Факультет бытовой магии, или Проклятие истинной любви

Глава 2

Легкий бриз приносил прохладу. Шум моря. Белые гребешки волн накатывали на песчаный берег и оставляли после себя легкую воздушную пену. Тут и там виднелись обрывки водорослей, разбитые раковины моллюсков…

Сильные мужские руки обняли и скользнули по талии. Я вздрогнула, ощутив дыхание на коже. Жарко, волнующе. Чужие губы, коснувшиеся шеи. Ветерок трепал длинные, темной меди пряди волос мужчины.

– Как же ты прекрасна, – шепнул он. – Моя! Моя… Аля… Аля! Оглохла, что ли?!

Его голос странно изменился и стал… женским.

– Аля, да проснись уже! – Распахнув глаза, я уставилась на маму. – Все, очнулась. Чего ты там мурлыкала? Какое тебе море? Вон огород и летний душ, отрывайся по полной. Можешь и в бачок забраться.

– Мама! – Зевнув, обреченно прикрыла глаза. – Такой сон испортила.

– Ничего, еще приснится. Я на дачу, закрой за мной дверь.

Сладко потянувшись, я повернулась на живот и обняла подушку. Мозг пытался достать из памяти остатки сновидения и продлить наслаждение.

– Алька, вставай, – горланила любимая мамочка над самым ухом. – На работу проспишь.

– Слышу я. – Скорчив недовольную мину, села и потянулась за халатом.

Нужно спешить, а то действительно опоздаю… Стоп! Взгляд упал на настольный календарик.

– Суббота, мама! Магазин в десять открывается.

– А автобус в наше СНТ в семь часов отходит. Так что проснись и пой, пташка.

Ну что с ней делать?! Дурная привычка, встала сама – поднимай весь дом!

– Мамуля, сколько раз просила, если ты жаворонок, не мешай наслаждаться жизнью совам.

– Некоторым совам не нужно книги до четырех ночи читать. От этого «шарма» добра не жди!

Она остановилась посреди комнаты. Вид типичного дачника. Серое трико с чуть выступающими коленками, в тон ему свободная футболка. Темная спортивная куртка завязана рукавами на талии. И бандана из простого белого платка на голове.

– Все-то ты знаешь, все видишь… – Я снова потянулась и взбила подушку.

– Двери закрой и, Аля, не вздумай завалиться. В наше время с работой плохо, сама понимаешь. Хочешь получить образование, значит, зарабатывай на него.

– Да все я понимаю!

– Вот и молодец. А я пропалывать картошку от березок, чтобы прокормить нас зимой.

– И это понимаю. – Зевнула. – В понедельник у меня выходной. Смотаюсь на дачу, хоть траву тебе продеру.

– Сядешь и заниматься будешь! – В меня наставительно ткнули указательным пальцем. – Чтобы ничего за год не забыть. Подтянешь химию и поступишь куда хотела.

Я лишь улыбнулась, глядя на мать.

Она нахмурилась.

Я приподняла бровь…

– Эх, выросла ты у меня. – Кое-кто проиграл немой бой. – Ну хорошо, там огурцы зарастают – прополешь. И зелень по возможности.

– Другой разговор, мамуль. Время! Не успеешь на автобус.

– Точно, заболталась с тобой. С нашими работами и друг друга не видим, – с этими словами она выпорхнула за дверь, гремя наточенными тяпками и пустыми ведрами.

Размяв шею, я поднялась с кровати и, выйдя в коридор, защелкнула на двери замок.

Райончик у нас был так себе. Серьезного криминала, конечно, нет, но пьяные мужики вечно путали то подъезд, то дом. Ну куда с косого глаза тарабанить, как не в первую квартиру на первом этаже, правда, в последнем подъезде.

Зыркнув на постель, все же подавила желание снова завалиться спать. Потянувшись, подошла к окну и распахнула шторы.

Нет, солнечный свет не хлынул в комнату. Мало того, что северная сторона, так еще и карагач разросся. Как я завидовала тем, кто живет на верхних этажах. Какой вид открывался из их окон! Красота!

Ну ничего, заработаю и на свои апартаменты, а пока прибраться – и на работу.

Умылась, привела себя в порядок и, вытащив из кладовки старенький пылесос, принялась за уборку.

Через гул вдруг уловила странный шум. Показалось?!

Звук повторился…

Отключила пылесос и замерла. Точно крыльями кто машет. Тихо положив на пол трубку с щеткой, прокралась по коридору к своей комнате.

– Гур-р-р. – Повернув голову, меня внимательно разглядывал сидящий на письменном столе белоснежный голубь.

Крупный такой, матерый…

– И тебе курлык, – пробормотала, соображая, что не так и откуда здесь птица.

Голубь моргнул и, расправив крылья, вылетел в окно.

В раскрытое окно!

– Не поняла! – Сделала два шага назад и, пошарив рукой, достала из-за тумбочки ножку от табуретки.

Опять кто-то к нам залезть пытался?!

Вскинув свое оружие, прошла по спальне, заглянула за дверь, под кровать, за шторы. Затем, крадучись, обшарила зал и кухню… Никого!

Вот тебе и курлык, и неважно, что голуби воркуют.

Вернувшись в спальню, прикрыла деревянную раму с кое-где облупившейся после зимы краской. По-хорошему, окна давно вымыть нужно. И покрасить, чтобы не рассыхались. Но все некогда. И весной было некогда, и сейчас тоже. Так дождусь холодов, и опять все в таком виде останется.

На столе противно взвизгнул будильник.

– И зачем я тебя на девять ставила? – Усмехнулась и отключила трезвонящего бедолагу. Взгляд упал на толстую книжку в твердом переплете. На обложке знойный рыжеволосый шотландец страстно обнимал блондинку. – Умеют же рисовать, – пробурчала под нос. – В жизни бы такие мужики водились.

Представила себя на месте главной героини. Я, конечно, не совсем блондинка, волосы ближе к русому, но все равно здорово смотрелась бы в руках такого знойного мачо. И пусть, что рыжий, у него это достоинство.

Как-то некстати вспомнился высокомерный сморчок, что впервые явился к нам в магазин несколько дней назад. И ведь обещал, рыжий таракан, закупиться на месяц, но какой там. Притаскивался теперь каждый день и скупал тушенку, хотя фукал на нее и рассказывал, каким должно быть настоящее мясо.

Мы уже в открытую намекали ему, что рынок в трех домах отсюда. Там с утра какое хочешь мясо: и мычавшее, и хрюкавшее, и блеявшее, а если пирожок купить, еще и залаять может. Но нет, сноб припирался к нам, как медом ему намазано. И этот его тяжелый взгляд из-под светлых рыжих ресниц… Брр…

Тетя Нюра смеялась и говорила, что недолог час, как он меня на свидание позовет, а мне аж плохо становилось от ее слов. Я и этот «Антошка», или Андрюшка, кто он там? Да ну… Фу!

Пропылесосив в кухне, открыла холодильник и достала ливерку. Порезала колбасу, прихватила кусок хлеба.

Несмотря на все свои недостатки, наш директор строго следил, чтобы на прилавках его магазинов не было просрочки, поговаривал: один раз купят порченое, второй – не придут, еще и разнесут по всем домам, что у нас тухлятина. Так что продукты с заканчивающимся сроком годности мы могли забрать за полцены. Небольшой бонус, но приятно. Мы с матерью не бедствовали, но и не шиковали. Где можно – экономили, что-то откладывали. В общем, все как у людей.

Дожевав бутерброд, вытащила платье из шкафа и отправилась собираться.

Через полчаса, спорхнув с крыльца, уже неслась на работу. Настроение было превосходным.

У магазина пришлось резко затормозить. По верхней ступеньке важно расхаживал знакомый голубь, ветерок трепал белые перышки. Завидя меня, «большой птиц» остановился и повернул голову.

– Гур-р-р…

– И тебе еще раз здрасьте, – улыбнулась.

Махнув несколько раз крыльями, голубь вспорхнул и исчез в небесах.

– Аля, чего стоишь столбом и птичками любуешься?! Бегом внутрь и надевай фартук. – Выглянувшая из-за двери тетя Нюра погрозила мне кулаком. – Опять опоздала на десять минут, копуша.

– Да я вовремя вышла! – Возмущенно всплеснула руками. – Тут ходу десять минут вразвалочку.

– Знаю я, как ты ходишь. Рот открыла и пошла ворон считать. Все в облаках витаешь! Выходи раньше из дому. А сейчас быстрее на рабочее место, пока Петр Иванович не приехал. – Напарница явно высматривала машину нашего высокого начальства.

– А с чего вы взяли, что он прикатит?

– Девочки с магазина на Пушкинской звонили, проверяет директор нас, как на работу приходим.

Я пулей взлетела по ступенькам. Прилавок… фартук… дежурная улыбка…

К работе готова!

В магазин потянулся жиденький ручеек покупателей. Кому хлеб, кому манку… Молоко, кефир, куриные ножки… Широко зевая, я неспешно отпускала людей.

Снова хлопок дверьми, и очередь выросла на несколько человек.

– Алька, ты чего заспанная такая? – Тетя Нюра слегка ткнула меня локтем в бок, заметив, что я задумалась над макаронами.

– Читала, – покаялась я и положила на прилавок пачку мелких «ракушек».

– А, все романы твои…

Покачав головой, напарница рассчитала пожилого мужчину, а я, как-то не задумываясь, улыбнулась и протянула его внуку зефирку. Мальчишка просиял, а старичок скупо поблагодарил.

– Ты бы реальной жизнью больше жила, Аля! А то девятнадцать лет девке, а парня нет.

– Нет, так будет, – отмахнулась и полезла в холодильник за куриными сердечками, – и мне уже двадцать.

– Кстати, об ухажерах… – как-то обреченно пробормотала тетя Нюра.

– Доброе утро! – раздалось веселое.

Подняв голову, изобразила кислую улыбку.

Валевски, или как там его, состряпав задумчивую физиономию, рассматривал полки за мной. Надо же, дождался, пока очередь разойдется, и подполз.

– И вам не хворать, – недружелюбно поприветствовала его. – Опять за мясом или за анчоусами?

– А есть? – уточнил он с поразительной наивностью.

– Вагон, но не в нашем магазине. Может, вам все же в гипермаркет отправиться? А то у нас все килька в томатном соусе да макароны.

– Да, пища низкопробная. Для батраков да городской челяди. Земные блюда – никакого изыска…

– А вы что, с Марса к нам прибыли? – съязвила.

Бесил меня этот придурковатый, прямо душа требовала его уколоть… Хоть словом, но побольнее.

– Нет, – он высокомерно задрал голову, – но не суть. Мне бы напиток какой.

– Нектар богов закончился на прошлой неделе, месье!

– Ты надо мной подшучиваешь, Алевтина?!

Он только понял, что ли?! Долго же до него доходило.

Я нахмурилась.

– Не помню, чтобы мы с вами знакомились и переходили на ты.

– Женщина, ты должна гордиться, что я запомнил твое имя. Но такую красивую девушку трудно не заметить.

– О, я так горда! Прямо распирает. Ваша тушенка, господин. – Резко поставила на прилавок жестяную баночку и готова была оторваться на приставучем хлыще, но в магазин зашел директор.

Стиснув челюсти, я зло взглянула на блаженного покупателя.

– Брокколи мне, – его тонкие губы растянулись в улыбке, – она оказалась невероятно вкусна.

– Конечно. – Вместо того чтобы достать зеленую пакость, проводила взглядом Петра Ивановича, скрывшегося в подсобке.

– Алевтина?! Моя капуста…

– Мы с вами незнакомы, – негромко процедила сквозь зубы, – и мне не нравится, как вы себя ведете. Хотите брокколи – пожалуйста! Хоть всю овощную заморозку забирайте. Но прекратите обращаться ко мне по имени. Вы мне не нравитесь!

– Понравлюсь. – Он легким жестом словно отмахнулся от моих слов. – Это магия чувств. Чем чаще я буду находиться рядом с тобой, тем острее ты ее ощутишь.

– Чего? – Приподняла бровь.

– А откуда вы к нам приехали? – вмешалась в странный диалог тетя Нюра.

– Шаливар, но вам вряд ли известна эта страна.

– Наверное, тоже магическая, – прошипела я.

– Не без этого, но я решил поступать в ваш людской вуз в аспирантуру…

– В дурку вы поступите. Людскую! – не удержалась.

– Аля! – одернула меня напарница.

– Ты еще пожалеешь, что вела себя так неучтиво, Алевтина. Еще руки мне целовать будешь.

– Сгинь! – рявкнула, чувствуя, как внутри все закипает.

Почуяв, что пора линять, умалишенный рыжий таракан, забрав брокколи и тушенку, спешно рассчитался и вышел из магазина. Громко хлопнула дверь…

А у меня внутри словно пружина распрямилась. Я даже не заметила, как напряжена.

– Аля, ты чего так на него реагируешь? Я тебя раньше такой агрессивной не видела, – прошептала тетя Нюра, оглядываясь на подсобку. – Ну не все в порядке у парня с головой, а ты его провоцируешь. Назвал он тебя по имени – не заметь. Что спросит – промолчи. Все строго по делу: чего желаете купить и с вас столько-то.

– Сама не знаю, теть Нюра, – пожала плечами, – во мне словно дракон просыпается и желает ему голову откусить.

– Скорее ведьма, а не дракон. Спокойнее будь и найди уже себе парня, чтобы подобных отваживал.

– Найду, – пробурчала недовольно.

Настроение резко упало. В душе закопошилось что-то темное, раздраженное и слегка пакостное.

* * *

Рабочий день прошел неожиданно спокойно. Даже пообедать смогли, не сменяя друг друга. Но есть все равно хотелось.

Собрав в пакет пачку вареников, замороженные котлеты с истекающим сроком годности, молоко и батон, я вышла на крыльцо вслед за тетей Нюрой.

– Алевтина! – До печеночной колики знакомый голос вынудил остановиться на последней ступеньке и оглянуться. – Не уделите мне минутку?

Валевски! Поджидает гад. Весь такой напомаженный, в пиджачке эпохи моего прапрадедушки. Сапожки на ногах начищенные. Каков модник! Моя бабуля пришла бы в восторг.

– Аля, тебя ждать? – завуалировано предложила помощь напарница.

– Нет, я домой, тетя Нюра. Все в порядке.

Она неуверенно пошла в сторону остановки, оборачиваясь.

– Алевтина, можно вас проводить? – Рыжий вышел из-за кустов и направился ко мне.

– Нет, нельзя! Я разве дала вам хоть малейший намек? С чего вы решили, что мне приятны?

– И откуда такая спесивость? – Он запустил пятерню в свои жиденькие длинные ржавые волосенки.

– Рыжих не люблю! – выпалила не задумываясь.

– Неправда! Я-то уж точно знаю, что это ложь!

– Почему это?

– Вы мне судьбой предназначены, Аля. Жаль, конечно, что не чистых кровей, да и вообще обычная, но не думаю, что мама будет против…

– Чего? – Я даже споткнулась на ровном месте. – Уважаемое «графье», не шли бы вы лесом, а? Желательно с мамой вместе. Отстаньте уже. Что в слове «отвали» непонятно?! По буквам произнести?

– Какая невоспитанность…

– Да ваще! – процедила. – С тундры мы! Батраки невоспитанные! Такие вот обычные людишки. Кур благородных не употребляем, брокколи не восхищаемся…

– Это поправимо. Хороший учитель по этикету все отшлифует…

– Себе шлифуй! – рявкнула и ускорила шаг.

И приперся же к закрытию! Чего вообще надо?! Прицепился как репейник, не отдерешь!

– Алевтина, с судьбой спорить бесполезно! Вы будете меня любить! Это магия.

– Я тебя сейчас так «отлюблю» этим пакетом с варениками! И это будет точно не понарошку, – замахнувшись, поперла на него. – А ну, отвали от меня, псина рыжая!

– Отвратительные манеры, – сказал как плюнул. – Ну ничего, все это мы в тебе переломаем и сложим как надо.

– Я тебя сейчас переломаю, – рыкнула, ощутив странное жжение в груди.

Моргнув несколько раз, вдруг поняла, что руки чернеют. Но не кожа, по-другому. Показалось, будто на кончиках пальцев начал клубиться черный туман, рассеиваясь тонкими струйками.

Подняла взгляд. Рыжий зануда спешно удалялся, а на месте, где он только что стоял, сидел здоровенный белый голубь, разглядывая меня одним глазом.

– Гур-р-р.

– Ага, полный курлык!

Глава 3

Только дома я немного успокоилась.

Налив чай в бокал с синей каемочкой, покосилась на книгу рецептов. А почему бы и нет? Горячий пирог – лучшее средство от плохого настроения.

Печь я любила. Особенно в хмурые ненастные дни, когда за окном нудный дождь, дорожками стекают капли по стеклу и тарабанят по металлическому подоконнику. Выглянув на улицу, убедилась, что на небе собираются тучки. Ну вот, даже небеса велят заряжать духовку.

Достав из холодильника продукты и малиновое варенье, замесила жидкое тесто, мурлыча под нос веселую песенку, – и рыжий гад забылся, и усталость как рукой сняло. Разогрела духовку, поставила в нее форму для запекания с будущим пирогом и только решила отправить белье в стирку, как в моей комнате звякнуло окно.

Замерев, я прислушалась.

Хлопанье крыльев… Шорохи и скрежет, словно коготками по металлу.

Неужели опять странный «птиц» пожаловал?! Знать бы, что ему нужно.

Крадучись по коридору, улавливала каждый звук, но, заглянув в комнату, никого не увидела. Лишь открытое окно, конверт на столе и пара светлых перышек. Белый голубь?..

Или все-таки залез кто-то?

– А ну, выходи, а то худо будет! – рявкнула, доставая заветную ножку от табуретки.

И тишина в ответ. На всякий случай я обшарила каждый угол – никого!

Покосилась на белый конверт, сиротливо лежащий на столе. К нему, словно нарочно указывая на доставщика, приклеилось пуховое перышко. Подошла ближе. На конверте крупным каллиграфическим почерком от руки был выведен мой адрес, имя и фамилия.

– И в чем прикол? – Стало любопытно.

Раскрыв письмо, глянула на первую строку и впала в ступор.

– Вот придурки! – рявкнула возмущенно. Зла не хватало! – «Магическая академия Шаливара, – прочла я вслух. – Уважаемая Алевтина Миленина…» А чего без отчества? – спросила непонятно у кого. – «Сообщаем, что вы зачислены в наше высшее учебное заведение на специальность «Бытовая магия и зельеварение» по ходатайству главы вашего рода господина Эмеса Валынского». Вау! Неужто родственнички заграничные подкатили?! – хохотнула и продолжила читать: – «Вам необходимо в течение трех дней явиться по указанному на листе номер два адресу. С уважением…» И подпись. А чья подпись-то? Додумались же!

Я отбросила листы на стол, не став читать, что там дальше. И так понятно: бывшие одноклассники все не могут успокоиться. Токсичный у нас был класс, все в основном с двойки на тройку переваливались, и среди них я, единственная отличница. И гадать не нужно, кого ненавидели всем коллективом. Меня, естественно.

Все учителя в голос пророчили мне поступление в вуз и светлое будущее, а я возьми и не поступи на бюджет. И не потому, что экзамены провалила. Просто не оказалось бюджетных мест на ту специальность, о которой я грезила.

Фармацевт – отличная профессия. Мне всегда нравились аптеки – аккуратные полочки и стеллажи за спиной, забитые разнокалиберными баночками и коробочками с длинными заковыристыми названиями, белый халат и чистота вокруг.

Наверное, нужно было с ходу «переобуться» и подать документы на учителя химии, или куда там еще могла пройти, но мама остановила. Предложила скопить денег на мечту и не отказываться от нее. И я, немного подумав, согласилась.

Ну а что? Мама у меня была мировая, всем бы таких. Она меня кормила, поила, одевала, а я каждую копейку откладывала на учебу. Не сидела, конечно, паразитом на шее матушки, старалась помочь ей чем только можно. Продукты с работы носила, на дачу моталась. В доме порядок наводила, по выходным мыла подъезды – в общем, делала все, чтобы не быть дармоедкой.

Болтая по телефону с подругами, мама шутила, повторяя, что желает вложиться в беззаботную старость, вырастив дочь с прямым доступом ко всем пилюлям. Она у меня с юмором.

Да, она с юмором, а вот одноклассники, которые сами-то никуда не пробились, с ушибом на всю голову. Придумать же такое!

Схватив листы, смяла их и, отнеся на кухню, выбросила в ведро.

Запахло печеной сдобой, пора доставать. Приоткрыла дверцу духовки и улыбнулась – шикарный! Через минуту пирог уже стоял на столе.

Щелкнул замок двери, послышалась возня.

– Аля, ты дома? – прокричала мама. – Судя по тому, что пахнет выпечкой, ты в плохом настроении.

– Почему это сразу в плохом? – возмутилась.

– А в другом состоянии ты к духовке не подходишь. Что стряслось?

– Похоже, у одноклассников обострение, разыграть меня попытались. Еще клиент в магазине появился слегка с кукушкой…

– Понятно. – Мама вошла в кухню. – Ты покрасила волосы? Тебе идет черный. Так что за розыгрыш? Никак они от тебя не отстанут. Десять лет в школе травили и забыть не могут… – Покрасилась? Ничего не понимая, схватила кончик длинного хвоста и уставилась на него. Действительно, волосы стали значительно темнее. Нахмурившись, глянула на маму. – Да хорошо же, говорю, приятный цвет. Так что за шутки, Аль?

Покусывая нижнюю губу, я разглядывала свои волосы.

Разве могут они сами изменить цвет? Как такое могло произойти?

– Аля?..

Я отпустила локон и взглянула на ведро.

– Да вон, в мусорку листочки выкинула с конвертом. Меня приглашают на учебу в магическую академию Шаливара… – произнеся последнее слово, я вдруг поймала за хвост очень плохую мысль.

– Дочка?.. – Мама насторожилась.

– Вот придурок! – взревела я. – Это не одноклассники, а этот идиот, что все в нашем магазине оленину благородную ищет…

– Что он ищет? – не поняла мама.

– Да появился здесь один. Рыжий, бледный, с куцыми усиками. Задохлик, одним словом. Ходит каждый день в магазин, и то ему брокколи, то перепелов…

– О боже! А письмо-то при чем?

– Так он заявил, что приехал к нам с таинственного Шаливара в аспирантуру поступать. В дурку его определят, а не в вуз!

Я готова была сейчас попинать этого таракана. Выследил, где я живу, и птицу в окно пихает. «Магия чувств… Нам суждено любить друг друга…»

Сама разберусь и укажу судьбе пальцем на того, кого буду любить. Будет мне тут диктовать кто-то! А эти листочки ему за пазуху засуну, пусть только явится в магазин.

– Ты осторожнее, Аля, может, маньяк какой!

– А что, не маньяк, что ли?! Сомнений никаких. Как он окно открыл? И птица эта…

– Какая птица? – Мамочка выглядела слегка напуганной, выдвинула стул и плюхнулась на него. – Может, в милицию сходим?

– А что я им расскажу? Что клиент за тушенкой ходит? Я же не видела никого, кроме голубя. Дурдом Ромашкино!

– Ну-ну, ты успокойся. – Мама поднялась и, похлопав меня по плечу, налила чай. – В академию магии приглашают, говоришь… А знаешь, Аля, наш род славился некогда ведьмами. Я и сама в травках толк знаю…

– Ой, только не начинай! То, что ты в лес бегаешь за дачным поселком и траву в ведрах жжешь, не делает тебя ведьмой.

– Аля, у меня, между прочим, всегда самые большие урожаи. У всех то заморозки лягут, то суховей пройдет, а наш участок не затрагивает.

– Да стоит он просто удачно, и земля хорошая. – Как я не любила эти разговоры!

– А прабабка твоя…

– Знаю, знаю! Лечила людей руками. – Я выставила перед собой ладонь и круговыми движениями обвила пространство. – Ведьминская мануальная терапия. Сейчас вы расслабитесь…

– Да ну тебя, язва. – В меня прилетело кухонное полотенце. – Хочешь – верь, хочешь – нет, но ведьминский наш род. Когда-нибудь и ты свою силу почувствуешь.

– Ага, сяду на метлу и полечу в Шаливар учиться на зельевара. Чем тебе не фармацевт?

– А что, тебя туда позвали? – Родительница достала из ведра смятые листки. – «Бытовая магия и зельеварение», – прочла вслух. – Это что? Магической уборщицей будешь?

– Ну почему? – Напрягла фантазию. – Магическим слесарем-сантехником, прачкой, дворником. Там как раз метлы…

Мама залилась смехом.

* * *

Письмо было забыто, а мусор вынесен на улицу в бак.

Я быстро остыла, к тому же мама убедила меня не лезть на рожон и не трогать этого ржавого таракана. Держаться от него подальше и не вступать в перебранки.

Весело болтая, мы съели пирог, разобрали мамины дачные сумки, отложили огурчики для засолки и разошлись по комнатам.

Стемнело.

За окном нетрезвая компания горланила матерные частушки. На них, срывая голос, кричала соседка со второго этажа, грозилась вызвать милицию, «скорую» и даже МЧС. В ответ лилась отборная брань, частушки сменил дворовой шансон.

Лежа на кровати, я читала учебник по неорганической химии. Сама не понимала зачем. И так ведь поступлю. Дело не в том, что мне не хватило баллов, а в том, что я наивно думала, будто на любую специальность есть бесплатные места.

А оно вон как получается. Учись десять лет, старайся, мечтай, и вдруг все упирается в деньги. Обидно ужасно.

В окно постучали. Тихо, словно клювиком.

Улыбнувшись, я отложила учебник и села.

Снова тихий стук. Царапанье коготков о металлический подоконник.

Не вставая с постели, потянулась и заглянула за шторку.

– Опять ты? – На меня таращился голубь. – Что же ты повадился-то? Голодный? Покормить тебя, что ли? Семечек насыпать…

Но я не успела открыть окно – птица взмахнула крыльями и скрылась за соседним домом. Чертовщина какая-то! Чего прилетал?

Зевнув, достала из тумбочки новый любовный роман. И снова рыжий мужчина на обложке. Шикарный экземпляр! Ковбой в шляпе. Короткая гладкая бородка, волосы на глаза падают. Плечи широченные.

Томно вздохнув, я открыла первую главу…

* * *

Дочитав эпилог, потянулась, размяла шею. Убрав книгу в тумбочку, ощутила легкий голод. Решив, что нельзя игнорировать нужды организма, отправилась на кухню. Есть по ночам вредно, ну хотя бы выпью чай без сахара.

Подойдя к холодильнику, открыла его…

Дожевывая вторую котлету с хлебом, запивала все это безобразие сладким чаем. Запустив ложку в салат, подцепила помидорку с лучком…

Не удержалась. Бывает…

Ну, поесть ночью да после любовного романа сам бог велит. К тому же растущему молодому организму нужны калории. И фигура позволяет. И вообще я весь день на ногах в движении… Что бы еще придумать в оправдание обжорства?

В общем, мне можно. И я потянулась за третьей котлетой. О диетах завтра почитаю. Или не завтра, а когда лишние килограммы появятся.

Вымакав жижку мякишем, поставила миску из-под салата в раковину. Немного подумав, вымыла ее, скрыв улики своего грехопадения. Оставшиеся пять котлет вернулись в холодильник. Зато сытая!

За окном уже светало.

Сделав глоток воды из кувшина, спешно вернулась в комнату. Будильник показывал 4:20. Нужно срочно ложиться спать. Выходной у меня только послезавтра, зато мама встанет через три часа, и будет мне…

Запрыгнув в постель, укрылась одеялом.

Затуманенный дремотой разум рисовал в воображении жаркие сцены. Рыжеволосый красавец, шум ветра, горящий камин… Сказалось чтение на ночь.

Поморщившись, перевернулась на другой бок и ощутила сквозняк. Или это во сне ветрено?

Стукнула оконная рама.

«Опять птица прилетела», – шепнуло подсознание, но я плотнее закрыла глаза. Нужно срочно спать…

– Алевтина Миленина? – раздался надо мной глубокий бархатистый голос. Мое воображение снова пустилось в пляс. Огонь в камине разгорался… – Я задал вопрос, ты Алевтина Миленина? Или просыпаешься, или подниму сам, но мои методы тебе могут не понравиться!

Мгновенно пробудившись, высунула нос из-под одеяла и испуганно взглянула на здорового рыжеволосого мужика в сюртуке с широкими манжетами на старый лад. Такие, наверное, графья при дворе носили. А под ним виднелась вполне современная рубашка.

– Я сплю? – выдала самую банально-идиотскую фразу, на которую была способна. Здоровый как шкаф мужчина приподнял темную бровь. – А разве у рыжих не везде волосы одинаковые? – выпалила и прикусила язык. Вторая бровь взлетела следом. – Видимо, нет, – по-своему поняла я его недоумение.

– В последний раз спрашиваю, ты Алевтина Миленина?

Я молчала, не зная, как реагировать на присутствие чужака в своей комнате. Покосившись в коридор, смекнула, что до ножки табуретки далеко. Да и… Еще раз взглянув на хмурого визитера, прикинула, что скорее моя импровизированная дубинка пострадает, чем этот бугай. Хотя нужно признать, симпатичный. Ладно, красивый. Темные волосы с рыжиной, высокие скулы, чуть впалые щеки. Породистый.

– Слушай, девочка, встречать рассвет у твоей кровати я не намерен. Ты Алевтина? – Я хлопнула ресницами. – Будем считать, что «да». Хотя темно-русые волосы, зеленые глаза, невысокий рост… Вроде я по адресу.

– Нормальный у меня рост! – выпалила, снова обретя дар речи. – Вы как здесь оказались? А ну, валите из квартиры. А то так заору, что и без звонка милиция услышит.

До меня окончательно дошло, что никакой это не сон и передо мной забравшийся в окно мужик. Вместе с пониманием пришел страх. Набрав полную грудь воздуха, я собралась исполнить свою угрозу и завопить, но незнакомец оказался проворнее. Усевшись рядом, он обхватил мою голову рукой, зажимая рот.

– Только попробуй поднять шум, девочка. Делать мне больше нечего, как с тобой возиться. Попросила бабуля доставить, так сделаю, а способ мы с ней не оговаривали.

И столько злости и досады в его голосе!

Кажется, все куда серьезней. Изловчившись, я ощутимо укусила его за пальцы.

– Вот зараза мелкая! – прошипел он. – Что-то ты слишком бойкая. Мне описывали скромницу да умницу, цветочек тепличный. А тут гарпия. Может, и правда ошибся?

– Не-а, по адресу, – рыкнула я через его ладонь. – Только тронь меня и узнаешь, что я за «цветочек»!

– У-у-у, какая злючка! Ничего, и на этот случай у меня кое-что припасено. Как чувствовал, что бабуля недоговаривает. – Свободной рукой он залез в карман сюртука и достал красную шелковую ленту. – Она заговорена на немоту, – пояснил, – полезная штука, когда нужно все сделать без шума и пыли.

В комнату, хлопая крыльями, влетел небезызвестный голубь.

– А, Гаспар, друг милый, и ты здесь! Значит, не ошибся я, ты и есть Алевтина. Письмо получала? Кивни, если да. – Я закивала так, что на мгновение показалось – голова оторвется. – И вещи собрала? – Я покачала головой. – Почему? Ты хоть прочла все, что там было?

– Не-а, – замычала ему в ладонь.

– Зря. Письма нужно читать до конца. Но, собственно, не собрала – твои проблемы. Все равно одежда ваша мало подходит. В Шаливаре иная мода, разве что личные побрякушки. Но сначала все же это… – Он быстро убрал ладонь. Я и пискнуть не успела, как губ коснулась красная ткань. Незнакомец повязал ее крепко, но не туго.

– Вот так! У тебя есть пять минут, чтобы сложить на постель самое необходимое. Время пошло!

Соскочив с кровати, я рванула к выходу. Но, вспомнив, что в соседней комнате спит мама, изменила направление.

Чуть-чуть не добежала.

– Алевтина, ну и бойкая же ты! – И огромные лапищи схватили меня за талию.

Повиснув в воздухе, попыталась сорвать с лица тряпку, но не ощущала ее пальцами, будто ее и не было.

Меня аккуратно занесли в спальню и усадили на кровать.

– Еще раз, Алевтина Миленина – это ты?

– Гур-р-р, – подтвердил голубь, гордо вышагивая по столу.

– Спасибо, Гаспар. Ты, девочка, зачислена в академию Шаливара. Хочешь ты там учиться или не хочешь, меня не волнует. Я не почтальон, красавица, я доставщик! Мне сказали, что письмо в твоих руках, но ответное ты не прислала. Значит, я явился сам. Сделала бы все, как написано, и меня бы тут не было.

– Да… а… – пыталась высказать, что о нем думаю, но ничего, кроме отдельных букв, выдавить не удавалось.

– Артефакт! – Рыжий высокомерно задрал подбородок. – В этом я мастер. Кстати, твой будущий учитель. Но это позже. Сумка какая-нибудь есть? – Я покачала головой. – А если найду? – Уголок его губ приподнялся, в светло-карих глазах вспыхнул озорной огонек.

Разведя руками, указала на шкаф. Пусть ищет.

Он кивнул и принялся изучать содержимое полок.

– А вот об этом я не подумал, – он откинул в сторону стопку полотенец, – упущение. Ну ничего, мамка твоя все пришлет через недельку. А мне простительно, я еще никого никуда не собирал. Так, Алевтина, вещей, что сразу с собой взять хочешь, много? – Закатив глаза, я покосилась на окно. Сигануть, что ли? Всего лишь первый этаж. – Не советую.