Глава 25
Сегодня Яра превзошла себя. Нежно-зеленое платье с длинным шлейфом было усыпано белоснежными жемчужинами, мягко мерцающими на свету. Подол спускался до пола пышными волнами и должен был как нельзя лучше скрыть тайных помощников Есении. Оборотень за пару часов успел сходить в Крильский лес, чтобы подготовить все необходимое.
Яра собрала волосы Есении в тугую корону, а другую часть оставила распущенной, словно стараясь сделать ее внешность еще ярче, не дав никому из гостей забыть ее силу. Оборотень проводил ее в тронный зал, и Есения пожалела, что он не сможет быть с ней сегодня. Прием был устроен только для делегации из Зэлии и придворных короля, и она вновь почувствовала злой огонек несправедливости всего этого.
Монотонный гул голосов дал понять, что все уже в сборе, и Есения вдруг испугалась. Что, если у нее не выйдет? Она опозорит короля, и тогда…
– Есения, – отвлек ее Оборотень. – Я вижу, как быстро вертятся твои мысли. Все пройдет отлично. Когда ты начнешь, я буду в зале, обещаю. Даже если ты меня не увидишь, знай, что я там.
Неожиданно он прикоснулся губами к ее запястью, пустив по телу тысячи дрожащих мурашек и заставив забыть о волнении.
– Удачи тебе, – усмехнулся он и, бросив на нее последний хищный взгляд, исчез, оставив ее с багряно-красными щеками и рваным дыханием.
Тронный зал был украшен чуть скромнее, чем во время осеннего бала. Длинные дубовые столы сегодня стояли вдоль стен, оставляя большое пространство посередине – обещание сегодняшнего представления. И вновь король посадил ее рядом с Селинием, который сразу втянул ее в бессмысленный разговор об отличиях тканей для камзолов. Есения слушала вполуха, волнуясь перед представлением, и возможно, отвечала совсем не так, как нужно, но, похоже, ее собеседника это не слишком волновало.
Знакомое имя заставило ее вслушаться в разговор более внимательно.
– Дианзэ сказала, что они с Оборотнем вместе росли в Гринхорне, разве не удивительно, что они встретились вот так, совершенно неожиданно и через столько лет?
Есения повернула голову и встретилась с холодными серыми глазами, говорившими, что этот вопрос был задан вовсе не случайно.
– Скажите, Селиний, а какие именно обязанности Дианзэ выполняет при дворе Эвгени? – не поддалась на провокацию Есения.
– Она наша защитница, естественно. Элейния – дружественная нам страна, но никогда не знаешь наверняка, не правда ли? С Дианзэ мы чувствуем себя спокойно, ведь ее лисья натура всегда настороже, а острые клинки готовы защитить от любой угрозы.
Удивительно, что за последние несколько часов Есения успела услышать от двух королевских особ убеждения в дружбе, за которой скрывалось лишь соперничество и зависть. От продолжения этого неприятного разговора ее отвлек Земирад, объявивший, что балия покажет силу своего дара через несколько минут.
Гости заметно оживились, а для Есении это был знак, что ей нужно подготовиться. Продвигаясь к балкону, она бросила взгляд на Елену, что сидела по левую руку от короля. Принцесса ободряюще ей улыбнулась, она единственная в зале не смотрела на нее с жадным любопытством.
Ледяной ноябрьский ветер чуть охладил щеки, но не прибавил решимости.
– Это так глупо, – тихо вздохнула Есения. – Я помогаю животным, а не использую их для потехи.
– Может, тогда тебе здесь не место? – проворчал голос из темноты.
Сегодня Дианзэ была одета в платье цвета полуночи с серебристыми нитями. Видимо, ради приема она даже сняла свою броню, однако кинжалы на поясе никуда не делись. Зная теперь, зачем они лисице, Есения заметно напряглась.
– Что ты здесь делаешь? – бросила она.
– Пришла пожелать тебе удачи, – издевательски улыбнувшись, протянула Дианзэ. – Наверное, тяжело заставлять животных делать то, чего им совсем не хочется?
– Дия, прекрати, – прорычал Оборотень, неизвестно откуда появившийся в дверях. – Ты ничего не знаешь о ее даре и о ней самой, так что придержи свои клыки.
– Зато я знаю тебя, Эйрон! – янтарные глаза Дии яростно сузились. – Как ты мог променять наше прошлое, нашу связь на эту…
– Давай, продолжай.
Его пальцы начали меняться, превращаясь в когти, а от его угрожающего тона вечерний холод показался лишь шуткой. Верно оценив ситуацию, Дия отступила:
– Я просто хотела сказать…
– Ты достаточно сказала, – рявкнул Оборотень. – Я думал, что ясно объяснил тебе все, но, видимо, я ошибся. Наши отношения закончились, когда я покинул Гринхорн. Да, все произошло не так, как мы хотели, но я смирился и вновь обрел счастье. Тебе я советую сделать то же самое, только уже без меня.
Есения, замерев, ждала реакции Дианзэ. На щеках лисицы расползлись два ярких алых пятна, рот презрительно искривился.
– Что ж, ладно, будь по-твоему, Эйрон, – бросила она и покинула балкон.
– Извини, что тебе пришлось услышать это, – вздохнул Оборотень. – Надеюсь, теперь она уймется и перестанет тебя провоцировать.
– Так со мной ты, значит, обрел счастье? – поддразнила Есения.
Она ждала в ответ очередной насмешливой улыбки или колкости, но он лишь обжег ее серьезным взглядом.
– Никогда не сомневайся в этом.
Не успела Есения понять, что она чувствует, как Оборотень резко сменил тему.
– По-моему, ты забыла, зачем мы здесь. Тебе пора в зал, Есения.
И, отбросив все мысли, она сосредоточилась на разливающемся внутри тепле.
Гости замолчали, когда она вышла в центр тронного зала. Слуги приглушили свет, а музыканты, с которыми Есения заранее договорилась, заиграли грустную и прекрасную балладу. Это была песня, что Анастасия пела ей перед сном. Так Есения пыталась сохранить хоть частичку себя в этом выставленном на показ представлении.
Она резко взмахнула подолом, и сотни разноцветных бабочек вспорхнули с него к потолку. Они разлетелись так быстро, что казалось, будто это многоликая радуга промелькнула перед глазами. Гости ахнули. Под аккомпанемент музыкантов Есения сосредоточила свой дар на бабочках, заставив их лететь то в одну сторону, то в другую, собираясь в причудливые фигуры. Вот они изобразили колокольчик, чья тяжелая головка клонилась к земле, а после сложились в бегущую по полям мерцающую лань. Есения приказала им лететь вперед, и они пронеслись над головами гостей, заставив тех восхищенно зааплодировать. Высоко под потолком они сложились в голову дракона – герб Ратных.
Есения подняла руки в стороны, и бабочки мгновенно вернулись к ней, превратив ее платье в красочное полотно. Но самое волшебное было еще впереди. Музыка играла все громче, переходя к финальному аккорду, и на нем, самом высоком и протяжном, в зал влетела Блар. Ярким лазурным вихрем она взвилась вверх, опустив на головы гостей блестящие песчинки. Медленно кружась, они опускались вниз, даря ощущение, словно ты оказался под звездопадом.
На секунду все смолкло, чтобы потом обрушиться на Есению волной громких аплодисментов. Гости повскакивали с мест, на их лицах теперь читалось восхищение, а не простое любопытство. Есения бросила взгляд на короля, который смотрел на нее с неменьшим удивлением, чем все остальные. Однако он быстро взял себя в руки и на губах его заиграла довольная улыбка. Поклонившись Земираду, Есения вышла на балкон, чтобы отпустить с Родом созданий, что так помогли ей сегодня.
***
Оборотень куда-то испарился, а ей так хотелось поделиться с ним своим успехом. Но вместо этого ей пришлось общаться с сотней гостей, каждый из которых хотел перемолвиться с ней словечком и сказать, как прекрасен ее дар. Есению смущало такое внимание, день был долгим, и она бы предпочла поскорее скрыться в тишине своих покоев.
Земирад ловко умыкнул ее из цепких лап одной дамы, задававшей один неловкий вопрос за другим.
– Ну что же, Есения, я каждый день открываю в вас что-то новое. Как вы смогли отыскать бабочек в ноябре? Я думал, все они исчезают с приходом холодов.
– Оборотню удалось найти их в дупле старого клена в Крильском лесу, а я смогла… убедить их помочь, – улыбнулась Есения.
– А что же ваша синяя птица? – хитро посмотрел на нее король, а затем перевел взгляд на Блар, что чинно сидела у нее на плече. – Это и правда было волшебство, когда она взлетела вверх? И, кстати, откуда она взялась? Это создание… Оно явно не отсюда.
– Никакого волшебства, ваше величество. Всего лишь порошок черной лилии и немного янтаря. Но люди верят в то, во что хотят верить. Блар – тому подтверждение. Кто-то может сказать, что это магическая птица, рождающая звездную пыль, но она просто моя защитница, хотя и очень красивая. Ее подарил мне Оборотень, скоро мне исполнится семнадцать летних пор.
– Как щедро с его стороны, – усмехнулся король, заставив ее гадать, не намеком ли это было. – Семнадцать летних пор… Оборотень говорил мне, что вы не знали о своем даре до недавнего времени?
Такая перемена темы сбивала с толку, и Есения осторожно ответила:
– Это так, ваше величество. Когда Оборотень пришел за мной в Удолию…
– Вы жили там с Анастасией, не так ли? Наверное, вам было тяжело узнать о ее лжи? – нахмурился король.
Сам того не зная, Земирад задел ее самое уязвимое место. Опустив глаза, Есения проговорила:
– Да, мне было… нелегко.
– Знаете, Есения, во времена моего отца законы в отношении балий были очень строги. Тот, кто похитил одну из вас, был бы сразу казнен… Однако я считаю такие обычаи варварскими. Если бы Анастасия покаялась в совершенном преступлении, я бы мог поступить милосердно.
Есения вскинула взгляд и встретилась с теплыми карими глазами, словно уговаривающими ее признаться в недавней встрече с Анастасией. Какая-то неуловимая мысль, дурное предчувствие заставило ее быть осторожной и ответить:
– Вы очень добры, ваше величество, но я не виделась с ней почти два месяца. С тех пор, как ушла из родной деревни.
Король еще пару мгновений внимательно смотрел на нее, а затем будто расслабился.
– Что ж хорошо, Есения. Прошу, наслаждайтесь оставшимся вечером. Ваше выступление было чудесным, вы меня не разочаровали.
Разговор с королем окончательно лишил ее сил, и Есения решила не следовать его совету, а потихоньку выскользнуть из тронного зала. Факелы отбрасывали пляшущие тени на гобелены с изображениями Ратных. У портрета Драгомира Есения помедлила, недоумевая, как могла память о таком чудовище висеть на почетном месте. Видимо, Земирад действительно почитал своих предков, а может, до этого портрета у него пока просто не дошли руки.
Ее размышления прервал томный голос, видимо, щедро сдобренный королевским вином:
– Балия, почему вы так рано ушли? Вы должны мне танец!
Селиний чуть пошатнулся, и сомнений в его намерениях не осталось. Впрочем, потом Есения еще не раз винила себя в том, что недооценила его.
– Прошу прощения, но я очень устала и отправляюсь в свои покои, – холодно ответила Есения.
– Всего один танец, балия, – пьяно ухмыльнулся он. – Я не так уж много прошу.
– Нет, я ухожу.
Есения сделала шаг вперед, но Селиний и не думал посторониться. Серые глаза сощурились, а вид его вмиг утратил вежливость.
– По-моему, вы не понимаете, Есения. Я делегат из Зэлии, друг короля, а кто вы? Просто очередная служанка на побегушках у Земирада. Если вы не хотите танцевать со мной по-хорошему, я могу вам приказать.
– Я служу только королю, и вы не смеете приказывать мне! – вспыхнула она. – Я сказала вам «нет»! Оставьте меня в покое!
Блар, будто почувствовав угрозу, чуть крепче схватилась за ее плечо.
– Ах ты, мерзкая девка! – зло бросил Селиний. – Как ты смеешь так со мной разговаривать?
– Так вот она, «знаменитая обходительность семьи Эвгени»? – ухмыльнулась Есения, хотя все внутри нее сжалось от страха.
Селиний вдруг шагнул вперед и сжал в стальной хватке ее локти.
– Дианзэ говорила, что ты упряма и надменна, но ничего, я научу тебя манерам, – процедил Селиний, дернув ее на себя.
Невольно или специально, он смахнул Блар с ее плеча, и та встревоженно вскрикнула, описав полукруг. Одной рукой обхватив Есению за талию, Селиний крепко стиснул ее запястья. В коридоре было безлюдно, и никто не слышал, как она вскрикнула от боли.
Пронзительный крик разорвал тишину, и Блар спикировала вниз, напав на отшатнувшегося Селиния. Она пыталась клюнуть его в лицо, ее длинные крылья бешено бились, подарив Есении возможность сбежать. Сердце билось повсюду, когда она неслась, объятая ужасом, до своих покоев. Блар, спустя пару секунд последовала за ней, и вслед им летели проклятия Селиния.
***
Есения вбежала в покои, резко захлопнув за собой дверь. Яра сразу вскочила с кресла, где, скорее всего, последние часы дремала.
– Госпожа, что случилось? На вас лица нет!
– Этот сын Чернобога напал на меня, – тяжело дыша, ответила Есения.
Ей все еще не верилось, что опасность миновала.
– Кто на вас напал? – побледнела Яра. – Вы в порядке?
– Да, я… скоро буду, не переживай. Делегат из Зэлии, Селиний, оказался полным… Мне нужно к королю! Если он отправится к нему сейчас, то расскажет ему невесть что обо всем этом.
– Госпожа, подождите! Час слишком поздний, король уже наверняка уединился в своих покоях. Сегодня уже никто не сможет к нему пойти. Боюсь, вам придется подождать до утра.
Напряжение погасло, оставив во рту привкус пепла. Есения чувствовала себя грязной, словно ее вываляли в столетней пыли на главной площади.
– Значит, утром первым делом пойду к королю, – вздохнула она. – Как думаешь, уже слишком поздно просить тебя приготовить мне ванну?
Яра, словно волшебница, отодвинула ширму, за которой поднимался ароматный густой пар. Есения устыдилась своих поспешных выводов и воскликнула:
– Яра, ты просто моя спасительница!
Девушка ярко зарделась и отмахнулась от похвалы. Теплая вода очистила тело от скверных рук, но голова по-прежнему была полна разъедающих мыслей. Селиний упомянул Дию, неужели она имеет отношение к этому отвратительному событию?
Мягкая кровать манила Есению, но она догадывалась, что сегодня кошмары набросятся на нее яростной стаей. И она не ошиблась. Есения бежала, сама не зная от чего, подгоняемая страхом. Она снова оказалась в резиденции Гостивара, в самом повторяющемся изо дня в день сне. Ей снилось, что она бежит по узким улицам Горниграда, спасаясь от стражи наместника. Она слышала их крики за своей спиной, чувствовала их приближение. Но неожиданно сцена изменилась, и она оказалась позади знакомого бледно-голубого дома.
Милош стоял в маленьком яблоневом саду спиной к ней. Вдруг он повернулся, и его глаза расширились от страха.
– Беги, – прошептал он умоляюще, но тут сад заполонили гвардейцы.
Они грубо схватили Милоша и сковали ему руки за спиной. Есения вырывалась, стараясь приблизиться к нему, однако двое гвардейцев держали ее сзади.
– Нет, не трогайте его, – умоляла Есения, но ее голос… был каким-то другим.
Острый штык блеснул на свету, когда гвардеец поднял его над головой.
– Не-е-ет… – услышала она свой надрывный крик, когда гвардеец опустил штык на спину Милоша.
Есения резко проснулась. Этот сон отличался от других. Сердце ее стучало быстро, как и всегда, когда она просыпалась от кошмаров. Однако в этот раз что-то изменилось, но, как бы Есения ни старалась ухватить смутную догадку, она ускользала из рук словно юркая морская вода.
Глава 26
Из-за почти бессонной ночи Есения проспала, а значит, скорее всего, потеряла возможность объясниться перед королем первой. Руки немного дрожали, когда она шла к его покоям, но Есения старалась разжечь в себе тот яростный огонек, который помог бы ей отстоять правду.
Постучав, она дождалась разрешения и вошла. По напряженному взгляду Земирада Есения поняла, что сбылись ее худшие опасения. Селиний стоял у окна, его лицо светилось самодовольством, и она невольно отступила на шаг, вновь ощутив тонкие паучьи лапки страха.
– Есения… – строго начал король. – Селиний рассказал о вчерашнем… происшествии.
– Происшествии? – задохнулась она от возмущения. – Селиний напал на меня!
– Это грязная ложь, Земирад! – бросил Селиний, притворно вздохнув. – Твоя балия кроме того, что развратна, так еще и лгунья.
От страха не осталось и следа, только гнев раскаленным металлом бежал по венам. Есения чувствовала, как покраснели ее щеки, когда она повернулась к этому сыну Чернобога.
– Да как вы смеете…
– Есения, помолчите, – рявкнул Земирад.
Затем, он повернулся к делегату и добавил:
– Селиний, я достаточно услышал от тебя. Больше тебя не задерживаю. Уверяю, что мы разберемся в сложившейся ситуации и все виновные будут наказаны.
Селиний кивнул и, бросив последний ленивый взгляд на Есению, вышел из покоев. Земирад же перевел на нее тяжелый взгляд.
– Что ж, Есения. Может, теперь вы объясните мне, что произошло вчера после приема?
Она понимала, что бурные эмоции сейчас повредили бы ей, ведь король ценил сдержанность. Есения постаралась обуздать ярость и рассказать все спокойно, не утаив даже часть истории про вмешательство Блар, что бросилась ей на помощь.
– Да, Селиний рассказал мне, что ваша птица чуть не выклевывала ему глаза, – нахмурился король. – Это так?
– Блар лишь защищала меня от этого… человека! – вспыхнула Есения, забыв о хладнокровии. – Она не сделала ничего дурного!
Пару секунд Земирад молчал, лишь его глаза прожигали ее, задумчиво сузившись. Затем, король вздохнул и произнес:
– Есения, я знаю о репутации Селиния… и верю вам. Однако я – король, а Селиний Эвгени – мой гость и брат короля Зэлии. Вы понимаете, что я не могу оставить без внимания этот случай. Боюсь, мне придется принять меры.
У нее закружилась голова. Она ждала, что король сейчас позовет стражников, которые бросят ее в самую глубокую темницу в этом замке, однако Земирад придумал более жестокую кару.
– Я не стану наказывать вас, Есения. Я знаю, что вы невиновны, и поговорю с Селинием. Он мой друг, и я смогу убедить его смягчиться. Однако, боюсь, я должен что-то предложить ему взамен, – печально взглянул на нее Земирад. – Я не могу позволить, чтобы в замке вредили моим гостям, поэтому вашу птицу мне, увы, придется… казнить.
– Нет, ваше величество, – похолодела она. – Прошу, накажите лучше меня, не Блар. Она невиновна…
– Я все решил, Есения, – отвел глаза король. – За вашей птицей вскоре придет стражник. А теперь идите.
Она вылетела из покоев короля и стремглав побежала к комнате Оборотня. Есения не хотела его вмешивать, предвидя его реакцию, однако он мог помочь спасти Блар, и ей пришлось рискнуть. Неожиданно она столкнулась с ним у лестницы, что вела в ее покои. Оборотень растерялся и подхватил ее под локти, чтобы она не упала, однако его руки, что всегда дарили покой, теперь вызвали резкое ощущения ужаса. Есения отшатнулась и прижалась к стене. «Бежать, бежать», – билось внутри.
– Есения, что случилось? – побледнел Оборотень, напряженно оглядев ее с головы до ног. – Ты ранена?
Этот бархатный голос, так непохожий на томный самодовольный яд Селиния, наконец помог ей сбросить наваждение и вдохнуть.
– Прости я… – прошептала она, но тут слезы прорвались через преграду, и больше она не могла вымолвить ни слова.
Оборотень шагнул к ней, но словно вспомнил ее реакцию, остановился и просто показал рукой на дверь ее покоев.
– Давай зайдем, и ты мне все расскажешь.
Терпеливо дождавшись, пока не кончатся ее слезы, он так же молча выслушал ее сбивчивый рассказ. Только лицо его с каждой минутой становилось все более яростным, пока на нем не начали проступать звериные черты, а пальцы не заострились.
– Давай-ка проясним, – прорычал он. – Селиний посмел напасть на балию короля, а затем солгал ему, сказав, что это ты набросилась на него? И теперь Блар казнят из-за того, что какой-то подлый червяк наболтал?
– Да!
Есения невольно улыбнулась тому, как точно Оборотень сумел вместить в два предложения столько часов ее беспокойства и страха. Однако затем из груди вновь вырвался уродливый всхлип. Заметив это, Оборотень, казалось, совладал с гневом и мягко сжал ее ладонь, следя за ее реакцией.
– Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем, – сжав зубы, процедил он. – Никто не заберет Блар.
Они оба посмотрели на прекрасную синюю птицу, что, сидя в своей большой клетке, внимательно глядела на них. Она будто говорила Есении: «Я знаю, что скоро погибну, но ты не виновата в этом».
– Я знал, что-то случилось с тобой вчера, – вдруг произнес Оборотень, – почувствовал это через связь. Но когда я пришел к твоим покоям, Яра сказала, что ты уже спишь, и я подумал, что, возможно, дело снова в твоих кошмарах.
Есения удивленно распахнула глаза, а он добавил:
– Да, я знаю о кошмарах, я же твой хранитель, помнишь? Думаешь, чувствуя твой страх, я спокойно сплю?
– Если ты знал о них, почему раньше не сказал?
– Ждал, когда ты сама мне расскажешь, я думал, что ты… не готова обсуждать это. Что ты видишь в них?
– Эти сны… – вздохнула Есения. – Они такие реальные, словно я живу в них, живу в кошмаре. Не знаю, почему вижу их так часто. Наверное, постоянное напряжение и использование дара так подтачивают мои силы.
– Боюсь, с этим я не могу помочь тебе, – отвел глаза Оборотень. – Зато я могу постараться спасти Блар.
– Но как? Король сказал, что стража скоро заберет ее. Что мне тогда делать?
– Тяни время, сколько сможешь. Мне нужно отлучиться ненадолго, – он резко поднялся. – Надеюсь, все получится… – пробормотал Оборотень почти про себя, покидая ее покои, и Есении оставалось только с ним согласиться.
***
День начал клониться к закату, Солнечный круг Хорса пробил шесть часов, а Оборотня все не было. Вдруг раздался громкий стук в дверь. Есения вскочила, думая, что это он, однако из-за двери раздался строгий голос:
– Балия, по приказу короля мы пришли за вашей птицей. Откройте дверь.
– Нет, – с ужасом прошептала Есения.
Что бы Оборотень ни планировал – он не успел. Нужно было действовать быстро, полагаться теперь можно было лишь на себя. Есения открыла клетку, и Блар перелетела к ней на плечо. Подбежав к окну, она настежь распахнула ставни. Холодный воздух мгновенно обжег плечи, прикрытые лишь тонкой рубашкой. Нежно погладив птицу по голове, Есения тихо проговорила:
– Прошу тебя, улетай. Ты не можешь больше оставаться со мной, иначе погибнешь.
Сердце разрывалось от боли, ведь, несмотря на то, что Блар была с ней совсем недолго, Есения успела привязаться к этому прекрасному и храброму созданию. Птица, словно чувствуя ее метания, не улетала, а лишь внимательно вглядывалась в ее глаза, словно спрашивая, уверена ли она?
– Балия, откройте дверь немедленно! Это приказ короля! – звучал все громче голос стражника за дверью.
Времени не осталось, и Есения ссадила Блар с плеча, опустив ее на подоконник.
– Улетай же, – твердо произнесла она.
На этот раз птица опустила голову, будто кланяясь ей в прощальном жесте, и взмыла в небеса. Есения подошла к двери и отперла ее. Двое молодых стражников зашли в покои, внимательно оглядываясь по сторонам.
– Где птица, балия? – спросил тот, кто выкрикивал приказы за дверью. – Вы знаете повеление короля, отдайте ее нам.
– К сожалению, я не могу этого сделать, – ровным голосом ответила Есения. – Она улетела.
– Улетела? – подозрительно спросил стражник. – Как удобно, что она сделала это именно тогда, когда мы пришли за ней.
– Птицы – свободолюбивые существа, стражник, – холодно бросила она. – Невозможно удержать их, если они того не хотят.
– Не думайте, что вам это сойдет с рук, балия, – процедил он. – Король обещал делегату кого-то казнить. Если птицы нет, как думаете, кто займет ее место?
С этими словами стражники покинули покои Есении, а она тяжело опустилась на кровать. Все это время она задерживала дыхание, а теперь наконец могла расслабиться, хотя бы ненадолго. Жестокие слова стражника крутились у нее в голове. Король был добр к ней, но если ему придется выбирать между Селинием и ею, кого он предпочтет?
***
Примерно через час в дверь вновь постучали. Есения ожидала увидеть целый отряд гвардейцев, которые сопроводят ее в темницу, однако это была лишь немолодая служанка с недовольно поджатыми губами.
– Балия, король хочет вас видеть, – глухо произнесла она, и Есения, с бешено бьющимся сердцем, отправилась в покои Земирада.
Помня слова стражника, она готовилась к худшему. Она думала об Оборотне, который не сможет смотреть на ее казнь и попытается спасти ее, обрекая и себя на гибель. Думала о королеве, которая так и останется навсегда погруженной в магический сон. Думала об Анастасии, которая рискнула жизнью, возвращаясь в Хорсан, чтобы присмотреть за ней, а Есения ее оттолкнула. Сейчас она жалела о злых словах, что бросила ей в последнюю встречу.
Двери покоев короля распахнулись, впуская Есению навстречу своему приговору. Она решила быть стойкой и ни за что не заплакать. Однако в покоях ее ждал не только король. Здесь также был советник Ведомир, который смотрел на Есению успокаивающим взглядом, а также один из делегатов Зэлии. «Его имя – Эйас», – отстраненно вспомнила она.
Рядом с большим бархатным креслом стояла Дианзэ, вновь одетая в кожаную броню, глаза ее угрожающе сощурись. Одна ее рука, словно невзначай, лежала на кинжале, а вторую она опустила в защитном жесте на спинку кресла. Есения не сразу поняла, кого охраняла Дия. Селиний весь будто сморщился, от его самодовольного вида не осталось и следа. Свежий ярко-алый порез пересекал его лицо, он затравленно смотрел на Есению, будто боялся ее больше всего на свете. Едва она узнала его, как брат короля Зэлии опустил взгляд, стараясь, казалось бы, сделаться еще незаметнее.
– Что произошло? – нахмурилась Есения.
– Сегодня делегация из Зэлии прогуливалась по центру Хорсана, а затем по Крильском лесу, – ровно ответил король. – В лесу на Селиния напали. Он говорит, что это было… животное, но от потрясения он, к сожалению, не смог вспомнить какое. В любом случае, если это был какой-то дикий зверь, ему повезло, что он отделался лишь порезом на лице.
– Повезло, ваше величество? – прошипела Дианзэ. – Вы хотите сказать, что в вашем королевстве нападать на гостей считается нормальным?
Есения не дрогнула под ее хищным взглядом, боясь выдать свою догадку. Похоже, Селиний не знал, что Оборотень тоже превращается в животное, а может, он действительно потерял память.
– Дия, перестань, – раздался вдруг тихий голос из кресла.
Селиний с трудом поднялся на ноги, отмахнувшись от руки Дианзэ.
– Встреча с этим животным заставила меня задуматься о жизни… и моем поведении.
Затем он перевел взгляд на Есению, и она поразилась, какими потухшим казался сейчас ее недавний обидчик.
– Я приношу вам извинения, балия, – продолжил он. – Я напал на вас и затем оклеветал перед Земирадом, ибо моя гордость не дала мне сказать правду. Я раскаиваюсь в этом и надеюсь на ваше прощение.
Есения потеряла дар речи. Она ожидала чего угодно: объявление о своей казни; новости, что стражники все-таки поймали Блар; Оборотня, скованного цепями, но точно не того, что она дождется извинений от Селиния. Когда она шла сюда, в ее сердце все еще пылала ярость на этого ничтожного человека, но глядя на него сейчас, бледного, наполненного ужасом от пережитых событий, с прерывающимся голосом, она не могла испытывать ничего, кроме жалости.
Земирад спокойно смотрел на Есению, уступая ей право на решение. Вздохнув, она бросила твердый взгляд на брата короля Зэлии и произнесла:
– Я прощаю вас, Селиний. Больше не терзайтесь муками совести, по крайней мере на мой счет.
Казалось, что он ждал только этих слов, чтобы силы окончательно покинули его. Селиний признательно кивнул и тяжело опустился обратно в кресло.
– Ну что ж, – довольно произнес король. – При свидетелях мы разрешили этот конфликт, чему я безгранично рад. Мы сделаем все возможное, чтобы найти животное, что напало на тебя, Селиний. Уверяю вас, что раньше такого не случалось в нашем лесу. Мы поймаем его, не волнуйся.
На этом спор был окончен. Селиний поднялся, тяжело опираясь на плечо Дианзэ. Она не удостоила Есению и взглядом, однако всем видом выражала неодобрение. Эйас – высокий немолодой мужчина в наглухо застегнутом камзоле, не проронил ни слова за весь этот короткий разговор. Он молча поклонился и вышел вслед за Селинием.
– Интересно, что это за таинственный зверь напал на делегата в лесу, где живут только птицы да белки? – тихо хмыкнул советник Ведомир, когда прошел мимо.
– Есения, задержитесь, – произнес король и жестом предложил ей сесть. – Я рад, что эта постыдная глава закрыта. Решение казнить вашу птицу мне далось нелегко, и я рад, что не пришлось исполнять приговор. Кстати, мне доложили, что она неожиданно улетела? – проницательно посмотрел он на нее.
– Так и есть, ваше величество.
– Что ж, теперь, когда все закончилось, думаю, она скоро… вернется? – хитро улыбнулся Земирад.
– Все может быть, – ровно ответила она.
Король помолчал пару минут, а затем вдруг спросил:
– Скажите, Есения, вы больше не связывались с лесом Гринхорн?
Она чуть растерялась от резкой смены темы, но честно ответила:
– Нет, ваше величество. У меня не было возможности, ведь я все время проводила с королевой.
– Поймите, – отвел он глаза, словно стараясь скрыть свою слабость. – Когда вы рассказали о том, что у вас получилось разбудить Софию, я стал надеяться… может быть Великий Олень все же поможет нам? Раз вы доказали ему свой дар.
– Боюсь, защитник леса не отступит от своих слов, – вздохнула Есения. – Но я обещаю вам, что сделаю все, чтобы помочь королеве.
– Хорошо, я понял вас, – разочарованно проговорил Земирад. – Тогда с сегодняшнего дня продолжайте пытаться.
Поклонившись Земираду, Есения вышла из его покоев. События сегодняшнего дня так быстро сменяли друг друга, что кружилась голова. Беспокойство, страх, надежда, потеря, а затем хорошие вести… от этого становилось не по себе. Но еще больше тревожило понимание, как легко другие могли распорядиться ее жизнью.
***
Оборотень ждал ее в покоях. Едва увидев его, Есения бросилась к нему, тесно прижавшись к груди.
– Как же я рада, что ты здесь… – прошептала она.
– Как все прошло у короля? – ухмыльнулся Оборотень, за что сразу получил ощутимый тычок в бок.
– Как ты мог напасть на Селиния! – пробормотала Есения. – А если бы тебя увидели?
– Этот глупец сам предоставил мне возможность, отстав от остальных делегатов. Было достаточно просто припугнуть его, прорычав, чтобы он оставил тебя в покое.
– Он говорит, что не помнит, кто на него напал…
– Еще бы, – фыркнул Оборотень. – Иначе ему пришлось бы объяснять всем, что на него не просто напал огромный ирбис, но еще и говорящий. Да его бы посчитали сумасшедшим!
– Мне кажется, Дианзэ догадалась, что это был ты, – Есения нахмурилась и отошла на шаг. – Что, если она все расскажет?
– Что бы ни было между нами… я думаю, она меня не выдаст.
От такой уверенности внутри Есении разлилась едкая горечь.