15
– Слушай, Леш, а чем ты вообще занимаешься? – Принцеска опирается подбородком о кулачок, а кулачок пристраивает мне на грудь. Глазищи ее, огромные, темная карамель, оказываются совсем близко от моего лица. И они серьезные такие, внимательные.
Я молчу, изучаю потолок, лениво закинув руку за голову, а второй мягко массируя темный затылок своей нечаянной любовницы. Черт, странно звучит… И вообще, никогда бы не подумал, что буду спать с дочерью Савина. Даже в страшном сне не мог предположить.
И как-то, если б и залетела такая глупая мысль в башку прежде, то точно решил бы, что нифига не получится. Ну, чисто физически. Потому что все время процесса буду думать о том, чья она дочь.
И процесса не получится. Я мазохистом никогда не был, так что…
Но, как показала практика, множественная и разнообразная, нормально у меня все и с процессом, и с нервами. Крепкие они, в смысле. И то, чья Принцеска дочь, вообще никак не помешало. Да и сейчас…
Утро красит нежным светом стены провинциального города Благовещенска, солнечные лучи скользят по темным волосам моей любовницы, путаются в них, теряются… А я на это дело смотрю.
Искоса, чтоб не пропалиться, но с отчетливым удовольствием. И от себя это удовольствие не скрываю.
Будем честными, спецагент Леха, тебе не было страшно сегодня ночью. Тебе было очень-очень клево.
И сейчас тоже клево.
Чистая постель, мягкая женщина под рукой… Что еще нужно для счастья усталому мужчине?
– Да так… Компьютерами… – неопределенно отвечаю, припомнив свою последнюю специализацию, ставшую неожиданностью даже для меня самого.
Но реально, в последний год я очень сильно начал волочь в этой теме. Учитывая, что раньше я знал только, с какой стороны у компа кнопка «вкл-выкл», такая тема удивляла до странности.
Но мой наставник, которому Савин передал меня в рабство два года назад, капитан Семенов, тот еще скот, кстати, почему-то решил, что мне не помешает курс молодого бойца компьютерной грамотности. Ну, помимо остальных специализаций молодого бойца. И отправил меня изучать матчасть.
Понятное дело, что нагрузка и без того была дикой, а уж с дополнительными курсами – вообще даже спать приходилось урывками. Но оно того стоило. Все же, есть у нас в стране бриллианты. Правда, находятся они в спец-местах, где их сияние умеют сдерживать. В основном, эти прекрасные места находятся на севере страны и ограничены вышками с вертухаями.
Короче, меня учили совершенно особые спецы. И совершенно по-особому. У капитана, мать его, Семенова был свой подход к образованию.
И потому я теперь во многом разбираюсь, чему люди обычно учатся всю жизнь, а некоторые даже и не доучиваются. Конечно, за хакера не сойду, но мне и не надо. Мы идем другим путем. Мы не программы ломаем, а железо.
И последнее мое задание очень даже удачно это все показало. Сэкономил родной стране бабки. Людей спас. Парочку дебилов, сунувшихся не туда и не тогда…
Семенов сказал, что я – не совсем конченый дебил, что на его языке означало очень даже годного спеца.
Потому, в Москву я ехал полный надежд на теплое местечко и светлое будущее.
Ага, вот оно.
Я глажу темноволосую макушку и думаю, что местечко-то, в принципе, теплое… теплее некуда.
– Программист? – проявляет эрудицию Принцеска.
– Ага.
– А где так драться научился?
– Ну… Я же очкарик, на улице каждый считал своим долгом по очкам настучать. Вот и нахватался по верхам… Лучше скажи все-таки, что ты тут забыла, Принцеска?
– Где? – она шаловливо проводит пальчиками по моей груди, чуть царапает ноготками. Перехватываю ладошку и целую, – здесь? С тобой? Ой…
Последнее относится к моему резкому движению, которым я переворачиваю нас, подминая ее под себя.
Белая простыня взлетает над нами парусом и мягко опускается сверху. А я смотрю в карамельные глаза и чувствую опасность. Страшную опасность для себя. Потому что Принцеска выглядит на редкость беззащитно.
И только теперь, глядя в ее глаза, понимаю, что меня так царапало всю ночь нашего безумия.
Этот ее взгляд.
Ранимый и жаждущий.
Даже когда она, с видом заправской соблазнительницы опускалась передо мной на колени в душе, когда скользила по мне губами, снося голову сладким вкусом, я видел в глубине огромных глаз эту беззащитность. И жажду. Странное, дикое сочетание. Неправильное, ненужное для дочки генерала, инста-пустышки.
Не складывалась у меня картинка, не билась никак.
– Ты кто такая, Принцеска? А? – шепчу я в мягкие губы, впрочем, без надежды услышать ответ. И ловлю в глубине глаз страх и неуверенность. Она боится. Не меня, а чего-то другого…
От чего ты убежала через полстраны, Принцеска? От кого? От отца своего? Да? Так боишься его?
Мне становится не по себе. Приходит мысль, что Савин, сука, делает ей больно. Плохо.
И сразу же дико хочется его убить.
Причем, не гипотетически, как до этого, а именно с жестким намерением.
И приходит понимание, что, если он в самом деле, делает ей больно… Я его реально прикончу. И нет, никаких сомнений и угрызений…
Принцеска сдавленно выдыхает и прикасается к моим губам. Сама. Утягивает в нежный, сладкий, томительный поцелуй, отвлекая, утаскивая от вопроса и своего нежелания отвечать.
И я поддаюсь.
Опять.
Сжимаю ее крепко, перехватываю запястья, укладываю над головой:
– Так держи, Принцесса, поняла? Не вздумай опускать, а то свяжу.
Она дрожит от моих слов, глаза карамельно-шоколадные затапливает тьмой.
А ты любишь игры, малышка?
Поиграем обязательно…
Спускаюсь поцелуями ниже и ниже, с удовольствием наблюдая, как она подрагивает от каждого моего прикосновения.
Мы играли с ней всю ночь, с короткими перерывами на сон, но ощущение такое, что все в первый раз, что я только-только заполучил ее в свою постель.
И от этой новизны еще жарче мне, еще круче.
– Держись, Принцеска, – шепчу я, перед тем, как поцеловать ее там, где так сильно хочу.
И она кричит от первого же моего прикосновения…
Мы потом поговорим еще, обязательно. И ты мне все расскажешь.
А затем я уже решу, куда тебя доставлять.
16
– Еще раз задержишь время связи, поедешь по прежнему месту работы.
Голос у Савина скучный, как у диктора телека, рассказывающего про сельскую жизнь и план по надоям. И угрозы его уже достали.
Только вот проблема в том, что это – нифига не угрозы. Правда жизни, так сказать.
Пропущу время связи – будут санкции. Ну а чего? Сейчас-то ему легко говорить, его дочка в безопасности. У меня под боком, ага. Про последнее ему точно не стоит знать, а то прежнее место работы покажется курортом…
– Не мог отойти от объекта, – таким же скучным голосом поясняю я.
И уточнять, что не мог отойти от объекта по причине того, что находился… э-э-э… скажем так, глубоко В объекте, тоже не стоит.
Хотя, черт, так иногда хочется ляпнуть! Такая подростковая дурость бурлит, которую, конечно, обуздать легко, но все равно она есть. И хочется, да.
– Ловчи, для того ты к ней приставлен, – сухо отвечает генерал, а затем, помедлив, добавляет, – как она?
Да лучше всех!
Посапывает в номере, носом к стенке, жопку свою аппетитную выставила, а кожа на бедрах вся в отметинах моих, гладкая такая, залипательная… Хочется провести губами… А потом развернуть на спину – и между ножек нырнуть… Ай… Черт…
Поправляю штаны, скалюсь непроизвольно.
Тупая реакция, бесит даже!
– Нормально, – коротко рапортую, – немного испугана была, но теперь я ее успокоил.
Не будем рассказывать, каким образом…
– Данные на фигурантов получил, еще день посидите в той дыре, а потом можете двигаться дальше. Вас искать не будут.
А вот за это прям спасибо-расспасибо, генерал! Мне, честно говоря, вообще не улыбалось тащиться по городам и весям с приметной малышкой на плечах, рожица которой на каждом столбе висит.
Савин принял меры быстро, и, судя по скучному голосу, развлекся… Жаль мне и мажорчика, и папку его, кем бы он ни был. А вот Шамана не жаль. Так ему, скоту, и надо.
Потом поинтересоваться, что ли, ради смеха, судьбами всех задействованных и сданных мною лиц? На могилки, там, сходить…
В любом случае, теперь я могу, не особо скрываясь, ехать через полстраны на автобусах. Нормальный способ передвижения. Все не автостоп.
– Понял.
– Что ты понял, щенок? – неожиданно голос Савина перестает быть скучным, и мне эти перемены вообще не нравятся, потому как есть ощущение, что все это время мой командир сильно сдерживал свои порывы. А таким, как он, это вредно. Ошметки потом от попавших в эпицентр взрыва далеко летят. – Я с тобой по возвращении предметно поговорю, выясню еще, каким образом ты умудрился потерять мою дочь и позволить каким-то… ее забрать и напугать! И учти, Алина пройдет полное медицинское обследование! И, если будут свидетельства… Хоть какие-то… То ты меня знаешь…
– Понял.
Генерал отрубает связь, не прощаясь, а я сжимаю телефон в руках и пару минут делаю серьезные дыхательные упражнения, нацеленные на то, чтоб успокоиться.
Следы ему…
Гад какой! Сам отпустил дочь фиг знает с кем, фиг знает, куда, а теперь мне будет про следы рассказывать!
Кстати, следы-то сто процентов будут. Черт…
Мимо проходит горничная, кидает взгляд на мою голую грудь, хихикает кокетливо, и только тут я вспоминаю, что выперся в коридор без майки.
– Девушка, – улыбаюсь ей бархатно, – тут в номер еду можно заказать?
– Да, – с готовностью отвечает она, – по внутреннему телефону делаете заказ у администратора… Я могу сама принести…
– Спасибо, но, боюсь, моя невеста этого не одобрит…
– Жаль…
Угу… А мне не жаль.
Захожу в номер, уже спокойный. Дзен, конечно, не пойман, но будь, что будет…
Принцеска все еще спит, укатал я ее.
И нам тут сидеть еще сутки.
Отлично. Мини-отпуск у меня.
Снимаю трубку, делаю краткий заказ на завтрак.
А затем пару минут рассматриваю свой объект.
По идее, если не хочу следов на ее коже и дальнейшего пристального внимания к своей персоне от ее папаши, то надо бы прекратить все немедленно. Нам ехать еще несколько дней точно, за это время все сойдет или пожелтеет. Будет похоже на давние следы, еще времен ее прекрасного приятеля. Он же явно не просто так ее по фестам возил, а с червовым интересом.
Да, наверно, так и стоит сделать… Это будет правильно. Поигрались и хватит.
Тут Принцеска разворачивается на спину, выгибается, покрывало сползает с груди… Облизывает губы натруженные…
И я решаю, что плевать мне на генерала и его угрозы.
На все плевать.
Мягко опускаюсь сверху на спящую Принцессу, трогаю ее губами, кайфуя от вкуса и сладости невероятной. В голову моментально бьет возбуждением, а ее полусонное состояние заводит еще больше.
Алина что-то шепчет, стонет томно и низко, машинально обнимает меня, зарываясь пальчиками в волосы на затылке, выгибается еще сильнее, подставляясь под мою ласку.
– М-м-м… Ненасытный ты какой…
Ее хриплый со сна голос тоже заводит, а в голову неожиданно залетает фраза генерала про свидетельства…
И такая неожиданная злость накатывает, прям не остановить!
Моя женщина! Хочу – и будут свидетельства! Только мои! И ничьи больше!
Привстаю, рывком разворачиваю Принцеску на живот и жестко ставлю в нужную позу.
– Ой! – пугается она, неловко пытаясь уползти от меня и… Не успевая. – Ой-й-й…
Больше она ничего не говорит, потому что я поднимаю ее, перехватываю поперек талии и, не прекращая двигаться, затыкаю раскрытый в стоне и протесте рот жестким поцелуем. И, если даже Алина и намерена была как-то возразить против такого обращения, то в любом случае ей ничего не удается. А затем уже и не хочется что-либо говорить.
Ну и моя ладонь на горле тоже не способствует, да.
Чувствую ее дрожь, страх, смешанный с удовольствием.
Вот как, Принцеска? Заводит опасность? Мог бы догадаться!
Сейчас ты получишь эмоций по полной программе!
И я тоже.
Потому что и меня опасность заводит, как выясняется.
17
– Слушай, а ты в Москве где живешь?
Так… Вопрос на сто баллов… Я не особо Москву знаю, спешно восстанавливаю в памяти карту метро, прикидывая, где бы я мог жить без палева.
Пока придумываю, маскируюсь, засовывая пальцы туда, куда надо. Мне надо, но, как выясняется через мгновение, Принцеске тоже. Она послушно выгибается, трется о мою ладонь, мурлыкает, как кошка:
– Ну хватит… Там уже все болит…
– Ничего, – начинаю действовать грубее, подбирая правильный ритм и нажим, – сейчас массажик сделаю…
– Ай… – Алина, в противовес своим возражениям, послушно расставляет ножки, давая мне карт-бланш.
Я, естественно, не упускаю момент.
Время у нас ограничено, и потом, в дороге, вряд ли что-то получится… Надо использовать шанс по полной программе.
Убедившись, что Принцеска уже давно забыла про свой вопрос, я форсирую события.
Ну а что?
Завтрак мы уже съели, можно продолжать разговор.
Сейчас сделаю ей хорошо, а потом, если не замолчит, найду, чем рот занять…
Эта мысль сразу воскрешает начало нашего марафона в душе, и все становится значительно бодрее.
Разворачиваюсь на постели, устраиваюсь так, чтоб удобно добраться губами туда, где до этого пальцами все готовил.
Пару мгновений любуюсь на шикарный вид, а затем наклоняюсь, целуя мою Принцеску.
– Ах… – она гнется, сжимает тонкие пальчики в моей шевелюре, – да…
Вот… Это – правильные слова. Те, что нужны.
А всякие там вопросы… Нахрена? Даже думать не хочется о том, что будет, когда мы приедем в город, и она узнает… Все узнает обо мне.
Хочется закуклить нас, обмотать, как куколок шелкопряда, только вдвоем, здесь, в безвременье. Хочется забыть обо всем мире, который за окнами давит и по голове бьет.
Хочется любить ее.
Не брать, а именно любить, как мужчина любит женщину, выделяя ее из всех, как единственную. Свою.
Откуда такие тупые мысли в моей голове, непонятно. Наверно, гормоны бьют, запах Принцески, сладко-пряный, оглушающий, вкус ее, нежный-нежный…
Даже на монаха давит такое, меняет его.
Чего уж обо мне говорить?
Алинка извивается от удовольствия, стонет все громче, и я улетаю вместе с ней. Реально улетаю, в первый раз от подобного.
Да еще и с такой силой, что на пару мгновений в глазах темнеет…
М-да…
Растерянно облизываюсь, смотрю на румяное лицо Принцески, трогаю свой живот…
Ну, значит, чуть позже с затыканием ротика разберемся.
Вот только минут пятнадцать, дух переведу…