За дверью завтрашнего дня. Часть 2. Диагноз

– Терпи, парень, – сказал Кудрин, падая на колени и сильной рукой буквально с корнем вырывая ветку, проткнувшую ногу пса.

Иван подхватил собаку на руки, ринулся обратно и увидел, как из другой машины благодарными глазами на него смотрит баба Вася.

Республика Алтай, территория тюрьмы, 20 сентября

Раннее утро плескалось вместе с хлещущим дождём за маленьким оконцем, что пропускало свет в кузов грузовика, где в такт движению машины болтались вымотанные люди. Крис немного размяла руки, но осталась сидеть на месте почти недвижимо, боясь потревожить девчонок, прижавшихся к ней с двух сторон. Крис почувствовала, что машина сбавляет ход, останавливается, и снаружи послышался скрип, как если бы, например, открывались железные ворота. Автомобиль снова тронулся и теперь шёл тихим ходом, пока снова не остановился.

– Девочки, девочки, просыпайтесь, – зашептала Крис, – мы куда-то приехали.

– Зачем нас сюда привезли? – плачущим голосом спросила Полина, оглядываясь вокруг. – А где мы?

– Не знаю. Только прошу, соберитесь и старайтесь держать себя в руках. Нужно осмотреться на месте и придумать, что делать дальше. И потом, почему мы думаем, что у них дурные намерения? – Крис старалась подбодрить девочек и говорила первое, что взбредёт в голову, хотя сама не верила ни единому своему слову.

Наконец боковая дверца в грузовике распахнулась, внутрь хлынул свежий ветер, и послышался грубый тон в форме отрывистого приказа.

– На выход!

– Кто у тебя там? – отозвался второй мужской голос.

– Бабы.

– Не бабы, а женщины. – спокойно поправил его человек и, забравшись внутрь кузова, оглядел прижавшихся друг к другу девушек. – Здравствуйте. – сказал он с лёгкой улыбкой. – Напугались?

Крис и девочки несколько секунд затравленно разглядывали невысокого мужчину с лысоватой головой и блестящими глазами.

– Да. – сразу же сказала Вика. – Очень.

– Добро пожаловать в наш лагерь. Вы уж простите наших ребят, но время такое, на работу приходиться брать всех подряд. Прошу на выход. Вы, наверное, устали с дороги. – поглядывая на Крис, спросил мужчина.

– Вы вообще в курсе, что ваши так называемые работники, живых людей выталкивали к долбикам. – сказала Крис в упор, глядя на мужчину.

– Вы же только что приехали. Как я могу быть в курсе чего-либо? – мужчина пожал плечами. – Сами знаете, связь сейчас – дело нестабильное. Выходите, а то надо машины в гараж отогнать. Не люблю беспорядка на территории.

– Пошли, девочки. – вздохнула Кристина, понимая, что всё равно здесь ничего не высидеть, а прямо с порога ссориться с хозяевами положения – не самая умная тактика.

Осень давно выжгла на территории тюрьмы скудную растительность, и теперь здесь только стучали друг о друга чёрные голые ветви, и качались из стороны в сторону былинки высохшего бурьяна там, где трава летом нещадно палилась солнцем и не смогла дожить до дождей. Всё пространство казалось мазанным одним серым цветом, низкие длинные бараки с выбитыми стёклами производили удручающее впечатление, а бурые пятна на стенах и бетонных блоках забора напоминали о том, что не так давно здесь была бойня.

– Не смотрите туда. – мужчина, встречавший их, легонько взял Кристину под локоть. – Меня зовут Алексей Иванович, я вроде как местный управленец. Мы всё здесь обустраиваем и ремонтируем, но вот до этой части ещё не добрались. Пойдёмте, позавтракаем. Вы, наверное, устали в дороге.

Кристина беспокойно оглядывалась, всё время обнимала за плечи Полину, а та, в свою очередь, не выпускала руку Вики, и так караваном они дошли до бывшей столовой, где действительно было гораздо чище и как-то повеселее. Дорожки были выметены, стёкла заменены деревянными заглушками, трава на газоне подстрижена.

– Вот видите, другое дело. – довольным тоном сказал Алексей Иванович. – Проходите в столовую. У нас девочки такие пироги пекут, просто руки отъесть можно. – мелкими смешками засвистел мужчина и открыл дверь перед Кристиной.

Из небольшого тамбура пахнуло свежей выпечкой, подтянулась горчинка кофе, и даже растёкся аромат свежеприготовленной запеканки.

– Доброе утро, – Алексей Иванович хлопнул в ладоши и повёл носом по воздуху. – Ну что, красавицы, накормите?

– Проходите, присаживайтесь, – отозвалась женщина с несколько помятым лицом, – вам яичню?

– Да, давай. И девочкам тоже.

– На кого записать? – спросила повариха.

– Ну, пиши на меня. – рассмеялся мужчина. – Видите какие строгости у нас тут.

– Зачем вы привезли нас сюда? – спросила Крис, присаживаясь за стол. – Вы поймите мой страх, ваши подчинённые на наших глазах выкидывали из домов людей и там творилось какое-то безумие.

– А сейчас везде безумие. И с такими вопиющими случаями мы подробно разбираемся. И поверьте, не всегда неправы мои солдаты. Просто зачем оказывать сопротивление? Ведь всегда можно договориться. Вот вы оказывали сопротивление? – он посмотрел девушке в глаза.

– Нет. – Крис покачала головой.

– Ну вот. Вы целы и невредимы. Так что кушайте, пейте кофе, а он у нас отменный, и начнём знакомство.

– Пожалуйста, вы можете сказать, зачем напали на наш лагерь? Зачем привезли нас сюда? – спросила Крис, потихоньку расслабляясь в обществе Алексея Ивановича.

– Милая моя, мир целиком изменился. Нужно быстро принимать новые реалии и строить свою систему социальных взаимодействий. Система государственности не зря была придумана и сейчас те, кто смог выжить и подсуетиться, строят свои небольшие поселения. И в дальнейшем выжить сможет тот, у кого будут и люди, и техника, и ресурсы.

– Но вы ворвались в мирный лагерь, где создавалась вакцина.

– Смешно, что остался ещё такой наивный слух, что всё это безумие можно остановить вакциной. – Алексей Иванович вздохнул. – Что вы хотите сказать? Что можно сделать укольчик и оживить миллионы монстров, превратив их обратно в людей? Или запихнуть назад в волшебную шкатулку всех новых химер? Мир изменился, и это нужно принять. – Алексей Иванович залпом допил кофе и встал из-за стола. – Ладно, девочки, кушайте, потом у вас будет время отдохнуть, а после найдём вам дело по плечу. – с этими словами он встал из-за стола и пошёл на выход.

– Крис, что происходит? – плачущим тоном спросила Полина.

– Давайте спокойно поедим, потом разберёмся. – отозвалась Крис.

У Крис всегда было хорошее чутьё, именно оно помогло ей пробраться на вершину пищевой цепочки через множество социальных слоёв, и сейчас девушка уловила все сигналы исходящие от внешне спокойного, но очень властного мужчины. Она сразу поняла, что лучше не перечить и слушаться, тогда не будет проблем.

Республика Алтай, лагерь «Центральный», 20 сентября

Казалось, утро медленно стягивает тёмное покрывало ночи, смешивает краски дня и ночи, долго тянет сумеречный час и потом нехотя начинает разгораться светом дня. Машины медленно ехали по дороге к раскрытым настежь воротам лагеря, и хотя все понимали, что смысла ехать внутрь нет и там можно найти только разруху и смерть, какое-то внутреннее чувства неверия в произошедшее гнало их вперёд.

– Это ваш лагерь? – глядя на застывшие лица, спросила Настя.

– Был. – сломанным голосом сказал Толоконников.

– Там вроде заражённые ходят. Нам точно туда нужно? – настороженно глядя через лобовое стекло в приоткрытую щель ворот, спросила Настя.

– У нас машины специально подготовлены. Проедем. – бесцветным голосом, не отрывая взгляд от ужасного зрелища, сказал Михаил.

Перед самым входом возле стен плавал густой туман, он потихоньку оседал, но внизу ещё клубился, и в нём проглядывалось шевеление долбиков, дожирающих своих жертв и замирающих во сне.

– Мать честная. – стягивая с головы вязаную шапочку, тихо проговорил Немец.

Машины медленно вкатывались на территорию, туман исчезал вместе с дуновением ветра, и вскоре ужасающая картина стала проявляться во всех красках. По территории были разбросаны окровавленные тела, жилища зияли дырами выбитых дверей, а вдалеке, на том месте, где раньше была лаборатория, курилось пожарище.

– Суслик, – каким-то надломленным голосом сказал Толоконников, – вон к тому домику сверни.

Миша показал на отдалённо стоящий вагончик, где чётко была видна вынесенная дверь, а этом могло значить только одно – Крис там не было. Щемящее чувство глухой тоски тупо укололо мужчину в область сердца, он поморщился, задержал дыхание и пошёл на выход.

– Ты куда, командир? – спросил Немец.

– Там дом мой.

– Не, командир. Там уже ничего нет, – глядя на бледное лицо Толоконникова сказал Немец и пересел поближе к двери. – Ты не серчай, но сейчас прогулки могут быть опасными, даже для таких рисковых парней как ты.

– Отойди. – глухо сказал Толоконников.

– Ты в агрессию-то не впадай, – видя, как наливаются кровью глаза Толоконникова, сказал Немец, – кто тебе сказал, что той, кого ты ищешь, нет? Може, спряталась, може, ещё шо, а ты пойдёшь помирать? Кому от этого легче?

Все слова больно ковыряли пульсирующий вакуум внутри головы Толоконникова, но здравый смысл в словах Немца просочился сквозь марево боли, и мужчина остановился.

– А кого-то ещё нашли?

– Да. Кирилл Ольку нашёл, это его знакомая, они вместе спасались, что ли, – отозвался Кудрин, – да и я видел, как сажали в машины людей. Так что Крис вполне могла уехать с ними.

– А вот раньше-то нельзя было сказать? – одними губами проговорил Немец.

– Знаешь, я тут тоже не просто так. – отмахнулся Кудрин и тяжело вздохнул. – Где всех теперь искать, не представляю.

– Слушай, а в корпусе больнички не могут они прятаться? – спросил Суслик.

– Там тоже дверь выбита. Руслан туда заскакивал, передал сообщение, что полки с препаратами пусты. – покачал головой Кудрин. – Тут ещё Кирилл где-то должен шариться, но что-то его давно не было слышно.

– Нужно собрать всех, кто смог спастись и понять, куда можно передислоцироваться. Кто-то отправится с ними, а я… и кто пойдёт со мной… поедем искать тех, кого увезли. – сжал кулак Толоконников.

– Немец, – шепнул Суслик с водительского кресла, – ты его понимаешь?

– Оставь полкана в покое. Видишь, у мужика горе.

– Что это? – спросила Настя, всё время испуганно оглядывающаяся по сторонам. – Ну вон в окне. – она ткнула пальцем в сторону больницы, где на последнем этаже к окнам прильнули лица людей.

– Там наши. – сдавленно сказал Толоконников, с улицы было отчётливо видно, что с двух сторон люди зажаты долбиками, заполонившими коридоры.

– Значит так, – сказал Толоконников, – сейчас все, кто не будет участвовать в том, чтобы вызволить людей, пересаживаются к Руслану. Оттуда к нам идут те, кто может воевать, и сразу же идём спасать людей.

– Командир, там до хрена этой мразоты, – пожал плечами Немец, – может тоже через окна эвакуировать? Что скажешь Суслик? Реал?

– Нормально. Вполне хороший доступ, сейчас до моего жилища докатимся, я приспособы возьму и спустим всех. – пожал плечами Суслик.

– Хороший план. – мрачно отозвался Толоконников, сердце которого ныло, потому что он буквально чувствовал, что там в больнице, среди спасшихся нет его Крис.

Глава 4

Республика Алтай, территория тюрьмы, 20 сентября

Заунывная мелодия ветра проваливалась в водосточные трубы, неслась за окнами, свистела в где-то в чердачном пространстве. Крис проснулась с мрачным чувством безысходности, от постельного белья немного пахнуло сыростью, с покрытого трещинами потолка свисали нитки паутины, с переплёта оконных рам сыпалась краска, а стёкла дребезжали в рассохшихся пазухах и пропускали тонкие струйки сквозняка.

Крис села на кровати, размяла затёкшую шею и, глянув на спящих девочек, потихоньку вышла в коридор.

– Вас просил прийти Алексей Иванович. – от неожиданно возникшего за спиной голоса Крис вздрогнула, обернулась и увидела, что к ней направляется молодой человек.

– Но девочки ещё не проснулись. – в нерешительности остановилась Крис.

– А он звал только вас. – пожав плечами, сказал мужчина. – Эти себе пусть спят. Здесь никто не подойдёт, мне велено никого не пускать.

– Хорошо. – развела руками Крис. – А куда мне идти?

– А вот в эту дверь, – он показал рукой на выход, – вот то здание напротив. Там входная, напротив нашенской. Туда и входите. Только присядьте там, он сам вас позовёт. Не любит, чтоб без приглашения входили.

Крис вышла на улицу, вдохнула сырого воздуха, передёрнула плечами, отгоняя забирающийся под одежду холод, и поднялась по ступенькам, стараясь поскорее попасть под защиту стен от мелкого и колкого дождя. Девушка поёжилась, оглядев крохотный коридорчик со скрипящими полами, смахнула пыль со стула и присев прислушалась к тому, что происходит за стеной.

– У нас ещё нет столько сил, чтобы просто уничтожить их лагерь. Мы вывезли кого смогли, разрушили внутреннюю инфраструктуру лагеря, и мои люди были предупреждены, что нельзя там оставаться долго. Зачем нам рисковать своими солдатами? Набег был эффективным и принёс хороший результат. Да, я вас понял, спасибо. – глухой голос за дверью замолк, послышались шаги, и дверь отворилась. – Проходите. – улыбаясь сказал Алексей Иванович.

Крис вошла в скудно обставленный кабинет, не дожидаясь приглашения, села напротив стола и воззрилась на улыбающегося Алексея Ивановича.

– Как спалось? – спросил он, устраиваясь на своём стуле.

– Так себе. С тех пор как всё началось, я вообще плохо сплю. – негромко сказала Крис. – Что вы хотели?

– Вас. – с лёгкой улыбкой ответил мужчина.

– Что простите? – переспросила слегка ошарашенная Крис.

– Время сейчас сложное, и раньше многое могло показаться невозможным, но оно случилось. – несколько витиевато сказал Алексей. – Так что я говорю всё напрямую. Вы очень красивая женщина, в прежние времена знакомство с такой, как вы, мне бы даже не светило, но сейчас на моей стороне и сила, и ресурсы и за мной стоят, грубо говоря, солдаты. Опять же повторюсь, такая ситуация продлится не один год, и я собираюсь сделать крепкое поселение, чтобы люди более-менее комфортно себя чувствовали, и уж я точно не буду обнадёживать их лживыми надеждами. – мужчина пожал плечами. – Я одинок, у меня очень тяжёлая работа и, конечно, мне было бы гораздо комфортнее жить, если бы я приходил не в пустой дом. Поэтому без лишних экивоков, я предлагаю вам совместное проживание. В свою очередь, я обещаю, что сделаю всё для того, чтобы вам было хорошо настолько, насколько это возможно в нынешних условиях. – он глянул на часы. – У вас есть час на размышления.

– А если я откажусь? – спросила она.

– Ну тогда выясним, чем вы можете заниматься и пойдёте оформляться на работу вместе со всеми. Не пугайтесь, я не собираюсь применять какое-то насилие, – он нахмурился и потряс головой, – ненавижу, когда в вопросах личных применяют физическое или моральное воздействие. Просто у меня к вам деловое предложение и есть сроки, когда нужно это предложение рассмотреть.

– А девочки?

– Сейчас найдём им работу по плечу, немного подрастут, найдём достойных мужей и вперёд, создавать новые ячейки общества.

– А если я соглашусь при условии, что они останутся при мне?

– Милая Кристина, я не торгуюсь. Я даже раньше, когда на рынок ходил, никогда не торговался, не люблю это крохоборство. Есть цена и ты с ней либо соглашаешься, либо нет. Для вас я сделаю всё возможное, чтобы вы жили хорошо, но это уникальное предложение и оно только для вас. А сейчас простите, у меня очень много дел. Идите обратно, через, – он глянул на часы, – пятьдесят семь минут я приду за ответом. Ну или если вы что-то надумаете раньше, попросите моего подчинённого проводить вас ко мне. – мужчина глянул ей в глаза и тихо добавил. – Не видеть того, что мир поменялся, глупо и недальновидно. А вы, как я вижу, не только красивая, но и умная.

После этих слов он указал на дверь и Крис ничего не оставалось, кроме как выйти вон и вернуться в столовую: смотреть на девочек она сейчас не могла, иначе она бы приняла неверное решение. У Крис был намётанный глаз, и она вполне легко ориентировалась в социальных слоях и людях, а также прекрасно видела, как выглядит та женщина, которая им сегодня готовила. Сразу было понятно, что Алексей Иванович только выглядит этаким улыбающимся добряком, но на самом деле в его глазах плескалась сталь, а если учесть некоторые детали, которые услышала Кристина в его рассказе, то власть в руки он получил не так давно и теперь будет пользоваться ей на полную. Ей было безумно жаль девочек, но оставшись при первом лице этого крохотного «государства» она сможет сделать гораздо больше, чем если сейчас встанет в ряды тех, кто вместе с просыпающимся солнцем идёт на работу, а вечером просто забывается в тяжёлом сне. И в конце концов, отдалённо такое положение дел было похоже на её прежнюю жизнь, которую она очень хотела вернуть.

Кристина немного погрустила о Толоконникове, но после того как они приехали в лагерь, он всё больше её раздражал и был слишком озабочен тем, что происходит вокруг, а на Крис у него не оставалось времени и сил. Он мог только ходить вокруг неё и вздыхать, что бесило девушку ещё больше. Да и к тому же было не ясно, жив ли сам Толоконников.

– Сделать поесть? – услышала она голос поварихи от раздаточной линии.

– Нет, спасибо. – Крис вынырнула из своих мыслей, покачала головой, встала со своего места, тихо прошла по коридору, не взглянула на открытую дверь, где всё ещё дремали девочки и тихо сказала мужчине, что сидел в карауле. – Как мне найти Алексея Ивановича? Он сказал, чтобы я вас попросила.

Республика Алтай, лагерь «Центральный», 20 сентября

Толоконников с Немцем держали спинами дверь, которая словно живая рвалась обеими створками наружу, пытаясь выплюнуть целый поток бывших людей, медленно умирающих в агонии страшного вируса.

– Лёха, вон палку железную видишь, – орал Толоконников, – давай за ней, закроем их!

– Один не сдюжишь. – еле удерживаясь на месте, отозвался Немец.

– Давай я сказал, они всё равно прорвут сейчас.

Словно в подтверждение его слов, долбики стали колотить с новой энергией, и сил сдерживать их у мужчин уже не хватало.

Несколькими часами ранее, когда Суслик собрал всё необходимое из своего секретного тайника, про который Немец сказал, что «Суслик чёткий и предусмотрительный парень», и они вернулись на место, то увидели, что буквально за двадцать минут обстановка на территории лагеря поменялась. Дождь утих, ветра почти не было, и сейчас в зияющую прореху прохода текли ручейки долбиков.

– Твою ж, – тихо прошипел Толоконников, – что делать будем?

– Что задумали. – невозмутимо сказал Суслик. – Мне на крышу машины нужно. Все приспособы со мной, я сейчас зацепуху сделаю, за столбики балкончика и смогу добраться до окон и открыть. А вы начнёте принимать людей. Но, конечно, с учётом того, что эти ползут как тараканы, нужно будет обеспечить безопасный отход.

– Не уверен, что сможем, – покачал головой Немец. – Там же не у всех такие железные нервы как у Настасьи, – он глянул на Настю, у которой от всего происходящего был шок, и она просто молча сидела в углу. – Кто-то начнёт орать, верещать или ещё не дай бог сорвётся.

– А что ты предлагаешь? – спросил Суслик.

– Что если в коридорах открыть окна, а потом пустить по пожарному водопроводу воду, а двери забаррикадировать. – сказал мужчина. – Они сами тикать начнут через любую дырку, мы безопасно выведем остальных, а машины к выходу подгоним.

– Тема. – покивал Суслик. – Окна я легко открою.

– Вы с того хода пойдёте, я с этой стороны. – Кудрин потыкал в разные концы здания. – Но надо, чтобы со мной из той машины Руслан пошёл, один вряд ли смогу перекрыть.

– Да у них рация не пашет. – махнул рукой Немец. – Может подъехать к ним поближе?

Суслик сразу же вывернул руль, направил автомобиль вперёд и через несколько секунд парковался возле кабины второй машины, так чтобы можно было чуть приоткрыть окна.

– Настасья, только мы все уйдём. – Добро? – сказал Немец.

Настя только покивала головой, потому что у неё не было сил даже говорить. Фактически она только со вчерашнего вечера увидела, насколько кровожаден оскал нового мира. До этого она могла наблюдать за долбиками только из окна, но это было как смотреть фильм ужасов, и девушка даже не представляла себе, что реальность за порогом была такой страшной.

– Настя, отомри. Я понимаю, картинка вокруг так себе, но сейчас нужно включиться.

– Да, да. Я поняла. Сделаю всё как нужно.

– Ваня, давай в их машину, – Толоконников посмотрел на Кудрина, – там люка в крыше кузова нет, поэтому сейчас будем пробовать тебе через двери пересаживать.

Успешно перебазировавшись, Кудрин взглянул на тяжело дышащую бабу Васю и, кивнув ей, ответил на немой вопрос:

– Нормально с ним всё. Ранен конечно, но перемотали, сейчас лежит отдыхает.

– Спасибо тебе.

– Мы в одной лодке и своих не бросаем. – покачал головой мужчина. – Ладно, Руслик, давай дуй к другому входу, сейчас расскажу, чего мы придумали.

Толоконников с Немцем в этот момент уже заходили в здание, а Суслик карабкался по верёвке к окнам, того этажа, где бродили тени когда-то живых людей.

– Тихо здесь. – скрипя резиновой подошвой на зеркально-чистом кафельном полу, сказал Немец.

– Это и пугает. – отозвался Толоконников. – Нам сюда. – он кивнул на боковую лестницу, и они стали скоро подниматься.

Но как только они добрались до второго этажа, и Толоконников сделал шаг в коридор, то сразу же замер.

– Ты чего? – чуть не споткнувшись о него, спросил Немец.

– Заткнись. – сдавленно шепнул Михаил, но было поздно.

Внутри коридора было полно долбиков, которые шатались из угла в угол и почему-то не впадали в спячку и, как следствие, реагировали на любой звук, а здесь в замкнутом пространстве, на ленте кафельных полов, любое движение получало многократное отражение.

– Немец, двери. – быстро сказал Толоконников, отпрыгнул назад и еле успел захлопнуть створку со своей стороны.

И теперь они вдвоём удерживали эту массу, пытавшуюся вырваться наружу.

Республика Алтай, территория тюрьмы, 20 сентября

Небольшое строение, поделённое на клетки, было почти полностью набито испуганными людьми. Тесные камеры вмещали в себя и тех, кто был здесь уже давно и отрешённо смотрел в потрескавшиеся от времени стены, и тех, кого привезли совсем недавно из «Центрального». Никита, пытавшийся пойти против беспредела, сейчас лежал на коленях у Аси с пробитой головой, наспех сделанная повязка была полностью промочена кровью, и девушка каждый раз вопрошала к равнодушно проходящему мимо охраннику:

– Да будьте же вы людьми. Ему ведь помощь нужна! – кричала она с места. – Вы понимаете, что у него черепно-мозговая травма?

Но любая попытка достучаться до охранников была тщетной, и Ася лишь бессильно плакала, видя, что Никите становится всё хуже и хуже.

– Ответьте, пожалуйста. – встав со скамейки и уложив голову Никиты на свою кофту, девушка подошла близко к решётке.

– Хватит голосить. Тебе никто не ответит. – глухо сказал молодой человек, сидевший в углу.

Ася глянула на свисающую сальную чёлку темноволосого мужчины, расплывшееся бурое пятно синяка под глазом, запёкшуюся струйку крови под вспухшей губой и спросила:

– Почему?

– Потому что никто не хочет попасть в ряды вновь прибывших и мариноваться в этой вонючке в томительном ожидании своей очереди.

– Какой очереди?

– Я и так уже сказал больше чем нужно. – фыркнул мужчина и, повалившись на спину прямо на замазанный десятками подошв пол, закинул руки за голову и закрыл глаза.

– Ну, пожалуйста, скажите, что здесь происходит. – Ася подсела к нему поближе и легонько потрясла за руку.

– Сиськи покажи, скажу. – неожиданно сказал мужчина, и Ася осеклась на полуслове.

– Что? – переспросила она.

– Ты всё слышала. Здесь бесплатно никто ничего не делает, за это, кстати, тоже наказывают. – криво усмехнулся мужчина, отчего затянувшаяся трещинка разорвалась и снова потекла кровь.

– Ад какой-то. – прошептала Ася, вставая и отходя в сторону.

Повернувшись к месту, где она недавно сидела, Ася увидела, что её скамейка уже занята, а Никиту предприимчивые люди переложили на пол.

– Что вы сделали? Его же трогать нельзя.

– Да не жилец он, – махнула рукой тучная старуха, – а я уже все ноги отстояла.

– Вы совсем с ума сошли, что ли? – Ася оглядела отстранённые лица людей.

– Мир давно сошёл с ума, – посетовала вытянутая как струна женщина с худым лицом и потухшими глазами. – И почему нас всех не смело волной этой заразы?

– А вы откуда? – вдруг спросила Ася.

– Из Челябинска. Город такой есть. Нет, наверное, теперь был. – она покачала головой. – Я в эти края в командировку приехала. А там семья осталась. Связи нет, ничего нет. Я с месяц в подвале просидела, дверь было не открыть, потом, – она поджала губы, – спасатели пришли.

– Как вы выжили? Целый месяц в подвале?

– Нормально. – женщина вздохнула. – Погреб был с запасами. Я там на всю жизнь огурцов солёных наелась и компота с ягод напилась.

– Ты хоть ела что-то, – ответила баба, занявшая скамейку, – а мы с дочкой мыкались в голоде, потом моя утонула в болоте, не вытащила. Я уж там села помирать, ан нет, видно, ещё не до конца об меня Господь ноги вытер. Алёна Николаевна меня зовут.

– А ты иди в решётку подолбись, глядишь, тебя до смерти и забьют. – лениво отозвался мужчина, лежавший на полу.

– Да придите вы в себя, – бессильно выкрикнула Ася, – вы же люди? Вы не забыли об этом?

– Кабачки на блюде. – плюнула словами Алёна. – Ты-то, по выправке видно, из далёких мест, а я всю жизн крутилась, работала, рожала, муж не помогал, думала, на пенсии отдохну. Хрена лысого. Лучше бы уж померла, так нет, дитё на глазах утопло. Знаешь, как она на меня смотрела? – женщина рванула на груди куртку. – Жижа зелёная её забирает, тянет, она глаза круглит и молча воет, потому что вода уже в нос заливается. Мы так с ней и прощались втихомолку, я как онемела. Потом ещё сутки двинуться не могла, всё смотрела в то место, где макушка её под водой скрылась. А самоубиться тоже ж не могу, а то ведь Господь не пускает на небо тех, кто сам, – она провела ребром ладони по горлу. – А как я потом с дочкой встречусь там?

Ася вдруг почувствовала, что ей в голову словно воткнули острый штырь и начали елозить внутри, выбирая самые вкусные кусочки мозга. Боль становилась просто невыносимой и ей показалось, что она просто прямиком попала в чистилище и теперь ждёт своей очереди в ад. Их с Никитой просто закинули в кузов грузовика, пока она хлопотала над разбитой головой мужчины, и с тех пор девушка больше не видела знакомых лиц, а главное – она не знала, где все дети, она только успела мельком заметить, что их грузили в отдельную машину.

– Ася, – сквозь завесу боли девушка услышала слабый голос и, глянув на Никиту, увидела, что мужчина пришёл в себя.

– Привет. – тихо произнесла она. – Ты как?

– Ну так, плывёт всё. А мы где?

– Я сама не понимаю. Ты только не шевелись, хорошо? Я пытаюсь договориться, чтобы тебя врач осмотрел.

– Не страшно. У меня, похоже, только кожа рассечена, рана неглубокая, просто крови много.

– Ничего себе, не страшно. Ты так надолго отключился.

– Нет, ну приложили-то меня неплохо. – Никита попытался поднять голову, но со стоном откинулся обратно, и Ася только успела бросить ему под голову кофту.

В этот момент со стороны коридора раздался звук открываемой двери, спешный топот ног, и вскоре возле клетки, где сидели Ася с Никитой, остановилась небольшая процессия.

– Я сейчас буду открывать дверь, и вы не толпясь будете выходить по одному. Чётко называете своё имя и профессию, а также возраст. Если я услышу хоть одно дополнительное слово, то оставлю здесь на месяц. Первый пошёл.

К двери потянулась длинная вереница людей и когда очередь дошла до Аси, она растерянно оглянулась и проговорила:

– Он не может встать.

– Такой красивой девушке сделаю послабление, – услышала она голос, и из-за спин солдат выдвинулся мужчина, – но один раз. Встала и пошла на выход, а его перенесут в лазарет.

– Иди. – прошептал Никита. – Не бойся. Иди. Всё будет хорошо.

Наверное, раньше Ася бы возмущалась, но пройдя через многие ужасы нового мира, она прекрасно понимала, что многие грани уже стёрлись, и сейчас любое слово может просто закончить её жизнь и никому легче не будет.

– Ася Корчагина. – глухо сказала она, переступив порог камеры. – Актриса.

– Вот театра нам точно не хватает. – рассмеялись мужчины, но осеклись под суровым взглядом старшего. – На выход. – сказал один из вояк и легонько подтолкнул Асю в плечо.

Асю всю трясло от нервов, от продирающего холодного ветра, который вовсю сейчас рыскал на улице, голова не переставала гудеть, а в глаза словно насыпали мелкий речной песок, отчего девушка нещадно тёрла веки.

– Болеешь? – строго спросила её женщина, укутанная в старое пальто и сидевшая за столом прямо на выходе.

Перед ней лежали тетрадные листочки, придавленные камнем, и она записывала, кого и куда направляют на работы.

– Теперь не знаю. – помотала головой Ася. – До вчерашнего вечера была полностью здорова.

– Куда её? – спросила женщина куда-то за спину девушки.

– Лариса, ты дура? – протянул тот. – Ты глазья-то разуй. В дом для утех.

Асю словно огрели по спине и потом полили кипятком, она даже развернулась к говорящему, потому что даже в дурном сне представить не могла такой поворот событий.

– Куда?

– Ой, не ссы. – отмахнулась женщина. – Там и вода горячая есть и кормят хорошо и работа не сложная. – рассмеялась она, показывая крупные жёлтые зубы. – Я б пошла, но не берут.

Асю снова толкнули в спину, и она, шаркая ногами, пошла вперёд, плохо понимая, что происходит. Дойдя до дальнего здания, фасад которого был неаккуратно выкрашен в белый цвет, Ася послушно прошла в раскрытую дверь и упёрлась в пыльное полотно толстой шторы, перегораживающей коридор.

– Мила Михална, – загорлопанил провожатый Аси, – я новенькую привёл.

Через несколько секунд из-за занавеси выплыла миниатюрная женщина в шёлковом халате и наспех накинутой кофте.

– Серёжа, а что ты так орёшь? У нас здесь не принято. – спокойно сказала она. – Здравствуйте, девушка. – она оглядела Асю. – Присаживайтесь. А ты, Серёжа, иди. – она отправила молодого человека и перевела взгляд на Асю. – Есть хотите?

– Я понять хочу, что здесь происходит?

– Самая простая модель выживающего мира. Так раньше жил дикий запад.

– Смешно. Мой раненый друг сейчас лежит на полу в этой вонючей клетке, я здесь, мои друзья убиты, а вы мне про модель мира говорите?

– Кто ваш друг по профессии?

– Врач.

– С этого нужно было начинать. – Мила отодвинула занавеску и проговорила, – Юля, детка, сбегай к Алексею Ивановичу, скажи, что в приёмнике раненый врач лежит.

Из-за занавески выскочила бледная, угловатая девчонка, затравленным взглядом оглядела Асю и выбежала на улицу.

– Здесь важны полезные люди и нужные профессии. Вот Юлю, например, нашли в торговом центре, она сидела пристёгнутая наручниками к трубе, её поймал какой-то мужик и ехал с ней, как он выразился, к своему логову. Наши ребята, считайте, её спасли. Пока она работает у меня на посылках, а там посмотрим.