раб, – постучал себе Дерек по голове для выразительности. – А для раба нет иного пути, кроме как сбегать.

Лицо Райтэна скривилось.

– И я хочу сбежать, – с глубоким чувством в голосе продолжил Дерек, – потому что так не только проще – так привычнее. Признать, что Михар сильнее. Что мне его никогда не одолеть. Что я никогда не буду ему равен. Что мой единственный путь бунта против него – побег, потому что я слабее, потому что я беспомощен, потому что я не могу иначе. – Поболтав ногами в воздухе, добавил: – Если идти по этому пути – то я так и буду бегать всю жизнь. То от всяких грэхардов и михаров, а то и просто – от страхов, неудач, проблем. Помнишь, – вдруг встрепенулся он, – я ведь и из Брейлина сбежал.

– Из Брейлина, – через губу поправил Райтэн, – тебя увёз я.

Дерек ясно улыбнулся и добавил:

– Потому что во мне это так глубоко, что только побег и мог мне помочь, что ты и почувствовал.

Закаменев лицом, Райтэн долго его разглядывал; затем медленно, неохотно кивнул.

– Итак, – подвёл итог он, – ты больше не будешь сбегать. Но что тогда?

Дерек вздохнул, сгорбился и спрятал ладони между коленями.

– Буду бороться, – наконец, решил он.

– С Михаром? – холодный голос Райтэна был полон скепсиса.

– С Михаром, – кивнул Дерек почти даже радостно.

Смерив его надменным взглядом, Райтэн коротко вынес свою оценку:

– Безумие.

Они ещё помолчали, обдумывая сказанное и услышанное.

– Но, в целом, – подумав, добавил Райтэн, – вполне в нашем фамильном духе, братишка.

Дерек рассмеялся.

– Что, – весело спросил он, вскакивая с подоконника, – теперь я настоящий Тогнар, да?

– Мой славный предок гордился бы таким братом! – пафосно изрёк Райтэн, нарисовав на своей физиономии чопорно-надменное выражение.

– Честно говоря, – застенчиво признался Дерек, запуская ладонь в свои волосы, – плевать мне на мнение твоего предка. Я бы, – тихо продолжил он, – предпочёл бы, чтобы мною гордился ты.

Райтэн посмотрел на него как на идиота и спокойно сказал:

– Я всегда тобой горжусь, Дер.

Тот рассиялся так, будто бы уже победил всех михаров на свете, но всё-таки, срывающимся слегка голосом уточнил:

– Даже когда я сбегаю?

Градус «я разговариваю с идиотом!» на лице Райтэна ещё возрос. Дав собеседнику вполне полюбоваться выражением этого градуса, он весьма прохладно принялся перечислять:

– Я даже затрудняюсь выделить, какой факт ты умудряешься игнорировать настолько феерично. Тот, что ты говоришь с человеком, который и сам прославился своими побегами, тот, что ты говоришь с человеком, с которым никогда не познакомился бы, если бы не твой побег, или тот, что ты удивительным образом сбегаешь от тех, от кого, вообще-то, считается невозможным сбежать.

Не то чтобы последний факт был так уж правдив – или, во всяком случае, одного Грэхарда было маловато, чтобы говорить о нём во множественном числе, – но Дерек явно впечатлился.

– Ого! – присвистнул он. – Так это звучит гораздо…

Он потерялся, не найдя слова.

Спустя полминуты, когда слово так и не было найдено, Райтэн тихо отметил:

– Иногда, чтобы стать собой, нужно сперва сбежать.

Дерек несмело улыбнулся.

– А иногда, – продолжил невозмутимо философствовать Райтэн, – нужно наконец-то перестать сбегать, чтобы всё-таки стать собой.

– Глубоко, – признал Дерек.

Дёрнув плечом, Райтэн отметил:

– Я тоже много об этом думал.

Они переглянулись и улыбнулись.

Очевидно, главное было не в том, сбегаешь ты или нет.

Главное было в том, что, сбегаешь ты или нет – есть человек, который сбежит или останется с тобой, вне зависимости от того, что ты выберешь.

И это согревало теплее любого солнца.

II. Верность. 1. Какова ответственность за верность?

II. Верность

644-645 года. Кармидер

Если однажды горячее солнце

Станет холодным, как утренний лёд,

Если зима жарким летом вернётся

И на песок белый снег упадет,

Если беда, что ничем не измерить,

Рухнет на землю, косою звеня, -

Я буду знать, всё равно, что ты веришь,

Я буду знать, что ты любишь меня.

Денис Майданов, «Вечная любовь»

1. Какова ответственность за верность?

Джей отлёживался в одной из гостевых комнат дома правителя Брейлина и смертельно скучал.

Никакой травмы черепа у него не нашлось – только сотрясение – поэтому ему назначили лежать и не напрягать голову. Вроде бы ничего сложного – но эти две рекомендации напрочь перекрывали одна другую. Джей мог бы спокойно проваляться в кровати неделю, если бы можно было читать, но – «не напрягать голову!» Выполнить эту вторую рекомендацию тоже было несложно – например, посвятить время тренировкам, но – «лежать!»

Правда, к нему дважды в день приходил Дерек. С утра читал вслух, подолгу, а вечером просто что-то рассказывал – тоже долго и интересно. И Джей, наверно, ждал бы этих визитов с большим нетерпением – вот только всё портилось пониманием неотвратимости серьёзного разговора.

Джей был уверен, что разговор этот непременно произойдёт, и даже мог себе вообразить выражение лица и интонации объекта – лёгкое смущение, разбавляемое обаятельными вспышками демонстрируемой симпатии. Джей прекрасно знал, что будет говорить в ответ, и как будет хмуриться, чтобы показать, что решение не выдавать объекта господину Михару далось ему нелегко.

Это был мерзкий, противный спектакль, в котором каждый из них хорошо знал свою роль – и должен был отыграть её тщательно и с чувством.

И это было до того отвратительно, что Джею казалось, что от одной мысли об этом спектакле во рту устанавливается вкус чего-то гнилого и плесневелого.

Однако прошёл день, второй, третий… а объект всё не спешил начинать сложный разговор. Должно быть, ему тоже хотелось оттянуть эту необходимость лицемерить, и невозможность обойти эту необходимость его угнетала.

Во всяком случае, выглядел он весьма измотано, и привычного энергичного энтузиазма не демонстрировал.

Однажды вечером – так вообще, зевнув, пробормотал что-то неразборчивое, уложил руки на стол, а голову – на руки, и… уснул.

Джей даже не понял сначала.

Потом встал и подсунул объекту собственную подушку.

Тот, не просыпаясь, довольно заворчал и устроил её между головой и руками.

Он умудрился проспать так около часу; затем в комнату неожиданно ворвался его бесцеремонный друг с громким и недовольным:

– Дер!..

Впрочем, тут же застывший на пороге и в обалдении уставившийся на представленную картину.

Объект, видимо, разбуженный шумом, проговорил вполне отчётливо:

– Тэн, реши сам!.. – и завалился лицом в подушку.

Брюнет уставил на Джея совершенно ошарашенный взгляд – видимо, хотел подробностей.

Джей только растеряно развёл руками и помотал головой: мол, вообще не в теме, что происходит.

На выразительном лице брюнета ярко проступила тревога. В три быстрых шага он пронёсся к объекту и принялся, хмурясь, щупать его лоб. Однако результаты его явно не удовлетворили – выражение тревоги усилилось и дополнилось недоумением.

– Тэн, ну дай поспать! – не очень разборчиво пробормотал объект, пытаясь устроиться на подушке поудобнее.

– А давай ты в кровати поспишь?! – внёс конструктивное предложение брюнет и принялся поднимать друга.

Тот не очень-то упирался, но и просыпаться особо не собирался. Так, в стиле какого-то лунатика, позволил себя утащить.

Только в подушку вцепился намертво, так что ушли они вместе с ней.

Джей тяжко вздохнул.

Второй подушки у него не было.

Впрочем, он не успел толком продумать план действий по добыванию новой, как брюнет вернулся, притащив столь необходимый для отдыха предмет с собой.

Джей ужасно обрадовался – не ожидал от брюнета такой любезности.

Всучив подушку, тот сложил руки на груди и смерил Джея взглядом не столько хмурым, сколько задумчивым.

Взгляд этот Джея весьма напугал – а ну как теперь подушкой и придушит!

Испуг этот, видимо, как-то отобразился на его лице, потому что брюнет вдруг нахмурился, резво отступил на пару шагов назад и оттуда буркнул таким тоном, будто бы желал ему скорейшей смерти:

– Выздоравливайте, Джей.

После чего, не дожидаясь какой бы то ни было реакции, удалился весьма стремительно.

Джей растеряно поморгал. Вот и думай: то ли передумал убивать, то ли ещё что!

Но на этом злоключения его не закончились.

На другой день брюнет снова почтил его визитом – в разгар дня, когда объект уже давно ушёл, а до вечера было ещё полно времени.

Перетрухнувший Джей, впрочем, сообразил, что объект, видимо, перевалил тяжёлую миссию по необходимости провести серьёзный разговор на плечи друга – чтобы сыграть, видимо, не на симпатии, а на запугивании.

Почти беззвучно Джей вздохнул. Конечно, было отрадно избавиться от необходимости врать объекту; но всё же то, что миссию по переговорам поручили брюнету, лучше всего другого говорило, что добрые отношения с объектом остались в прошлом, и возится он с ним сейчас чисто из человеческого сострадания.

Брюнет, меж тем, разговор начинать не спешил. Развалившись на стуле, он отбивал какую-то мелодию пальцами по коленке – звука от этого почти и не получалось – и разглядывал Джея пусть не враждебно, но весьма пристально, что не внушало оптимизма.

Совсем уж перенервничав под этим взглядом, Джей решил поторопить события – всё равно сбежать от разговора не выйдет.

– Сэр? – вежливо оформил он вопросительную интонацию.

Брюнет сморгнул, словно очнувшись, тряхнул головой, успокоил отбивающую мелодию руку, затем что-то достал из кармана и протянул ему со словами:

– Шоколад. Полезен для мозгов.

Совершенно опешив, Джей осторожно взял подарок.

Он пробовал шоколад – один раз в жизни – и это было очень-очень вкусно.

– Но это же очень дорого, сэр? – не сдержал удивления Джей, пытаясь понять, что за планы вынашивает брюнет.

Не думает же он его отравить, в самом деле!

Если бы банда объекта планировала его убить – у них было множество возможностей, не требующих порчи дорогих продуктов.

– Не дороже головы, – презрительно фыркнул брюнет. – Впрочем, вы, видимо, своей не слишком-то дорожите!..

Вскочил и удалился.

Джей растерянно поморгал ему вслед.

Рискнул попробовать кусочек шоколада – кажется, было даже вкуснее, чем ему помнилось.

«Если не отравлен, – подумал сам с собой Джей. – Отправлю Лейре».

Сестра его обучалась в пансионате в Филопье, и никакого шоколада там, совершенно точно, быть не могло.

Подарок оказался не отравлен, а загадка помыслов брюнета – неразгадана, потому что через день, подхватив свою Смерть – ей-ей, Джей даже вообразить себе не мог, насколько отважным нужно быть человеком, чтобы жениться на Смерти! – брюнет умчался в экспедицию по руслу Кантаэнь.

Впрочем, и срок, назначенный Джею для лечения, тоже подходил к концу. Дождавшись этого момента, объект заявил, что его дела в Брейлине окончены, и они возвращаются в Кармидер.

В этот раз они отправились традиционным трактом и верхом – и Джей всё ждал и ждал неприятного разговора.

А того всё не было и не было.

Объект, как ни в чём не бывало, продолжал заниматься с ним языками, рассказывал не менее увлекательные, чем обычно, истории, травил байки и, кажется, думать забыл о всей этой неприятной ситуации. Джей недоумевал, напряжённо ждал подвоха, но сам на страшную тему не заговаривал – кто же будет нарываться?

На подъездах к Кармидеру Джей уже даже начал потихоньку верить, что, глядишь, обойдётся без разговора.

Вера эта, поначалу робкая и затравленная, оживала всё сильнее с каждым днём – поскольку объект не проявлял никаких признаков того, что готовится к тяжёлой беседе.

Когда и по возвращению домой страшный разговор так и остался неначатым, Джей совсем приободрился и повеселел. Ему даже стало казаться, что ничего такого уж кошмарного и не произошло, и всё наладится, и будет хорошо – как и обещал объект.

Кармидерская жизнь была уже привычной и понятной: объект носился то по купцам, то в университет, то с визитами, то к своей прекрасной даме. В дом брата, правда, он теперь забегал редко – на чай к пожилой леди – и Джея всегда брал с собой, поскольку в отсутствии брюнета никто и не думал его выгонять.

Так пронеслось лето, настала осень. Джей чувствовал себя чрезвычайно счастливым: благодаря объекту, который беседовал с ним сам и рекомендовал книги, за последние полгода он узнал больше, чем за всю предыдущую жизнь. Мир казался ему всё более и более любопытным и удивительным; и он замирал от восторга, понимая, сколько ещё книг у него впереди.

Своими непосредственными обязанностями Джей почти не занимался – никакая охрана объекту не требовалась, тайных или открытых врагов у него не было, любые меры по соблюдению безопасности он охотно соблюдал, и всё, что оставалось Джею – лишь заниматься время от времени тренировками, да пытаться украдкой подглядеть у рыжего верзилы интересный приём. Что удавалось довольно-таки часто.

Шоколад сестре он удачно отправил, и уже получил ответное восторженное письмо – ей очень понравилось. Мысль, что ему удалось ей угодить, очень грела его сердце, и он теперь подумывал, что бы ещё найти для неё в подарок.

На самом деле, он даже уже придумал – дама объекта всегда благоухала просто восхитительными духами собственного производства – но пока стеснялся спросить, сколько такое чудо стоит, и, к тому же, не знал, какой аромат может понравиться сестре.

Идиллия разрушилась самым неожиданным – хотя, скорее, вполне ожидаемым, – образом.

Осенью в Кармидер явился господин Михар – и Джей, уже совсем было забывший о своих терзаниях, оказался нос к носу с необходимостью сделать ему подробный доклад.

Джей, разумеется, не знал, что Дерек потому и не думал даже начинать разговор на тему: «Не выдавайте меня, Джей» – что для него очевидно было, что разговор этот ни к чему не приведёт, кроме неловкости и лицемерия. Дерек спокойно полагал, что, раз уж Джей впутался в историю с попыткой сбежать, то история эта неизбежно станет достоянием Михара.

Поскольку Дерек по жизни был человеком деликатным, он и не стал заводить каких бы то ни было разговоров, чтобы не поставить своего личного шпиона в ещё более неловкое положение. То, что Джей терзается Бог весть какими мучительными терзаниями на этот счёт, он, разумеется, не знал – иначе бы непременно разговор всё-таки завёл, чтобы как-то им облегчить положение парня, оказавшегося заложником чужих политических игр.

Итак, Дерек не видел в сложившейся ситуации ничего критичного, и только рассуждал сам с собой, как следует повести разговор с Михаром, чтобы не свалиться в совсем уж слабую позицию при нём.

Специально перемещения Джея он не отслеживал – но тот момент, когда доклад таки был сделан, почувствовал весьма чётко.

Дерек в этот момент закончил свои дела в университете и как раз встретил Джея в договоренном месте. Сразу было ясно, что Джей в весьма дурном расположении духа, – обычно бойкий мальчишка прятал глаза, не вовлекался в разговор и корчил на лице то, что, видимо, должно было показывать невозмутимость.

Хмыкнув про себя, Дерек подивился умению Михара подбирать шпионов и вырулил на линию поведения «как ни в чём не бывало».

Линия эта ожидаемо не принесла плодов, но Дерек не видел смысла играть во все эти игры и изображать из себя оскорблённого и разочарованного героя. На его вкус, Джей уж слишком драматизировал ситуацию. В конце концов, оба они прекрасно знали, что его приставили сюда в том числе и шпионить, и в чём смысл разводить из этого драму, если можно просто нормально сосуществовать, по возможности не портя друг другу при этом жизнь.

Пронёсшись по рынку и заглянув к паре купцов, Дерек забежал на чай к тётушке, а после, наконец, осел у Магрэнь. Джей привычно сопровождал его, послушно носил документы, пил чай, когда ему предлагали, заморочено кивал, когда советовали книги, и выглядел притом совершенно убитым.

Раздражаясь всё больше – словно бы была какая-то его вина в том, что мальчишку приставили к делу, которое совсем не соответствует его складу характера, – Дерек внутренне бухтел и бухтел, пока, наконец, не нажаловался Магрэнь.

– Ходит теперь побитой собакой! – расхаживая по спальне, раздражённо махал он руками. – Ну вот кто таких шпионами назначает!

Сперва тихо фыркая на его возмущения, Магрэнь, наконец, решила проявить участие, – правда, в несколько насмешливом ключе:

– Дерри, – весело заметила она, – только не говори, что предпочёл бы видеть на его месте хмурую гору мышц с отсутствием всяких представлений о морали и нравственности!

Поймав её весёлый взгляд, Дерек одномоментно сдулся, присел на краешек кровати и согласился:

– Ну да, лучше уж Джей.

Лицо его, впрочем, выражало недовольство.

– Мальчика, конечно, жалко, – признала Магрэнь, скидывая туфли, усаживаясь за Дереком и начиная мягко разминать его напряжённый плечи. – Но Арни неплохо его подобрал под твой характер, – свои слова она перемежала короткими поцелуями в шею и спину.

Дерек, выкинув из головы Джея и его проблемы, предпочёл переключиться на ответные поцелуи.

Впрочем, назавтра выяснилось, что выкинутая было из головы проблема усугубилась.

Дерек предполагал, что за ночь Джей как-то перемучается уже, и к утру немного оживёт. Однако, судя по всему, дело стало ещё хуже.

Промаявшись всю первую половину дня каменной тяжестью вежливых фраз, убийственной бледностью и совершенно мёртвым взглядом, Дерек, наконец, не выдержал, и, отложив в сторону свою деликатность, решил таки провести с неудачливым шпионом серьёзный разговор.

Упихав Джея в кресло в гостиной собственного дома, Дерек всучил ему чуть ли не насильно чай и начал раздражённо расхаживать туда и сюда, пытаясь как-то поймать взгляд телохранителя. Не вышло: тот упорно и настойчиво разглядывал чай, словно бы ничего интереснее в жизни своей не видел.

Усевшись в другое кресло, Дерек закинул нога на ногу и показательно вздохнул.

Конечно, никакого внимания не добился.

– Джей, – наконец, решил не ходить вокруг да около Дерек, – да хватит вам убиваться. Вы просто не могли ему выболтать чего-то действительно нежелательного для меня – потому что вы ничего и не знаете, – раздражённо заключил он.

Реакции, впрочем, не последовало – если не считать дрогнувших губ.

– Мы с вашим патроном не враги, – попробовал зайти с другой стороны Дерек. – И он вас не компромат приставил собирать. Успокойтесь вы уже, если я действительно захочу что-то скрыть – я позабочусь о том, чтобы вы об этом даже не услышали.

«Видел бы меня сейчас Райтэн», – с внутренним смешком подумал Дерек. Ситуация, и впрямь, вышла престранная: успокаивать человека, который на тебя доносит!

Джей, однако, не успокоился.

Отставив чашку, он устало растёр лицо ладонями и бросил на Дерека взгляд больной и слишком взрослый.

– Да дело не в вас, сэр, – потухшим голосом возразил он, а потом, уставив глаза куда-то в пол, совсем уж тихо признался: – Я ему не сказал.

Признание это глубоко ошарашило Дерека, потому что он даже не рассматривал такую возможность.

– Про то, как головой навернулись? – всё же уточнил он, не веря, что речь идёт именно об этом.

Джей убито кивнул. На лице его застыло выражение упрямое и мучительное.

Дерек разглядывал его с глубоким удивлением. Впрочем, за несколько секунд у него всё в голове сошлось: он понял, наконец, из-за чего Джей переживает настолько глубоко.

«Дело труба», – ошалело резюмировал Дерек, пытаясь понять, как это он умудрился так заморочить парню голову, что он пошёл на такое предательство своих принципов.

«И из-за такой ерунды!» – с досадой потёр себе лоб Дерек.

Нет, конечно, для него было весьма удачно, чтобы господин Михар не узнал о провалившейся попытке сбежать. Но не такой же ценой! Вот что теперь прикажешь делать с этим… волчонком недобитым, который, того и гляди, сам себя загрызёт до смерти.

«А что с ним делать! – с некоторой злостью на самого себя подумал Дерек. – Сам привязал – сам и отвечай теперь!»

Прикинув так и этак, Дерек встал со словами:

– Мне кажется, вам пора завязывать со шпионской карьерой, Джей. – Уже от дверей обернулся: – Ну, идёмте же!

Тот послушно встал и поплёлся следом. Признание, кажется, лишило его последних моральных сил.