Loe raamatut: «Крест-накрест на престол», lehekülg 2

Он сам подошел к ней вплотную и Аля только заметила, что в руках он бережно держит миску с молочной рисовой кашей. Мужчина набрал полную ложку и поднес ее ко рту девочки. Та с интересом открыла рот. Каша оказалась слишком сладкой, но приятно грела изнутри. Мужчина улыбнулся и зачерпнул еще. Аля послушно съела эту и еще одну, но после замотала головой. Нат слегка нахмурился и ласково проговорил:

– Ну еще немножко. За маму.

Аля нехотя приоткрыла рот, и мужчина мягко, но настойчиво засунул туда ложку. Излишне глубоко, со странным усердием. Металл неприятно придавил основание языка. Аля кашлянула, проглотила. Затем попятилась и почему-то спросила:

– Я пойду?

Нат кивнул, взглядом оставляя на лице девочки липкий след. Нет, этот странный десерт ей не по вкусу. Аля на деревянных ногах пошла прочь от трупов и мужчины, постепенно ускоряясь. Затем побежала. В голове билась мысль: «Как проснуться? Нехороший сон…». Пыльные узкие коридоры сменялись, намека на выход не было. Она остановилась и начала пребольно себя щипать. Кожа покрылась красными следами, но ничего не изменилось.

Вдруг послышался скрип двери и тяжелая поступь. Прямо на девочку из-за поворота вышел могучий брюнет с длинной волнистой шевелюрой. Аля сразу прозвала его Черным львом и бежать не стала. Это сон. Вдруг новый знакомый даст очередную подсказку? Тем более, нутром она чуяла, что от такого не убежишь.

Мужчина подошел, крепко ухватил ее за руку выше локтя и потащил за дверь. Внутри среди колонн стоял длинный стол. Черный лев толкнул ее на стул, и пододвинул к ней миску с гречневой кашей. Звучно и торжественно проговорил:

– Ты моя гостья и примешь эту пищу, дабы не оскорбить хозяина.

Огласив приговор, мужчина зажал ей нос одной рукой, а второй принялся всовывать ложку за ложкой девочке в рот. Та начала давится и Черный лев дал ей немного времени, а затем продолжил пропихивать кушанье прямо в горло. Слезы текли у Али из глаз, она фыркала, желудок начал сокращаться, и мужчина отпустил ее нос, крепко сжав девичьи челюсти. Его лицо выражало решимость солдата, стоящего насмерть.