Мотыльки летят к свету

Помню полкового врача полковника Робостова. У него на подоконнике стояла банка с таблетками. Когда приходил солдат с жалобой на головную боль, заболевание живота, горла, он доставал из банки таблетку, и давал ему. Когда приходил солдат с жалобой на высокую температуру, полковник сажал его рядом с собою, дав градусник, и бдительно следил за его поведением. Если высокая температура, он писал старшине рекомендацию на освобождение от нарядов. Если температура была нормальная, он тоже писал рекомендацию по освобождению, но подписывался особо. Получив эту записку, старшина объявлял солдату два наряда вне очереди и отправлял, как правило, чистить туалет.

Когда я служил в армии, срок службы равнялся трем годам. Молодежь искала способы комиссоваться, и для поднятия давления курила чай и другие травы. В госпиталях таких дезертиров была половина из общего числа солдат, поступивших на лечение. Это не могло не отразиться на положении тех, кто был действительно болен. Доктора выбрали активный способ борьбы с этим явлением. Выслушав больного, доктор советовал, что для установления точного диагноза: «Надо взять спинномозговую жидкость». Затем объяснял, как это делается.

⎼ Вас кладут на спину, и вот этой иглой (врач показывал иглу величиной с сапожную) берут спинномозговую жидкость, протыкая ею между позвонками, после чего вас на тележке отвозят в реанимацию. И добавлял: «Это серьезная процедура проводится без наркоза, и если в процессе ее вы дернитесь, можете остаться на всю жизнь инвалидом».

Желающих, как правило, не находилось. Но это армия, и у нее есть свои особенности.

Во время Великой Отечественной войны, по словам ее участников и СМИ, многие ученики старших классов, студенты записывались добровольцами. Я служил в армии в 1955—1957 годах и подобных добровольцев не встречал. В госпитале в городе Горьком я наблюдал такие сцены.

Служить не хотели, в первую очередь, представители средне-азиатских республик. После года службы в полку оставались лишь единицы узбеков, туркменов, таджиков. Многие из них плохо говорили по-русски. Некоторые просто притворялись, что не знают русского языка. Представители этих республик в Москве способствовали их комиссации по болезни.

В госпитале более двух месяцев находился на лечении солдат высокого роста в очках, крупного телосложения. По слухам, его отец был сотрудником одного из военкоматов и отправлял сына на лечение из одного госпиталя в другой. Так как служить солдат должен быть в комендатуре ГДР, служба весьма опасная.

Когда все врачи покидали госпиталь, этот парень по имени Вольдемар, заходил вместе с приятелями в ординаторскую, где они надевали белый халат и белые шапочки, брали фонендоскоп и другие приборы, и заходили в палату к вновь поступившему солдату. В данном случае к узбеку. За ними тянулся шлейф любопытных, желающих присутствовать на трагикомедии. Вольдемар заставлял солдата раздеться догола, внимательно выслушивал его, бил молоточком по коленам, заставлял принимать различные позы, вставлять палец в задний проход, надуваться и делать другие манипуляции, включая манипуляции с половым органом. Лежащие на кровати солдаты прятали от смеха свои лица в подушку. В заключение Вольдемар расспрашивал солдата про его девушку, и как он справляется с нею с такими болезнями и обрезанным почти под корень членом. Некоторые больные от смеха падали с кровати.

В заключение Вольдемар рекомендовал сделать анализ пота и на ночь поставить клизму, а утром доложить лечащему врачу, что Председатель комиссии рекомендовал немедленно его комиссовать, и на самолете отправить в Ташкент.

Для анализа пота необходимо было накрыться одеялами и матрацем, заложить под мышки вату, делать интенсивные телодвижения, и затем отжимать пот в пробирку. После получаса таких упражнений солдаты стали опасаться, что с узбеком случится инфаркт, принесли ему мокрую вату, повторяя при этом: «Все равно тебя комиссуют».

Через пару часов, когда солдат приходил в себя, его приводили в процедурную, где ставил один из солдат клизму (солдаты стеснялись раздеваться перед молодыми сестрами), причем наконечник он окунул в баночку не с вазелином, а со скипидаром. Трое солдат после этого занимали все три туалета в отделении. Многие солдаты выходили в коридор, чтобы насладится предстоящим зрелищем. Узбек вначале спокойно расхаживал по коридору, как это рекомендовалось после принятия клизмы. Затем, анус его, по-видимому, стал беспокоить. Он стал почесывать его вначале пальцами рук, затем об различные углы. И вдруг побежал к туалетам, но двери тех были закрыты. Через несколько минут он закричал нечеловеческим голосом, на который прибежали сестры. Они поняли, в чем дело, и стали стучать в двери туалетов, требуя освободить их, но было уже поздно. По коридору распространилась страшная вонь. Сестры-хозяйки не было, она ушла домой, и узбек вынужден был голым дефилировать по коридору, так как солдаты не пускали обосранного в палату. И подобную «присягу» проходили все новобранцы.

Заключительная часть комедии была на завтра, когда в палату пришел лечащий врач. Больной, измученный вечерними испытаниями, был очень возбужден. Попытку врача осмотреть его, тот встретил в штыки. Он заявил, что уже комиссован решением Председателя комиссии, и доктору требуется только вызвать самолет и отправить его в Ташкент, где ждет его любимая мать. Лишившийся на минуту дара речи, врач пообещал больного отправить туда, куда Макар телят не гонял.

Вольдемар как всегда остался не наказанным. Эти, казалось бы, безобидные нравы не с лучшей стороны характеризовали нравственность молодежи того времени. Но самое поразительное в этом было то, что под давлением узбекского представителя, больной был комиссован. Так порою проявлялось братство народов.

В годы Великой Отечественной войны даже сыновья Сталина, Хрущева, Микояна служили на фронте и погибали на поле боя. В лихие 90-ые годы патриоты «демократической элиты» посчитали, что защита отечества не обязательна для их сыновей, и использовали многочисленные возможности, чтобы освободить их от воинской службы. Служить стали дети, чьи родители не имели денег и связей для освобождения их от армии. Это было началом нравственного разложения общества.

В госпиталь я попал еще раз. У меня начались сильные головные боли.

Был взят анализ спинномозговой жидкости, которому предшествовал следующий разговор с врачом:

⎼ С виду вы из интеллигентной семьи, в которой, наверняка, знают о возможных последствиях этого анализа.

⎼ Мне мама рассказывала, но без него вы не приступите к лечению.

⎼ Но, даже, если анализ будет не благоприятным, по этой позиции вас не освободят от дальнейшего прохождения службы. В лучшем случае, направят в хозяйственный взвод, где вам с вашей фамилией, учитывая контингент военнослужащих, служить будет очень трудно.

⎼ Сейчас, меня интересует, как избавиться от головных болей.

⎼ Хорошо. Только учтите, что я вас предупреждал.

⎼ Я, надеюсь, что этот разговор не отразится на качестве операции?

Врач долго внимательно смотрел мне прямо в глаза, на секунду задумался и вышел из кабинета. Через 5 минут в кабинет зашел другой врач и проводил меня в операционную. По национальности он мог быть евреем или грузином. Спинномозговая жидкость имела повышенные результаты и меня стали исследовать различные врачи: невропатологи, окулисты, гастроэнтерологи. Меня не выписывали, но и на комиссию не направляли.

По вечерам, когда из госпиталя уходили врачи, я заигрывал с сестрами. Это позволило мне заглядывать в свою «историю болезни». Я понял, что мнения врачей разделились. Но не это меня заинтересовало. У нас в полку был целый взвод из Узбекистана. После курса молодого бойца остались только трое, причем, татар по национальности. Меня заинтересовало заключение окулиста, поставившего на два глаза по единице. Одним глазом я, вообще, не мог даже читать.

На следующий день я вошел в кабинет врача и заявил, что он ошибочно поставил на правый глаз единицу.

⎼ Откуда вы знаете, что я поставил единицу?

⎼ Невропатолог мне сказал, что со зрением у меня все в порядке.

⎼ А вы не боитесь оказаться в штрафном батальоне за попытку дезертировать?

⎼ Меня мама учила не бояться отстаивать справедливость.

⎼ Так вот, во имя справедливости вы послужите.

Подполковник медицинской службы не учел боевитость моего характера, укрепленную почти двухлетней службой в полковой школе. Я написал жалобу начальнику госпиталя на умышленное искажение данных по зрению. Был вызван на консультацию профессор-окулист из Москвы. Тот полтора часа исследовал мой глаз с помощью различных приборов и сделал заключение: нуждается в освобождении от военной службы. Но фамилия профессора была Ройзман. И начальник госпиталя вызвал специалиста из госпиталя им. Бурденко. Тот подтвердил диагноз профессора. Не знаю, кто на сей раз был по национальности окулист, но явно не «арийского» происхождения. Начальник госпиталя вызвал меня и с иезуитской улыбкой сообщил, что я напрасно радуюсь, так как он решил пригласить главного окулиста Советской армии.

⎼ Скажите, товарищ полковник, если бы профессор подтвердил заключение окулиста госпиталя, Вы вызвали бы другого окулиста?

⎼ Конечно, нет.

⎼ Значит, двум специалистам вы не доверяете по причине одной со мной национальности? ⎼ заявил я с той же иезуитской улыбкой.

Полковник на минуту задумался, а затем заявил:

⎼ Хорошо. Вы будите комиссованы.

На следующий день был вывешен приказ о вынесении строго выговора антисемиту-окулисту. Так младший сержант оказался победителем в борьбе с подполковником. В наше демократическое время подобное практически невозможно.

В одном крупном московском учреждении я был свидетелем того, как профессор прописал больной очень дорогие импортные лекарства, которые в аптеках города не продавались. Но после трехмесячного их применения улучшение больной не наступало. В споре между профессором и академиком, зав. отделения, было решено отправить лекарства на исследование. В процессе исследования было выяснено, что лекарство контрафактное, по составу напоминающее салол с белладоном. В наше неспокойное время выясняется, что контрафактные лекарства составляют чуть ли не 30% всех поставляемых в страну лекарств. Но я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь за это был привлечен к уголовной ответственности. Аптечная мафия непобедима.

В интернете часто появляются объявления о том, что изобретено новое поразительной эффективности лекарство, но аптечная мафия его не пропускает. Причем под этой рекламой подписываются известные в стране специалисты. Но недоверчивый читатель обращается к этим специалистам, а те заявляют, что впервые об этом слышат. Люди тратят свои скромные состояния на покупку пустышек. Ну, а власть? Ей до этого нет дела. Но, попробуйте опубликовать материал, задевающий саму власть.

Меня мошенническим путем обокрало одно петербургское издательство. Несмотря на массу конкретных доказательств и обращений вплоть до Генеральной прокуратуры, мошенников не привлекли к ответственности. И суд откровенно поддержал их. Но сколько откровенных претензий к судебной системе было высказано не только простыми россиянами, но и крупными бизнесменами и общественными деятелями, а воз и ныне там.

Перед тем, как подать исковое заявление в суд, я записался на прием к полковнику в Министерство внутренних дел. Моложавый полковник, внимательно пролистав мои материалы, со вздохом заявил: «Для победы этого недостаточно».

⎼ Вас не убеждают представленные документы?

⎼ Помните, что говорил И.В.Сталин о результатах голосования?

Я не знал.

⎼ Так вот, тов. Сталин считал, что неважно как голосуют, важно, кто считает.

⎼ Я вас, товарищ полковник, не совсем понял.

⎼ Исключите одну из букв в последнем слове, и вам будет ясно.

Позднее мне стало ясно, что никто из работников МВД не будет тратить свое время и силы на борьбу с мошенниками без личной заинтересованности.

Правящая элита не желает жить даже по тем законам, которая сама и создает. Ну, а власть? Молчок. Коррупция в России достигла таких размеров, что Конгресс США стал ее использовать для достижения своих целей. Глава Роснефти обладает такой реальной властью, что может сказать суду: «Извините, я занят. Может быть, освобожусь в следующем году и приду для дачи показаний». А, может и не придет. И он уверен, что никто его не заставит это сделать.

Описывать свои «хождения по мукам» (по судам разных инстанций) я не буду, ибо о самом справедливом суде в мире времен Советского Союза и управляемой демократии сказано много. Нового я добавить ничего не могу.

Скажу только, что формально решение принимает судья, чья кандидатура утверждается Президентом РФ. Фактически решение принимает Председатель суда, через которого предпочитают действовать заинтересованные стороны. И не случайно власть Председателя суда была сильно увеличена. Высшие инстанции, как правило, поддерживают низшие, хотя в частных беседах указывают на грубые нарушения закона, давая понять, что «c него причитается».

Когда мне было 15 лет, у меня обнаружили полип прямой кишки. В стране существовало тогда только два отделения проктологии. При Московской городской больнице №67 и в городе Куйбышеве. В больнице №67 отделение возглавлял профессор Рыжик. Попасть в больницу обычному гражданину было очень сложно. Но моей пробивной маме это удалось. Моя очередь подошла только через три года, когда полип вырос до такой величины, когда требуется полостная операция с выводом кишки в бок. Мужчина становится инвалидом, не способным иметь семью. Мне удалось попасть в палату уникального специалиста доктора наук Бобровой. Имя профессора Рыжика гремело по всей стране. Имя Бобровой было известно только ограниченному кругу специалистов.

Осмотрев меня, Боброва пришла в ужас: «Такой молодой и красивый парень и…» Надолго задумавшись, она отвела меня в сторону и сказала: «Я постараюсь не загубить твою молодую жизнь. Но ты мне должен помочь в этом. Я удалю тебе полип, оставляя миллиметровую пленку. В течение трех суток ты должен не двигаться. Сегодня пятница. Операция будет в понедельник. Чтобы в четверг, к профессорскому обходу все было завершено».

Операция прошла успешно. В 10 часов утра дверь палаты, в которой лежало шесть человек, раскрылась, и в нее вошел профессор Рыжих в сопровождение многочисленной свиты врачей и старшей сестры. Он был высокого роста, крупного телосложения, с решительным взглядом больших карих глаз из-под мохнатых бровей. Орлиный нос и огромного размера ладони рук, на которых выделялся указательный палец значительной длины, имеющий на конце загнутую большой величины подушечку. Именно этому пальцу приписывались уникальные способности профессора к диагностике.

Он подошел к ближайшей от двери кровати больного, углубился в чтение истории болезни, а затем скомандовал больному: «Раком!»

⎼ Простите, я не понял, что вы сказали.

⎼ Раком, ⎼ проревел профессор.

⎼ Что за обращение! Я тоже профессор и…

⎼ Вон отсюда! Я не намерен ковыряться в вашей сранной жопе. Выпишите немедленно, ⎼ обратился он к старшей сестре, и подошел к следующему больному.

Лечащий врач стал рассказывать, что у больного большая анальная трещина.

⎼ Надеюсь, что вы изучили положение раком.

Больной, молча, встал на колени. Рыжик надел перчатки и засунул свой огромный палец в болезненный зад пациента, и стал ощупывать трещину.

⎼ Ой…⎼ запричитал исследуемый. ⎼ Профессор больно, как больно.

⎼ А я, что, ради твоего удовольствия, ковыряюсь?

Дав рекомендации лечащему врачу, профессор подошел к народному артисту СССР Евгению Вестнику.

⎼ О, старый знакомый. Опять вина нажрался, и трещина открылась?

Вестник промолчал.

⎼ А где доктор Рывкин? ⎼ обратился он к старшей сестре.

Старшая сестра мгновенно выскочила из комнаты. Рывкин был любимым учеником профессора. Пока сестра бегала за Рывкиным, профессор дружелюбно разговаривал с актером. Старшая сестра запыхавшаяся прибежала и сообщила, что доктор Рывкин занят.

⎼ Что? ⎼ взревел профессор, ⎼ у него нет время на профессорский обход? И он даже не может прервать свое занятие.

⎼ Вероятно, не может.

Профессор обратил внимание на интонацию старшей сестры, и пробурчал: «Вот кобель, другого времени выбрать не мог». И уже, обращаясь Вестнику, заявил: «Вас будет оперировать доктор Рывкин». Вестник, видимо, надеялся, что оперировать его будет сам профессор, и лилейным голосом спросил: «А есть гарантия, что доктор Рывкин…»

⎼ У нас жопоремонтный завод без гарантии, ⎼ отчеканил профессор.

И подошел к моей кровати:

⎼ О, и молодежь стала к нам поступать, ⎼ миролюбиво он обратился ко мне, и стал читать мою историю болезни. По мере ее чтения его лицо стало принимать гневный вид:

⎼ А где доктор Боброва или она тоже занята?

Доктор Боброва стояла за его спиною.

– Как вы посмели без моего разрешения проводить такую опасную операцию? За славой гонитесь?

⎼ Слава – это ваш удел. А если бы я пошла за разрешением, то этот парень уже был бы инвалидом.

⎼ А вы уверены, что я вас за это не уволю?

⎼ Вы знаете, что за мною уйдут все специалисты, кроме вашего любимчика Рывкина.

⎼ А что вы имеете против доктора Рывкина?

⎼ Если его поведение устраивает вас, то меня тем более.

⎼ Ну, как успехи? ⎼ вполне дружелюбно обратился профессор ко мне.

⎼ Вы воспитали прекрасных сотрудников с золотыми руками. Спасибо вам.

Профессор улыбнулся и с победным видом посмотрел на доктора Боброву.

Рыжик был очень внимателен к своим подчиненным. Он обеспечивал их квартирами, возможностями защитить диссертации и т. д. Наука проктология служила, прежде всего, чиновникам, космонавтам и артистам, чей образ жизни способствовал проктологическим заболеванием. Попытка пригласить профессора в Кремль обычно заканчивалась неудачей. Высокого уровня чиновники вынуждены были приезжать в отделение к Рыжику. Это породило в нем наглость и самоуверенность. Он понимал, что по уровню хирурга Боброва выше его. Вероятно, он превосходил ее, как диагностик.

Когда я через год пришел на контрольный прием, Боброва уже не работала в отделении. Она приходила туда лишь тогда, когда этого требовали высокопоставленные чиновники. Через год Боброва умерла. У нее был приступ радикулита, ей сделали укол какого-то нового обезболивающего препарата. И это укол привел ее к смерти.

Очевидцы рассказывали, что на похоронах Бобровой было столько же народа, что и на похоронах В. Высоцкого. Впереди колонны шел с понурой головой профессор Рыжик. Он больше, чем кто-либо другой понимал, какого специалиста потеряла страна. После похорон он возвратился к себе в отделение: был дежурным по больнице. В семь часов вечера двадцатилетнего парня сбил автомобиль недалеко от больницы. Нельзя было терять ни минуты. И Рыжик стал делать сложнейшую операцию сам, и сделал ее успешно.

Рыжик подарил стране практически новую для нее науку. Сегодня ученики Рыжика возглавляют проктологические отделения по всей стране. Академик Александров ⎼ главный врач 54 больницы, крупнейший проктолог-онколог страны.

Заведующий проктологическим отделением городской больницы №67 Ан, спас меня однажды от смерти. А сколько он спас от тяжелых заболеваний по моей просьбе знакомых. Прекрасный человек и проктолог продолжал успешно работать и в свои восемьдесят лет. Но, на днях я получил сообщение, что он уволился. Скорее уволили по возрасту, хотя он был еще в силе, несмотря на возраст. Он сменил номера всех своих телефонов. Видимо, продолжать работу под чьим-то началом он не мог. Интерес к проктологическому отделению 67-й больницы сразу угас.

Увы, жизнь меня заставляет регулярно пользоваться услугами медицины. Учитывая, что сегодня медицина платная, то помощь квалифицированного врача мало доступна для пенсионера. Но мне везет. Мне помогли попасть в больницу им. Семашко. Я лежал в хирургическом отделении, но прошел полное исследование по всем направлениям. У меня была мерцательная аритмия. Но заведующая отделением, дочь известного кардиолога профессора Сыркина, не решалась использовать метод электрического удара. Не знаю, то ли «эхо» обнаружило у меня тромб в правом предсердии, то ли Сыркина это придумала, чтобы не делать мне электрический удар. Только профессор Недоступ А. В., ученик профессора Сыркина, обнаружил, что у меня тромба нет в правом предсердии и никогда не было инфаркта. Трижды Александр Викторович Недоступ госпитализировал меня на бесплатные койки в кардиологическом отделении Академии им. Сеченова. Неоднократно помогая мне в моих недугах. Прекрасной нравственности и доброты человек. Очень скромный в оценке своих заслуг, и широкой эрудиции врач.

В больнице им. Семашко в результате УЗИ у меня обнаружили раковую опухоль на почке и предложили немедленную операцию по удалению почки. Но у меня к тому времени был большой негативный опыт в отношении постановки диагноза. Прежде, чем согласиться на операцию, я сделал исследование работы почек с помощью изотопов. На изотопную лабораторию я случайно набрел в стенах больницы. Ее только что туда перевели, и начальник не знал, чем заняться.

Исследования показали, что почки работают нормально. Затем я выяснил, что в бывшее четвертое управление поступило новое оборудование ⎼ томограф. Заплатив за исследование, я пришел в комнату, где был установлен аппарат.

⎼ На что жалуетесь? ⎼ спросил врач. Наученный горьким опытом, я заявил, что мне не хотелось бы заранее говорить о поставленном диагнозе.

⎼ Хорошо. Что будем смотреть?

⎼ Почки.

⎼ Так. В левой почке киста, но она вас не тревожит. Посмотрим правую почку. Ого!

И у меня душа ушла в пятки.

⎼ Так вот правая почка у вас …. Абсолютно здоровая.

⎼ Доктор, но именно в правой почке у меня нашли раковую опухоль.

⎼ Это не опухоль, это тень от вашей необычной формы селезенки.

⎼ Спасибо доктор. Удачи вам.

⎼ Это мне не помешает.

Я побежал в хирургическое отделение. Встречает дежурная медсестра:

⎼ Вы пришли, а койка освободится только завтра.

Я рассказал о результате исследований с помощью томографа.

⎼ У нас, к сожалению, такого оборудования нет, мы ориентируемся на УЗИ. Вам повезло. Могли остаться без почки.

Моя первая жена умерла от рака яичников. Она в свое время не решилась удалить кисту. Моей дочери поставили диагноз «киста яичников», и она решилась на операцию, не посоветовавшись со мною. Я случайно узнал об этом и с трудом уговорил ее подождать пару недель. Мне удалось найти больницу, где в то время почти впервые стали делать операции с помощью лапароскопии.

Моей маме в 40 лет поставили диагноз «рак матки». Это были послевоенные годы. Она похудела вдвое и, будучи знакомой с медициной, смирилась с этим. Я от соседей узнал об этом и в слезах пришел к матери. Она мне сказала, что у меня хороший отец, который меня любит. По моей истерике она, видимо, поняла, что мое непослушание выдала за мое безразличие к ней. Мои слезы преобразили ее. Она выяснила, что профессор-онколог принимает в соседнем городе, и записалась к нему на прием. Профессор осмотрел ее и сказал, что поздно.

Через полчаса прибежала медсестра и с ужасом заявила, что на подготовленный для операции стол легла какая-то обнаженная женщина. Это была моя мама. Она заявила, что предпочитает умереть под ножом, чем на глазах своего сына. Профессор обещал помочь ей при условии, если в течение месяца она поправится на 5 килограммов, и ее гемоглобин поднимется на 20 единиц. Говоря это, он, вероятно, не верил в возможность этого осуществления. Мама подняла всю возможную медицинскую литературу и выполнила условия профессора. Он провел ей три курса рентгенотерапии, и мама прожила еще 55 лет, и умерла от падения на нее магнитофона.

Я считаю, что критика недостатков общества ⎼ задача журналистики. Писатель должен не только критиковать пороки людей и общества, но и указывать пути их исправления. Какой он инженер человеческих душ, если не способен на это.

Я выбрал девизом всех свои произведений слова Владимира Маяковского: «Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо». Мой любимый поэт Омар Хайям. Главная его мысль ⎼ все в жизни тленно.

Вот недавно похоронили великого баритона Хворостовского, но его пение будет звучать в записи столетия. Картины знаменитых людей будут веками висеть в картинных галереях. Дела великих политиков и ученых сохранит история. Когда умирает пожилой человек, то память о нем в лучшем случае сохраняют внуки. Когда умирает человек в преклонном возрасте, если у него нет внуков, то через 20—30 лет исчезает память о нем. О моих родителей вспоминаю только я, 80-летний старик. Другие только помнят их. Я это говорю к тому, что простым смертным надо думать о том, что надо быть полезным для существующего поколения, тем более, что умерший человек не может уже ничего видеть и чувствовать.

И поэтому, мой читатель пусть простит меня за то, что я привожу избыточное количество примеров из своей жизни. Это не самолюбование, попытка доказать на своем опыте, как следует поступать в подобных ситуациях.

Когда тебе восемьдесят лет, то ты можешь представлять интерес только для близких и сердобольных людей. Большая часть друзей молодости, самых надежных друзей, уже ушли в мир иной. Возможности быть полезным катастрофически уменьшились. Контакты с людьми сводятся к нулю.

Что же делать? Делать все возможное, чтобы умереть на коне, будучи в состоянии махать саблей.

За последние 10 лет у меня появились друзья на тридцать-пятьдесят лет моложе меня. На отдыхе в Греции я познакомился с геркулесом Евгением, полковником ВДВ, воевавшим в Афганистане, Абхазии, Чечне, имеющим 5 высших образований. Мы стали дружить семьями, несмотря на разницу в возрасте. Потом на пару лет наши встречи изменились в связи с назначением Евгения заместителем командующего армией в другом районе России. Сейчас он вернулся в Подмосковье и наши встречи стали регулярными.

Несколько лет назад умер мой друг Леонид Герш. Кинопродюсер, сценарист, поэт, еще вместе с Сергеем Михалковым ведший передачу «Фитиль». На его похоронах я познакомился с его другом Михаилом Тюрлихом, бывшим адвокатом, а в настоящее время руководителем фирмы по производству фильмов. Он оказывал мне неоценимые услуги как адвокат, а затем, как критик моих произведений. У нас с ним во многом совпадающие взгляды и общее мировоззрение.

Находясь на лечении в хирургическом отделении городской реутовской больницы, я приобрел друга в лице хирурга Сергея Лемешко. Он оказывал бескорыстную помощь мне и моей дочери. Ему сегодня 36 лет, и я полюбил его как сына. Он с уважением относится ко мне, но сказывается разница в возрасте. Время сделало его осторожным, недоверчивым. Что не умоляет его прекрасных человеческих качеств: порядочность, доброта, скромность, трудолюбие.

Не могу не отметить и главного хирурга больницы, заведующего отделением Валерия Анатольевича Иванюгина, доцента кафедры повышения квалификации врачей. Он не только прекрасный человек и хирург. Обладает редким человеческим даром, умеет ценить достоинства другого. Я подарил ему свой первый роман «А жизнь всего одна, или Кухарки за рулем», который во многом автобиогрфичен. Полагаю, что знакомство с его содержанием, способствовало решению моих личных проблем. Дважды мне бесплатно сделали операцию на сосудах.

Приятельницы моей супруги, Тамара Даниловна и Надежда Павловна Долохонина, – доценты Академии им. Сеченова стали и моими доброжелателями. Надежда Павловна к тому же и поэт. Ее добрые и теплые, стихи посвящены природе, а Тамара Даниловна стала нашей свидетельницей на бракосочетании. Прекрасные люди восьмидесятых годов. Это далеко не полный перечень близких по духу мне людей. Были и потери. И не только, связанные со смертью. Но о них не хотелось бы вспоминать, ибо причиной их были не серьезные столкновения, а не серьезная связь. Заканчивая медицинскую тему, скажу, что для того, чтобы не остаться в конце жизни одиноким, надо забыть о своем возрасте и не терять жизненного оптимизма при всех негативных обстоятельствах. Ведь жизнь прекрасна и удивительна. Я заканчиваю этот рассказ в возрасте 82 лет.

Но я думаю не о смерти, а о жизни, ибо никто не знает дату своего конца. Cегодня у меня задача, как Председателя Правления Межрегиональной общественной организация инвалидов «Опора ХХI века», оказание комплексной помощи на дому тяжело больным инвалидам и пенсионерам, содействие в создании центров по переподготовки лиц предпенсионного возраста доступным специальностям с гарантируемым местом работы. Кант как-то отметил, что счастливым человека делает только интересная работа. Я полностью с ним согласен.