– Да так… Ты поел?
– О да, моя спасительница! Бью челом за великую честь отобедать с Вами!
На нас оборачиваются немногочисленные посетители кафешки. Я уже отвыкла от выходок Сени, но почему-то стыда не испытываю.
– Ну что вы, поручик, была рада вам угодить!
Арсений как мальчишка расплывается в улыбке. Рад, что я поддержала его спектакль.
– Машина мне твоя не нравится, – выходя пару минут спустя на стоянку, заявляет Сеня.
– Главное, что мне моя букашечка нравится, – парирую я.
– Консервная банка на колесах, – продолжает принижать мою малышку. Понятное дело, что для такого бугая, она маловата, но зачем же так жестоко.
– Не волнуйся, обратно поедешь не со мной!
Сеня еще несколько минут ворчит, в красках расписывая все "прелести" моей машины, но в итоге все же замолкает. Молчу и я, погруженная в свои мысли.
Никак мне не дает покоя внезапно нахлынувшее чувство, что я нахожусь не на своем месте.
– Ну где вы? – первое, что слышу я, приняв звонок.
– Что значит где? – интересуюсь у подруги. – В дороге. А вы?
– А мы уже на месте, – хохочет Инга.
– Как это? Вы же выехали позже нас.
Арсений даже не пытается скрыть довольной улыбки. Ой, чую что-то он задумал.
– Так я вспомнила про объездную дорогу. Мы по ней быстренько и доехали, минуя пробки.
– А мне ты о ней не хотела сказать?
– Так ты же уже съезд на нее проехала, чего тебя дергать.
– Засранка.
– Эй-эй! Без обзываний, попрошу!
Я молчу, не желая отвечать предательнице.
– Сне-е-еж, – умасливает меня Инга. – Ну Сне-е-ежик! Ну не ду-у-уйся!
В том, чтобы подлизаться, подруга отлична поднаторела у братца, который улыбается, но так же как и я молчит.
– А вы далеко? – еще один вопрос в пустоту. – Да ну вас!
Инга, обиженно пыхнув, сбрасывает вызов.
Последние капли моего терпения…
– Вправо бери, – командует Сеня. Я выворачиваю руль, куда скажет мужчина, не потому что такая послушная, а из-за того, что гонор показала еще в самом начале заснеженной дороги, ведущей к базе. Тогда я не вняла словам Арсения, и моя букашечка чуть не села на брюшко. – Чуть левее, – следую указаниям Сени. – Кто тебе права только дал?
– Кто-то дал, – огрызаюсь в ответ.
– Левее, Снеж.
– Я взяла левее!
– Еще бери.
Мы уже не едем, а ползем.
Вроде же управляющие знали, что домики сданы на праздники, так почему у нас все через одно место, и никто не удосужился почистить дорогу! А мы такие деньги отдали! – негодую про себя.
– Что? – чувствую недовольный взгляд Сени.
– Больше за руль не сядешь.
– Угу. Командир нашелся.
Что и говорить, до базы мы добираемся оба недовольные и молчаливые.
На территории арендованных домиков праздник ощутимей. Неподалеку на лужайке стоит наряженная елка солидных размеров. Рядом пристроилось целое семейство снеговиков. Из окон в синие сумерки льется теплый свет, создавая ощущения волшебства. Чую, вот-вот пойдет снежок. Сказка!
Я выскакиваю из машины, будто ошпаренная. Арсений даже своим молчанием умудряется показывать недовольство. У-у-у! Да чтобы я! Еще раз! Да с ним куда-то поехала!
– Ну наконец-то! – Инга выходит на открытую террасу бревенчатого дома. – Мы вас уже заждались!
– Вот! – показываю в сторону направляющегося к нам с чемоданом Арсения. – Доставила, как и обещала, в целости и сохранности.
– Спасибо, Снеж! Сенька! – Инга виснет на шее брата. – Соскучилась по тебе ужасно!
– Оно и видно. Даже в аэропорт не приехала встретить, – ворчу я.
– Ой! – восклицает Инга, делая шаг назад. – Омела!
Мы с Сеней одновременно поднимаем головы вверх, потом переводим взгляд друг на друга.
– Даже не рассчитывай, – когда парень ставит чемодан на пол, говорю ему. – Нет-нет-нет!
– Традиция такая! – довольно кричит волчица.
– Иди сюда, мой отважный Наф-Наф. Я буду тебя лобзать!
– Сень, не дури! – но кто бы меня слушал, одним шагом преодолевая расстояние между нами. И, когда он аккуратно обхватывает ладонями мое лицо, я понимаю, что пропала. Мягкие и теплые губы касаются моих едва ощутимо… поначалу, а потом все настойчивей и напористей.
Оказывается, я до сих пор прекрасно помню, каково это, целовать Арсения. Глоток воды для испытывающего жажду. Лучик тепла для замерзающего. Прикосновение любви и нежности для одинокого сердца.
Волк одурительно пахнет. Я, как и любая самка, собираюсь сдаться без боя под напором более сильного самца.
Это повторяется вновь. Рушит пять лет пустоты между нами. Утягивает на дно, в самую гущу запретных желаний. И если бы не:
– Вот это да-а-а, – ошарашено прозвучавшее от Инги, мы бы так и не отлепились друг от друга.
Стоит Арсению только отпустить меня, как я делаю шаг назад и подпрыгиваю от неожиданности, впечатавшись спиной в столб крыльца. Не могу отвести взгляд от Сени, как и он от меня. Происходит то, чего не должно происходить. Но как же тянет все тело и душу к этому мужчине.
– Снежа? – не менее ошарашено звучит от Ярослава. Я даже не заметила, как он появился здесь и, конечно же, стал свидетелем моей распущенности.
Это снова конец.
Благо, что не купила платье…
– Я все объясню, – севшим голосом говорю своему жениху.
– Да не стоит, – хватая с вешалки у порога куртку, злится Ярослав. Сбегает с крылечка. И только тогда я действительно понимаю, что произошло и чем это грозит.
– Яр, стой! – устремляюсь за парнем. – Послушай. Это дурацкая случайность. Традиция!
– Традиция целоваться с первым попавшимся мужиком? – подходя к машине, спрашивает он.
– Он не первый попавшийся!
– Оно и видно, – ядовитое в ответ. – Отойди, Снежана, я уезжаю.
Не двигаюсь с места, стоя перед машиной. Честно, в душе я даже чувствую облегчение, но вот гордость никак не хочет принимать очередное поражение.
– Яр, неужели из-за этой глупости ты возьмешь и бросишь меня здесь?
– Я думаю, Снеж, нам нужно разойтись.
– Что?
– А что ты хотела? – восклицает он. – Ты бессовестно целуешься с мужиком на глазах у других людей, а я должен это прощать?
– Значит, я целуюсь? – процеживаю сквозь зубы. – А когда ты обжимаешься по углам с Галькой из бухгалтерии, я должна спокойно это принимать?!
Ярослав молчит, понимая, что крыть нечем, да и бессмысленно. Какой я была дурой, пока терпела шепотки за спиной, и обвиняла себя в этом. Да ничего бы не изменилось, даже будь у нас с Яром секс. Я ему не нужна.
Делаю шаг в сторону, освобождая дорогу. Яр садится в машину и уезжает, так и не сказав и слова.
Провожаю красные огни сквозь пелену непролитых слез.
Свадьбы не будет! Снова!
Позор!
Снова звонки. Снова отмена всех броней. Снова укоризненные, жалостливые взгляды вокруг.
Хотя какая теперь разница. Я ж дура! Видимо, заслужила.
Яру-то хорошо, это не ему со всем возиться, потому что не он и платил за все.
Идиотка!
В Новый год с возом проблем.
Молодец, Снежа, ты умеешь создавать праздник.
Напьюсь…
– Крутой у тебя жених. Даже в морду мне не дал, – возвращает меня обратно на землю голос за спиной.
… и набью кое-кому морду…
Пусть сейчас еще не полнолуние, но самый настоящий рык зарождается у меня в горле.
– Сень, беги! – взвизгивает Инга.
Разворачиваюсь и потягиваю рукава пальто. Драке быть! Понимаю, что без мордобоя я сегодня не успокоюсь.
Арсений только того, кажется, и ждет. Сцена выходит безобразная и собирает немало зрителей. Сеня позволяет мне размахивать кулаками, лягаться и орать не совсем цензурные вещи. Даже и не знала, что у меня такой богатый словарный запас.
В итоге я все же успокаиваюсь и, одернув пальто, направляюсь к машине. Не останусь здесь больше не минуты!
– Снеж, ты куда? – растерянно вопрошает Инга мне в спину. Отвечать ей не собираюсь. Я же обещала себе, что она станет бывшей подругой, если ее братец…
– Отдай немедленно! – кричу, когда волчара выхватывает у меня из рук ключи.
– В таком состоянии ты никуда не поедешь, – произносит он. Тщетно пытаюсь добраться до ключей, прыгая вокруг этого переростка.
Выдохнувшись, приходится смириться с неизбежной участью остаться на Новогоднюю ночь в компании предательницы и крушителя моего «счастья».
– Сень, ты иди, устраивайся пока, – кивает Инга на крайний домик. Вот-вот, подальше его отсюда! – Иди уже! – когда Арсений не спешит покидать нас, толкает его в спину моя бывшая подруга. – Степ, проводи Сеню.
Так мы остаемся с Ингой вдвоем.
– А ты, пойдем со мной, – командует она. Вот точно семейка деспотов!
Но делать нечего, приходится плестись вслед за девушкой. И когда я присаживаюсь за стол на кухне, понимаю, что сил у меня больше не осталось.