Tsitaadid raamatust «Бегство к себе. Жизнь подростка (сборник)»
Я быстро освоила весельную лодку и часто заплывала далеко в озеро. Это стало одним из моих любимых занятий. Нередко на закате устанавливался штиль, и вода превращалась в зеркало, отражающее грандиозное цветовое представление, которое солнце и облака на прощание устраивали в небе – желтое, ярко-оранжевое, кроваво-красное буйство цветов сменялось фиолетовыми, изумрудными и затем более спокойными серо-розово-голубыми тонами, постепенно затухая вместе с уходящим солнцем. Я гребла по солнечной дорожке, пока она не гасла, и уже в темноте возвращалась обратно.
Вокруг возвышались суровые снежные вершины с висящими на них шапками облаков. Мы вошли в одно такое облако, и ничего не стало видно. Потом облака оказались внизу. Это было удивительно – осознавать, что ты стоишь выше облаков, на которые обычно смотришь снизу, а они плывут под ногами.
Мама периодически водила меня в консерваторию на концерты классической музыки. История была такая же, как и с игрой сестры. Мне было скучно, музыка не нравилась. Я сидела и считала в зале лысины, дожидаясь антракта, или рассматривала портреты композиторов, висевших на стенах. Антракт был радостным моментом во всем концерте. Можно было пойти в буфет выпить лимонаду и съесть пирожное. Но однажды все изменилось. Мы слушали «Времена года» Вивальди, исполнял их камерный оркестр под управлением Рудольфа Баршая. Мы сидели очень близко, и было хорошо видно всех музыкантов. Когда дошли до «Летней грозы», я не могла отвести глаз от «первой скрипки». В нем было столько экспрессии и страсти, черная челка развевалась в такт и падала ему на глаза. Весь оркестр как будто ожил, и музыка грозовыми вихрями охватила все мое существо, по телу бегали мурашки. Это был магический момент. С тех пор походы «на Баршая» стали радостным событием. Я просила маму садиться поближе, чтобы следить за своим любимым скрипачом.
Как-то я в письме попросила прислать теплые фетровые сапожки с молнией. Они назывались «прощай, молодость», так как были не в моде, их носили бабушки, но зато они были теплые и удобные. Вскоре мне пришли две бандероли, в каждой – по сапогу.Потом мама рассказала мне историю. Она пришла на почту отправлять сапоги, но их вес превышал допустимый вес бандероли. Надо было идти в другой отдел, покупать ящик, все это обшивать и посылать как посылку, в общем, возня. Тогда мама попросила послать один сапог. На почте отказались: что это, мол, за посылка с одним сапогом, так не полагается!Мама возразила:– Но ведь человек может быть одноногий, почему ему нельзя послать один сапог?На это не нашлись, что ответить, и приняли бандероль с одним сапогом. Тогда мама достала второй.– Ну а этот-то куда? – возмутились на почте.– Так там ведь могут быть два одноногих человека!Вот так я получила свои сапоги.
