14 Инцидент в коридоре
– В смысле? – Денис снова шмыгнул носом, не прекращая трясти ногой.
– Успокоишься ты наконец?
Макар схватил его за ворот куртки, а Денис запищал мышиным голосом:
– Ну все, все, остынь!
Куртку пришлось отпустить. Денис одернул ее вниз и продолжил трясти ногой, действуя Макару на нервы.
– Так я и знал, – сказал Денис. – Ты слишком мягкий.
Макар набрал в легкие воздуха, у него уже кипела голова от этого придурка. Он замахнулся и что есть мочи врезал ему прямо в нос. На некогда тихой улице раздался стон, хлынула кровь. Денис стоял скрючившись, держался за нос. По крайней мере больше не тряс ногой.
– За что!?
– Почему-то каждый раз я огребаю за твои косяки. И за какие грехи ты свалился на мою голову? Объясни!?
– Да что я сделал?
Вторая порция полетела вслед за этими словами, и Денис снова свернулся пополам. Второй удар пришелся больнее на уже сломанный нос.
– Он еще спрашивает! – глаза Макара горели яростью. Он начал обыскивать карманы Дениса и не ошибся. – Вот это что? – он помахал перед его носом прозрачным пакетиком. – Давай, скажи, мармеладки на развес покупал в магазине у дома. Ты в зеркало смотрелся!? Любой дебил поймет, что ты под кайфом.
Денис не нашел в себе сил смотреть в глаза Макару. Он всматривался в темноту ночного города, в блики окон от проезжающих машин, серые панельки, пустые балконы.
– Ты больше со мной не работаешь, – закончил Макар.
– Нет! Пожалуйста! – взмолился Денис. – Ты не понимаешь…
– Мне и не надо понимать. Удобно устроился, а? Разносишь товар, и прикарманиваешь парочку грамм, а сверху еще и деньги за это получаешь. Скажи спасибо, что жив остался.
– Это не повторится, я клянусь!
– Ты клялся уже. Я тебе дал второй шанс, но ты его упустил. На этом разговор окончен.
Денис вцепился в Макара мертвой хваткой и принялся умолять. Как жалко он выглядел: щетина и синяки под глазами, разбитый нос, лицо все в крови. Обезумевшие глаза метались из стороны в сторону.
– Я завяжу честное слово! Ты знаешь я нашел девушку, – тараторил Денис, – она вернула меня к жизни! Я никогда не был так уверен, что смогу завязать! Клянусь! Ну прошу тебя! Войди в положение!
– В какое положение? В положение торчка? Спасибо, не хочется.
– Я не торчок.
– Все, отвяжись. Пока не получил третий раз. Это не моя прихоть.
Денис замер на месте.
– Меня сливают?
– Не сливают, а отпускают с миром. Боже, как ты тупой! Ты представляешь, что могут сделать эти люди с таким как ты? Они раздавят тебя большим пальцем! Да ты даже не понимаешь, как тебе везет, что сейчас я с тобой разговариваю, а не они! Шагай отсюда, и чтобы я тебя больше не видел, ты меня понял!?
На следующий день, войдя в аудиторию, Лиля не увидела Дору за их партой. Обычно она приходит раньше, открывает практикумы и просматривает задачи, которые предположительно должны разбирать на семинаре. Сейчас ее место пустело, только пакет Gucci прятался под партой на стуле. Заметив растерянный Лилин взгляд, Виталик сказал, что Дора пришла сегодня вся в слезах, бросила вещи и убежала куда-то. На вопрос «что случилось?», он пожал плечами.
Лиля застала ее в туалете. Хоть и не сразу, но она выдала себя, когда шмыгнула носом, услышав закрывшуюся дверь. Дора подумала, что Лиля ушла, но она стояла за дверью кабинки и подбирала слова.
– Дора, это ты? – робко спросила она.
Услышав ее голос, Дора только громко расплакалась.
– Уходи! Оставь меня.
– Что случилось?
Рыдания раздались с новой силой.
– Тебя кто-то обидел?
Шмыганье носом.
– Денис?
Громкие рыдания. Лиля поняла, что мыслит в правильном направлении.
– Что он сделал?
Подавив очередной приступ рыдания, Дора все же ответила:
– Ничего!
– Почему тогда ты плачешь?
– Он не встретил меня сегодня у входа, как обычно это делал! Я сначала удивилась, но потом… – ее речь прерывалась всхлипами, – потом я решила ему написать, узнать, все ли в порядке. Он ответил… ответил, что все нормально. Я спросила, почему он не встретил меня, но он… он игнорил мои сообщения. Я как полная дура узнала его расписание, пришла в его кабинет и что!? – она снова разревелась. Через минуту Лиля услышала, как она высмаркивается.
– И что?
– Он сидит там с разукрашенным лицом! – снова рыдания. – Он с кем-то подрался, но ничего не хочет мне рассказывать! Я испугалась! Спрашиваю у него, что случилось, а он прогнал меня. Наорал при всех его одногруппниках и выставил круглой идиоткой!
Лиля почувствовала, как внутри нее закипает кровь. И дело было совсем не в Доре, а в том, как ей сейчас хотелось вставить Денису.
– Я сейчас приду, – прозвучало в ответ. – В каком, говоришь, он кабинете?
Лиля неслась по коридору, чувствуя себя разъяренным быком, а Денис был развевающейся в руках тореадора мулетой. Звонок оповещал о начале семинара, но Лилю это не остановило – она разогналась до предельной скорости. Громкий и уверенный стук в дверь, Лиля заглянула в кабинет. Преподаватель уже проводил перекличку.
– Дениса Теребенина можно на пару минут? – спросила она у преподавателя. Тот безразлично пожал плечами и посмотрел на Дениса.
Он даже не сразу понял, чего от него хотят. Растерянно оглядываясь на преподавателя, он все же вышел в коридор, и как только за ним закрылась дверь, он получил звонкую смачную пощечину.
– Какой же ты мерзкий!
Денис схватился за щеку.
– Это что, такое выражение любви?
– Иди ты знаешь куда!?
Несмотря ни на что, Денис расплылся в широченной улыбке.
– Злишься, значит я не безразличен, – заключил он.
– Ты мне противен. Только попробуй еще раз обидеть Дору! Если я ее опять увижу в слезах, я не знаю, что с тобой сделаю, ясно!?
Маленькая робкая Лиля, никогда не бывавшая уверенной в себе, смотрела на Дениса снизу вверх и готова была разорвать его на мелкие кусочки. Она не узнавала себя, но была очень горда наступившими переменами.
Резко расстояние между ними сократилось до минимума. Денис обхватил Лилино лицо руками и прижался к ее губам. Она заколотила его по плечам и спине, но вырваться не смогла. Он лишь крепче впился в нее, не обращая внимание на боль от сломанного носа. Когда же наконец он ее отпустил, Лиля влепила ему вторую не менее оглушительную пощечину и стерла его слюни со своих губ рукавом кофты.
– Идиот. – Кинула она и ушла.
Ее фигура удалялась, а Денис смотрел ей в след с глупой ухмылочкой на лице.
Доре об этом инциденте она ничего не сказала. Только посоветовала послать Дениса куда подальше и забыть о нем, но Дора, хотя и была безгранично благодарна, подумала, что Лиля все еще ревнует, а потому не восприняла ее слова всерьез.
Этот поцелуй заставил Лилю о многом задуматься. Почему, например, натерпевшись столько от Дениса, она все еще была к нему неравнодушна? Она понимала, что он совершенно точно не заслуживает, чтобы к нему питали такие чувства, но он любым своим появлением в ее жизни, даже столь мимолетным, не позволяет ей забыть. В нем нет ничего особенного, что заставило бы Лилю жалеть о его потере, но она жалела. Вернее сказать, она грустила о том, что Денис совершает столь ужасные поступки, причиняя ей огромную боль и страдания. Она не хочет ничего к нему чувствовать. Она готова вырвать свое сердце из груди, сжать его изо всех сил, чтобы из него вытекла вся кровь. Раздавить. Выкинуть.
Лиля думала о том, где она в жизни так провинилась, что теперь ей приходится терпеть удары судьбы, летящие на нее со всех сторон. Огромный груз проблем свалился на ее хрупкие плечи, и сегодня ее терпение дало первые трещины. Она проклинала судьбу за то, что та оставила ее в одиночестве барахтаться в болоте. Кто так учит плавать? Кто толкает без предупреждения, а потом еще удерживает рукой под водой, не давая вдохнуть ни капельки кислорода?
Нет, все же кислород есть.
Он в квартире по соседству.
Но хватит ли этой небольшой порции для того, чтобы найти в себе силы и научиться плавать?
В субботу Лиля, как и обещала, пошла на выступление Виталика. Мероприятие проходило вечером, за окном было уже темно. Виталик обещал проводить Лилю до дома после окончания концерта, но она не знала, что хуже – идти по темной улице не в самом благополучном районе города или войти в квартиру, которую отец в любой момент готов разгромить?
Виталик держался на сцене словно рыба в воде. Он полностью чувствовал стихотворение, которое читал, и девочка, сидящая рядом с Лилей, даже пустила слезу.
– Вообще-то очень полезно ходить на такие мероприятия, – послышался знакомый голос. – Тебе неплохо было бы побыть в кругу приличных людей.
– Я, по-твоему, неприличный?
Через ряд от Лили сидели Дора с Денисом. Их только здесь не хватало. Лилю бросило в пот. Она уставилась на сцену стеклянным взглядом и перестала слушать, что там происходит. Все ее внимание заняли они.
– Мне скоро уже нужно идти. Если этот концерт не закончится к восьми вечера, я сваливаю.
– Как ты уйдешь? Будешь поднимать весь ряд, чтобы встать?
– Если понадобится – да, – в голосе Дениса слышалось раздражение.
На них шикали с соседних мест и несколько раз просили быть потише, но Денис продолжал бубнить о том, что ему надо идти. Лиля усмехнулась. Хочет быстрее сбежать от ее общества, не удивительно.
Наконец, прозвучали последние аплодисменты. Все выступающие вышли на поклон. Денис сорвался с места и, наступая всем на ботинки, пытался протиснуться между узкими рядами.
Лиля ждала Виталика на выходе из актового зала. Он вышел с огромной улыбкой на лице.
– Ну как?
– Супер! – соврала Лиля. Она несколько раз зевнула, а один раз клюнула носом, пока не заметила Дениса и Дору. – Ты был лучше всех.
Виталик в смущении покраснел.
– Да ладно, не ври.
На улице шел мокрый снег. Лиля хотя и жалела, что не осталась в такую погоду в теплой квартире и не пила горячий травяной сбор Сергея Александровича за чтением очередного романа, но была рада, что поддержала Виталика. Она чувствовала, что это и должен делать настоящий друг.
– А как ты потом пойдешь один домой? – спросила Лиля.
– Да как-нибудь дойду, тут недалеко до моей общаги. Да и улицы освещены, в отличие от твоей.
Лиля вспомнила, как Денис всегда провожал ее до дома после репетиций, как держал за руку, как они расставались на повороте, который в какой-то момент стал их поворотом. Каждый день, когда она проходила через то место, Денис волей-неволей пролетал в ее мыслях и жалил в грудную клетку. Да, возможно, это мысли подростка, но Лиля не знала, как бывает по-другому. Вот и они с Виталиком подходят к тому злополучному повороту, и у Лили совершенно перестает биться сердце. Там стояли Денис и Дора, сцепившись в самом что ни на есть отвратительном поцелуе. Лиля полностью утонула в своей ревности, что не заметила, как Виталик, подгоняемый тем же чувством, бросился их расцеплять.
– Она сказала «Нет»! – завопил Виталик и с этими словами замахнулся на удар, но Денис ловко увернулся.
– Ты чего? – только и успел сказать Денис, как Виталик бросился на него со вторым замахом, но и этот пролетел мимо.
В глазах Дениса мелькнул азарт, а когда он заметил Лилю, то и вовсе напыжился как индюк.
– Хочешь драться? Ну? Давай, нападай! – кричал Денис.
– Успокойтесь! – взмолилась Дора, но драки было уже не миновать.
Виталик засучил рукава пуховика, насколько это было возможно, скинул с головы шапку, и с отчаянным криком бросился на Дениса в третий раз. Он бежал как в замедленной съемке, все происходило очень медленно и одновременно быстро. Денис сделал шаг в сторону в последний момент, и Виталик, поскользнувшись на мокром асфальте упал прямо в лужу.
Лиля подбежала помочь ему встать.
– Это даже как-то скучно, – высокомерным тоном бросил Денис, задрав свой недавно поломанный нос.
– Пусти, – Виталик одернул локоть, за который Лиля его поднимала на ноги. – Я ему точно врежу.
– Не надо, господи! – сказала Лиля. – Он ничего не сделал.
– Ты его защищаешь!? – возмутился Виталик. – Я слышал, как она просила тебя отстать! – это было обращено к Денису. Тот прыснул от смеха. Лиля перевела взгляд на Дору, та уткнулась в пол, обняв себя руками.
– Чего ты слышал? – смеялся Денис.
– Того! – Виталик подошел к Доре, та подняла на него взгляд. – Ты в порядке?
– Не надо было тебе вмешиваться, – процедила она, и Лиля поняла, что Дора на самом деле не жертва, а просто злится.
Виталик опешил от этих слов. У него даже опустились руки. Лиле показалось, что в этот момент он потерял надежду.
– Стоила она того, чтобы вступаться? – спросил Денис.
– Что ты сказал!? – Виталик было бросился на него, но Лиля преградила дорогу.
– Что слышал! У тебя же острый слух, ты это только что нам всем здесь продемонстрировал. Стоило столько шума поднимать из-за этой дуры, – тут уже и у Доры челюсть отвисла, но его словесный понос было не остановить. – Нет, она не так хороша, как твоя вторая подружка, но за неимением лучшего…
– Что!? – Дора освирепела. Она бросилась на Дениса и принялась царапать его ногтями, правда через кожаные перчатки это выходило не очень эффективно. – Да пошел ты знаешь куда!?
Тут уже Виталик очнулся и стал оттаскивать Дору от Дениса. Из-за угла послышались шаги, а когда они подошли ближе раздался оглушительный свист.
– Эй! Успокоились! – грубый мужской голос осадил всех.
В тусклом свете фонаря с подъездного крыльца Лиля смогла разглядеть невысокого человека, через все лицо от правой брови у него тянулся ужасный шрам. Но он был не один. Из-за его спины показался Макар. Лилю бросило в жар. Она не могла оторвать от него взгляда, боясь моргнуть, думая, что если это произойдет, то он исчезнет. Макар же не обратил на нее никакого внимания. Его желваки выступили на сжатой челюсти, взгляд ледяной, обжигающий. Он смотрит на всех, кроме Лили, с каменным выражением лица.
– Что здесь происходит? – спросил незнакомец.
Денис вопросительно смотрел на Макара.
– Ничего, – сказал Виталик, – немного повздорили с другом.
– С другом… – повторил мужчина. – Что ж, заканчивайте вздорить, – он не по-доброму усмехнулся. – А ты, – он кивнул на Дениса, – пойдем.
И неизвестный скрылся вместе с Макаром и Денисом за домом. Лиля еще стояла около минуты, пытаясь прийти в себя, все еще не веря в то, что увидела.
– Боже, ну и придурок! – вопила Дора. – И как я теперь должна добираться до дома?
– Пойдем ко мне, вызовем тебе такси, – сказала Лиля.
Шахим вел за собой парней. Макар шел молча и смотрел перед собой. На вид он был непробиваем, а Денис посматривал то на него, то на Шахима.
– Что за девчонка там была? – спросил Шахим. – Твоя знакомая?
– Да… – ответил Денис.
– Я не с тобой, дурень.
– Я из них никого не знаю, – соврал Макар.
Шахим резко остановился и посмотрел Макару в глаза, приблизившись к нему так близко, что Макар почувствовал его дыхание. Под грозным взглядом Шахима Макар остался все таким же спокойным, глаза его были чуть ли не стеклянные, но внутри полыхал огонь.
В следующую секунду Шахим рассмеялся на всю улицу.
– А ты молодец, – он похлопал Макара по плечу. – Но меня не проведешь, – его лицо резко стало серьезным. – Девчонка знает тебя, даже этому дурню ясно, – он кивнул на Дениса.
Макар лишь крепче сжал челюсти.
Лиля, конечно, не собиралась вести Дору в свою квартиру. Она позвонила в звонок Сергею Александровичу, и громко предупредила, что не одна.
– Привет! – сказала она вместо привычного «Здравствуйте», когда дверь открылась. – Это Дора. Мы сейчас вызовем ей такси, чтобы она не шла до дома пешком по темноте.
– Конечно-конечно, проходите. Чаю?
– Нет, спасибо, – отказалась Дора.
– О, у моего дяди такой вкусный чай, зря отказываешься! – сказала Лиля и недвусмысленно посмотрела на ошарашенного Сергея Александровича, моля, чтобы тот подыграл.
– Да, давай проходи, чайник только что вскипел.
Дора сдалась. Они сели на кухне, по которой уже бродил аромат гречишной мяты, Лиля самостоятельно достала печенье из шкафчика, а Сергей Александрович старался не задавать лишних вопросов.
– Чего вы так поздно? – спросил он.
– Концерт затянулся. Я тебе говорила утром, что сегодня пойду слушать как Виталик читает стихи. Там с Дорой случайно встретились. Виталик нас должен был проводить, а потом куда-то пропал.
– Пропал? – удивился Сергей Александрович.
– Да это Виталик, он постоянно витает в облаках, – продолжила Лиля.
Повисла неловкая пауза. Послышались чайные прихлебывания.
– Уютно у вас, – заметила Дора. – Это все вы выращиваете? – она кивнула на подоконник, где светила ультрафиолетовая лампа.
– Да, я. Хочешь, возьми с собой немного мяты. Сейчас я тебе заверну.
– Ой, не стоит! – воскликнула Дора, но Сергей Александрович уже отщипнул несколько стебельков мяты и ловко завернул в бумажный пакетик. – Спасибо, – усмехалась она.
Посиделки прошли гладко, Дора ничего не заподозрила, еще раз поблагодарила Сергея Александровича, а Лиля проводила ее.
– Крутой у тебя дядя, – сказала она, входя в лифт. В руках у нее был бумажный пакетик с мятой. – До встречи!
Закрыв за ней дверь, Лиля оперлась о нее спиной и громко выдохнула. Сергей Александрович вышел из кухни и спросил насмешливым тоном:
– Ну и что это было?
15 Притон
Позднеосенний вечер. Трое. Темный переулок. Все храбрятся друг перед другом, на самом деле продрогли до ниточки. Макар все с тем же каменным лицом. У Шахима между зубов торчит сигарета, тусклой оранжевой точкой загорающаяся на вдохе. Денис не чувствует пальцев ног. Ему в лицо выпускают дым, разъедающий глаза.
– Ты значит этот Дэн.
Денис кивнул.
– Ты знаешь, от нас так просто никто не уходит, – продолжил Шахим. – Такая система, слишком сложная для твоего понимания, но я все же просвещу. Если ты работаешь на меня – ты работаешь на меня. Хочешь уйти? Если ты труп – пожалуйста. Ты труп? – он ткнул его пальцем в лоб. – Пока нет. Выводы сам сделаешь.
– Но я…
– И да. Будешь продолжать подрывать мне все дела, до трупа тебе недалеко, понял?
– Понял, но…
Шахим смерил его грозным взглядом. В темноте его шрам казался еще более ужасным, и Денис заткнулся.
– И не заставляй меня больше заниматься этим говном. В следующий раз разговор будет коротким, – отрезал Шахим, а потом посмотрел на Макара. – С тобой тоже.
Он оставил их смотреть ему в след. Шахим скрылся в своей машине и дал по газам. За ним неслись только два следа из грязи.
– Что за хрен? – спросил Денис в негодовании.
– Главный чел, на котором все держится.
– Че ему было надо?
На Дениса упал тяжелый злобный взгляд.
– Ты не уйдешь. Если не сдохнешь, – процедил Макар сквозь зубы.
– Ну, я и не собирался уходить, – Денис пожал плечами.
Злость закипела где-то в левой части груди. Макар схватил Дениса за ворот куртки и прижал к себе так близко, что они почти соприкоснулись носами.
– Слушай сюда. Каждый раз, когда ты будешь лажать, обнюхиваться, «путать адрес», возвращаться за закладкой – я буду ломать тебе по пальцу, уяснил? А когда они закончатся, а я уверен, что это произойдет достаточно скоро, перейду на руки и так далее.
Денис не сдержался от смеха, и его слюна прилетела Макару прямо в глаз. Толчок. В следующую секунду Денис лежал на земле и корчился от смеха, а Макар задыхался от злости. Он скинул с себя куртку, задрал рукав кофты, оголив свежий сигаретный ожог, который получил пол часа назад.
– Давай только без стриптиза, – давился смехом Денис.
Макар схватил его за волосы на затылке.
– Смотри!
Затем он поменял руки и показал уже заживший, но все еще красный шрам.
– Вот. Здесь. И здесь. И вот здесь. Сказать сколько их у меня? Ровно столько, сколько ты, урод, косячишь. Я похож на мазохиста? Похож? – Макар встряхнул Дениса.
– Остынь.
Последний взгляд в его расширенные зрачки. Полный бешенства. Ненависти. Затем последовал снова толчок, Денис упал на локти.
Он так и остался лежать на грязной земле, не поняв, что до него пытались донести сначала один, потом второй. Макар надеялся, что когда-нибудь этот придурок не рассчитает свою дозу, которая, к слову, увеличивается с каждым разом, что его не успеют откачать.
Три года Макар думал, как ему выбраться из клетки с тигром. Было время, когда он не выходил на связь, но они все знали наперед. Они знали на какие точки надавить. У стен были глаза и уши. Но он еще никогда так остро не ощущал потребности уйти. В это воскресенье все решится. Ему больше не придется притворяться. Прекратятся мучения. Он дойдет до своей цели, которую преследует с шестнадцати лет. От этих мыслей Макар даже чувствовал крылья за спиной. Он не шел – летел. Столько лет! Столько лет унижений, беспорядка, опасности, насилия, смерти, отвратительных людей. Все это кончится, хотя и не сразу. Но ведь кончится! Еще три года назад он не допускал и мысли о том, что станет свободным, а сейчас был уже почти в этом уверен.
Когда Макар вошел в квартиру и увидел там Лилю, он вспомнил свою злость. Крылья отпали. Остались жалобно трепыхаться на пороге. В венах снова закипела злость. Шахим понял. Лиля – теперь единственная преграда на пути к свободной жизни.
– Макар, кто это был? – обеспокоенным шепотом защебетала Лиля. В ванной шумела вода. Было не больше минуты, чтобы все выяснить по-тихому.
Молчание. Макар наступил носками на пятки, стягивая кроссовки.
– Твой дядя в курсе? – продолжала шептать она.
– Нет, – он сразил ее ледяным взглядом. – Не смей. Ему. Проболтаться.
Лиля встала столбом, не ожидая такого резкого тона. У Макара уже дергался глаз от злости.
– Я не собиралась ничего… – шум в ванной прекратился. Лиля умолкла. Макар хлопнул дверью и закрылся в своей комнате изнутри.
Порыв ветра от двери на секунду поднял Лилины волосы. Слезный комок встрял по середине горла от несправедливости. Лиля нахмурила брови, пытаясь удержать слезы внутри.
– Что за шум, а драки нету? – спросил Сергей Александрович, выходя из ванной.
– Макар вернулся и решил испортить всем настроение, – буркнула Лиля. – Мне уже пора. Спасибо, что подыграли мне.
Сергей Александрович не успел ничего сказать, Лиля уже ушла к себе.
Олег последние дни вел себя тихо. Он чувствовал вину за то, что сорвался и то, что из-за него пострадала Лилина кошка.
Дочь не смотрела на него. Когда она была дома, закрывалась у себя в комнате, иногда выходила на кухню. Все было как прежде, еда в холодильнике, чистая квартира… Только вот Олег уже начал забывать ее голос. Она не здоровалась, не прощалась, не оповещала куда уходит вечерами, не спрашивала, что купить в магазине. Словом, она делала вид, что его не существует. Олег же завтракал, обедал и ужинал своим привычным рационом. Днем уходил к Лиде, иногда возвращался поздно вечером и сразу ложился спать. Иногда не возвращался.
У Лили на быстром наборе стоял номер Сергея Александровича. Он сам это предложил, зная, на что способен Олег. Но воспользоваться этим, слава богу, Лиле пока что не приходилось.
Баба Нина иногда звонила, Лиля говорила, что у них все тихо. Она врала, что отец снова пытается завязать, что ищет другую работу, а баба Нина во все верила. Или хотела верить.
С тех пор, как отец снова запил, сон к Лиле долго не приходил. Она лежала по три, четыре часа. Голова болела, разные мысли, перескакивающие одна на другую, не давали покоя. Если удавалось уснуть, то снился всегда один и тот же кошмар. Спокойствие приходило к Лиле только когда она читала вечерами Сергею Александровичу.
Она стала приходить к нему почти каждый вечер, когда он не работал в ночь. Они пили травяной отвар, разговаривали о книгах, о политике, истории. При этом они старались не говорить ни о своем прошлом, ни о будущем. У каждого были плохие мысли на этот счет.
Макар к ним никогда не присоединялся. Его часто не было дома, а если и был, то всегда у себя в комнате и в наушниках. Сергей Александрович рассказывал о том, каким Макар был в детстве. Когда он привык жить с дядей, постоянно смеялся. Слишком быстро разбежится и упадет – смеется. Ударится о дверной косяк – смеется. Измажется в жирных макаронах – смеется. Над любым несчастьем. При каждом удобном случае. Его смех постоянно стоял в квартире. Но по мере взросления, он все тускнел. Постоянно расспрашивал о своей матери, а Сергей Александрович ничего не мог ему ответить. Он боялся, узнай Макар правду, то она разобьет его на мелкие кусочки.
– А он где-то работает? – осторожно спросила Лиля.
– Да-а, работает… Барменом. Днем-то не работается, конечно, – злился Сергей Александрович. – Как-то клуб этот называется. Я и не вспомню. Уже не раз ему говорил, бросай ты эту работу, займись учебой. Он ведь на ветеринарном учился.
– Да, он мне говорил.
– Да. Бросил. Недоучился один год! Бунтарь… – кинул он. – Сейчас был бы на нормальной работе, ведь любит животных. Всегда любил. Да у него на лице все написано.
Сергей Александрович говорил, что Лиля точно такая же как ее мать: тяжело идет на контакт, но зато умеет по-настоящему дружить и быть верной. Он выразил надежду, что ее общение с Макаром пойдет ему на пользу и он снова начнет улыбаться. Лиля засмущалась и отвернулась. По ее мнению, с Макаром у них дружбы не выйдет с его всегда «хорошим» настроением.
Лиля никогда не говорила о своих семейных проблемах с Сергеем Александровичем, но он все видел и без слов.
Часто Сергей Александрович бормотал что-то себе под нос, и в тот момент Лиля улавливала несколько слов о Макаре. Она не понимала, о чем Сергей Александрович думает, но знала, что он переживает за племянника. Его лицо, всегда такое веселое, меркло. Он натягивал улыбку, когда поворачивался к Лиле, но она его видела насквозь.
– А у вас никогда не было детей? – спросила Лили с разу же об этом пожалела. Лицо Сергея Александровича помрачнело.
– Нет. Так за пятнадцать лет брака и не получилось ни одного.
– Вы были в браке?
– А как же. Это, по-моему, всем соседям известно. – Лиля продолжала на него выпытывающее смотреть. – Мы разошлись еще до того, как я забрал Макара. Она не хотела детей. Такая была работящая, вся независимая. А когда узнала, что я собираюсь его усыновить, покрутила у виска, собрала вещи и ускакала. Я ведь еще в больнице лежал какое-то время. Пневмонию схватил, но выкарабкался, слава богу. А то без меня Макар совсем бы пропал… Так вот она за это время себе муженька получше присмотрела. Я и не злюсь на нее уже, а что. Прошло-то почти двадцать лет с тех пор. Мы и не созваниваемся больше, не видимся. А мне ничего и не надо. Я старый уже стал для своих детей, а Макар мне как отдушина был все детство.
– Это печально, – Лиля поджала губы. Она искала слова поддержки, но Сергей Александрович улыбнулся и сказал, что у него прекрасная жизнь, и он ни о чем не жалеет.
– Никогда нельзя жалеть о печалях, потому что это жизненный опыт, без которого ты не стал бы собой.
Разговор прервала соседка, которая заходит каждый месяц за веточкой мяты и мелиссы. Сергей Александрович проводил ее на кухню, предложил чаю, и стал дальше болтать уже на свои стариковские темы – о погоде, о том, как раньше было хорошо, как продукты в магазинах были лучшего качества, не то, что сейчас. А Лиля осталась сидеть в зале и думать обо всем, что прозвучало. И сможет ли она перестать жалеть себя из-за всего, что происходит с ее жизнью?
Назначенное воскресенье Макар ждал с нетерпением. Он ходил из одного угла комнаты в другой, подбирал слова. В кончиках пальцев скопилась тревожность. Они похолодели и тряслись. Всю ночь перед этим он не мог сомкнуть глаз. Каждая проезжавшая мимо машина на улице оставляла на потолке след от фар, следующий по всей площади от одной стены к другой. Макар следил за полосами света и думал о ней. О той женщине, с которой назначена встреча. В какой-то степени он ее побаивался, сам не мог понять почему. Наверное, причиной всему та информация, которой она обладает. Она обладает, а он нет. Он хочет узнать ее с шестнадцати лет, и до этого момента не было ни намека на то, что это возможно.
День тянулся мучительно медленно. Стрелки на часах все никак не хотели двигаться. Успокаивало только то, что дядя сейчас на работе и не видит состояние племянника.
На встречу он вышел за два часа до назначенного времени. Ему предстояло перебраться через весь город. На остановку подошел холодный трамвай. Кондуктор оторвал билет, Макар сел на одиночное место, уставившись в окно. Огни города пролетали мимо, расплываясь в тонкую световую полосу. Казалось, они постояли на всех красных светофорах, дорога была длинной и долгой. Посмотрев на часы, Макар понял, что доехал за пятнадцать минут.
Недалеко от назначенного места располагалось кофейня. Он заказал горячий напиток и сел у окна, вглядываясь в каждую прохожую женщину. Его мысли витали далеко от того места, где он находился.
Он помнил ее руки. Они были тонкими и холодными. Они гладили его по волосам, подтягивали детское одеяльце. Они были так близко, но все равно недоступны для Макара. Он плохо помнил свою мать. Макар даже не знает, как она выглядит, у него не было ее фотографий.
Он вспомнил как в шестнадцать лет ссорился с дядей. Он требовал от него ответов, а тот не собирался ничего рассказывать. В порыве злости правда слетела с его губ. «Она принимает! Наркотики…», – второе слово прозвучало тяжело.
Подробнее о ней дядя отказывался рассказывать. Она в клинике? В этом ли городе? Жива ли она все еще? Вылечилась и живет другой жизнью? Все еще колется? За семь лет поисков Макар обзвонил все больницы, и ни один оператор не смог найти в базах ее имени. Он так же заходил в каждую из них, но копаться в архивах ему не разрешали, а содержащихся пациентов с ее именем не было нигде.
Однажды Макар познакомился с парнем, который явно что-то употреблял, хотя не распространялся об этом. Выследив его, Макар увидел, как он достает из проема между кирпичами в пятиэтажке закладку. Он поймал его с поличным, парень во всем признался, и молил не рассказывать о нем никому. Благодаря ему Макар вышел на парня по имени Андрей Вальтер. Он разносил закладки, а наркоманы их подбирали.
В шестнадцать лет Макару казалось, что мысль, которая пришла в тот момент в его голову была гениальной. Он решил, что, если матери нет ни в одной клинике, значит она не лечится. Значит, она либо умерла, либо ее зависимость прогрессирует. Надеясь на лучшее, он решил разносить закладки и следить за людьми, которые их забирают, надеясь однажды найти свою мать.
Андрей Вальтер был парнем с непростым характером. В то время он сам был молод и глуп. Длиннорукий, белобрысый, с мягкими чертами лица. Никто в жизни не догадается, что он торгует наркотиками. Он имел большое доверие со стороны крыши их небольшого дельца, поэтому в его обязанности входило набирать новых бегунков.
Пять лет Макар потратил на то, чтобы следить за наркоманами. Некоторые из них были спокойными, такими как его знакомый, который вывел на это дело. Но большинство были настолько устрашающими, что не за всеми Макар смог проследить. За пять лет он побывал в бесчисленном количестве притонов, видел разные состояния людей, начиная от первой дозы, заканчивая предсмертным состоянием. При всех этих картинах, он ни разу не соблазнился пополнить их ряды. Наоборот, наркоманы посеяли в его душе такую ненависть и отвращение, что он ненавидел даже сам намек на употребление.