12 Заначек больше нет
Возвращаться домой Олег не спешил. Лежа в кровати Лиды, он думал о том, чтобы остаться здесь до утра.
На работе сегодня выдали зарплату. Хотя Игорь и поглядывает на Олега исподлобья, ничего плохого о нем сказать он не может, поскольку вина Олега в недостаче не подтвердилась, а свое предупреждение за недавнее опоздание он уже получил. Теперь Игорь просто кивает ему в начале и в конце рабочего дня, стараясь не пересекаться в остальное время.
Лида стояла на балконе, пуская изо рта дым.
– Думаешь, они не караулят тебя у подъезда, как в тот раз? – крикнула она.
– Не знаю.
Она закрыла балкон и скинула с себя теплый халат.
– Может быть останешься у меня?
Олег громко выдохнул. Последнее время Лида часто упрашивает его остаться, и Олега начало это раздражать. Нельзя дать ей думать, будто у них серьезные отношения, хотя они и длятся уже четыре года.
Лиля закрылась на все замки и сидела на кухне в полной тишине, дрожа от каждого непонятного звука за дверью. Когда Олег стал открывать дверь своим ключом, она посмотрела в глазок два раза, перед тем как открыть внутренний замок.
Олег сразу заметил ее беспокойство.
– Что случилось?
– Сюда приходили каки-то люди и спрашивали о тебе.
Олег замер, сняв куртку только наполовину.
– Что им было нужно?
– Я не знаю, – голос дрожал, – они спрашивали здесь ли ты живешь и где ты. Они откуда-то знают, что я твоя дочь.
– Успокойся, – сказал Олег и проводил Лилю на кухню, усадив ее за стол. Она вся дрожала, лицо белее листа бумаги. – Как они выглядели?
– Как два огромных шкафа!
Олег нервно сглотнул.
– Ты им сказала, что ты моя дочь?
– Нет! Они сами мне это сказали! Кто эти люди? Что им нужно?
Олег только мотал головой, он не мог признаться в том, что из него вытряхивают деньги как из тряпичного мешка.
– Мне стоит бояться их? – не унималась Лиля.
– Нет, – ответил Олег, может быть, слишком быстро.
– Что им нужно?
– Я им должен.
Лиля сердито втянула воздух.
– Сколько?
– Не важно…
– Важно! Они ходят здесь как у себя дома! Два огромных бандита! Они знают где ты живешь, знают, что у тебя есть я, скоро дойдет до того, что ты будешь возвращаться домой в синяках! – У Олега заныли ссадины под одеждой. – Если вообще будешь возвращаться… – буркнула она себе под нос.
– Послушай, тебе бояться нечего. Им нужны деньги, я их отдам. Тебя они не тронут.
Его слова немного успокоили Лилю, но все же внутри поселился жучок, который грыз ее, нагоняя страх.
Следующий день выдался не лучше. После пар Виталик задержал Лилю в аудитории каким-то своим глупым разговором о советских писателях. Она слушала его болтовню в пол уха, кивая и улыбаясь.
– В выходные я буду читать Маяковского в актовом. Приходи?
Лиля полностью погрузилась в свои мысли.
– Я понимаю, тебе это может быть не интересно…
– Что?
– Ну, Маяковский… Там будут читать и других поэтов.
– Где?
– В выходные, в актовом зале… Нет, если у тебя дела…
– Ах, ну да. Извини, я просто задумалась. Конечно, я приду.
– Класс! – Лицо Виталика засияло. – Ладно, завтра увидимся!
– До завтра.
Лиля шла по пустому коридору. Уже началась следующая пара и в университете было тихо. Звук ее шагов отлетал от пола. Когда она завернула на лестничный пролет, послышались знакомые голоса. Лиля надеялась, что они раздаются сверху, но спускаясь она поняла, что они становятся громче. У окна между лестницами стояла Дора, на ее ягодицах лежали две мужские руки, она громко смеялась.
– Не дам я тебе свой читательский! Он мне нужен. Нам по истории задали эссе.
– Ну давай, расскажи мне, какие изменения внесла Русская Правда в становление российского права, мне же так интересно!
Лиля рассматривала свои ботинки, завешавшись волосами, но это не помогло пройти незамеченной. Ее появление заставило парочку расклеиться, и тогда из-за Доры показалось лицо Дениса. Его улыбка померкла, когда он встретился с Лилей взглядом, а она в свою очередь попыталась сделать менее осуждающее выражение лица.
– Привет, – робко бросил Денис. Лиля кивнула в ответ.
Дора же сделала самый непринужденный вид, будто не знала, что между Лилей и Денисом что-то было.
– Я думала, ты уже ушла домой, – сказала Дора, поправляя задравшуюся кофточку.
– Как раз туда направляюсь. – Лиля ускорила шаг и через пару секунд уже скрылась из их поля зрения.
Увидеть Дениса спустя пол месяца молчания после той сцены на кухне было… странно. Лиля злилась на себя за то, что ее укололо чувство ревности. Она презирала Дениса, или даже боялась его, но все равно не могла просто так выбросить его из головы. Эти два разных чувства – симпатия и страх резали ее с двух сторон льдом и пламенем, сердце готово было вырваться из груди. Перед глазами возник тот вечер, и Лиля смахнула со своих плеч невидимые сальные поцелуи Дениса, и в то же время проглатывала ревность в виде накативших слез.
Она уже подходила к дому, как вдруг Денис нагнал ее на их повороте.
– Подожди!
Лиля замедлила шаг, но не остановилась.
– Лиля! – Денис пытался отдышаться от быстрого бега. – Я… я должен извиниться, – он посмотрел на нее, в надежде увидеть, что она уже не злится, но Лиля скрестила руки на груди и уставилась на него. Слова вылетели из головы – он-то надеялся, что она все скажет сама. – Прости, что я не писал…
С Лилиных губ слетела усмешка.
– Что? – спросил Денис.
– Не писал? Ты смеешься?
– Нет. Я пытаюсь извиниться.
– Мне не нужны твои извинения, – сказала Лиля и уже пошла в сторону дома, развернувшись к Денису спиной, но слова сами собой посыпались. – Я все о вас узнала от Виталика и уже достаточно давно. Знаешь, приятно осознавать, что я была для тебя каким-то мимолетным развлечением, в то время как ты мне действительно нравился! Нет, так даже лучше! Хорошо, что я пришла тогда на эту вечеринку, очень на многое открылись глаза, знаешь ли! Плевать, что мне пришлось терпеть твою выходку!
– Я думал, ты тоже этого хотела!
– У тебя плохо получается.
– Что?
– Думать!
– Супер! – Дениса трясло от злости.
– Я думала, ты хороший парень! Ты дал мне перчатки, ты провожал до дома, поддерживал на репетициях, а в итоге оказывается что? Ты просто пытался склеить первокурсницу?
Он бесчувственно смотрел на Лилю. Она поняла, что он не считает себя в чем-то виноватым, и более того, ему даже не стыдно.
– Я думал, что потерял перчатки.
– Да подавись ими! – Лиля кинула ему в лицо злополучные перчатки, которые все это время носила в карманах куртки.
Как только она отвернулась от него и пошла в сторону подъезда, из ее глаз хлынули слезы. Она шла наощупь, по памяти, а щеки резало от малейшего порыва ветра. Денис что-то крикнул вслед, но Лиля ничего не слышала, в ее ушах пульсировала кровь. В дверях она на кого-то наткнулась, у него выскользнул из рук пакет с мусором, и все содержимое оказалось снаружи. И тут из груди Лили вырвался всхлип, ей стало ужасно стыдно, и она побежала домой по лестнице, смахивая слезы с ресниц.
Почти забытые чувства снова прорубили окно в ее сердце. Она плакала еще около часа, уткнувшись лицом в подушку. Как усердно она старалась забыть обо всем, как старалась быть сильной, несмотря на то, что в один момент вся ее жизнь вдруг перевернулась с ног на голову. В мыслях застыло два образа Дениса: один, где он ослепительно улыбается, так, что у Лили начинает кружиться голова, второй – где он лезет ей под лифчик липкими и потными ладошками, дыша на нее перегаром и сигаретами. Не верилось, что эти образы умещает в себе один и тот же человек. Одна мысль ее утешала – хорошо, что все произошло быстро. Сорван пластырь. Ты немного поскачешь на пяточках, дуя на раненую кожу – зато не течет кровь.
Уходя вчера с работы сразу к Лиде, Олег думал, что избежал наказания, однако он лишь его отсрочил. Они знали, что сегодня у него денег при себе не будет, поэтому поджидать его на пути домой с работы смысла мало. Девчонка дверь не откроет, пережив неприятный опыт, поэтому ими было принято самое прямолинейное – свойственное людям с не особо развитым интеллектом, но зато с накачанными мышцами – решение снять дверь с петель.
Вот, что я вам скажу: при выборе входной двери не обязательно искать самый надежный замок. Для домушников он не имеет никакого значения, когда дверь легко приподнимается и слетает с петель. При изготовлении дешевых дверей производитель, как правило, выставляет петли наружу, тем самым обогащая домушников. Сколько бы не был расхвален ваш сверхпрочный замок с тремя бронекладками, секретными замками и сложным механизмом, если петли прочно не спрятаны внутрь стены – считайте вашу дверь открытой.
В тот момент Лиля лежала у себя в комнате, бездумно рассматривая потолок, а ее слезы закатывались в уши из уголков глаз. Первой неладное услышала Алиса: прервав свой крепкий, но чуткий кошачий сон она подняла морду и навострила уши. Лиля этого не заметила, конечно, ведь все ее мысли были направлены на поливание грязью Дениса – опустим подробности. Шкафы не поленились и принесли с собой специальную приспособу – обыкновенный подъемник, которым за пять секунд снесли железную дверь, закрытую на два замка. Вот вам и реклама «Надежных дверей», которую крутят по телевизору двадцать раз в день. Алиса подскочила, как и ее шерсть на спине. В следующую секунду она была уже под кроватью. За это время Лиля только успела поднять голову с подушки.
– Добрый вечер, – сказал лысый Шкаф.
– Мы ненадолго, – подхватил второй.
Лиля потеряла дар речи, хотя, говоря откровенно, что она могла сделать? Вызвать полицию? Сомнительно. У нее онемело все тело, не говоря уже о способности здраво мыслить. Она только смотрела на выломанную дверь, которую Шкафы аккуратно прислонили к стене, чтобы та не упала.
– Сколько там осталось? – спросил Шкаф с наколками на руках.
– Минут пять примерно. Если, конечно, ее ответственный папаша не решит свернуть в соседний дворик, – лысый ухмыльнулся, нагло рассматривая Лилю из-под густых растрепанных бровей.
Они и правда не ошиблись в своих подсчетах, ровно через пять минут открылись двери лифта, и оттуда вышел Олег. Увидев… точнее, не увидев входной двери, он кинулся внутрь. Его мысли рисовали кровь и расчлененку – останки некогда бывшей в безопасности дочери, однако войдя он увидел такую картину: на маленьком диванчике в коридоре, служившим местом, куда складываются вещи в процессе переодевания, уместились трое – двое огромных мужчин и между ними Лиля с красными опухшими глазами.
– Что вы здесь забыли!? – взревел Олег.
– Смотри-ка, у Олежи прорезался голос, – усмехнулся лысый.
– Что вы с ней сделали!? Она ни в чем не виновата! – Олег пропустил остроту мимо ушей, он видел только свою испуганную до смерти дочь.
– Послушай, брат, мы не насильники какие, нам нужна конкретная сумма, и вот уже три года ты действуешь нам на нервы. Ты просто вынуждаешь идти на крайние меры, так что виноватым можешь считать только вон того парня, – лысый кивнул куда-то за спину Олега. Он в панике обернулся и увидел старого алкоголика, на черта лысого не похожего. Только через пару секунд он осознал, что смотрится в зеркало.
– У нас нет привычки копаться в чужом грязном белье, поэтому ты сейчас сам, добровольно, – это слово Шкаф с наколками особенно подчеркнул, – отдашь нам все, что тебе вчера выдал твой ответственный работодатель, – с этими словами он погладил Лилю по голове, а та закрыла глаза, из которых ручьями лились слезы.
Олега долго уговаривать не пришлось. Он отдал всю зарплату и сверху то, что одолжила вчера Лида.
– Вот и славно, – сказал лысый, когда они уходили. – За испорченное имущество извиняться не будем, сам понимаешь.
Они скрылись за лестницей, и Олег бросился к дочери. Он упал перед ней на колени, больно ударившись худощавыми костяшками. Из груди его вырвался стон. Он плакал.
– Ты в порядке? – спросил Олег, но Лиля только дрожала в его руках, словно тростинка на сильном ветре. – Что они сделали? – Олег рассматривал ее, ища следы насилия – синяки, ссадины или чего похуже, но она была в полном порядке.
Ее молчание доводило его. Олег обезумел от ярости. Как они посмели так вламываться в квартиру? Пугать его дочь? Но больше всего он винил во всем себя. Что не подумал, что должен был отнестись к этому более ответственно, что вообще впутался в эту историю с деньгами.
Он не помнил, как оказался в ванной. Не помнил, как отодвинул стиральную машинку. Так же не помнил, как открыл бутылку и залпом проглотил четверть ее содержимого. Больше в квартире заначек не осталось. Он скатился по холодной стене маленькой ванной на пол, сделал еще один глоток, не сдерживая слез. Неужели все окончательно испорчено? Неужели она никогда не сможет доверять ему? Не будет надеяться на лучшее? Не наступит никогда та жизнь, о которой он мечтал? Ничего не изменится? Он не изменится.
Тридцать минут или около того понадобилось, чтобы случилось две вещи: первое – Лиля немного пришла в себя и начала успокаиваться, второе – Олег напился, всосав пол бутылки на голодный желудок. Шатаясь, он вышел из ванной. Его ноги шаркали в сторону Лилиной спальни. Он не знал, что делает, единственное чувство, которое еще его не покинуло – непреодолимая злость. Ему хотелось что-то разбить, что-то сломать, разнести на мелкие кусочки всю свою мерзкую жизнь. Он чувствовал, что заслужил наказания похуже отсутствия денег в кошельке за все, что натворил. Ему казалось – накажи он себя по заслугам, дочь сможет простить, сможет понять и не потеряет надежду, как потерял он полчаса назад на полу в ванной.
Дверь в спальню открылась и с оглушающим треском ударилась о стену. На обоях остался след от ручки. Лиля подскочила на месте, ее нервы были натянуты до предела, как леска, которая вот-вот лопнет. Как это свойственно всем живым организмам, не потерявшим инстинкт самосохранения, Алиса от громкого шума бросилась наутек. Жаль, что у кошек иногда голова работает против них: она увидела единственный путь спасения – через дырку между косяком и ногой Олега. Но, повторюсь, Олег в тот момент был в бешенстве, перед глазами все плыло, ему хотелось что-то разбить. Алиса успела только жалобно взвизгнуть или мяукнуть, в общем, она издала какой-то неестественный звук, когда от сильного пинка пьяного Олега ударилась о противоположную стену.
Лиля, ставшая невольным наблюдателем всего происходящего, не успела даже понять, что случилось, как с ее губ сорвался отчаянный вопль:
– Ты что делаешь!?
Алиса упала на бок и душераздирающе закричала, так, что Лиля боялась к ней прикоснуться. Она положила на ее ребра руку, а та завизжала с еще большим остервенением, будто Лиля положила на нее раскаленные угли.
– Плевал я на эту скотину! И чего ты ревешь!? – кричал Олег. Язык его заплетался и слова выходили неразборчивыми. – Это всего лишь животное!
Лиля молчала, захлебываясь слезами. Она боялась что-либо говорить, над ней стоял пьяный отец, а она чувствовала, будто ей снова двенадцать. Переборов себя, Лиля сумела поднять кошку, не обращая внимания на ее попытки вцепиться зубами в руку. Мозг Лили сработал быстрее ее сознания – в следующую секунду она уже стучалась в соседнюю дверь.
– Куда ты собралась!? – кричал отец, и с этими словами одновременно открылась дверь и разбились о стену в нескольких сантиметрах от ее головы духи, которые отец нашел в комнате.
Дверь открыл Макар. Он не мог сообразить, что вообще происходит. Не успел он разобраться во всей этой какофонии, как Лиля уже залетела к нему в квартиру и упала на пол прямо в прихожей, кладя Алису на тот же бок, на который та упала. Макар успел запереться, после чего в его дверь прилетело еще что-то хрупкое.
– Что с ней? – спросил он, прощупывая кошку на предмет повреждений.
– Я не знаю! – рыдала Лиля. Волосы налипли ей на лицо, она ничего не видела перед глазами, кроме размытого пятна цвета шерсти Алисы. – Он пнул ее, и она начала кричать… я… я не знаю… может быть что-то сломано…
Макар одной рукой гладил Алису, стараясь хоть немного ее успокоить, а второй нащупал что-то в области грудной клетки.
– Я не уверен, но…
– Что? – в голосе Лили было столько боли, столько отчаяния, что он прозвучал неестественно.
– Может быть сломано ребро. Она тяжело дышит.
Лиля схватилась за голову и раздалась рыданиями с удвоенной силой.
– Я ненавижу его! Ненавижу! Ненавижу. Ненавижу…
Макар не был мастером успокаивать отчаянно плачущих девушек, но в тот момент он остро ощущал, как Лиля нуждается в его поддержке. Хоть он и зарекся никогда больше не прикасаться к девушкам, сейчас он обнял Лилю, прижал ее голову к своей груди и закрыл глаза. От нее пахло апельсиновым шампунем, а волосы были мягкие как сахарная вата. Макар давно не чувствовал запах женщины и позволил себе насладиться этим моментом. Лиля же уткнулась ему в футболку, которая тут же намокла от ее слез, и пыталась остановить истерику.
– Ее нужно отвезти к ветеринару, – сказал Макар, вставая с пола. Он посмотрел в глазок, убедившись, что безумный папаша не караулит за дверью свою дочь, и набрал такси.
– Как мы выйдем?
– Сразу по лестнице вниз. Через глазок никого не видно, думаю он не заметит нас.
Лиля нервно сглотнула, уставившись на дрожание Алисиной шкурки от неровного дыхания. Она уже не плакала, только шмыгала покрасневшим носом и молилась о том, чтобы с кошкой все было в порядке.
– У нас пять минут. Сейчас… – Макар открыл шкаф в коридоре и начал вытряхивать оттуда все содержимое, пока не нашел спортивную сумку, в которую свободно влезет Алиса. Из комнаты он принес свою кофту и постелил ее на дно, после чего они в четыре руки аккуратно переложили кошку в сумку. Она не сопротивлялась и не кричала, только недовольно мяукнула, когда ее тельце оторвалось от пола. – Все будет хорошо.
Макар накинул на Лилю свою куртку, и они оба уставились на ее босые ноги. Он предложил свои кроссовки, а у Лили не было времени и сил, чтобы усмехнуться от того, как ее тридцать седьмой размер утонул в сорок втором.
Из квартиры они вышли быстро. Лиля с сумкой сразу пошла вниз, а Макар запирал замок. Через полчаса они уже были в ближайшей ветеринарной клинике. Объяснив ситуацию врачу, не углубляясь в подробности, они ждали приговора. Врач быстро осмотрела кошку, назначила ряд анализов, которые необходимо сдать немедленно, и, сменяя резиновые перчатки широко улыбнулась, так, что из-под маски было видно ее округлившиеся щеки.
– Не переживайте, легкие и сердце в порядке. Сейчас сделаем рентген и будет уже видно всю картину.
Она позвала свою напарницу, а Лиле с Макаром наказала ждать в коридоре. У Лили снова полились слезы, но уже от счастья, что с Алисой все в порядке. Она села на скамейку, закрыв лицо руками, а Макар пошел оформлять документы на рентген и анализы. Когда он подошел к Лиле, она уже успокоилась. Лицо опухло от слез, глаза – две красные точки. Только сейчас она заметила, что Макар приехал в домашних шортах и тапочках, и засмеялась.
– Что? – он не сдержался и улыбнулся в ответ.
– Чувствуешь себя как дома?
– Еще бы, – он сел на скамейку, сцепил руки на затылке и вытянул ноги, положив их одна на другую. – Все мои вещи кто-то украл.
Лиля засмеялась громче и от смеха у нее случайно выкатилась еще одна слезинка, напомнившая ей о сегодняшнем вечере. Смех тут же утих, а ее лицо поникло.
– Как ты сразу понял, что у нее сломано ребро?
– Все-таки что-то запомнил с семинаров, когда учился в колледже.
– Ты учился на ветеринара?
– А что, не похож на них? – он кивнул в сторону врачей, снующих по коридору в зеленых костюмах.
Лиля пожала плечами.
– И где ты работаешь?
– Я недоучился.
– И за это Сергей Александрович злится на тебя?
Макар шумно вздохнул.
– Одна из причин.
Над ними повисла неловкая пауза, которую Макар развеял спустя пару минут:
– И часто у вас такой движ?
Лиля нахмурилась, но ответила:
– Последнее время да.
– Дядя сказал мне, но я ему тогда не поверил. Я никогда еще не слышал, чтобы он дебоширил. А когда тебя увидел у нас на кухне вообще подумал, что ты попрошайничаешь.
– Попрошайничаю?
– Да, к дяде постоянно заходят соседки и просят «отщипнуть» им пару листочков этой его травы, которую он разводит на подоконнике.
Лиля усмехнулась.
– Вообще-то после «этой его травы» я теперь не могу пить обыкновенный чай. Он кажется мне каким-то химозным.
– Стандартные жалобы его жертв.
– Жертв? – звонкий Лилин смех рассеялся в больничном коридоре.
– Угощает кого ни попадя, а потом жалуется мне, что они житья ему не дают. Я уже говорил ему: продавай ты эту траву за деньги, а он уперся – нет, говорит, это неправильно. Не знаю, как по мне, если есть спрос, то нельзя упускать шанс.
Их разговор прервала врач, которая объявила хорошие новости – перелом небольшой, внутренние органы не повреждены, оперативное вмешательство не требуется. Сейчас на нее наложат бандаж, и через некоторое время их отпустят домой, и с Алисой все будет хорошо, она поправится. Оставшееся время Лиля и Макар просидели в тишине, она закрыла глаза и почти задремала, ее силы иссякли после тяжелого дня. Макар отошел за водой, а когда возвращался поймал себя на мысли, что Лиля мило шмыгает опухшим покрасневшим носом. Черты ее лица, такие мягкие, идеально сложились в красивую картину, потрепанные пышные волосы подчеркивали ее яркие веснушки. Он засмотрелся на то, как она беззащитно свернулась на этой неудобной скамье калачиком, и не сразу заметил, что врач зовет его в кабинет.
Долгое время Макар был один. Он уже и забыл, как это бывает, когда сердце замирает от одного взгляда, когда дыхание замирает, и когда все слова путаются в мыслях. Уже около пяти лет он ни на кого не смотрел. Более того, его тошнило даже от невинной мысли о других девушках до этого дня. Не понятно, что изменилось, но к Лиле он не чувствовал враждебности, и это его пугало. Ему казалось, что, испытывая даже зачатки каких-то чувств, он предает человека, которого любит, поэтому он отогнал все дурные мысли и сосредоточился на кошке.
Алису вернули перебинтованной в синем бандаже и вручили список препаратов, которые необходимо ей давать. Макар разбудил Лилю. Немного повозмущавшись, что он не сделал этого раньше, она почесала Алису за ушком, и все трое отправились домой.
Когда таксист их высадил у подъезда, Макар сказал:
– Я думаю, что тебе лучше остаться у нас на эту ночь.
– Что? Нет. Это неудобно, и вообще, он должен уже уснуть.
– Да, но без входной двери опасно вот так просто засыпать. Мало ли…
Лиля думала над этим предложением всю минуту, что они поднимались на лифте. Окончательное решение она приняла, когда увидела свежим взглядом черный прямоугольник в стене, в котором светился один уголок – свет горел только в спальне отца.
– Ладно, убедил. Только на одну ночь. Неловко так пользоваться вашей с дядей добротой. – Лиля перекрутила в голове события прошедшего вечера и поняла, как странно это выглядело со стороны – вломиться в соседнюю квартиру с кошкой на руках и рыдать у них на полу в коридоре.
Вернувшись в квартиру, Лиля поняла, чего все это время в ней не хватало – собственно пузатого и усатого толстяка хозяина.
– А где Сергей Александрович?
– Он сегодня в ночь.
– Кем он работает?
– Дальнобойщиком.
Они переоборудовали зал в спальню – Лиля устраивала спальное место для Алисы на кресле, а Макар стелил на диване постельное белье.
Лиля села на край кресла рядом с Алисой, аккуратно гладя ее по голове между ушей. От неловкости и всего пережитого у нее дрожали руки. Ей не верилось, что этот день подошел к концу, казалось, он не закончится никогда. И Лиле нравилось, что он кончается в тишине, тепле и спокойствии.
– Ну и денек, – Макар плюхнулся в соседнее кресло, откинув голову на спинку. – Особенно мне понравилось собирать мусор с земли голыми руками.
– Какой мусор? – удивилась Лиля, и в следующую секунду вспомнила, что наткнулась на кого-то, когда убегала в слезах от Дениса. Казалось, с того момента прошли годы. Она округлила глаза, и ее губы невольно расплылись в улыбке от смущения. – Прости! Это был ты?
– Собственной персоной.
– Прости, – Лиля закрыла лицо руками, – это ужасно! – и засмеялась из последних сил.
– Кажется, ты была чем-то расстроена.
Она не стала развивать эту тему, и просто сказала, смотря на Макара с благодарностью:
– Спасибо. За все.
– Да ладно, – он ушел в комнату и скоро вернулся, протягивая Лиле свою футболку. – Держи. Она чистая, не смотри на меня так.
– Спасибо, еще раз, – Лиля усмехнулась.
Макар заметил, как она неосознанно поджала нижнюю губу, и что-то щелкнуло у него внутри. От этого щелчка он внезапно нахмурился и поспешил запереться у себя, не сказав больше ни слова.