Глава 11
Посреди ночи Есению разбудил громкий стон. Огарок свечи слабо освещал коридор, мрачные тени плясали вокруг нее, когда она шла к комнате Оборотня. Есения тихо постучала, но в ответ услышала только еще один стон, на этот раз слабый и мучительный. Решительно распахнув дверь, она подбежала к постели Оборотня. Он горел. Лихорадка распространилась по его телу, видимо, раны оказались гораздо серьезнее, чем думал Милош.
Есения приподняла край повязки на боку. Рана выглядела ужасно, воспаленной и загноившейся. Оборотень метался на постели, как безумный, не узнавая ее. Есения, не теряя времени, побежала к хозяйке гостиницы. Та отворила дверь с заспанным лицом.
– В вашей деревне есть знахарь? – торопливо спросила Есения, а затем быстро рассказала, что произошло.
– Знахарь? – нахмурилась хозяйка. – Нет, уже как пару месяцев. Наш старик Тихомир, да заберет его душу бог Род, скончался. Теперь некому лечить наших детей. Боюсь, здесь никто не сможет помочь вашему другу.
В отчаянии Есения думала, как поступить. Анастасия готовила при ней мази от загноившихся ран пару раз, однако она лишь смутно помнила, что именно нужно делать. В конце концов Есения решила действовать по порядку. Она припомнила, что сначала нужно собрать свежих листьев земляники и плоды шиповника, чтобы сделать из них мазь. Потом найти цветы тысячелистника, чтобы потом соединить их с медом и сделать отвар.
Но собрать травы можно было только с рассветом, и, попросив у хозяйки гостиницы, которую звали Ася, чистой воды, она аккуратно промыла рану, наложив новую повязку, и попыталась дать Оборотню попить, однако он продолжал метаться, и ей едва это удалось.
У его постели Есения ожидала рассвета. В беспамятстве Оборотень стонал и звал ее, а она нежно гладила его по руке, убеждая себя, что это только для того, чтобы его успокоить. Как только стало светать, Есения побежала в ближайший лесок, чтобы собрать все необходимое. К счастью, там нашлась и земляника, и шиповник, и тысячелистник.
Ася освободила для Есении место на кухне, где она начала разминать ингредиенты для мази. Ася достала мед и помогла ей заварить тысячелистник. Вместе они вновь очистили рану Оборотня и наложили мазь, а затем не без труда влили в него отвар. После этого оставалось только ждать.
***
Через несколько часов Оборотню полегчало. Лихорадка немного спала, и он заснул спокойным сном. Есения с облечением вздохнула. Она не спала всю ночь, проведя ее у постели Оборотня, и теперь спустилась вниз, на кухню, где Ася приготовила для нее чай.
Хозяйка гостиницы обрадовалась, что Оборотню стало легче. Немного помолчав и будто собираясь с силами, она произнесла:
– Есения, как я говорила, в нашей деревне нет знахаря. Я вижу, что ты много знаешь о травах и смогла снять лихорадку. Сын старосты, Млад, тяжело болен. Ему всего пять летних пор. Он поранил ногу о забор, казалось, ничего страшного, просто царапина. Однако она загноилась, и началась лихорадка. Ты можешь посмотреть на него? Вдруг твои травы помогут и ему?
Есения задумалась. Она не была знахарем и боялась навредить ребенку. С другой стороны, Оборотню действительно стало лучше. Она сомневалась, но, Ася смотрела умоляюще, и Есения не смогла отказать.
– Что ж, у меня осталось еще достаточно мази и отвара для Оборотня, думаю, я могу посмотреть на рану мальчика. Однако я не знахарь и ничего не могу обещать.
Ася радостно согласилась и повела ее к дому старосты. Сын Аси остался присматривать за Оборотнем и пообещал прибежать за ними сразу же, если ему станет хуже.
Утинок была совсем небольшой деревней, даже меньше, чем Удолия, в которой Есения выросла. Дом старосты стоял неподалеку от гостиницы, так что уже через несколько минут они пришли. Ася постучала в дверь, и им открыл высокий худой мужчина. Он был уже в возрасте, абсолютно седым и каким-то… погасшим. Горе наложило на него свой отпечаток, под глазами залегли глубокие тени.
– Ася, что тебе нужно? – проскрипел старик. – Дай нам спокойно проводить нашего мальчика.
– Гордей, эта девочка – знахарь! – возбужденно ответила Ася, показывая на Есению. – Она сможет помочь Младу!
– Нет, я не… – начала возражать Есения, однако Гордей уже тяжелым взглядом окидывал ее с ног до головы. Он задержался на ее глазах разного цвета, немного поморщившись.
– Ты сможешь помочь нам? – наконец спросил он.
– Я сделаю все, что в моих силах, – поправила его Есения.
– Ну что ж, заходи.
Гордей провел их в дом. На кровати лежал белокурый мальчик, он был так бледен, что казалось, уже обрел покой. Однако его грудь едва заметно поднималась и опускалась. Рядом с ним сидела полная женщина, держа мальчика за руку. Гордей осторожно прикоснулся к плечу женщины и тихо сказал:
– Тая, здесь пришла девочка, говорит, что она знахарь. Дай ей посмотреть на Млада.
Женщина резко обернулась и взглянула на Есению. Увидев ее белые волосы и разные глаза, она ахнула:
– Ты привел в наш дом дочь Чернобога? Посмотри на нее, она отмечена богом зла!
Гордей смущенно покраснел и произнес:
– Что ты такое говоришь, Тая? Это просто ребенок. Ася сказала, что она понимает в травах и сможет помочь.
– Нет! – неожиданно громко вскрикнула Тая. – Я не подпущу к своему мальчику эту проклятую!
Есения побледнела. Еще свежи были воспоминания о том, как ее дразнили в Удолии, как дети бросали в нее камни. Однако в этот раз она разозлилась.
– Вы готовы дать своему ребенку умереть, только лишь бы я его не трогала? – возмутилась она. – Что за мать не воспользуется любым способом для спасения сына?
Лицо Таи перекосилось от гнева.
– Да как ты смеешь приходить в мой дом и оскорблять меня! – вскрикнула она.
– Тая, пожалуйста, – пытался успокоить ее Гордей.
Вместе с Асей ему удалось вывести женщину из комнаты, чтобы Есения смогла взглянуть на рану. «Порез», как его назвала Ася, на самом деле оказался рваной раной на лодыжке. Было заметно, что ее пытались чем-то обрабатывать, но ничего не помогало. Нога уже стала почти черной. Рана выглядела гораздо хуже, чем у Оборотня, и Есению все больше стали одолевать сомнения, что она сможет сделать хоть что-то.
Однако она не привыкла сдаваться сразу. Чистой водой она промыла рану и наложила повязку с мазью. Подняв голову мальчика, она влила в него отвар. В отличие от Оборотня, который метался из стороны в сторону, Млад лежал абсолютно неподвижно, и это обеспокоило Есению. Сделав все, что смогла, она вышла из комнаты мальчика. Гордей и Ася смотрели на нее с надеждой, тогда как Тая бросала злобные взгляды.
– Я наложила повязку и дала Младу отвар. Теперь мы можем только ждать, – произнесла Есения.
Ей нужно было проверить Оборотня, но она пообещала зайти через несколько часов и посмотреть, подействовала ли мазь. Ася осталась у старосты, и Есения вернулась в гостиницу одна.
***
Теплый солнечный луч скользнул по лицу Есении, и она резко открыла глаза. Видимо, она задремала в кресле рядом с кроватью Оборотня. Он все еще спал, отвернувшись от нее, и Есения подошла проверить, не началась ли снова лихорадка. Едва она коснулась его лба, как Оборотень очнулся.
– Есения… в чем дело? – хрипло пробормотал он. Его взгляд с трудом сосредоточился на ней.
– Рана на боку загноилась, тебя лихорадило всю ночь. Я приложила мазь из целебных растений и дала тебе выпить отвар.
– Решила поиграть в знахаря? – с трудом ухмыльнулся Оборотень.
– А ты бы предпочел умереть? – в тон ему ответила Есения. – Как ты себя чувствуешь, только честно?
– Как будто меня переехала лошадь. И сколько я спал?
– Недолго. Тебе бы еще отдохнуть. Я сделаю новый отвар, травы еще остались, даже после…
Есения проговорилась, не успев себя остановить.
– После чего? – прищурился Оборотень.
– В этой деревне нет знахаря… а сын старосты очень болен. Ася, хозяйка гостиницы, попросила меня посмотреть на его рану. Я наложила ту же мазь, что и тебе, однако боюсь, что ему уже не помочь.
Оборотень приподнялся, хмуро глядя на нее.
– Есения, ты не знахарь, ты – балия! Зачем ты согласилась на это?
– Ты не видел его, Оборотень, не видел его убитых горем родителей. Я должна была что-то сделать!
– Если рядом страдает хоть одна живая душа, ты не можешь пройти мимо, не так ли? – разозлился он. – Но что будет, если он не выживет? Они обвинят во всем тебя, как ты не понимаешь!
Это отняло у него последние силы, и он повалился обратно на кровать.
– Оборотень, пожалуйста, – взяла его за руку Есения. – Не волнуйся за меня. Теперь уже ничего не поделаешь, а отчитать ты меня сможешь и когда поправишься.
– Ты неисправима… – ворчливо пробормотал Оборотень, но, видимо, желания спорить у него больше не было.
На кухне Есению ждали чистые повязки, и она, мысленно поблагодарив Асю, вернулась к Оборотню со свежим отваром.
– Нужно сменить повязку, – не глядя на него, сказала Есения.
Она приподняла рубашку и коснулась повязки. Раньше, когда Оборотень был без сознания, Есения и не думала о том, что касается его голой кожи, но сейчас, чувствуя его внимательный взгляд, она покраснела. Отругав себя за глупые мысли, она быстро наложила мазь и забинтовала рану.
Оборотень без уговоров выпил горький отвар и почти сразу заснул. Есения же отправилась в дом старосты. Там все было по-прежнему. Мальчик не приходил в себя, Гордей не отходил от постели, хотя Ася и убеждала его немного отдохнуть. Таи дома не было, так что на Есению никто не бросал злые взгляды, пока она проверяла рану Млада. Пока она больше ничем не могла ему помочь. В гостинице Оборотень спал целебным сном, и Есения тоже решила прилечь. Едва коснувшись подушки, она погрузилась в сон.
***
Есения была в лесу. Жгучий мороз жалил лицо и руки. «Почему я не надела варежки?» – нахмурилась Есения, но тут она заметила белоснежный цветок, смело пробившийся сквозь рыхлый мартовский снег. Как раз то, что она искала. Она присела, но едва пальцы коснулись цветка, как резкий ветер почти опрокинул ее на спину. Небо потемнело, затянутое низкими тучами.
Липкий страх пополз по шее, Есении показалось, что кто-то наблюдает за ней из чащи. Обернувшись, она увидела между деревьев большого, иссиня-черного коня. Есения выдохнула, страх чуть отступил, но тут конь ударил копытом о землю, и из-под него поползли вязкие тени. Они стремительно приближались к Есении, пока не толкнули ее на землю. Тени обвили ее руки, она не могла пошевелиться. Ее охватил ужас, она закричала… и резко очнулась.
Ася тормошила ее за плечо. Есения, все еще во власти кошмарного сна, не сразу поняла, что она говорит.
– Есения, вам нужно немедленно уходить из деревни! Скорее, поднимайся!
– Что случилось?
– Млад покинул этот мир час назад. Тая винит тебя в его смерти, говорит, что ты дочь Чернобога, что ты пришла в нашу деревню, чтобы ее уничтожить! Она безумна в своем горе, но собрала вокруг себя самых суеверных людей! Вам с Оборотнем нужно бежать, иначе они разорвут вас на куски!
Ася говорила с таким ужасом, что Есения заразилась ее паникой.
– Как там Оборотень? Он может идти? – спросила она, вскакивая с кровати.
– Ему стало намного лучше, однако рана еще воспалена. Но у вас нет времени, придется уходить так.
Вместе они вбежали в комнату Оборотня, который как раз проснулся. Он уже хотел сказать что-то, однако, увидев их лица, пробормотал только:
– Ну, что на этот раз?
Быстро, насколько смогли, они собрались, и Ася повела их через лес. После кошмара Есении все еще было не по себе, она тревожно осматривалась по сторонам, боясь заметить черного коня среди деревьев. Оборотень шел медленно, тяжело опираясь на нее. Они почти добрались до поляны, где Есения собирала травы, как вдруг путь им преградила небольшая толпа. Они были вооружены кто чем: вилами, топорами, сухими палками. Тая вышла вперед. Глаза ее горели безумным огнем.
– Вот эта дочь Чернобога! Ведьма с разными глазами, что пришла к нам, чтобы забрать моего мальчика! Сегодня она убила его, а завтра убьет всех вас! Держите ее.
Ася попыталась воззвать к ее разуму:
– Тая, послушай, что ты говоришь! Мы понимаем твою скорбь, но Есения не виновата в смерти Млада. Его было уже не спасти!
– Нет! – завизжала Тая. – Это она убила его! И теперь она поплатится!
Толпа начала надвигаться на них. Оборотень выпрямился, приготовившись защитить Есению, но резко застонал, схватившись за раненый бок. Для этой битвы он был слишком слаб, и только от Есении теперь зависели их жизни. Она сделала шаг вперед.
– Отойдите за меня, – тихо сказала она.
Удивительно, но Оборотень послушался ее, Ася помогла ему сесть под старую ель, что росла неподалеку. Есения сосредоточилась на своем даре, тело полыхнуло огнем.
– Смотрите, она вызывает Чернобога! – закричала Тая. – Я же говорила, что она проклята!
Есения посмотрела ей в глаза и твердо произнесла:
– Я не дочь Чернобога, и я не проклята. Я даже не знахарь. Зато я балия.
В ту же секунду из леса вылетели сотни птиц. Темным вихрем они набросились на толпу и стали бить их крыльями. Не ожидая такого, люди отбивались изо всех сил, а затем побежали. Видимо, месть Таи не стоила их страданий. Она же осталась на месте, с ненавистью глядя на Есению. Несколько птиц напали на нее, заставив отвлечься, и у них появилась возможность сбежать.
Покинув поляну, они добежали до реки, где Ася с ними попрощалась.
– А как же ты? – спросила Есения. – После того, как ты нам помогла, разве тебе будет здесь безопасно?
– Не волнуйся, – улыбнулась Ася. – Я и не в таких историях побывала, разберусь. Теперь бегите, вам нужно уходить прямо сейчас.
Наскоро обнявшись с ней, Есения подставила Оборотню плечо, и они покинули деревню. Еще долго в ушах звенели крики птиц и визгливый вой Таи, наполненный ненавистью.
Глава 12
Слава Роду, что неподалеку была еще одна деревня. Она была меньше, чем Утинок, но в ней нашлась гостиница, где Оборотень мог спокойно выздоравливать, а люди за пару монет не задавали лишних вопросов.
Трав, что собрала Есения, хватило еще на несколько дней, и вскоре Оборотень уже мог ходить, не вздрагивая при каждом шаге. Несмотря на уговоры Есении, он настоял на продолжении пути, и, пополнив запасы, они вышли из деревни по направлению к Хорсану. Дорога до столицы шла через равнины, поэтому путь был легким, и к закату четвертого дня они добрались до Крильского леса. Лишь пара часов теперь отделяла их от Хорсана.
Пока объемные кленовые кроны дарили приятную прохладу, Оборотень рассказывал, как устроен город. Все его улицы стекались к Главной площади, где стоял большой храм богу Роду. Хорсан был разделен на четыре основных квартала.
С левой стороны, в Ремесленном квартале, трудились кузнецы, оружейники, плотники и каменщики. Рядом с ним, в квартале Мастерских, ювелиры и портные, кожевники и гончары предлагали жителям и гостям столицы восхититься их умениями. Здесь же, в отдельном небольшом районе Знахарей, можно было купить разные снадобья или обратиться со своим недугом. В квартале Мастерских был еще один вход в город, через который в Хорсан ввозили зерно, овощи и фрукты – все, что производили натуральным трудом крестьяне на полях Элейнии. С высокой смотровой башни за ним всегда приглядывал стражник.
Север города разделили между собой Торговый квартал и квартал Искусств. В первом располагались лавки города, где можно было купить все что душе угодно: от заморских трав до тканей любых цветов и материалов. Здесь же начиналась городская набережная, протянувшаяся далеко на восток.
Самый маленький квартал города примыкал к резиденции Ратных и был любимцем короля. Здесь находился Столичный театр Хорсана, а также Музыкальный дом, где проходили выступления для гостей и богатых жителей города.
– Когда мы доберемся, то сразу отправимся в замок Ратных или немного погуляем по городу? – с надеждой спросила Есения.
– Мы торопимся, но попасть в резиденцию с Основной улицы мы не сможем, стена защищает ее с этой стороны. Сначала нужно будет идти через Главную площадь, затем через квартал Искусств, и ты сможешь увидеть театр и Музыкальный дом.
Их разговор прервала изумрудно-зеленая бабочка, которая села Есении на плечо. Никогда еще она не видела такой удивительной расцветки. Вслед за первой выпорхнула вторая, третья, и скоро разноцветное море кружило вокруг Есении.
– Откуда здесь столько бабочек? – рассмеялась она, взмахнув рукой.
– На древнем языке этот лес называется крылатым, – хмыкнул Оборотень. – Только здесь водятся бабочки таких необычных цветов. А еще, они живут здесь до поздней осени, пока первый снег не опустится на столицу.
Чу́дные создания проводили их почти до самых ворот в город. Хорсан был открыт для всех, сюда стекались люди со всех королевств для торговли и перевозки самых разных грузов, а также для того, чтобы просто посетить красивую столицу Элейнии. Хорсан, как слегка напыщенно сказал Оборотень, славился своей гостеприимностью и прекрасными видами.
Есения и Оборотень вошли в ворота. Первое, что поразило ее, было количество народа на Основной улице. Кто-то шел быстро, видимо, по делам, кто-то прогуливался один или парой, просто наслаждаясь видами. После Горниграда Есению уже не так легко было удивить роскошными одеждами, но здесь она первый раз увидела так много разных народов.
Навстречу им шла пара, кожа которых была цвета ночи, за ними Есения увидела девушку с иссиня-черными волосами и миндалевидными раскосыми глазами. Она была одета в удивительное платье из кремового шелка, расшитого яркими цветами, которое струилось за ней, словно дождь. Есения даже увидела мужчину с волосами как у нее, практически белыми. Она не могла не крутить головой, вновь чувствуя себя маленькой девочкой, которую волей судьбы закинуло в огромное, незнакомое море новых впечатлений.
Людей было так много, что Есения инстинктивно прижалась ближе к Оборотню. Будто почувствовав ее волнение, он взял ее за руку.
– У тебя такой вид, будто ты вот-вот потеряешься. Держи меня крепче, скоро мы придем на Главную площадь, там будет посвободнее.
Первое волнение прошло, Есения почувствовала себя намного увереннее и уже спокойнее смотрела по сторонам. Наконец она заметила, что Основная улица выложена серыми камнями неправильной формы, таких она никогда раньше не видела.
– Как сделана эта дорога, откуда такие странные камни? – спросила она.
– Каждый камень делали вручную лучшие каменщики всего королевства. Король Земирад любит необычные идеи в оформлении города, ты и сама скоро это поймешь. Основная улица – не единственное его новшество. Эту улицу переделали всего пару лет назад, когда Земирад взошел на трон. При короле Радиславе все было… более традиционным, – усмехнулся Оборотень. – Однако Земирад оставил статуи воинов Ратных на Основной улице. Даже он, с его новаторским подходом, не мог стереть историю города.
С левой стороны Основная улица переходила в Ремесленный квартал, Есения могла слышать разноголосицу звуков, что доносились оттуда: людской гомон, стук молота кузнеца, хруст расколотого плотником дерева. С правой же стороны улица упиралась в высокую стену из белого камня, которая тянулась далеко вперед. За ней виднелись остроконечные красные крыши замка Ратных.
Храм богу Роду на Главной площади был меньше, чем в Горниграде, но более богатым, расписанный золотом, а не краской. Мировое древо над входом тоже было из золота, что переливалось на солнце, отбрасывая блики на мир вокруг. Рядом с храмом, обрамленный деревянной рамой, висел большой бронзовый диск.
– Солнечный круг Хорса, – пояснил Оборотень. – Это новшество король Земирад привез из заморских стран. В честь бога солнца назван город, и каждые шесть часов слуга храма бьет в диск, напоминая, что еще четверть дня нашей жизни прошла.
– Это немного угнетает… – пробормотала в ответ Есения.
Она прочитала быструю молитву, но тут ее внимание отвлеки фонтаны, что стояли по четырем сторонам от храма. Вода в одном из них была ярко-голубой и будто переливалась.
Заметив ее удивление, Оборотень сказал:
– Внутри каждого фонтана на площади вставлены драгоценные камни разных цветов, они отражают свет, и вода в них кажется голубой, красной, зеленой и фиолетовой, по одному цвету на каждый. Однако сама вода – это просто вода, своего рода обман зрения.
– Об этой необычной идее короля ты говорил?
– И об этой тоже. К сожалению, сейчас мы не можем задержаться здесь, но на днях я устрою тебе прогулку по городу, договорились?
– Ловлю тебя на слове, – улыбнулась Есения.
– Я всегда выполняю обещания, – приподнял брови Оборотень в ответ.
На секунду их взгляды пересеклись, в воздухе застыло напряжение.
– Оборотень…
– Думаю, сейчас в моей руке уже нет необходимости, – прочистив горло, сказал он.
– Да… да, конечно, – смутилась Есения, отпустив его ладонь.
– Идем, квартал Искусств недалеко.
Столичный театр и Музыкальный дом были совсем не похожи, но почему-то все равно смотрелись гармонично. Нежно-розовые стены театра были увиты цветами и зеленью и украшены масками с разными эмоциями: веселыми и грустными, забавными и застывшими в ужасе.
Музыкальный дом был построен из голубого камня. Большие колонны, которые стояли по четырем сторонам, придавали зданию величественный вид. Перед входом была статуя девушки, игравшей на музыкальном инструменте.
– Это королевская лира, еще один символ Хорсана, – произнес Оборотень. – По преданию, на ней играл сам Хорс.
Квартал искусств был красив, но ничто не могло сравниться с тем, что было за ним. Насколько хватало взгляда, перед Есенией простиралось Замятное море. Лазурно-серые волны бились о причал, осыпая брызгами пришвартованные корабли. Воздух был пропитан солью, ласковый бриз растрепал ее распущенные волосы. Есения на минуту замерла, стараясь запомнить эту самую первую встречу. Оборотень стоял рядом, не мешая ей.
– Мы обязательно спустимся к морю на днях, когда позволит время, – спустя несколько минут сказал он.
Есения только молча кивнула, так переполняло ее счастье.
***
Достаточно было повернуться спиной к кварталу Искусств, чтобы увидеть всю мощь огромного замка Ратных. Состоящий, казалось, из одних прямых линий, он был выстроен из белого, словно жемчуг, камня. Стены его переходили в зубчатые башни. В замок вел большой каменный мост, и чем ближе они подходили к нему, тем более пугающим Есении казался размер резиденции королевской семьи.
Она совсем оробела и не сказала ни слова, пока они не подошли к воротам. Через несколько минут они начали медленно отворяться, видимо, стражники на башне заметили гостей. Оборотень, не замечая ее страха, решительно направился к воротам, Есении ничего не оставалось, как плестись за ним, хотя ей вдруг захотелось бежать отсюда, уйти как можно дальше.
Наконец увидев, что она чуть отстала, Оборотень обернулся.
– Что случилось, Есения? Ты побледнела.
– Как только я войду в эти ворота, все станет реальным, – срывающимся голосом проговорила она. – До этой минуты я не задумывалась, что мне предстоит в замке. Но сейчас… мне очень страшно.
Оборотень пару секунд внимательно смотрел на нее, а затем, вздохнув, крепко сжал ее ладонь.
– Есения, тебе нечего бояться, я буду с тобой постоянно. Буду защищать тебя. Все будет хорошо.
– От чего защищать, Оборотень?
Но он не успел ответить, потому что ворота, наконец, распахнулись. Стражники, одетые в красные бархатные мундиры, узнали Оборотня, и один из них вызвался проводить их в замок. Внутри он казался даже больше, чем снаружи. Казалось, во дворе замка могла поместиться вся Удолия, а может, и еще парочка деревень. Вокруг бурлила работа, слуги спешили туда-сюда, не обращая внимания на гостей.
У большой колонны их ожидал пожилой мужчина в темно-синей мантии. Его седые волосы были собраны в аккуратный хвост, внимательные серые глаза оглядели их, а затем он неожиданно сжал Оборотня в объятиях.
– Мой мальчик, ну наконец-то ты вернулся. Казалось, тебя не было целую вечность!
– Мы задержались в пути, но спешили как могли, – смущенно ответил Оборотень.
Он повернулся к застывшей от удивления Есении и сказал:
– Знакомься, это Ведомир, советник короля и мой добрый друг.
– Так вот она, наша новая балия! – воскликнул советник, по-доброму глядя на нее. – Очень приятно познакомиться с вами, Есения.
– Мне тоже…
– Можете называть меня просто Ведомир, к чему формальности, – он взял руку Есении и крепко ее пожал. – Я рад, что вы здесь, король давно ждет. Вас проводят в покои, а вечером вы с ним встретитесь.
– Вечером? – удивился Оборотень. – Я думал, король Земирад потребует от меня отчета и захочет познакомиться с Есенией сразу, как мы прибудем.
– Сейчас король занят, – покачал головой Ведомир. – Вы пока можете отдохнуть с дороги, а вечером все решите. У меня еще есть дела, я пойду. До встречи за ужином.
Ведомир кивнул им обоим и удалился. Пока слуга провожал их в покои, Оборотень молчал, о чем-то задумавшись.
– Ты думал, что король сразу нас примет? – спросила Есения.
– Да, это странно, обычно он всегда первым делом вызывал меня к себе.
Тем временем они дошли до покоев, где должна была остановиться Есения. Замерев у тяжелой дубовой двери, она обернулась и попросила:
– Обещай, что в этот раз встретишь меня здесь, когда придет время идти на ужин.
– Ну, в прошлый раз меня бросили в темницу, – ухмыльнулся Оборотень. – Так что, не волнуйся, я зайду за тобой перед ужином.
Замок короля отличался от резиденции Гостивара, как день от ночи. Комната была украшена сдержанными оттенками зеленого и бежевого, и Есения выдохнула с облегчением. Она боялась, что ей придется жить в комнате, которая бы давила на нее своей роскошью, но она была светлой и просторной, и из ее окон открывался потрясающий вид на море.
Недалеко от кровати стоял красивый деревянный шкаф с изящной резьбой. Есения из любопытства открыла дверцы, и на нее хлынул поток красок. Здесь были и изящные платья из невесомого голубого шелка, и тяжелые бархатные, с искусной золотой вышивкой, и простые, но все же невероятно красивые сарафаны с разноцветными подолами. У Есении перехватило дыхание от такого многообразия.
В дверь постучали, и, когда она, воровато закрыв дверцы, разрешила войти, в комнате появилась молодая служанка в опрятном платье теплого коричневого цвета. Видимо, в замке не заставляли слуг прятать волосы под чепец, потому что рыжевато-каштановые волосы девушки были заплетены в две тугие косы, свободно лежащие на спине.
– Меня зовут Яра, госпожа, я буду вашей личной служанкой в замке, – ярко улыбнулась девушка.
– Приятно познакомиться, Яра. Меня зовут Есения, можешь не называть меня госпожой.
– Извините, но это правило для всех слуг замка. Так что, госпожа, придется вам смириться, – чуть поклонилась она.
– Но разве я не слуга короля?
– Балии – не слуги, госпожа, – после небольшой заминки ответила Яра. – Вы помогаете королю, это большая честь.
– Ну что же, идти к королю на ужин в таком платье я точно не могу, ты сможешь мне помочь с этим? – спросила Есения, незаметно глядя на шкаф, который таил в себе прекрасные платья.
– Конечно, госпожа. Мы уже все приготовили. Может, вы хотите принять ванну?
– Ванна – звучит замечательно.
– Хорошо, тогда скоро ее принесут и наполнят, вы пока отдохните немного, а перед ужином я и еще несколько служанок поможем вам переодеться и уложить волосы.
Через некоторое время принесли большую ванну на кованых ножках. Слуги наполнили ее водой с легким запахом цветов, и Есения, с чувством полного блаженства, погрузилась в нее. Затем Яра помогла ей вытереться и надеть большой халат. Есения прилегла на кровать и закрыла глаза. Почти сразу она погрузилась в глубокий сон.