Loe raamatut: «Так романтично, так экстремально»

Посвящение

Близкие запретили произносить твое имя. Я молчу, хотя хочется кричать, что есть сил. Ты не думай, что я стала грустной серой мышкой. Я радуюсь этой жизни, как и раньше. Многие называют меня весельчаком и считают, что я никогда не унываю. Значит, получается не показывать боль. Да и притупилась она со временем.

Тебя нет в моей судьбе восемь лет. Однако за этот период никто не смог покорить. Представляешь? И до нашей встречи мужчинам не удавалось затянуть меня в любовный омут. Ты один добился. С тобой всегда было весело, добро. Я хохотала, плакала от счастья, поражалась поступками. Ты бросал дела, бежал ко мне. Ты всегда смотрел влюбленно, даже в моменты разногласий, а еще постоянно держал за руку. Мы могли общаться взглядами. Мы дополняли друг друга, и нам было интересно вдвоем.

Ты поистине уникален. Другим мужчинам крайне сложно «перебить» твои поступки. Те, которые встречались мне, скучны и трусливы. Я хочу, чтобы весь мир знал о нашей любви. Долго можно размышлять о том, кто от кого отказался. У нас все очень запутанно. Было страстно, романтично, жертвенно. Знаю: после потери тебя мне ничего не страшно.

Этот роман, как и все иные мысленно, я посвящаю тебе в память об убийственной любви…

Глава 1

Периодически я видела повторяющийся сон. События имели место в прошлом. Мне было четырнадцать лет. Начались трепетные отношения с молодым человеком из параллельного класса. Излюбленным местом для прогулок были знаменитые сибирские скалы, находящиеся на территории национального парка. Марк, высокий худощавый парень, любовался природой, отмечал ее многообразие. При всей внешней деловитости серьезность его лица превращалась в легкую улыбку. Он был расслаблен. В моменты дуновения ветра галантно снимал ветровку и надевал на меня. Почувствовав этот вежливо – любовный жест, я целенаправленно одевалась по – легкому. Знала: Марк рядом, позаботится, чтобы не замерзла.

Подростки подростками, а желание быть привлекательной для парня проявлялось с детства. Со вкусом нарядиться являлось правилом номером один. Красота была эквивалентной легкой откровенности. Юбка в стиле мини, платье по фигуре – это все давало уверенности в собственных силах. Каждые выходные отправлялась в торговый центр за обновкой. Главное, что был человек, для которого хотелось наряжаться.

Помню, как фактически призналась ему в любви. В момент романтической обстановки я сказала, что счастлива. Марк кратко ответил, что тоже…

Пятнадцать лет назад, получилось так, что я чуть не улетела со скалы. Дело было ранней осенью в том же национальном парке. Марк поймал меня. Это было так романтично, так экстремально. Я была на грани, в прямом смысле слова.

В сновидениях было одинаковое начало, виделось пережитое падение в объятия Марка. Но каждый раз продолжение сна было дифференциальным. Иногда мы ворковали на скалах, обнимались. Также виделись картинки школы, где мы с ним учились. Периодически слышался чей-то страшный ехидный смех и слова в стиле «вот и всё прошло». Временами мы находились в уличной тьме. Горели фонари, и мы смеялись, потом точно птицы поднимались в поднебесье. Сны с Марком на скалах я видела примерно один раз в месяц. Бывало чаще. Просыпаясь, я начинала обдумывать его смысл.

Марка не видела половину жизни. История наших отношений и их странного финала беспокоила долгое время. В сентябре в десятом классе он не пришел в школу. Вечером мы разговаривали на центральной площади, а утром произошло таинственное исчезновение. Мобильный телефон Марка был выключен. Учителя выдерживали паузу. Когда я набралась смелости и подошла к классному руководителю, то женщина со слезами на глазах сказала, что он переехал. Сердце подсказывало, что это не было правдой. Безусловно, я искала Марка через друзей. Конкретики нигде не было. Кто-то говорил, что богатый отчим оставил наследство за границей, и они с матерью уехали. Кто-то говорил, что у него большие проблемы, о которых лучше не знать. Но чаще всего я слышала «Забудь», после чего от меня уходили. Допускала вариант, что он погиб. Все знакомые знали, как любила, и могли скрывать правду во благо. Однако я в любом случае металась, страдала.

Места жительства Марк менял часто. Так по последнему адресу соседи ничего не смогли сообщить. Даже бабулька с лестничной площадки сказала, что «жил какой-то подросток с матерью». И всё, ни слова больше. О Марке в пубертатном периоде я помнила целый год. Преследовала наших знакомых, искала информацию, касаемо него в интернете, и в моменты особого отчаяния плакала на школьной лестнице. Продолжала искать способы узнать правду. В одиннадцатом классе разумным было готовиться к экзаменам, привести душу в порядок и насладиться последним школьным годом. Для меня же жизнь превратилась в боль. Я делала все с точностью наоборот. Не назло кому-то или чему-то, а ввиду отсутствия любви к жизни. Джек Лондон писал про двух путников, один из которых любил жизнь, и преодолел страшный путь, невзирая на тяжелые тюки, вывих ноги и полное неимение условий для преодоления. Великий пример целеустремленности и упорства. Как итог, человек выжил. Я перечитывала некогда любимое произведение и старалась воодушевиться. Там – то такой трудный путь был, а здесь всего лишь, казалось бы, следовало узнать правду о близком человеке. Принять и успокоиться в дальнейшем. Однако про Марка ничего не узнавала, и произведение Джека Лондона перестало вдохновлять. Я страдала, поскольку находилась в разлуке с Марком. Избегала подготовки к экзаменам. Правда, смогла поступить в выбранный университет. Интересы поменялись, и круг общения стал иным. Сама стала другой. Равнодушие наполнило стенки души. Прекратила заниматься поисками Марка. Мама в то время родила сестру. Я нянчилась, помогала с Кирой. Далее началась институтская жизнь, последующее трудоустройство в крупную компанию. К тридцати годам доросла до главного бухгалтера известного международного холдинга, здесь, в Сибири. Год назад в интернете познакомилась с привлекательным парнем, с которым впоследствии стали парой…

Марка не вспоминала до тех пор, пока не встречала в сновидениях. Начинало казаться, что он искал меня. Также не исключала варианта, что ему требовалась помощь. Однако когда углублялась в историю взаимоотношений, то понимала, что он смог бы найти меня. Жила по прежнему адресу, да и была зарегистрирована в соцсетях. Впрочем, хватит о Марке.

На дворе стоял жаркий май. Практически каждый день солнце щедро прогревало регион до отметки двадцати градусов. В один из таких прекрасных дней молодой человек Андрей позвал в ночной клуб. Стоит отметить, что он часто приглашал туда, ввиду того, что был завсегдатаем того заведения. Его заводная манера общения притягивала окружающих. Более того, Андрей был активным пользователем социальных сетей и местных чатов. Подобная слава ему нравилась, и он искал возможность провести время за беседой со знакомыми, отдохнуть за бутылочкой вина и сплясать, когда потребует душа.

В развлекательном заведении я наткнулась на пятнадцатилетнюю сестру Киру. Она выглядела вызывающе. Слишком яркий макияж свидетельствовал о нехватке внимания. Акцент был на глазах, а также на губах. Не позабыла сестра и о румянах. Короткая до неприличия юбка указывала на неустроенность личной жизни. Собственно, о чем это я? Кира еще не закончила школу!

Мы с молодым человеком сидели возле танцпола. Андрей Морев по прозвищу Моряк выглядел довольным, выпивал.

– Девчонка на танцполе вылитая ты, – заметил он.

– Сестра, – будто бы между прочим сказала я.

– Я угадал!

Я посмотрела на Киру. Она танцевала с мужчиной, который годился ей в отцы. Вопрос, в первую очередь, был к нему, брутальному человеку. Что творилось в его голове, как осмелился приударить за школьницей? Я решила понаблюдать за продолжением развития событий в клубе.

– Кто из вас старший? – спросил Моряк, наливая белого вина.

– Чудесно, дорогой! – воскликнула я.

– Извини.

Андрей всё понял. Он понимал даже больше, чем требовалось. Мне было тридцать два года. Карьеру быстро построила, а вот с личной жизнью всегда были драмы. Лишь в новогоднюю ночь в прошлом году повстречала его. Мы оказались в одной компании. Кажется, весь наш сибирский город успел познакомиться с господином Моревым. На празднике он беззаботно наливал вина, крутил перед глазами бенгальскими огнями, рассказывал шутки. Пытался понравиться, и понравился! Ну а дальше дело техники, как говорится. У нас закрутилось.

Этот вечер я расслабленно проводила время с молодым человеком. Знакомилась с новыми людьми, танцевала. Всё было тип-топ, лишь появление сестры внесло свои коррективы. Я напряглась. Получалось, что не знала ее истинных потребностей и не была осведомлена в отношении круга общения. А вот надо бы! Наша мать занималась устройством личной жизни, поэтому воспитательные вопросы были возложены на меня. Но, спрашивается, как Кира проникла сюда? Неужели официально впустили?

Сестра заметила меня. Сначала она отвернулась, решила проигнорировать. Однако совесть все же не позволила оставить старшую сестру без внимания. Кира снова посмотрела. Кивнула, улыбнулась. Затем подошла к нам.

– Привет всем, – сказала она.

Кира отличилась воспитанностью, показав вежливый тон. Неплохо. Можно было бы более уважительно к незнакомому Андрею, то есть на «вы». Но тем не менее старт был хорошим. Для подростка пятнадцати лет в ночном клубе самое то.

– Ты ничего так, – сказала Кира Моряку.

Андрей покраснел. Я наблюдала за развитием беседы. Впрочем, с Кирой только режим «наблюдения», без этого никак.

– Уроки-то сделала? – спросил он.

– Я умная, могу не делать.

– Я за нее делаю, – заявила я с некой претензией к Кире.

– Правда что – ли? – спросил Андрей, смеясь.

– Один раз помогла, теперь будет упрекать, – с обидой сказала сестра.

– Ты же умная, – напомнила я. – Зачем постоянная помощь?

– Умная, – согласилась сестра. – Я диктую, а ты пишешь.

Андрей пьянел на глазах. Снова смеялся.

– Дай позвонить, – командно сказала Кира ему.

– Маме? – рассмеялся Моряк.

– Парню! От меня трубку не берет.

Андрей посмотрел на меня. Видимо, желал получить одобрение. Я равнодушно пожала плечами.

– От Верки тем более не возьмет, – продолжила Кира. – Она скинула его вещи с балкона, – оповестила сестра о недавних событиях в нашем доме.

Да, было такое. Пришла с работы, зашла к сестре в комнату, а там гость несовершеннолетний лежал на диване в трусах. Хоть бы прикрылся для приличия! Но нет, не постыдился, зараза! Развалился с гордостью на подушке. Когда я поздоровалась, он стал учить, как воспитывать сестру. Хамство поразило, и я выбросила его вещи с девятого этажа. Поступила по принципу «Краткость – сестра таланта».

– Андрей, я о вас хорошего мнения, – начала подлизываться сестра, переходя на «вы». – Вы можете помочь, и будет очень хорошо.

Он улыбнулся и дал ей телефон.

– Я отойду, – сообщила сестра. – Позвоню с улицы!

– Иди.

Кира, чуть – ли не прыгая от радости, покинула нас. Толкнула своего товарища, с которым танцевала, театрально поклонилась. Извинившись перед ним, она вышла из зала. Мужчина уже позабыл о ней, поскольку перед глазами были новые красивые ухоженные барышни.

– Веселая, – подытожил Андрей.

– Обхохочешься!

– Строит вас?

– Пытается.

– Подросткам вечно всего не хватает.

– Мать привела парня, – посвятила я Андрея в семейные дела. – Кире это не нравится. Вот проявляет характер. До недавнего времени была спокойной и скромной девочкой.

Андрей снова засмеялся. И дело было не в смехе без причины, а в том, что он выпил. В последнее время он частенько злоупотреблял. Подобное совсем не нравилось, но маловероятно, что Моряк что – то изменил бы. Так что я смирилась с неприятной и вредной привычкой возлюбленного и наслаждалась его компанией.

Кира вернулась в грустном состоянии. Одернула короткую юбку, села рядом и отдала телефон Андрею.

– Отшил парнишка? – полюбопытствовал Андрей, касаемо личной жизни сестры.

– Завтра приползет, как миленький.

Сестра сказала, что устала и попросила отвезти домой. Она прислонилась на мое плечо. Настроение Киры резко изменилось после телефонного звонка.

– Правильное решение, – сказала я.

Как только не додумалась предложить ей это? Несколько минут назад горевала, что сестра портилась на глазах, а отвезти ее домой и провести воспитательную беседу даже не попробовала…

– Мы недавно пришли, – сказал Андрей, не желая прощаться.

– Андрей, давай завтра увидимся, – предложила я.

– Можно и сегодня, и завтра.

Я поднялась с места. На самом деле устала не меньше Киры. Клубы напрягали отсутствием возможности побыть с парнем. Он как бы был чужим. За внимание Андрея приходилось бороться, находить слова для беседы с его приятелями, которые менялись один за другим. Должно быть, поэтому я испытывала переутомление в клубах. Казалось, отработать несколько дней по двенадцать часов было проще, чем пережить один поход в развлекательное заведение.

– Ладно, вам уроки делать, – заявил он обидчиво.

– Дела есть поважнее, – ответила Кира. – У нас будет важный разговор с Верой.

Сестра стала высокомерно общаться с Андреем. Я уловила эту проявившуюся не расположенность. Причина тому была пока не ясна.

– С решебника списала? – развивал беседу о школе Моряк.

– Я в сестру ответственная. Сразу всё делаю.

– Я с вами, – заявил Андрей.

Я улыбнулась. Инициатива возлюбленного нравилась. Пока я буду промывать мозги сестре, касаемо поведения, он попьет кофе у нас на кухне. Потом мы проведем вместе ночь. Главное, побудем хотя бы немного наедине.

– В другой раз, – решительным тоном сказала сестра. – Только без обид. Хорошо?

– Кира, ты в своем уме?! – вмешалась я.

– Поезжайте, – уступил Андрей. – Я такси вызову.

Моряк вышел с нами на улицу. Он открывал все двери, которые были на выходе. Я счастливо улыбалась. Каждым джентльменским жестом он притягивал сильнее. Вот оно, одно маленькое доброе дело, которое заставит долго вспоминать сладкие моменты в разлуке. В памяти проявятся его слова, прикосновения, улыбка…

Андрей проводил до машины. Посадил, поцеловал меня и помахал рукой. Попрощавшись, я принялась беседовать с сестрой. Предстоял длительный процесс разговоров по душам, касаемо недопустимости пребывания в ночном заведении.

– Как ты попала в клуб? – задала я первый вопрос в такси.

– Знакомый охранник здесь работает, – спокойным тоном ответила сестра.

– Кира, я уже не спрашиваю…

Она перебила, резко заявив, что Андрей предатель. Я смотрела на Киру, пытаясь разобраться с ее умозаключениями.

– Твой Андрей предатель, – уточнила сестра.

– Кира, мне не хочется твоих домыслов. Мы с мамой имеем права на личную жизнь. Выросли. У тебя тоже все впереди. Но пойми, что в пятнадцать лет не ищут судьбу. Если ты клонишь к тому, что ты одна, а у нас есть личная жизнь, то, пожалуйста, дождись своего часа.

– Я знаю, чего хочу, – уверенным тоном сказала она. – Парень у меня есть, но замуж до совершеннолетия не собираюсь.

– Отлично, – поддержала я. – Умей радоваться за других, пожалуйста, – перешла я на иную мысль.

– Да – да.

– Что, «да – да»?

– Я в телефон к нему залезла. К нему приезжала грудастая Альбина.

– Кира, остановись.

– Я не вру! Я сама видела фотку…

– Какую фотку?

– Этой Альбины!

Я улыбнулась. Всего за минуту использования чужого телефона сестра увидела и чужую грудь, и имя запомнила той мадам. Номерочек, должно быть, также записала, на всякий случай!

– Она просила его не напиваться и не засыпать на коврике, – продолжала Кира. – Ругала, что много пьет.

– Гадость какая!

– В любви признавалась.

Я начинала верить сестре. Собственно, Кира отличалась честностью и прямолинейностью. Проворачивать авантюры в виде лукавства у нее вряд ли бы получилось. В подобном она не была замешана ранее. Тем более у нее отсутствовал интерес в том, чтобы очернить моего кавалера.

– А он? – поинтересовалась я.

– Смайлики присылал.

Вопросы к Кире отпали. Закончились все разговоры. Наступило задумчивое молчание, которое забирало силы на осмысливание правды. Дорога до дома была длительной. Оставшееся время в пути мы молчали.

– Ты веришь? – спросила Кира, когда мы вошли в дом.

– Да.

– Наставь ему рога, при нем же! Заслужил.

В дверях появилась сонная мама. Она была красивой женщиной с большими голубыми глазами. Фигуре мамы завидовали все вокруг. В свои пятьдесят с небольшим она имела сорок четвертый размер одежды. Так, например, она могла съесть бутерброд на ночь, в то время, когда ее подруги худели при помощи диет.

– Я торт испекла, – сказала мама, зевая. – Никто не пришел…

– А этот твой, Захар? – съязвила Кира.

– Спит. Давай вежливее, младшая дочь!

– Начнем с него, – решительно сказала сестра. – Пусть добавит в лексикон слова уважения. А то обращается ко мне как «Эй, ты!». И пусть перестанет язвить, сибирская язва!

В Кире играла обида. Она злилась, ввиду отсутствия внимания матери, вследствие чего невзлюбила Захара. Кира часто делала то или иное назло. Но мать не пыталась примириться с дочерью. Она вступала с ней в бой.

В этот раз мать снова не сдержалась в эмоциях и ударила Киру. Та, в свою очередь, дала сдачи. Завязалась драка. Две близкие женщины били друг друга. Я немедленно принялась разнимать их. Ночь на дворе. Нас ждал вкусный бисквитный торт, шедевр в исполнении мамы. Но вместо доброго времяпрепровождения мы находились под влиянием зла. Близкие люди устроили потасовку.

– Ненавижу! – кричала Кира. – Ты мужика променяла на дочь! А Вера мне как мать! Она носится со мной!

Кира убежала в комнату. Мать начала жаловаться на сестру. Я тем временем находилась в собственных мыслях, которые признавали отвратительность происходящих событий. Мать не имела права применять силу. Как это вообще возможно, ударить родную кровь?! И Кира тоже хороша, могла бы не провоцировать. Она же понимала значимость Захара для матери.

– Ты чего молчишь?! – досталось мне от мамы.

– Мама, рукоприкладство было лишним.

Я ушла вслед за Кирой. Сестра принялась собирать вещи. Она была обижена, на глазах виднелись слезы.

– Куда пойдешь среди ночи? – спросила я, присаживаясь на кровать.

– На заброшенный храм.

Кира назвала место, в котором происходили крайне негативные явления. То человек, проходящий мимо, пропадет, то женщину изнасилуют там. Отправлять сестру в сомнительное место я не могла. Да и куда, спрашивается, идти из собственного дома в свои – то пятнадцать?

– Сниму квартиру на днях, – сказала я, приняв решение на ходу. – Уйдем вместе.

– Правда?

– Абсолютная.

Кира принялась обнимать меня.

– Завтра вечером будет рок – концерт, – сказала она. – Я не хотела говорить…

Сестра застенчиво замолчала. Затем попросила сходить с ней, аргументируя тем, что там качественная музыка. Я улыбнулась, слушая воодушевленные речи сестры.

– Пошли, пожалуйста, – сказала она, скрещивая передо мной руки в вопрошающей позе.

– Из крайности в крайность!

– В душе я не формал.

– Поняла. Но без глупостей.

– Пойдешь со мной?

– Пойду в душ.

– Можно, я у тебя останусь? – спросила сестра, имея в виду возможность переночевать в моей комнате.

– Диван большой, ложись, – ответила я, задумавшись.

Ежедневно каждого человека посещают десятки тысяч мыслей. В одном популярном видеоролике была озвучена цифра в размере шестидесяти тысяч. Мы фильтруем мысли, отсеиваем их или же концентрируемся на наиболее значимых. Я, в свою очередь, напряглась по поводу того, что продолжала спать на одном диване с младшей сестрой. Чудесные достижения к тридцати двум!

Я понимала, что утрировала. Безусловно, не спала все время с сестрой. Да и как личность состоялась. Имела отличную работу. Содержала мать и ее любовника. Это все свидетельствовало о том, что я жила вполне благополучной жизнью. Но как – то взгрустнулось. Не того я хотела к половине прожитых лет…

Я сочувствовала сестре. Однако не могла заменить мать. Я могла быть только сестрой. Кире тоже помогала финансово, проводила с ней досуг. Возможно ввиду этого моя личная жизнь была размыта серыми красками.

В грустных мыслях я отправилась в ванную комнату. Не успела закрыть дверь, как увидела проснувшегося Захара. Мой отчим был на семь лет старше. Он был смуглым молодым человеком, чернявым. Полагаю, что женщинам он нравился. Самоуверенность и чувство юмора бросались в глаза. По факту же человек был с сомнительными интересами и перебивался временными заработками.

Захар стоял возле двери. Будто бы специально караулил. Молодой человек улыбался среди глубокой ночи. Хотелось спросить: «Чего скалишься?». Однако я предпочла избежать разбора полетов.

– Спокойной ночи, – сказала я, закрывая дверь перед лицом.

От Захара чувствовалось повышенное внимание. Он мог подолгу расспрашивать детали личной жизни. Я понимала, что женская интуиция дана не просто так, и она несла огромный смысл. Однако открытых приставаний с его стороны не было. И это очень хорошо!

Я разделась, легла в ванну и подумала, что завтра моя жизнь станет легкой. Я легко проснусь со словом – мотиватором «Легко!». С легкостью займусь поиском жилья для нас с сестрой. Наконец, я легко расстанусь с Андреем, отношения с которым нельзя назвать серьезными. А пока просто вспоминала Моряка…

Андрей в свое время привлек любовью к жизни, о которой писал Джек Лондон. Только не боролся ни за что; он цвел, как красивый цветок. Улыбался. Был игрив и весел. Я узнала об Андрее в модном местном чате, где он был активным пользователем. Каждый раз, когда заходил в сеть, менял фотографию. Демонстрировал собственный транспорт, стоял возле рынка, находился на фоне речки – был, где удобно. Каждый раз в разном месте. Не повторялся. Это был его почерк, так сказать. Появился в интернете – показал событие из жизни. Со вкусом одет, умело позировал. Я стала наблюдать за ним в чате. К месту он писал, что едет встречать друга. Как – то был случай, что они с другом сделали яичницу из двадцати восьми яиц, которую съели за один раз. С одной стороны, за интересной личностью Андрея скрывался ребенок. Но, с другой стороны, остальные мужчины были серьезными, и не очень – то интересными. Андрюша с повадками ребенка пришелся по душе. Однако выбранный мужчина оказался не способным дать внимания. За полтора года знакомства его мужской стержень не проявился. Он был душой компании, знаменитым «Моряком» из интернета. Однако в отношениях Андрей не состоялся. Помнится, даже не представил друзьям в компании…

Возвращаюсь к мысли « Легко!». Слышала, что для продуктивности собственной жизни нужно настраиваться на некий слоган по типу «Легко!». Так, например, споткнусь, тихо скажу «Легко». Столкнусь с хамством – снова замечательные пять букв. На следующий день стану проговаривать «Интересно!». Отшить пристающего пьяницу – интересно! Погулять с подругой по ночному лесу, ввиду разрушающего одиночества – интересно! Собственно, хотя я и не была чрезмерно общительным Андреем, но на однотипность событий в жизни не жаловалась.

Я лежала в ванной. Настроилась на то, что больше приобрету, чем потеряю. Затем уверенно оделась в домашний спортивный костюм. Дверь в ванную комнату была приоткрыта. Точно помню, что закрывала. Неужели Захар осмелился на столь непорядочный поступок, как подглядывание?

Я вышла из ванной комнаты, допуская вариант, что снова встречу суженого матери. К счастью, его не было. Находясь под впечатлениями различного рода событий, я не сразу смогла заснуть. Думала – думала, вертелась из стороны в сторону, пыталась что – то решить для себя. Мысли путались. Я боялась не раскрыться как женщина и вновь столкнуться с разочарованием.

***

Проснулась около семи часов утра без будильника. Кира уже задумчиво сидела за столом. Я не сразу поняла, что действие происходило в реальности. Кира с трудом просыпалась по утрам. Приходилось буквально поднимать ее с кровати или же лукавить по типу « Просыпайся. Стасик, твой благоверный, пришел». При слове «Стасик» сестра поднималась с кровати в ту же секунду.

Я посмотрела на сестру, которая выглядела серьезной. Она сидела на стуле. Без телефона в руках. Сидела и ничего не делала.

– Кира, что происходит? – спросила я, глядя на нее.

– Думаю, что делать, если ты передумаешь переезжать.

– Не передумаю, – ответила я на слова сестры, продолжая лежать в кровати.

– Матушка будет уговаривать остаться.

– Ей выгоднее остаться с ним вдвоем. Вариант переезда всем очень хорошо подходит.

– Не знаю.

– Верь мне.

– С твоим бабником тоже не хочу жить, – сказала сестра, отворачиваясь к окну.

– Будем с тобой вдвоем жить, пока не встретим мужчин. Правда, тебе рано.

Я посмотрела время на телефоне. Было десять минут восьмого.

– А как же этот дурацкий Моряк? – спросила сестра.

– Откуда знаешь его прозвище? – спросила я вопросом на вопрос.

– Его знает весь интернет. Ты серьезно не в теме? Это он катал Кальку!

– Чего?

Я совсем не понимала слов сестры. Кальку я знала. Она была приятельницей Киры, которая жила несколькими этажами ниже. Я также знала ее мать, в свое время вместе учились в школе. Однако слов сестры не понимала. Возможно, Кира выражалась на сленге по типу, что он «валял ее как вату», то есть игнорировал. А возможно катал на автомобиле. Правда, во второй вариант трудно верилось. Андрей был мужчиной на выданье, а Калька обычным подростком.

– Ту, которой пятнадцать! – воскликнула эмоциональная Кира. – Просто катал по городу, на машине.

– Наша соседка Калька… – не успела я закончить речь, как сестра перебила.

– Да! Она хвалилась, что подкатывал взрослый мужик.

– Давно это было?

– Месяц назад. Но у него же еще грудастая! Такая пафосная, жирная. Крайне неприятная. Разложила груди на пол – экрана в раскрытом платье, и считает это крутым. А самой – то годков сорок!

– Андрею нравится. Нам не понять, сестренка.

– На рок – концерте много приличных парней, – не теряясь, перевела она тему разговора.

– Ты думаешь, что я смогу влюбиться в длинноволосого мужика с непонятными цепями?

– Они не все волосатые. А цепи снимают дома!

Наконец, я поднялась с постели.

– Мама Алинки там мужа нашла, – развивала тему сестра.

– Ладно, буду собираться, мой рокер, – сказала я, обращаясь к сестре.

– Подожди. Чем Литва от Латвии отличается?

Я взялась за голову.

– Шучу, – сказала сестра. – Сегодня контрольная по физике. Позвони своей подруге…

Школьным учителем Киры была моя подруга Нина. Мы крепко дружили. Как встретились в десять лет, так не расставались. Дружба началась с вечерних прогулок по двору, когда нарезали круги в обсуждении подростковых печалей. Параллельно жгли палочки от чупа-чупсов. Нравился процесс плавления… Полагаю, что как раз в то время в Нине заложилась отличная база для осуществления опытов и экспериментов. Сейчас подруга преподавала сестре физику. Иногда я просила Нину помочь с ответами на самостоятельной или контрольной работе по дружбе. Та присылала решенные задачи. Но за это она всегда вызывала Киру к доске несколько раз подряд. Так что Кире все равно приходилось заниматься физикой.

В этот раз Кира снова хотела использовать Нину в своих коварных планах по получению незаслуженной оценки.

– У меня есть условия, – сказала я. – Для того, чтобы мы жили вместе, тебе нужно посещать школу и готовиться к урокам самостоятельно.

– Усекла.

Сестра вышла из комнаты. Я, в свою очередь, пошла в ванную. Закрыв дверь, я принялась чистить зубы. Обернулась. Дверь приоткрылась. Было все понятно. Захар снова шпионил, не стесняясь ни матери, ни Киры.

Я поспешно вышла из ванной комнаты. На кухне находилась только Кира. Она сделала два чая и нарезала бутерброды.

– Представляешь, Захарчик вчера жизни учил, – начала она рассказ о горе – отчиме.

Я с вниманием посмотрела на сестру. Кира принялась за бутерброд с колбасой. Я также начала завтракать, глядя на сестру.

– Сделал замечание, что у меня два репетитора по математике, – пожаловалась Кира.

– Сколько нужно – столько будет, – ответила я, делая глоток чая.

Ситуация с репетиторами была не такой простой, какой могла показаться. У Киры было несколько дополнительных учителей, поскольку один из них являлся профессором столичного университета и имел мало свободного времени. С ним Кира занималась только один раз в неделю. Другой репетитор был учителем из местной школы, занимался один или два раза в неделю, но исключительно по наработкам профессора. Такой умный был профессор, что приходилось разбирать его математические теоремы с отдельным специалистом…

Для Киры я хотела хорошего будущего. Со своей стороны понимала, что оно основано на точных науках, поэтому оплачивала услуги репетиторов. Кира была благодарна. Несмотря на трудности с учебой и в семье, она стремилась к успешной карьере в жизни. И уже в девятом классе делала шаги для того, чтобы поступить в ведущий столичный ВУЗ. Возлюбленный матери, получается, не знал всех тонкостей из жизни Киры. Однако это не помешало ему осуждать ее за наличие репетиторов.

– Я тоже так сказала, – продолжила речь сестра. – Матушка услышала разговор и снова стала психовать.

– Кира, взрослей, – кратко сказала я.

– А я, что?

– Больше молчи, пубертат мой!

Позвонил телефон. На определители высветилось «Моряк». Я не стала проявлять обиду, поэтому ответила на звонок. Он сказал, что ждет внизу. Изъявил желание проводить на работу. Я восприняла это за добрый знак расстаться.

– Ты чего не ешь? – спросила Кира.

– Аппетит пропал.

– А я бы наелась до отвала, как он!

Кира также помнила про случай с яичницей из жизни Моряка. Одна глупость остается в голове многих умных людей. Хорошее может забыться, но не безумия. Те с нами до конца…

– Опять эта злосчастная яичница, – сказала я.

– У нас два идиота из класса повторили этот номер. Одного два дня рвало…

– Кира, я пойду.

– Подожди. Я думала, что ты отвезешь меня.

– Моряк на улице.

– Пошли его, да красиво!

– Расстанусь по – человечески.

Я вышла на улицу. Андрей сразу принялся обнимать меня. Раньше он был довольно сдержан в эмоциях. Лишь под действием сильного алкоголя проявлял ласку, внимание. Однако просто так не обнимал меня на улице. Творились чудеса с непостоянным Андрюшей!

– Не понимаю, Андрей, – сказала я прямолинейно.

Из подъезда вышла мать Кальки Ева. Несмотря на то, что мы были практически ровесницами, Ева выглядела гораздо старше лет. Ее вид всегда был измученным. Глаза казались стеклянными. Волосы в обязательном порядке были растрепанными. В движении она шаталась. Такая особенность походки…

Когда Захар впервые ее увидел, подумал, что она пьяная. После этого случая в нашей семье Еву воспринимали исключительно как пьяную женщину. Уверенным шагом Ева направилась к нам. Она была на негативе.