Глава 41
– Мразь! Тварь конченная! – вопли моего мужа, полные слепого гнева, стали хриплыми – он сорвал голос.
Я съежилась на стуле, зажав ладони между коленями. Даже пальто снять не успела.
Выдержки Эмилю хватило ровно до дома. Переступив порог, он начал кидаться на стены.
Ходил по кухне, точно искал противника. Обезумевшие глаза обшаривали пространство. Воротник он рванул, пытаясь расстегнуть, пуговицы раскатились по полу. В распахнутой сорочке было видно, как мощно поднимается грудь, покрытая светлыми волосками.
Ему велят продавать бизнес. На него давят. Теперь он в бешенстве.
Перестань, хотелось сказать мне. Но Эмиль утих сам. Человек с тысячью лиц сделал вид, что успокоился. Я видела чувства, которые он прячет: злость, бессилие, ярость. Мужчины вроде него не выносят, когда об них вытирают ноги.
Но мы хотя бы живы, в отличие от.
– Чтобы больше я тебя с Андреем не видел, – угрожающе сказал Эмиль, и я опустила голову, будто хотела повиниться.
Я-то в чем виновата? Я ему на шею не вешалась.
– Нашла, с кем любезничать, – он ругнулся, ладонями протерев уставшее лицо. – У тебя просто дар, Дина, связываться черт знает с кем!
Я прикусила губу, это он про себя с Лазарем?
– Твою мать… Пяти минут меня не было, а она трется по углам с…
– Он просто отвел меня в туалет, – прошептала я. – Мне стало плохо, когда я увидела, что они…
Что на тебя орут. Это вообще не стоит говорить. Взбесится еще сильней.
– Он убийца, Дина! – Эмиль сунул руки в карманы. Идеально отглаженные брюки в сочетании с распахнутой рубашкой и безумными глазами выглядели жутко. Так изображают бизнесменов в нервном срыве. – Если что-то случится, это он затянет петлю на твоей шее, ты поняла?!
Андрей? Убийца? Что за бред… Но сколько я ни смотрела в лицо Эмилю, он не смеялся и не говорил, что это шутка. Муж тяжело дышал, шея и лицо были в красных пятнах. Светлые волосы в беспорядке – в нем не осталось ни капли былой привлекательности. Передо мной загнанный в угол немолодой мужик с плохим характером, и в перспективе без копейки денег. А то и без головы.
Эти месяцы и его изменили до неузнаваемости.
– Прости, – прошептала я. – Я не знала.
– Теперь знаешь! – грубо бросил он.
– Прости, Эмиль! – я повысила голос. – Пожалуйста, хватит! Я больше не могу, перестань на меня орать! Умоляю!
Наконец, он утих.
А я судорожно выдохнула, перепуганная собственной смелостью. Но Эмиль довел меня до ручки. Какой смысл, что ты на меня бросаешься, будто это поможет!
Эмиль замер, поставив руки на пояс. Ноздри раздувались от ярости, но уже не психует. Когда мы вернулись, в подъезде он засадил кулаком в стену, ободрав костяшки на правой. Кровь уже не шла. Засохла красными хлопьями на кисти.
Я с надеждой смотрела на него. Ну же, придумай что-нибудь.
Но он молчал, и взгляд был потерянным. У нас нет выхода.
– Эмиль… О чем вы говорили?
Он поднял невидящий взгляд. Я имела в виду – с тем бритым Захаром, но не знала, как его обозначить вслух. Эмиль и так догадался.
– Ни о чем, не волнуйся.
Да, конечно, стена ты моя каменная.
– Они угрожали? Эмиль!
Да скажи что-нибудь! Сколько можно делать вид, что справишься сам? Я устала бояться. Устала так жить. Я выгорела дотла за срок нашего брака!
– Они сказали, что заберут тебя, пока я не рассчитаюсь за прошлый месяц, – Эмиль говорил безжалостно и прямо. Ну что ж, я сама хотела знать. – Они просто пугают. Завтра я отвезу деньги. Ничего не случится.
Я подышала на пальцы, внезапно почувствовав холод. Потерла их об колени.
Не думай об этом, Дина. Даже не смей.
В такие моменты казалось, что я справлюсь и выдержу все, лишь бы не отдал меня. Я буду вечность варить тебе кофе, запекать мясо, убирать твой дом. Даже каждое утро буду сосать тебе, Эмиль, только не…
– Давай все продадим, – попросила я, предчувствуя, что на меня наорут. Это не свое имущество я предлагала продать. Эмиль, может, всю жизнь ради него пахал.
Я зажмурилась, борясь со слезами. Тревога высасывала силы, которых и так было мало.
Боже, зачем он вообще купил мне шубу? Она стоит больше миллиона, неужели месячный платеж больше, если она – пустяк, как сказал Эмиль. Она мне даром не нужна. Я никогда не жила богато. Если надо, затяну пояс до самого позвоночника.
– Маленькая, – Эмиль опустился передо мной на колени и положил тяжелые ладони на бедра.
Я пристально следила за глазами, пытаясь в них прочесть, что за беда нас ждет. Такой напряженный. У него будто буря внутри, разрушающая его каждое мгновение.
– Мне страшно, – прошептала я.
– Потерпи, – он сжал пальцы. – С утра поеду к нему, отвезу этот сраный платеж за прошлый месяц. Запрешься и никому не откроешь, пока не вернусь.
– Они могут прийти? – испугалась я.
– Все будет нормально, – сказал он. – Если кто-то придет, не подходи к двери.
– Ты уверен… Эмиль, ты…
Я не решалась закончить: если скажу вслух, предам себя. Но было так страшно, что я наступила на гордость.
– С тобой ничего там не случится?
Я разгладила помятую сорочку на плечах, рассматривая ряд оторванных с мясом пуговиц. Сколько сорочек я ему нагладила за это время. У меня не было дел, кроме Эмиля. Еда, одежда, дом – обо всем заботилась я. Не идеально. Как могла. Откровенно говоря: из-под палки. Но это тоже семья. Другого мужа у меня не было.
– Ты за меня беспокоишься? – он невесело усмехнулся и рассмеялся, прижимая пальцы к глазам. – Все будет нормально. Отдам деньги и вернусь вечером, как всегда. Не забудь приготовить ужин.
Я выдохнула: если Эмиль планирует завтра поесть, то считает, что вернется.
– Ты голоден?
Он покачал головой.
– Иди к себе, – тихо сказал он. – Я устал.
После срыва он и впрямь выглядел сонным.
Сжав на прощание его пальцы, я ушла в комнату. Стянула противное платье и набросила халат. Холодный и скользкий, он казался неприятным, пока не нагрелся от тела.
Вроде мы поговорили, а тревога росла.
Я облокотилась на подоконник. Устойчивый свет фонарей за окном разгонял темноту. Жаль, что с моей личной тьмой ничего не сделать. По привычке прислушалась к происходящему в квартире: Эмиль ушел в спальню, все стихло. Даже душ принимать не стал.
Они сказали: Лазарь ни при чем. А где же тогда деньги, черт возьми?
И почему Эмиль задержал платеж? Мы не экономим. Хотя, если речь идет о собственной шкуре, вроде как стоило бы, если ему не хватает на выплату.
Вопросы без ответов изводили меня. Около часа я рассматривала ночной Ворошиловский. За осень и зиму я привыкла к этому виду, город стал знакомым – иногда появлялось ощущение, сводящее с ума, что я и вправду дома. А иногда казалось, что я в клетке, стены которой сжимаются все быстрее, пока совсем не схлопнутся и не раздавят меня к черту.
Спать я легла с ощущением обреченности.
А утром меня разбудили поцелуи… Свет падал на лицо, проникая сквозь закрытые веки. Влажная дорожка поцелуев начиналась от ключицы и закончилась за ухом. Затылком я лежала на больших ладонях. Тепло, запах и дыхание Эмиля неожиданно сделали меня счастливой – это был морок прошлого.
Однажды он так разбудил меня, когда еще все было хорошо и мы занимались любовью снова, снова и снова… Я была счастлива. Думаю, что и он тоже.
На мгновение я забыла, что с нами случилось, и погрузилась в безоблачную эйфорию на целую долю секунды. В реальность возвращаться так больно. Как будто переживаешь все заново.
Я попыталась закрыться от поцелуев ладонями, он начал целовать и их. Что с ним? Он больной? Пьяный?
Я открыла глаза и привстала, натягивая одеяло повыше.
Эмиль стоял на коленях перед кроватью, опираясь предплечьем на матрас и улыбался. Вокруг глаз собрались добрые морщинки.
Я настороженно рассматривала мужа. Чего ему надо? Кофе?
Полностью одетый, он смотрел на меня, словно прощался. Но по-хорошему, без грусти.
– Что-то случилось? – пролепетала я, это так выбивалось из обыденности!
Он покачал головой.
– Все хорошо, Дина… Мне пора. Помни, о чем я сказал.
– Конечно…
Эмиль встал, поправил пиджак. Я растерянно смотрела мужу в лицо: уверенный, спокойный, собранный… Он был похож на человека, принявшего решение. Ну, из тех решений, которым следуют до конца.
– Не забудь про ужин, – с улыбкой напомнил он и вышел из комнаты.
Через минуту хлопнула входная дверь. Автоматически я взглянула на часы – семь утра. Он что, так и не выпил кофе? Небо упадет на землю, не иначе.
Я с трудом встала, в ванной взглянула в зеркало: свежая, но настороженная. Стало не по себе, когда я вспомнила, куда он направился. Холодная вода не помогла избавиться от тревоги, я все делала по инерции, думая об Эмиле.
Все пройдет хорошо. Должно! Он просто отвезет деньги.
Глава 42
Час прошел в тягостном ожидании.
Я ходила по квартире и ждала Эмиля, понимая, что зря мучаю себя – до вечера он не вернется. В голове стояли слова: тебя заберут, пока я не расплачусь за прошлый месяц.
Все будет хорошо: он повез деньги. Он улыбался перед тем, как уйти.
Но тревога следовала за мной по пятам. Я нашла в шкафу черные джинсы и водолазку. После Нового года я перешла на простую одежду, оставив дорогие шмотки особым случаям – если Эмиль выводил меня в люди. Дресс-код притворщицы. В джинсах я чувствовала себя лучше.
Когда раздался телефонный звонок, я чуть не вскрикнула. Бросилась в комнату и откопала телефон в сумке. Кажется, мне впервые звонят – в моих контактах только Эмиль.
Я перестала дышать: на экране незнакомый номер.
А вдруг позвонил с чужого?
– Да, – быстро ответила я.
– Привет, – тембр знакомый, но звонившего я не узнала. – Это Андрей.
В другой раз я бы ему обрадовалась. Но сегодня, после того, что рассказал Эмиль: о нем и незваных гостях…
– Я внизу стою, – продолжил он. – Спустись, я насчет твоего мужа.
– Что с ним? – встревожилась я, оказавшись на пороге обморока.
Невидимый метроном отсчитывал секунды, пока он молчал.
– Все хорошо. Попросил кое-что передать. Постой, – у Андрея возник понимающий тон. – Ты что, меня боишься? Я тебе клянусь! Ничего плохого не сделаю! Ну, хочешь, скажу, чтобы ты убедилась… Эмиль говорил, у тебя сорок второй размер платья, ты плохо ешь и часто плачешь, думая, что он не слышит. Это про тебя?
Про меня. Только Эмиль не мог такого сказать – он не делится личным. Но Андрей посеял сомнения. Не говоря ни слова, я прокралась на кухню, и осторожно выглянула во двор.
Перед подъездом стояла машина Андрея. Он болтал со мной, опираясь на крышу авто. Кажется, один.
– Скажи по телефону, – пробормотала я.
Андрей вдруг обернулся, глядя вверх и наугад помахал рукой. Я спряталась за шторкой.
– Спускайся. Дело на минуту. Я передам вещи. Он просил завезти документы и отдать точно в руки. Хватит трусить.
– Какие документы? – спросила я. – И где Эмиль?
– Ну, когда я в последний раз его видел, он собирался к шефу с бабками, – спокойно сообщил он, хотя у меня сердце зашлось от страха. Андрей говорил, как о рядовом событии. – Ты спускаешься или нет? Жду.
Он бросил трубку, оставив меня в страшных сомнениях.
Еще несколько минут я бродила от дверного глазка к окну, изучая окружающее пространство. Андрей терпеливо ждал на улице, прогуливаясь вокруг машины. В подъезде пусто.
Эмиль велел не открывать, но вдруг что-то изменилось и это срочно? И Андрей сказал то, что мог рассказать только муж. Я набрала номер Эмиля и еще раз оценила двор – из криминальных элементов только Андрей. Если его прислал Эмиль, я зря теряю время.
Долгие гудки… Десять, пятнадцать. Я сбросила звонок.
Ничего он не сделает. Там соседей полно, детская площадка, рядом оживленный проспект. Главное, не садиться к нему в машину. И не подходить.
Я набросила куртку и подошла к двери. Дрожащими руками отперла замок, когда увидела, что сверху спускается сосед с рыжим шпицем. Я сбежала по ступеням, словно за мной гнались черти. Из подъезда вслед за соседом выходить не стала – испуганно остановилась в дверях.
Я так давно не выходила из дома, что улица казалась враждебной.
– Привет, – Андрей остановился, опираясь на капот. Вокруг шеи тот же шарф, волосы лохматые, а глаза искрились от смеха.
Он обошел машину, нырнул в салон и выпрямился со стаканом латте.
– Что с Эмилем? – я перестала дышать.
– Прости, – сказал Андрей. – Обманул. Понял, что по-другому не спустишься… Это тебе, угощайся. Я говорил, что заеду, забыла?
Я таращилась и не понимала, чего он от меня хочет.
– Где он?
– Эмиль? – Андрей нахмурился. – К шефу поехал, сказал же. Ну, я и подумал, пока его дома нет, заскочу к тебе… Бери.
Он протянул стакан латте, игнорируя непонимающий взгляд. В "Фантоме" он звал меня на свидание, но я и предположить не могла, что он заявится с кофе под наши окна. Или его подослали?
Я обреченно смотрела ему в глаза, кутаясь в куртку.
– Дина, все хорошо? У тебя лицо странное.
– А откуда ты знаешь… про размер и остальное.
Эмиль не мог так просто поделиться информацией о размере моих платьев и том, что я, бывает, плачу перед сном. И как только услышал. Я думала, он не знает.
– Прости и тут соврал, – Андрей виновато пожал плечами. – Размер и что плохо ешь, это видно. А то, что плачешь… можно догадаться. Говорят, ты не сильно за него замуж рвалась. Болтают, ты подарок от шефа.
Я отвела глаза и горько усмехнулась. Болтать об этом могли те, кто знал – а значит, был в доме. И что тут ответить? Притворяться, говорить правду?
Я выбрала молчание. Болезненное и красноречивое.
– Я не такой, как они, – серьезно добавил Андрей. – Тебе не нужно меня бояться.
Он положил руку мне на плечо, через секунду она соскользнула.
И вот он убийца? Эмиль точно про него говорил? Или наврал с три короба, как всегда? Внезапно я решила остаться. Не назло Эмилю, просто захотелось провести минутку здесь, выпить кофе, подышать свежим воздухом… Ощутить себя живой.
Утро дышало весной, а я второй раз вышла на улицу без Эмиля с прошлого года. Ладно, кому я вру: как дура, я купилась на сочувствие.
– Только недолго, – я решительно взяла стакан. – Эмиль может вернуться.
Мы остались под козырьком подъезда. Я оперлась спиной на холодную стену.
– Не куксись, – посоветовал Андрей. – С мужиком тебе не повезло, конечно.
Стакан кофе был горячим и пробуждал к жизни. Я взяла его в другую руку.
– Почему?
Глупый вопрос. Живу в искаженной реальности и смотрю на мир через увеличительное стекло. Я и так знаю, почему мне не повезло с мужем.
Поддерживать разговор было непривычно: я разучилась говорить. Стало стыдно за себя. За то, что у меня потерянный вид, и я не могу связать двух слов.
– Много о себе думает, – буркнул Андрей. – И гонора много. Вот и пролетел.
– О чем ты? – насторожилась я.
– Все про то же… Про бабки. Должен он много.
Андрей смотрел в сторону – на клумбу. Я только сейчас заметила, что там пытаются расцвести розы.
– Он тебя не заслуживает, – тон меня насторожил. – Кусок говна.
– Не надо так…
Это ведь не ты меня оттуда вынес… Это был Эмиль. Каким бы он ни был.
– Не надо? – Андрей насмешливо взглянул на меня. – Твой мужик переоценил себя, а отвечать пришлось другим. Жизнью отвечать.
– Он не брал денег, – пролепетала я.
Дурацкая попытка оправдать мужа. Почему-то меня задевало презрение, с которым Андрей о нем отзывался.
– Не брал, не кипятись, – согласился он. – Ладно, не мое дело… Эмиль всегда таким был. Деньги на уме. Семь лет на хорошем счету, что ни говори, финансист он толковый. Лучший, пока последний куш не свистнули… Пусть теперь рассчитывается за шкуру свою… А ты девушка хорошая. Ты как в это влезла?
Я отвернулась, не желая продолжать. О чем угодно, но не об этом. Он знает, что меня насильно выдали замуж, но не в курсе, почему. Что он пытается выведать? Даже там, в подвале, меня не особо допрашивали. Всем плевать, что я знаю.
– За что ты его так не любишь? – тихо спросила я.
Интересно, а где был Андрей в ту ночь? В доме я его не видела.
– Наглый, лезет везде, – он не стал юлить. – Его все терпеть не могут.
Я устало промолчала. Стала женой человека, которого все ненавидят – и в самый неудобный момент, когда он слаб. Хуже не придумаешь.
Я никак не могла успокоиться. Волновалась за него.
Вроде бы, все нормально. Я просто пью кофе.
Но кто сказал, что Андрею не велели выманить меня специально. Чтобы держать в пределах досягаемости, пока Эмиль у них. Чтобы шантажировать его. Так много «если». Я слишком много повидала, чтобы верить, будто меня поят кофе и развлекают просто так.
А может быть, он пытается меня прощупать.
– Тебе тоже нужны эти деньги, да? – прямо спросила я. – Я не знаю, где они.
Андрей шмыгнул носом. Странная мимика, будто он не совсем в себе.
– Деньгами не интересуюсь, – отрезал он. – За них твой муж с Глебом отвечали. Это не моя проблема.
– А что твоя проблема?
– Намек понял, – усмехнулся Андрей. – Дина, я заметил, в большую игру попала девчонка, которая в ней не шарит. Вот мне интересно стало, что же это за девушка, которой Эмилю руки выкручивают. Посмотрел, а она такая, знаешь, что и умереть не жалко.
Я резко отвернулась: взгляд Андрея был серьезным. Он надо мной не смеялся. Щурился, наблюдая, как меня трясет от страха. Внимательно, с интересом. Он только что признался, что я ему нравлюсь и хотел увидеть реакцию, а я кроме ужаса ничего не могла выдать. Не знаю, достаточно ли у него влияния, чтобы отнять меня у Эмиля, но если меня заберут за долги – в конечном итоге я могу оказаться у него.
Я этого не хотела. Эмиль поднимает на меня руку, зато не заставляет интимно обслуживать. Выбор очевиден.
– Испугалась, – он рассмеялся. – Я думал, тебе с Эмилем плохо.
Я смотрела мимо Андрея – в подворотню, которая выводила на проспект. Там, по серому полотну шныряли автомобили. Что я вообще здесь делаю? Я будто пробудилась после долгого сна и пытаюсь собрать осколки прежней жизни.
– Я не могу от него уйти, – прямо сказала я. – Мне не позволят.
– Он? Или Славик?
Это своего шефа он называет «Славиком»?
– Все они, – отрезала я, и повернулась, намереваясь сбежать домой.
– Погоди, – Андрей сцапал меня за рукав куртки и я едва не завизжала. Тревога довела до состояния, когда любое движение кажется ударом. – Запиши мой номер… Или нет, я сам, – он нырнул в салон машины, торопливо выдрал из блокнота страницу и записал номер от руки. – Если что, звони. И не бойся, ничего тебе не сделают. Все, беги, трусишка.
Андрей отдал записку, и я вошла в подъезд. Спрятала записку в карман джинсов, и начала подниматься.
Кто сказал, что я боюсь Эмиля, а не тебя?
Глава 43
Дома я заперлась на все замки, как велел Эмиль. Впервые за последние недели мне не хотелось лечь.
– Как вы меня достали, – нервно прошептала я, потянуло с кем-нибудь поговорить. Пустота подойдет. – Скорей бы он вернулся…
Только бы ничего не случилось. Сердце, стой. Все будет хорошо.
Я побрела на кухню: вымыла кусок телячьей вырезки и уложила в фольгу. Эмиль говорил, что захочет поужинать. Он не ест, только если его любовница у себя кормила. В остальных случаях, ужин должен ждать на столе. Желательно домашний. Чтобы не цеплялся, что я делала целый день.
Я вспомнила, как утром он будил меня поцелуями. Совсем на него непохоже. Я так и не узнала его толком, но знаю – Эмиль по натуре замкнутый. Ласковый в редкие моменты. Как в нашу первую встречу…
Забудь.
Я занялась ужином.
Я точно знаю, какое он любит печеное мясо и как его готовить. Жизнь была подстроена под маленькие хитрости и попытки угодить. Пусть вернется, съест ужин, примет душ и ляжет спать. И все будет хорошо.
Энтузиазм, с которым я прислуживала, когда мы познакомились, вызывал нервный смех. Я влюбилась так сильно, что была готова скормить ему свое сердце на блюдечке. Как все мужики, он от этого изысканного блюда не отказался, но благодарен за него не был.
Но сегодня я не для него старалась. Рутина отвлекала от тревоги.
Я по собственной шкуре знаю: большие деньги не прощают ошибок. Эмиль просрочил платеж, и у него выбор: платить деньгами, мной или собственной кровью. Эмиль понятно, что выбрал. Вопрос в том, что решит его шеф.
День шел к вечеру, ужин давно готов.
Я ходила по дому и ждала: ни в восемь, ни в девять Эмиль не вернулся.
Это ничего не значит, конечно.
Я подошла к окну, глядя наружу. Наверное, отвез деньги и завис у любовницы – на него похоже. Еще несколько дней назад я мечтала больше его не видеть. А когда он не пришел, стою у окна и молюсь, чтобы вернулся невредимым. Чтобы больше на нем не прибавилось шрамов.
Где ты, Эмиль?
Деньги не шли из головы.
Если Глеб мертв, а Эмиль их не брал, получается, они у Лазаря? Совсем тупо: он дурак, его вершина – мелкое мошенничество. А тут такая сумма, столько людей погибло, а он всех обвел вокруг пальца и свалил с выигрышем? Серьезно?
И в «Фантоме» уверенно говорили: деньги взял не аферист.
Эмиль, помню, расспрашивал прошлой осенью про Лазаря, забрал мой старый телефон – что-то искал, пытался выяснить правду. Но след оказался пустым.
Деньги испарились.
Не хватало какого-то кусочка для цельной картины. Плюс в том, что недостающего фрагмента нет ни у кого. Чтобы найти истину, нужно сложить головоломку сообща. А этого не будет – здесь каждый за себя.
Жестокая правда. Вопрос в том, чью выбрать сторону.
Я развернула записку и уставилась на цифры и подпись «Андрей Ремисов».
Появилась мысль – шальная и смелая. Мысль из прошлой жизни: предложить поискать деньги вместе. Андрею ценности, мне свободу. Наверное, свежим воздухом утром надышалась.
Безбашенность больше не про меня. Вспомни, чем закончилось в прошлый раз. Эмиль наверняка эти деньги искал, и найти не смог. У меня нет шансов. И Андрею доверять не стоит. Все, что я о нем знаю: у него вкусный латте, и плохие отношения с моим мужем.
Я убрала записку обратно в карман.
Выбор давно сделали за меня – когда выдали за Эмиля замуж. Только ему я могу верить: мы в одной упряжке и отвечать будем вместе, если что-то пойдет не так.
Надо поговорить с Эмилем начистоту. Набраться смелости и поговорить. У него взгляд мужчины, с которым лучше не шутить, но надо попытаться. Может быть, поиски денег – мой единственный шанс на свободу. Отпустят ли меня, если их вернуть?
Но что я смогу? Их вон, какие люди искали – и концов не нашли.
Я не финансист. Меня пугают цифры больше пяти в ряд. Я в них путаюсь, экономические схемы не для меня. Каким образом Эмиль их отмывал? Что с ними делал? Задавать эти вопросы просто некому.
Но я могу попытаться помочь Эмилю. Знаю, он ищет деньги – он упорный. Но правда такова, что уже нашел бы – если бы мог. У него возможности, мотив искать… Или…
Меня опалило внезапной догадкой. А что если Эмиль их уже нашел? Он умный, у него опыт обращения с финансами. Он мог отследить деньги и скрыть это, потому что…
Что помешает нас убить, когда деньги вернутся?
Эта мысль вызвала шок. Ничего.
Эмилю сохранили жизнь, чтобы он отыскал деньги или возместил утраченное. Они сказали, что выбирали между ним и Глебом. Меня не пристрелили лишь потому, что за меня просил Эмиль, а еще через меня им удобно манипулировать.
Если Эмиль деньги отдаст – мы больше не нужны. Наоборот – опасны. Особенно Эмиль: он не простит того, как с ним поступили.
Я зажала ладонью рот, пораженная этой мыслью.
Эмиль это понимал. Он не дурак. Хорошо знаком со своим окружением – законы там волчьи. Если найдет деньги – никому не скажет.
А что тогда сделает?
Я пыталась просчитать его действия, не понимая следующего шага. Сбежит? С такой суммой можно устроиться, сменить документы, имя, внешность. Для Эмиля я еще и обуза. Напоминание об унижении и позоре. Когда Эмиль найдет деньги – мои часы будут сочтены, как бы он ими не распорядился. Сбежит, отдаст их – у меня один конец. Пуля в висок.
Оглушенная, я оперлась на подоконник, пытаясь успокоиться.
Он задержал ежемесячный платеж, хотя средства были – это очевидно. Все началось с этого приглашения в "Фантом". На него давили, угрожали. Намекнули, что Эмиль в числе подозреваемых. А мой муж ответил, что сразу бы вернул найденные миллионы.
Нам надо поговорить. О том, что с нами станет на самом деле. Почему выжидает и чего на самом деле добивается.
Эмиль прав: то, что мы пережили, было началом. Я жалела себя, отказывалась видеть мир. А это была вершина айсберга. Он понял все сразу. Думаю, тянул время, потому что понимал, чем все закончится, рассчитайся он с существенной частью долга.
Я поговорю с ним. Начистоту, откровенно – лишь бы пришел.
Я ждала, пока не рассвело, но Эмиль так и не вернулся.
Пальцы дрожали на губах. Вернись. Вернись живым. Будь любым, будь чудовищем, только прошу тебя, вернись! Я пыталась дозвониться: гудки шли, но трубку не брали.
Я стояла у окна до пяти утра. Много раз набирала номер. А на рассвете увидела, как во дворе паркуется черный джип. Из него выбрались двое, одного я узнала – этого бритого урода я не забуду никогда. Они решительно направились к нашему подъезду. У них могла быть одна цель – я.
Я перестала дышать, глядя в серую муть за окном. Собирался дождь, небо падало на землю и в прямом, и в переносном смысле.
Мой муж так и не пришел домой. Теперь каждый за себя.
Кажется, он меня бросил.